"Проснулась Катерина уже утром - в окно вовсю светило солнце.
По комнате кто-то ходил. Это был Владимир. Он подошел к кровати и склонился к ней. Катерина зажмурила глаза. В груди она ощутила холодок ожидания. А еще быстро-быстро забилось сердце…
Но поцелуя не последовало. С закрытыми глазами она услышала, как половицы заскрипели в обратном направлении, дверь негромко стукнула и все затихло.
Катя открыла глаза- в комнате никого не было. И опять она не могла решить, что она испытывает больше: облегчение или недоумение. Она встала, надела опять майку и шорты, платье надо было погладить, и вышла во двор.
Владимир стоял у кухонного стола и резал лук тем самым ножом, который она вчера вечером брала с собой.
Они сказали друг другу "доброе утро" и оба поняли, что не возражали бы, если б эту фразу они могли говорить друг другу и во все другие дни.
Владимир сказал, что скоро будет готов завтрак и объяснил ей, где следует взять утюг и покрывало для глажения платья.
Катерина умылась и отправилась в дом за утюгом. Когда она вышла уже в платье, то застала Владимира в компании с Катюшкой.
Катюшка вежливо поздоровалась и внимательно посмотрела на Катерину, как будто по ее лицу пыталась прочесть о том, как прошла нынешняя ночь. Неизвестно, что она там почерпнула, но, перекинувшись с Володей еще несколькими фразами, девчонка удалилась.
– Ох и шустрые у тебя родственники.
– А что, хорошая девчонка. Уже парням головы крутит. Санька за ней как веревочка… Кстати, она говорит, что в одиннадцать часов будет автобус до Бирюзяка. Поедешь?
– А сейчас сколько?
– Без четверти десять. Вы долго спали, сударыня.
Причин оставаться не было. Катерина сказала, что уедет.
После завтрака, теперь ей уже не потребовалась отдельная тарелка для салата, они еще поболтали о Ленинграде, присели на дорожку и пошли на автостанцию.
Подходя к будке, где продавали билеты, Владимир объяснял ей местные особенности пользования автоуслугами:
– Если ты подходишь к кассе и там написано, что билетов нет, это вовсе не означает, что ты никуда не уедешь. Просто ты входишь в автобус, занимаешь любое свободное место и молча едешь. А на выходе отдаешь стоимость проезда водителю. Не требуется ни копейки больше. Контролер все равно получает с водителя деньги независимо от того, есть у него зайцы или нет. Поэтому, чем больше пассажиров, не платящих в кассу, тем выгодней шоферу рейс. Здесь работники автобусного хозяйства весьма богатые и уважаемые люди.
Билет они все-таки купили. И Катерина отказалась от того, чтобы платил Владимир. Пояснив ему, что это будет выглядеть так, как-будто он ее выпроваживает.
Вскоре показался автобус до Бирюзяка. Переваливаясь с боку на бок, он подкатил к остановке. Из него высыпал народ.
– Стоим пять минут,- объявил водитель.
В этот момент художник решил сделать свой прощальный подарок и протянул девушке сверток.
– Это книга- лучший подарок,- так сказать,- произнес он.
– Это твоя работа?- спросила догадливая Катя.
– Да. Я ее оформлял. Там, где написано художник, моя фамилия.
Девушка открыла книгу и ее лицо выразило удивление.
– Южно-Уральское издательство?
– Да.
– Так это же Челябинск?
– Да.
– Ты там живешь?
– Да,- он уже отвечал не так уверенно, как будто в чем-то сомневался.
– А что же ты раньше не сказал? Я ведь тоже из Челябинска.
– Ты же мне все про Ленинград рассказывала.
– Ну да. Я училась там в университете, родственники у меня там, но родилась я и жила до института в Челябинске. И распределение у меня в Челябинск. У меня там родители на улице Калинина живут. Знаешь такую улицу.
– Какой вопрос, я живу в доме, где магазин "Кругозор".
– А в какую ты школу ходил?
– В шестую.
– И я тоже, у нас классная была Галина Александровна- англичанка.
– Я тоже у нее учился. А почему я тебя не помню? Ты когда школу кончала?
– В семьдесят девятом.
– А, ну ясно… А я- в семьдесят четвертом. Ты тогда еще бантики носила, и под ногами у нас путалась.
– Вот почему мне временами казалось, что я тебя где-то видела,- произнесла девушка.
Тут шофер подал сигнал и народ стал быстро втискиваться в салон автобуса.
Катерина близко-близко подошла к Владимиру, положила обе руки к нему на плечи, быстро коснулась его губ своими губами и забежала в автобус. Дверь его закрылась, и "ПАЗ" уехал, сильно пыля. На минуту молодому человеку показалось, что в одном из окон промелькнуло улыбающееся лицо Катерины…
– Налейте чего-нибудь, а то уже связки скрипят.
– Тут последний стакан.
– Эта вся история?- спросили его.
– А как надо?
– Если есть продолжение, мы охотно послушаем.
"Автобус вез Катерину утомительно медленно. Только миновав еще два поселка и сделав там остановки, он ближе к полудню прибыл в Бирюзяк. Там девушку встречали Маринка и ее кузен- тот самый парень на мотоцикле, который кого-то искал вчера в Крайновке.
– Ну вот, а мы тебя потеряли, я так волновалась, так волновалась. Ты где была, где ночевала?
– У тети Марины Некрасовой, в ее доме. Мне буфетчица посоветовала.
– Ну вот, я говорил, что ее там не было,- встрял кузен.- Вам Зинка- буфетчица сказала к Некрасовой Мане идти, а вы не в ту сторону пошли и к другой Некрасовой попали- тетке Марине, помнишь ее Маринка, она через два дома от нас жила, пятый год, как в Крайновку переехала? А тетка Марина сроду жильцов не держала. И потом ты говорила, что она в белом платье должна быть, а в клуб она пришла в шортах и темной футболке, да еще и не одна.
– А с кем? Тебя одну невозможно на минуту оставить, к тебе сразу кто-то пристает.
– Тут, скорее, я к нему пристала. Потом расскажу.
Через час девушки сидели во дворе дома Марининой бабушки и чистили картошку на обед. За этим занятием Катерина и рассказала подруге про все свои приключения в Крайновке, выразив в конце сожаление, что так нескладно они с Володей расстались.
– Не грусти, может вы еще с ним в Челябинске встретитесь.
Живете-то вы рядом, да и ты знаешь, где он работает,- успокаивала ее Марина.- Так, через час обед будет готов. Сколько сейчас?
Катерина взглянула на руку и не увидела своих часов.
– Я, кажется, у него там в шортах часы оставила.
– Ну вот, еще не лучше,- вздохнула Филипенко.
– Давайте я вам скажу, который сейчас час,- послышался голос со стороны.- Половина второго.
Возле калитки стоял Владимир. В руке он держал дамские часики.
На лице Катерины застыли радость и удивление. Марина же разглядывала гостя с интересом. Она поняла, что это и есть новый знакомый ее подруги.
Из-за спины Владимира, появилась Катюшка и сказала:
– Здравствуйте.
Даже ее появление обрадовало Катерину.
– А это мой шофер. Она нашла в кармане шорт часы, и вызвалась довезти меня сюда на мотоцикле,- пояснил Володя.
– Ну я тут съезжу кое-куда, а потом загляну за вами, Владимир Андреевич,- сказала Катя-младшая.
Около шести девчушка вернулась.
– Катюша, езжай домой одна,- сказал ей художник.- Скажешь тетке, что я приеду завтра. И вероятно, не один.
– Владимир Андреич, ну может поедем?- засопела девчонка.
– Нет, нет. Завтра. Не реви, девчоныш, будет счастье и на твоей улице.
– А я и не реву,- она завела мотоцикл.
Катерина-старшая вышла со двора и встала рядом с художником.
Тот обнял ее за плечи, она его за талию.
Мотоцикл в руках младшей Кати взревел и вскоре она исчезла за поворотом.
– Славная девчонка,- сказала Катерина.- Она, по-моему, к тебе не равнодушна и даже ревнует.
– В ее семнадцать лет это быстро пройдет,- ответил художник."
– Здесь, я думаю, можно закончить,- сказал Краснов.- У меня все.
– Что ж, история хорошая, но нам по условию нужен грустный конец. А здесь полный мажор,- заметил Михаил. Или чего-нибудь грустного добавим. А автор?
– Чего грустного? Потом мы поженились и все.
– А-а, ну это другое дело! Это все меняет. Если хороший человек вынужден жениться, в этом есть что-то грустное или даже, в какой-то мере, трагичное.
Все рассмеялись.
– Я, кстати, тогда и песню сочинил,- сказал Владимир.
– Это про избушку?
– Не, другую,- и он взял гитару у Вадима.-
На черных крыльях, в черном кимоно
Ночь, как бабочка, влетела к нам в окно.
Во всех углах развесила она
Свой полумрак, как будто кружева.
Ты спишь и улыбаешься во сне.
И нет тебя милей на всей Земле.
А с неба звезд лучистых фонари
Льют золото на волосы твои.
Там за рекой, нечесан и небрит,
Бродяга-ветер под кустами спит.
По небу босиком прошла луна,
Чтоб не будить, любимая, тебя.
В саду волшебник старый, добрый гном
Колдует молча, бережет твой сон.
Затихло все, и в полной тишине
Спит женщина, дарованная мне.
– Мне бы еще голос, как у Вадима. А то…
И Владимир махнул рукой. Все немного помолчали.
– А как вы соедините первую и вторую части. Они у вас малость не совпадают. Там студент и неизвестный, здесь влюбленная пара. Как-то не сходится сюжет,- высказал свои сомнения Вадим.
– Это ты тонко подметил,- согласился Алексеев.
– Это пусть Михаил теперь думает, его очередь.
– Опять Михаил?- возмутился Бурлаков.
– Что ты там про Людмилу плел и грустную историю? Давай рассказывай.
– А что там рассказывать. Там ничего похожего. Вспомнить нечего.
– Ну хотя бы, как ты с ней познакомился?
– Познакомился? Познакомились мы с ней…- Бурлаков задумался. – Первый раз я увидел Людмилу на сессии. Наши группы сдавали экзамены в соседних аудиториях. И надо заметить, она сразу же привлекла мое внимание, прежде всего волосами. Волосы светлые и очень симпатичная стрижка. На меня, как на всякого брюнета, блондинки производят неизгладимое впечатление. Я смотрел на нее долго, пока она не обернулась, и у меня сразу на сердце отлегло- хорошенькая! А то ведь как бывает, увидишь со спины девушку с красивыми волосами или со стройной фигурой, а она обернется и у тебя такое чувство, как-будто тебя обсчитали в магазине.
А тут беленькая и симпатичная. И она, вроде как, меня заметила, потому как стали мы с ней взглядами встречаться. Знаете, как это бывает. В общем, нам обоим было интересно. Сдал я экзамен, выхожу из аудитории, ее, естественно, нет. Здесь-то до меня и дошло, что я ее могу больше и не встретить- институт большой, народу много. А эти подруги, что расписание составляют, могут нас больше никогда и не свести. Посмотрел я, поискал, нет девушки.
Жалко, но делать нечего, стал я дальше учиться.
Но буквально через месяц судьба мне снова улыбнулась. Прихожу я как-то на учебу пораньше. Я же вечером учился, а она на дневном. И в той аудитории, где у нас должны быть занятия, еще занятия идут. Прозвенел звонок, дверь открывается и оттуда выходят студенты и она, моя потерянная блондинка, среди них. Да еще преподаватель ей в след крикнул: "Захарова, сдадите работу на следующем занятии."
Так я узнал ее фамилию. Дальше было дело техники. Просмотрел расписания ближайших факультетов и выяснил, кто занимается в этой аудитории в данное время. Оказалась одна из групп инженерно- строительного факультета. Потом по каким-то спискам, определил, что зовут ее Людмилой…
Вы же знаете мою природную скромность. Я не могу просто так, ни с того ни с чего пристать к девушке и сказать: "Родная, ты мне очень нравишься, давай с тобой дружить." Не могу и все,- прибеднялся Михаил.
Потом он внимательно посмотрел за забор участка и крикнул:
– Девушки, не проходите мимо! Вадик, там Света с Леночкой пришли, а зайти стесняются. Зови их сюда.
Вадим отложил гитару и подошел к калитке. Действительно, невдалеке от алексеевского участка стояли девушки и делали вид, что увлечены своим разговором. Дюков подошел к ним, перекинулся с ними несколькими фразами, и на участок они вошли уже втроем.
– Мишель, они спрашивают, не будет ли тебя смущать их присутствие? Я сказал, что не будет.
– Ты почти прав. Если они будут сидеть тихо, то нет. Кстати, когда я защищал диплом в институте, то приглашал девчонок из своей группы поприсутствовать. Женское внимание меня стимулирует.
А невнимание угнетает. Так на чем я остановился?
– На собственной скромности,- напомнил Славик.
Ах, да. Так вот, будучи скромным от природы, я долго размышлял, как же мне привлечь ее внимание. Ибо по прошествии времени отношение Людмилы ко мне изменилось. Как вы помните, во время первой встречи наши взгляды часто встречались. Я ей был интересен. А теперь она смотрела на меня ни чуть не больше, чем на других парней. Но все-таки я своего добился, мы с ней познакомились.
Произошло это во время следующей летней сессии. У нас тогда была милая традиция: сдачу каждого экзамена отмечать пивом. А после последнего мы всей группой шли в какое-нибудь кафе и праздновали окончание семестра. Во время такого похода наши пути с Людмилой и пересеклись. И ее и моя группы праздновали удачную сдачу сессии в кафе при ресторане "Уральские пельмени". В нашей группе учились в основном мужики, в ее- девушки. После некоторой дозы спиртного оба застолья начали перемешиваться…
Чего я не люблю, так это вспоминать пьянки. Но на той я был молодцом- глупостей не делал и не говорил. Одним словом, я сумел набиться к ней в провожатые.
Друзья мои, я вас предупреждал, что история эта грустная?
Так вот, все мои успехи на этом кончились. Я познакомился с ней.
Я с ней дружил. Именно как друга она соглашалась меня терпеть.
Стоило мне попытаться добиться от нее чего-то большего, как она замыкалась и отстранялась от меня. Мне всегда давалось понять, что я должен стоять на определенной ступеньке и не должен мечтать о следующей.
Конечно, если бы я был мазохистом, то, может быть, в таком положении вещей и находил бы некоторое удовлетворение или даже наслаждение. Но увы, я- самый обычный, среднестатистический гражданин и такие извращения мне не ведомы.
Я мог бы долго терпеть такое положение вещей, если бы был уверен, что впереди будет просвет. С тех пор я не терплю, когда говорят: "За любовь надо бороться." Я всегда сразу спрашиваю: "С кем бороться? С любимой?" Если она сама не дает мне ни одного шанса. Если я ей не нужен ни в каком виде. Мне разрешалось приходить в гости, говорить комплименты, дарить цветы. Но если я не показывался в течение недели, двух, то про меня не вспоминали.
Моя любовь была нужна только мне, ею она не востребовалась и не воспринималась… И чем дальше это продолжалось, тем хуже становилось мое положение. Если раньше каждая встреча с Людмилой была для меня праздником, то по прошествии некоторого времени они стали приносить мне боль. Не физическую, а душевную и сердечную. Но я считаю, что сердечная боль ничуть не лучше физической, а даже более болезненна… И однажды я решил дать последний бой в моей битве за ее любовь. Я решил поставить последнюю красивую точку.
Идея пришла ко мне когда я был в командировке в Ташкенте. А вы, девочки, знаете что хорошего есть Ташкенте?
Леночка и Светочка дружно пожали плечиками, выражая недоумение.
– Там, девушки, растут прекрасные розы.
Я купил букет роз на последние командировочные деньги. Как сейчас помню, хватило на семнадцать штук… Самолет прилетел ночью, а на следующий вечер я приоделся и пришел в гости к Людмиле.
Я знал, что она мне откажет. И эта уверенность сделала меня спокойным, как танк.
Ах, девушки, если б вы видели, какой я тогда был. Молодой, красивый, сильный, умный, талантливый.
Девушки смущенно заулыбались, поняв, что Михаил шутит.
– Это именно женское жестокосердие сделало меня таким, каким вы меня видите. Ну ладно, хватит жалоб.
Итак, я пришел, весь такой нарядный, веселый, с букетом роз.
Людмила, естественно, поняла, что это все не просто так. Она напоила меня чаем, я вручил ей цветы, высказал свое предложение.
Она внимательно выслушала и отказала. Потом мы попили еще чаю.
Поболтали, я рассказал ей о поездке в Среднюю Азию, а затем без остановки о том, что это, пожалуй, мой последний визит. Я не люблю надоедать людям, которым я не очень нужен. Потом я ее проводил до остановки, ей куда-то надо было съездить. Она села в автобус, и я ее больше не видел.
– А почему же она отказала?- спросила Светлана.- Как-то она объяснила?
– Ну, естественно. Она сказала, что любит другого человека.
С девушками это случается довольно часто, Светочка. Я об этом могу судить по своему богатому жизненному опыту… Вадик, спой что- нибудь, соответствующее моменту.
Вадим подумал, перебирая струны и, наконец, выбрал.
Как печальны глаза, что я вижу напротив.
Как печальна улыбка на этих губах.
Ты идешь под дождем, плащ на плечи набросив.
И лицо все в дождинках, а быть может в слезах.
Так бывает порой: опускаются руки,
И идут неудачи одна за другой,
Изменили друзья, обманули подруги,
Да дождливые дни, как назло чередой.
Ты забудь обо всем, все пройдет непременно.
Будет много счастливых и солнечных дней.
Ты пойми и поверь, что придут перемены.
Будет снова любовь, и счастливей, и прежней сильней.
– Да это почти то, что надо. Правда, это больше девушке подойдет, чем мне…
– Так, Михаил, у тебя вся история?- спросил Славик.
– Как тебе сказать. Видеть я ее больше не видел. Но еще кое-что у меня произошло.
Когда я вам диктовал первую часть, то говорил, что тот неведомый дядя должен был рассказать историю. У меня были кое-какие наброски этого рассказа. И та моя история должна оканчиваться, так же, как закончилась моя история с Людмилой.
Студент, выгнанный ею, через некоторое время решает посетить ее еще раз. Но его ожидает разочарование, дом, в котором жила его любимая, опустел и всех жильцов выселили. У меня тоже также было.
Я хотел подарить Людочке на день рождения цветы, она любила розы, прихожу, а дом ее пуст- всех выселили из экологически вредной зоны. Далее студент обращается в будочку горсправки и просит найти ему утерянное счастье- Захарову Людмилу Аркадьевну.
Сердитая тетенька из будки берет с него десять копеек и делает запрос по телефону. Минут пять студент мнется вокруг будки.
Потом тетка подзывает его и требует еще десять копеек за дополнительную информацию. Такие затраты нашему герою были по карману и он получает целых две бумажки. В первой он читает долгожданный адрес: улица такая-то, дом такой-то, где-то в поселке мебельной фабрики. Он уже собирается бежать на троллейбус, но тут читает вторую справку. И сердце у него падает. "На самое дно, самого глубокого ущелья." В бумажке написано, что Захарова Людмила Аркадьевна такого-то числа сменила фамилию на Романова…
Представьте себе теперь лицо тетеньки из горсправки, когда она увидела, как молодой человек, заказавший справку, рвет ее на мелкие клочки, едва успев прочитать.
Вот такая была грустная история. Теперь ты видишь, Вовик, какой должен быть по-настоящему грустный конец. Я думаю, присутствующим не надо объяснять, когда и почему взрослая девушка меняет свою фамилию?
Все немного помолчали.