- Это же элементарно, Ватсон. Позвольте, сэр, пояснить вам все это на таком примере. - Сергей поерзал на стуле, усаживаясь поудобнее. - Представь себе - на одной улице, бок о бок живут двое. Один богатый, здоровый, умный. Другой бедный, ленивый и к тому же полуалкоголик. У богатого домина о трех этажах, набитая красивой, удобной мебелью, современной аудио- и видеотехникой. Холодильник, вернее его содержимое, - тысяча вторая сказка Шахерезады. Ко всему прочему, он имеет красивую жену и парочку здоровых, ухоженных детей. И так, на всякий случай, винтовку, - Сергей сделал паузу, - от соседа. У бедняка, вместо трехэтажного дома - домишко - а ля хижина дяди Тома. Вместо красивой мебели - предметы, исполняющие функциональные обязанности стола, кровати, серванта и т. д. Содержимое холодильника - ну так себе - обед спартанца в походе. Жена? Ну не знаю. Может быть даже красивой, ласковой и хозяйственной. Но он, наверняка, этого не ценит. Дети тоже могут быть здоровыми и смышлеными. Но и это он тоже не ценит. И только одна вещь есть у этого бедняка, за которой он ухаживает и ценит - это винтовка, не хуже чем у его богатого соседа. И вот приходит этот бедняк к своему богатому соседу и просит в займы. То ли выпить хочет, а не за что, то ли опохмелиться. И что делать богатому соседу? Долг этот алкаш никогда не возвратит - ясно как божий день. Не дать? Ночью, не дай бог, или дом подожжет или из винтовки пристрелит - ему то терять нечего: дом - халупа, в доме ничего ценного нет, жену и детей он не ценит. А богачу есть, что терять. Вот он, от греха подальше, и дает. Не много, но дает. Проходит время. Деньги благополучно пропиваются и проедаются. И снова приходит бедняк к богачу. Снова просит. И снова богач дает. Но…, - Сергей вновь сделал эффектную паузу и с хитрецой глянул на Владимира, - говорит, так, осторожно, чтобы не дай бог не разозлить этого алкаша: "Дай мне в залог твоей землицы". Немножко так просит. Бедняк соглашается. И пошло поехало. Богач бедняку - деньги, а бедняк богачу землю, потом - патроны к винтовке. А пройдет некоторое время, причем совсем немного времени, бедняк и винтовку продаст. И вот тогда богач на своего соседа может и собак спустить. Его детей в батраки забрать, а из жены сделать себе любовницу. Если захочет, конечно. Ну как тебе мой рассказ. Кто богач, а кто бедняк тебе, надеюсь объяснять не надо.
- Не надо, - Владимир сидел на стуле, не меняя позы и смотрел задумчиво в окно.
- Вот так и мы сейчас отдаем Восточную Европу. Ну, естественно, мы преподносим это под соусом гуманности, исторической справедливости и прочей дребедени. Потом потихоньку мы будем снимать ракеты с боевого дежурства. Тогда мы будем наверно говорить о разумной достаточности ядерного потенциала. Улавливаешь суть - не о паритете будем говорить, а о разумной достаточности. А вот когда мы совсем станем голенькие, дядя Сэм и покажет свой звериный оскал.
- У нас оскал не лучше.
- Естественно не лучше, может быть даже еще страшнее. Но это наш оскал.
- Так что, по-твоему, надо вечно смотреть в оскаленные пасти друг друга.
- Если тебя это коробит, можешь глазки свои опустить. Но зубы, волчьи зубы, надо иметь всегда. Да и глазки опускать не стоит. А то зевнешь момент прыжка. А там хрясь и покатился, ты милок, по зеленой травушке с вырванной глоткой, - Сергей расхохотался над своим собственным сравнением. Потом продолжил, - да и, по всей видимости, может оказаться так, что придется посмотреть в зубы другому хищнику и понюхать смрад другой пасти.
- И кто же это?
- Азия-с, мой друг, Азия-с.
- Ты думаешь?
- Уверен. Нет, это конечно, не завтра случится и не послезавтра. Мы еще долго будем отрабатывать свой виток истории, еще долго будем вдыхать мегакубометры воздуха, перерабатывая плоды Земли в тонны дерьма. Но скрипнет колесо истории, ой скрипнет, и повернется в очередной раз. И Азия - безжалостная, плодовитая Азия, забивающая неверных жен камнями, со своим менталитетом, позволяющим с нами, неверными, поступать как заблагорассудится, не отягощенная душевными терзаниями, типа: "Что нет в мире ничего такого, что стоит хотя бы одной слезы ребенка", с японской вежливой улыбкой на устах, с полутаромиллардным китайским упорством, сдерет с нас, европейцев, мировую майку лидера. И этот процесс стриптиза далекие наши потомки назовут исторической необходимостью или целесообразностью. Целесообразно стало, чтобы пал Великий Рим и он пал под торжествующие вопли варваров и крики насилуемых женщин. Целесообразно стало, чтобы пал Константинополь, этот второй Рим, и он пал и превратился в азиатский Стамбул. Целесообразным станет поменять мирового лидера - и его поменяют. И в который раз чавкнут жернова истории и перемелют очередной человеческий материал и вновь (и сколько раз так было) упадет человеческий фарш на весы истории и вновь уравновесит очередную историческую целесообразность. Вот так-то, мой милый друг. Ну как я с тобой провел политзанятие? Высший класс! - Сергей сладко потянулся.
- За такое политзанятие раньше можно было и из партии вылететь или из комсомола.
- Так то раньше, - Сергей снова потянулся и посмотрел на часы. - Ого, почти час ночи. Давай ложиться спать. А то завтра, вернее уже сегодня, тяжелый день. Будем случать твой обтекатель с изделием.
- Давай ложиться, - согласился Владимир и, убрав ноги со стола, встал. Через десять минут в комнате двух инженеров КБ "Южное" потух свет.
Постановка ракеты на боевое дежурство чем-то напоминает религиозный праздник, вроде Пасхи или Троицы. Только вместо церкви - пусковая установка, вместо толпы верующих - масса машин, агрегатов и людей. Ну а вместо иконостаса, которому все и молятся - Ее Величество РАКЕТА. В строго определенном порядке эти агрегаты подъезжают с почтением к шахте и, выполнив свои функции, отъезжают. Вот перед шахтой застыл скромненький, зелененький ЗИЛок. По технической документации название у него - так просто и не выговоришь: "Передвижной рессиверный агрегат "15Г84". Скромненький он скромненький, но силища в нем упрятана богатырская. Раз - и прапора подсоединили его шлангами к шахте. Два - молоденький лейтенант подошел к щиту управления этого агрегата. Три - раздалось шипение и стотонная крыша шахты стала медленно подниматься. Четыре - и бронированная громада послушно, по стойке смирно, застыла перед этим самым Ге 84. И так агрегат за агрегатом, прикладываясь к шахте то своими шлангами, то еще какими-нибудь своими частями, они смиренно выполняют свою МИССИЮ: ставят Ее Величество РАКЕТУ на боевое дежурство. Но вот на площадке, наконец, появляется и ОНА, та, ради которой и затевался весь этот сыр-бор, ОНА - главный миротворец и главное пугало на Земле. Трепетно ее на специальном транспортно-установочном агрегате подвозят к шахте и наступает торжественная минута - Идол поднимается в вертикальное положение, показывая всему белому свету свое мощное естество - тридцать метров длины и три с половиной метра в диаметре. Проходит еще пара мгновений и главный миротворец гордо уходит под землю, в свое неприступное, уютное логово, где его слуги - люди, создали для него комфортные условия - мягкое ложе, оптимальную температуру и влажность. Теперь тысячи приборов и датчиков будут наблюдать за его состоянием. И не дай бог, что случится. Тут же на КП загорится тревожным красным светом лампа и без промедления, чтобы не творилось на земле - дождь, пурга, мороз, ветер, люди бросятся на помощь своему идолу. И не отойдут от него до тех пор, пока не убедятся - ОН снова готов к своей главной миссии - УМИРОТВОРЯТЬ: держать дуло у виска человечества и ласково ему так нашептывать: "Дернешься - стреляю".
Все эти мысли крутились в голове у Владимира, который стоял на площадке и наблюдал стыковку ракеты с обтекателем. Все шло, как по маслу. Транспортно-стыковочный агрегат медленно подъехал к горловине шахты. Еще несколько минут возни - и он выставлен по реперным точкам. Откинуты аутригеры. Тихо, осторожно, обтекатель начинает подниматься в вертикальное положение…
…Спецпортфель 1584 был вытащен из своей ячейки хранения в первом отделе КБ "Южное" и положен на стол.
…Направляющие штанги агрегата состыковались с ракетой.
…Спецпортфель 1584 вскрыт.
…Обтекатель уверенно заскользил внутрь шахты, навстречу ожидавшей его, раскрытой во всем своем великолепии, ракете.
…- Спецблокнот 0/01287, - молоденькая, двадцатитрехлетняя работница первого отдела равнодушно-монотонным голосом читала внутреннюю опись портфеля.
- Есть спецблокнот 0/01287, - тусклым голосом отвечала двадцатидевятилетняя, начинающая полнеть женщина, замученная тоской и одиночеством.
…Обтекатель мягко сел на направляющие штыри ракеты и плавно заскользил по ним.
- … Спецблокнот 0/03953, - "Господи, ну что мне делать с Колькой. Прицепился, как банный лист к одному месту. А не дай бог подкараулит меня с Игорем - убьет", - прекрасная головка проверяющей была явно занята не работой.
- Есть спецблокнот 0/03953, - через некоторое время отвечала ее коллега. "Как он мог просто взять и уйти. И что теперь? Одна, опять одна, как это все мне надоело", - перебирая содержимое портфеля думала ее напарница.
- Спецтетрадь 0/4276,- "А Игорек то оказался ничего, лучше Кольки, да и к тому же не пьет".
- Есть спецтетрадь 0/4276,- "И хоть был ни рыба, ни мясо, а все же мужчина, а сейчас придешь с работы - одна, ложишься спать - одна…
- Спецтетрадь 0/4367, - "Ох, быстрей бы день кончался. Сегодня его мамаше в ночную…"
…обтекатель "сел" на ракету. Прапорщик их расчета стыковки радостным тоном выкрикнул из шахты:
- Есть! Есть стыковка!
- … Нет. Нет тетради 0/4367,- равнодушным, но по мере осознавания, что случилось, переходящим в возбужденный, голосом выкрикнула женщина…
На следующий день на полигон пришла телеграмма:
Представителю предприятия п/я В-2289 т. Кедрову В.С. срочно прибыть на предприятие.
Начальник проектного комплекса А.В.Никифоров
7
Гул двигателей чуть=чуть проникал в салон ЯК-40. Под этот приглушенный гул хорошо дремалось, что Владимир и делал. Получив телеграмму, он тут же по ВЧ позвонил в КБ. К телефону подошел его начальник сектора и коротко сообщил причины его срочного вызова. Голос начальника сектора, пропущенный через электронные схемы шифратора и дешифратора, был полностью безэмоциональным, лишенный всяких оттенков как вода, пропущенная через дистиллятор, лишается всяких солей, всякой своей индивидуальности и становится просто водой, не вкусной водой..
Сутки перед вылетом в конец его измотали. Эта неизвестность и неопределенность трепали нервы сильнее, чем предпусковые волнения. И даже сейчас, пребывая в дреме, в голове стояло какое-то варево из мыслей, обрывков фраз, эмоций. "Куда делась тетрадь? А может, забыл положить в портфель и она сейчас спокойно лежит в столе. Если так - строгий выговор обеспечен. Вот черт. Только его мне и не хватало… А если тетради нет в столе? А где же она еще может быть? Не украли же ее. Кому она нужна… А если все-таки нет. О, боже на ней же гриф "Сов. Секретно". А это уже уголовная статья. Да нет, она в столе, куда ей еще деваться… А если?… Ой, хоть бы была в столе. Подумаешь - строгий выговор", - Володя открыл глаза и посмотрел вниз. Узнал знакомый пейзаж - до Днепропетровска полчаса лета. Его сосед - незнакомый парень его лет лениво читал какую-то книгу. Владимир невольно пробежал глазами несколько строчек и понял, что парень читал "Граф Монте - Кристо":
"…отсюда положение: если хочешь найти преступника, ищи того, кому совершенное преступление могло принести пользу".
"Бедный Дантес, вытащенный буквально из-за свадебного стола, не разделивший брачного ложа с прекрасной Мерседес, он отсидел двадцать лет в замке Ив, не зная за что. Отношение к нему - это вверх человеческой несправедливости и человеческой подлости", - мысль тихо, как мерный гул двигателей, заполнила мозг Владимира. Он откинулся в кресле и прикрыл глаза. Под убаюкивающий шум в салоне и чтобы отвлечься он начал вспоминать сюжет "Графа Монте-Кристо". Дантес - молодой красивый мужчина, вот-вот станет капитаном корабля. Его невеста - прекрасная, умная, любящая девушка. Но в действие вступают человеческая подлость и зависть - и все: вместо каюты капитана - камера в замке, вместо прекрасной Мерседес - аббат Фариа, вместо ясной и счастливой жизни - плавание по морям, дома - любимая жена, дети, достаток и уют, полная неопределенность. Потом отчаянный побег, множество приключений, опасностей и вот, вместо бедного, наивного Дантеса - умный, умудренный жизнью, сказочно богатый граф Монте - Кристо. Ничего не скажешь, занимательный сюжет", - Владимир открыл глаза, посмотрел в иллюминатор. "Стоп. Значит, "кому это выгодно"? Так, по-моему, Дюма пишет". Як-40 ухнул в воздушную яму, коротко взвыли двигатели. "Ну-ка, ну-ка", - Кедров скосив глаза пробегал знакомый текст. И вновь в его мозгу зазвучали из пошлого века голоса многомудрого аббата Фариа и наивного Дантеса:
"… отсюда положение: если хочешь найти преступника, ищи того, кому совершенное преступление могло принести пользу. Кому могло принести пользу ваше исчезновение?
- Да никому. Я так мало значил".
"А кому может принести пользу мое исчезновение. Так, так. Ну-ка, что там дальше и Кедров вновь заскользил глазами по книжной странице:
" - Итак, вернемся к вашему миру. Вас хотели назначить капитаном "Фара"?
- Да.
- Вы хотели жениться на красивой девушке?
- Да.
- Нужно ли было кому-нибудь, чтобы Вас не назначили капитаном "Фара"? Нужно ли было, чтобы вы не женились на Мерседес?"
"Что ж, если слова "капитан Фара" заменить словами "начальник группы", а имя Мерседес поменять на имя Ирина, то эти вопросы я вправе задать себе. Так кому могло принести пользу мое исчезновение. Ответ напрашивался сам…
Днепропетровск. Понедельник 30 мая 1988 г.
Днепропетровск встретил Кедрова жарой, голубым, безоблачным небом, и палящим солнцем. Столбик термометра топтался между тридцатью тремя - тридцатью пятью градусами. Это чистое небо, яркое солнце, вся эта буйная жизнерадостность природы резко контрастировали с настроением Владимира. С аэропорта он поехал сразу в КБ. Вот и Восточная проходная. Торопливо нажал свою кнопку на кабинке пропусков. Площадь между Восточной проходной и восьмиэтажным зданием центрального корпуса КБ он преодолел почти бегом. Сунул пропуск вахрушке на проходной КБ и устремился к лифтам, на ходу кивая знакомым. Седьмой этаж. Последний рубеж - проходная в проектный комплекс. К своему столу Кедров подбежал почти вприпрыжку. За соседним столом сидел Илья.
- О, привет, - Илья быстро встал со стула и шагнул ему навстречу.
- В столе искали тетрадь? - вместо приветствия быстро спросил Владимир.
- Искали, Володя. Весь стол перетрусили - нет тетради. В твоем сейфе искали. Весь отдел перерыли - тетради нигде нет.
"Тетради нигде нет", - Володя машинально, про себя, повторил эти слова. Сел, немного отдышался. В голове образовалась какая-то пустота. Это - как куда-то бежишь, надеешься успеть что-то сделать и тут бац - понимаешь, что опоздал. И мозгу просто надо какое-то время переосмыслить ситуацию и выработать новое решение.
- Ну как тут дела? Чем занимаешься? - автоматически, что бы хоть что-то говорить, спросил Владимир.
- Да какие тут дела. Как сообщили из первого отдела, что в твоем портфеле не нашли тетрадь, так тут и началось. Начали все перерывать. Когда ничего не нашли всех заставили писать - где и когда каждый в последний раз видел эту тетрадь.
- Ты тоже писал?
- Ну а как же.
- Ну и когда?
- Что когда?
- Когда ты видел в последний раз мою тетрадь, - вопрос вырвался невольно, Владимир пока не хотел его задавать.
Илья сжал губы и, практически, их не разжимая, тихо сказал:
- Володя, я твою тетрадь не брал.
Владимир долгим взглядом провел по лицу Ильи и проронил:
- Спасибо, - сделал паузу, - если так.
К столу подошел начальник сектора:
- Здравствуй, Володя.
- Здравствуйте, Анатолий Иванович.
- Зайди в кабинет к Автономову. Владимир молча кивнул, еще раз глянул на Илью и пошел к начальнику отдела.
- Здравствуйте, Валерий Николаевич.
- Здравствуй, Володя. Присаживайся.
Кедров сел.
- Какая случилась неприятность, ты знаешь?
- Знаю.
- Меня вызывали в первый отдел и сообщили, что до выяснения всех подробностей происшествия ты отстраняешься от всех работ по ракетной тематике и командируешься в двадцать третий отдел.
- А это что за отдел?
- Административно-хозяйственный отдел. Будешь бумажки разные у них переписывать, ну и все такое прочее. Ясно?
- На сколько времени командировка?
- Я же сказал - до выяснения всех подробностей происшествия. Да, чуть не забыл. Пропуск твой временно забивается. Тебе выдается временный. Там будет проставлены шифры для входа на завод и КБ. Сюда, в проектный комплекс, ты проходить пока не сможешь. А сейчас иди к начальнику первого отдела, он тебе расскажет о твоих дальнейших шагах по линии первого отдела.
Владимир вышел из кабинета. Разговаривать ни с кем не хотелось. Поэтому он быстро прошел по коридору, прошел проходную проектного комплекса и спустился на третий этаж. Начинались ЕГО хождения по мукам. Начинались с третьего этажа - места расположения кабинета начальника первого отдела.
Начальник первого отдела был еще более краток, чем начальник его отдела. Сухим, деловым тоном, под уютное бормотание кондиционера, исправно перелапатывающего килокалории тепла за окном в кубометры свежего воздуха в кабинете, он кратко и ясно, чувствовалась вышколенность отставника КГБ, изложил, что Владимиру Кедрову предстояло сделать сегодня. И посоветовал все это записать на бумаге, дабы ничего не упустить. В результате этого появилась на свет следующая записка:
1. Написать объяснительную записку на имя зам. Генерального конструктора по режиму, где подробно изложить:
а) какие сведения содержались в спецтетради 0/4367.
б) когда он видел свою тетрадь последний раз.
Объяснительную записку следует писать в соседней комнате и отдать лично ему, начальнику первого отдела, в руки.
2. Подойти к начальнику отдела по режиму и поменять свой пропуск на временный.
3. Подойти к начальнику двадцать третьего отдела и получить указания куда завтра необходимо выйти на работу.
4. Ждать дальнейших указаний.
- Усвоили, молодой человек, что необходимо Вам сделать?
- Усвоил.
- Теперь возьмите лист бумаги с грифом "Секретно" для объяснительной записки, идите и выполняйте все, что я вам сказал.
"Хорошо, хоть не скомандовал: "Кругом марш", - с этой мыслью Владимир покинул этот форпост бдительного ока государства за своими подданными.