Маэстро вспорхнул, находясь на второй полке купе.
Я предпочитал в данном случае промолчать, так как надоело вести бесполезные разговоры с недалеким милиционером, который толком не учился в сельской школе и не знает таких известных фамилий, как Галилей и Конан Дойль.
– Смеешься? – спросил он меня.
– Отнюдь.
– Итак… В твоем телефоне есть эта… эта сим-карта?
– Есть.
– Отлично, шпион раскрыт!
– Только есть здесь одна неувязочка, – осторожно попытался возразить я, стараясь не засмеяться, чтобы не раздражать милиционера, – у всех сотовых телефонов в мире есть свои собственные сим-карты.
Никудышкин подозрительно посмотрел на меня, после чего спросил:
– А ты это… не врешь?
– Нет.
– У меня вот в блокноте записано, как наш начальник Пал Палыч диктовал, – объяснил мне Никудышкин, читая записанное в блокноте, – в сотовом телефоне шпиона есть специальная эта… как ее…
– Сим-карта?
– Да, сим – карта, с которой ровно в 22 часа должег прозвучать звонок со специальным паролеом: "Пора".
– Интересно менты придумают! – удивился я, забыв, что слово" мент" не нужно произносить при милиционере.
– Ну, ты… поосторожней в выражениях, – поправил меня Никудышкин, грозя мне кулаком.
– И что дальше?
– Не понял…
– Ну, будет звонок с этой шпионской сим – карты, а дальше что? – пытаясь не засмеяться, поинтересовался я.
– Гм, это чего-то у меня не записано, – недоуменно ответил Никудышкин, заглядывая снова в свой блокнот и ища далее инструкции начальства. – Ничего далее не написано!
– Какая жалость, – сочувственно произнес я, – не узнаем, что дальше начальство думает по поводу шпионов!
– Ничего, скоро узнаешь ты всё! – сообщил Никудышкин, откладывая блокнот в сторону и подозрительно смотря на меня.
– Интересно узнать мне: какая связь между сим-картой сотового телефона и этой повальной шпиономанией?
– Как какая связь? – ответил Никудышкин. – Самая прямая, телефон у тебя есть? Есть. Ты можешь по нему звонить? Можешь. Тебе могут на этот номер звонить? Могут. С сим-карты может быть звонок с паролем: "Пора"? Может…
– Вот насчет последнего я не совсем уверен, – откровенно признался я, пытаясь не засмеяться.
– Это почему? – не понял Никудышкин, тупо смотря на меня.
– Потому, – коротко ответил я.
– Ты, Галилей, чего-то знаешь или опять прикидываешься?
– Я только знаю, что никаких звонков с сим – карты не бывает. Нет никаких паролей в сим-карте…
– В самом деле? – спросил Никудышкин, продолжая тупо смотреть на меня.
Я кивнул, не отвечая ему.
Короткая пауза.
– А ты откуда сам? Из деревни? – спросил я вдруг милиционера.
– Это что… что такое?! – заорал Никудышкин. – Ты меня будешь допрашивать или я тебя?
– Давай по очереди, – предложил я, – так интересней, поиграем мы в шпионов и ковбоев!
– Чего-о?! Каких ковбоев? И почему ты ко мне на "ты" обращаешься? К представителю власти?
Я ничего ему не ответил, усмехаясь.
– А чего ты все время смеешься, Галилей? – подозрительно спросил меня Никудышкин. – Говори, шпион!
– Просто мне смешно стало, – признался я, – подумал, может, тебе следовало бы в колхозе работать и коров пасти? Вот тогда бы побольше пользы было!
– Это почему?
– Хозяйство было богатое у тебя? – продолжал спрашивать я. – Коровы, куры, утки, лошади?
Никудышкин внезапно вздохнул и ответил мне:
– Нет, лошадей не было у нас в деревне… А куры и коровы были…
– Много?
– Две коровы и около десятка кур…
– Домой хочется?
– Хочется, – машинально ответил Никудышкин, временно забывая, что он допрашивает задержанного, а не беседует просто так по душам с приятелем.
Нашу беседу прервал Маэстро, которому, как я полагаю, просто надоело находиться на верхней полке и молчать:
– Абсурд!! Имитация!! Царство абсурда!! Сувенирная демократия!! – вновь завопил он, спускаясь ко мне вниз.
– Что… Опять?! Опять этот попугай шпионский будет здесь орать?! – заорал Никудышкин, моментально забывая свои воспоминания о родной деревне и своей скотине.
– Полноте, полноте, – попытался утихомирить Никудышкина я, – хватит тебе горячиться! Это же просто птичка говорящая и всё! Зачем так сердиться, за…
– Молчать! – грубо прервал меня Никудышкин.
Он стал листать свой блокнот, что-то читая.
Молчание.
– А ты, Галилей, в прошлом году не грабил городской банк?
– Отнюдь, – честно признался я.
– Честно?
– Честно, не грабил…
– А если подумать?
– Я всегда думаю, прежде чем ответить!
Молчание.
– А в этом году ты был в нашей стране?
– Был.
– Очень хорошо, – оживился Никудышкин, потирая руки и весело смотря на меня, – тогда лучше тебе сразу признаться.
– В чем?
– В этом году ты ограбил автоколонну дальнобойщиков, остановил сразу целых десять грузовиков и ограбил… Там везли магнитофоны и телевизоры! – радостно сообщил мне Никудышкин, вновь закуривая сигарету.
– И это я всё совершил?
– Конечно…
– И я один ограбил целую автоколонну дальнобойщиков?
– Да! – весело сообщил мне милиционер, пуская дым мне в лицо.
– А еще что я совершил?
– Этого… мало?
– Нет, просто интересно, что мне сообщат в этом удивительном поезде, – хладнокровно ответил я, пытаясь быть спокойным и не закричать.
– Хорошо, сейчас тебе сообщу все твои преступления, шпион Галилей! – ответил мне Никудышкин, бросая курить и снова читая записи в своем блокноте. – Итак, ты… ты полмесяца назад изнасиловал десять женщин…
– Только десять или больше?
– Мало тебе десяти? – удивился Никудышкин, поднимая голову и внимательно смотря на меня. – Ты это… чего? Ты… ты смеешься над представителем власти?!
– Отнюдь!
– Чего это ты мне заладил "отнюдь" да "отнюдь"? Нельзя мне просто отвечать: да или нет?
Молчание.
– Это мне напомнило один анекдот, – усмехнулся я.
– Что напомнило?
– Один анекдот есть, – ответил я.
– Какой?
– Сейчас я расскажу… Приходит один мент… один милиционер в квартиру одного самогонщика и говорит: "Ну, опять гонишь?" "Нет", – отвечает тот. "Но аппарат для производства самогона у тебя же есть?" – настаивал милиционер. "Есть…." "Ну?" Тогда допрашиваемый ответил: "Если так, то и за изнасилование меня хватай!" "А ты еще кого-то изнасиловал?" "Нет, – ответил с умешкой мужчина, – но ведь возможности есть… аппарат для этого есть?"
Никудышкин засмеялся.
– А когда твое начальство придет? – спросил я.
– Не терпится тебе его увидеть? – засмеялся снова Никудышкин. – Скоро явится… Лучше сейчас мне сознаться, а я тебе помогу… Помогу разместиться в хорошей камере, еще чем-то помогу, если ты во всем сознаешься.
Мне так надоел этот недалекий милиционер, его постоянные попытки склонить меня к признанию, что я не выдержал и решил его еще раз разыграть:
– Хорошо…
– Ну, начинаешь мне признаваться или нет? – нетерпеливо спросил Никудышкин, не веря пока в собственную удачу.
– Да…
– Хорошо, Галилео Галилей, хорошо… Итак, всё по порядку излагай мне, а я буду записывать все твои преступления.
– Я ограбил колонну дальнобойщиков и утащил все их магнитофоны, все телевизоры…
– Стоп, не так быстро диктуй мне! – Никудышкин взял ручку и стал записывать мои "показания" в блокнот. – Итак, ограбил колонну дальнобойщиков, хорошо…
– Хорошо, что ограбил?
– Ты это… к словам моим не придирайся! – раздраженно ответил Никудышкин, держа блокнот в руках, – дальше чего ты там натворил?
– Банк я ограбил…
– Когда и где?
– Один банк в этом году, в прошлом году – целых пять банков ограбил…
– Так, так… Не так быстро диктуй, Галилей, – произнес радостный Никудышкин, продолжая записывать мои слова в блокнот. – И что еще?
Молчание.
– Еще чего ты натворил? Забыл?
После короткого молчания:
– В этом году я ограбил почти весь Эрмитаж!
– Хорошо, – обрадованно произнес Никудышкин, записывая в блокнот мои слова, – молодец ты какой!.. Когда ты его ограбил?
– В этом году.
– И он не заявил в милицию? – машинально спросил Никудышкин, не прислушиваясь почти к моим словам или не зная, как я понял, что такое Эрмитаж.
– Кто?
– Ну, этот Эрмитаж, которого ты ограбил?
– Нет, он не заявил, молчал весь год, – еле сдерживаясь от смеха, ответил я.
– И что дальше?
– Еще нужно?
– Если есть что, – бодро ответил мне Никудышкин, – итак?
– Даже не знаю, как и сказать…
– А ты честно излагай!
– Ладно, – продолжал я, – честно излагаю… Хотел подкоп прорыть в Москве…
– Да-а?
– Подкоп… Сначала не вышло, но потом…
– А потом ты сделал его? – почти ликующе спросил Никудышкин, дрожащей рукой записывая в блокнот очередное мое "признание".
– Да, вышло.
– И ты его прорыл, Галилей?
– Да, прорыл…
– И где, Галилей?
– В Кремле!
Молчание.
– ??
– В Кремле!
– И… никто… никто тебя там не заметил?!
– Никто, ведь я всех загипнотизировал… А некоторых отправил в мир иной.
– Та-ак, хорошо, Галилей, ты мне начинаешь нравиться, очень нравиться! – объявил радостный Никудышкин, смотря на меня почти, как на любимого брата. – Молодец, так держать… то есть, черт… так нельзя же? Сколько ты, Галилей, преступлений у нас в стране совершил? И тебе совсем не стыдно?
После короткой паузы:
– И дальше что ты натворил там?
– Где?
– В Кремле!
– Подкоп прорыл я.
– Где?
– Говорю же: в Кремле! Под одной башней белой… Долго я работал, но все-таки прорыл его…
– Молодец ты какой! Это всё тянет на много лет! А я премию большую получу за твою поимку! – молвил радостный Никудышкин, но потом спохватился и стал меня ругать.
Дверь купе с шумом резко раскрылась и в него вошли двое человек в милицейской форме.
Увидев вошедших, Никудышкин быстро поднялся, давая им честь и бодро рапортуя, что арестовал одного шпиона Галилео Галилея из Италии и записывает его чистосердечное признание.
Один из вошедших был лет около шестидесяти, среднего роста, с седыми волосами, в форме полковника милиции. Другой был немного помоложе первого, высокого роста, в форме капитана.
Полковник быстро уселся рядом с Никудышкином, читая его записи в блокноте.
– Пал Палыч, – сообщал радостный Никудышкин, показывая в мою сторону, – это я его нашел, я обнаружил этого шпиона, вот мои записи… Почитайте…
– Прекрати ты болтать! – грубо прервал его Пал Палыч. – Докладывай мне по порядку!
– Есть!
– Откуда здесь взялся шпион из Италии?
Капитан, пришедший вместе с Пал Палычем, спросил Никудышкина:
– А как ты его вообще нашел?
– Я его в первый раз увидел на телепередаче "Счастливая семья", где я был. Там я его увидел, слышал, как он говорит: "Хочу в Париж!"
– Разве желание быть в Париже сейчас является преступлением? – усмехнулся я.
После короткой паузы Пал Палыч спросил Никудышкина:
– Скажи, а как зовут твоего шпиона?
– Галилео Галилей!
Молчание.
Пал Палыч минуту смотрел внимательно на старательного и бодро говорящего Никудышкина, после чего спросил, вздыхая:
– А ты вообще откуда к нам в милицию попал?
– Не понял, Пал Палыч!
– Из какой деревни явился? Из какого захолустья?! Ты в школу ходил или нет? Сразу к нам определился?
Никудышкин вместе с капитаном недоуменно глядели на злого начальника, не понимая причины его гнева.
– Ты такой удивленный, не понимаешь причины моего гнева?! – почти орал Пал Палыч. – А ты знаешь, чья это фамилия – Галилей?
Вот этого шпиона из Италии! – бодро ответил Никудышкин. – Его у него кличка есть…
– И какая у него кличка? – поинтересовался Пал Палыч.
– Конан Дойль! – торжественно объявил Никудышкин.
Последующая сцена была достойна для зарисовки Репиным или Леонардо да Винчи: глупый Никудышкин с открытым ртом, раздраженный полковник Пал Палыч, отчитывающий своего милиционера, я, еле сдерживающий хохот, попугай Маэстро, севший мне на плечо, молчащий капитан.
После короткой паузы я не выдержал и все-таки засмелся.
– Видишь, как над тобой твой задержанный смеется? – спросил недовольно Пал Палыч Никудышкина.
– Да я ему…
– Стоп! – оборвал его Пал Палыч, грозя кулаком. – Только сейчас попробуй пригрозить ему, сам уж отличился так, что потом вся милиция хохотать над тобой целый год будет! И надо мной тоже, раз у меня такие помощнички.
Сказав это, он глянул с раздражением на молчащего капитана, стоящего за его спиной.
– Итак, слушай, Никудышкин, который в школе учился плохо или не учился совсем, – объяснял с ухмылкой Пал Палыч, – Галилео Галилей – известный ученый, а Конан Дойль – писатель, написавший множество книг, среди которых большую известность получили рассказы о сыщике Шерлоке Холмсе и его верном помощнике, докторе Ватсоне, ясно?
Молчание.
– Ясно?! Читал ты писателя Конан Дойля?
– Нет…
– И теперь тебе всё ясно? – продолжал раздраженно спрашивать Пал Палыч Никудышкина, который пытался отворачивался от полковника.
– Ясно, – тихо ответил Никудышкин, исподлобья смотря на меня.
– А теперь, – продолжал таким же тоном Пал Палыч, – какие преступления совершил твой шпион?
– Он банк ограбил… несколько банков…
– Так один банк или все-таки несколько?
– Несколько, – неуверенно ответил незадачливый Никудышкин, предпочитая не смотреть на Пал Палыча.
– Ты не отворачивайся от меня, ясно? – строго произнес Пал Палыч. – Теперь дальше идем… Как я понял, ты все преступления на него сразу повесил, чтобы тебе потом не возиться с ними, да?
– Зачем вы так, Пал…
Молчать!
– Зачем вы так с ним, Пал… – попробовал заступиться за Никудышкина капитан, но Пал Палыч резко остановил и его:
– И тебе молчать, если такой же ученый и грамотный, как и Никудышкин! Итак. Чего он еще совершил, как ты полагаешь, Никудышкин?
– Не буду я говорить, если надо мной смеетесь, – совсем грустно ответил милиционер, – а я так старался…
– Стараться нужно, но с умом, – ответил снисходительно Пал Палыч, – итак, мы не услышали до конца твой рассказ о преступлениях нашего задержанного!
Молчание.
Никудышкин вздыхал, смотря в свой блокнот. Я смотрел в окошко, стараясь снова не засмеяться. Маэстро сидел тихо на столике, так как я поглаживал его по спине, чтобы он не стал снова орать свои знаменитые фразы.
– Ну, чего молчишь?
– Он мне во всем сознался, – грустным голосом ответил Никудышкин, – я всё в блокноте записал, могу это зачитать, но опять меня вы ругать будете…
– Хорошо, не буду ругать, читай!
– Этот Галилей… тьфу, этот шпион из Италии…
– А ты его документы проверил?
– Конечно, Пал…
– Дальше читай!
– Этот вот Галилей… тьфу, шпион… изнасиловал десять женщин, ограбил пять банков, колонну дальнобойщиков, прорыл подкоп в Кремле…
– Зачем?
– Что зачем?
– Ну, говоришь, что он прорыл подкоп в Кремле? – усмехнулся Пал Палыч.
Никудышкин молча кивнул, с опаской смотря на своего начальника и боясь нового подвоха.
– Так, а я спрашиваю тебя: зачем это ему нужно?
Никудышкин молча пожал плечами.
– Молчишь? Не понял даже сейчас, что тебя просто хорошо разыграли?
– Почему это меня разыграли?
– А ты подумай хоть немного, – ответил ему Пал Палыч, – а вас попрошу на минутку показать мне свой паспорт, чтобы убедиться, что вы не Галилей!
Я вытащил паспорт, протягивая его полковнику.
Внимательно просмотрев мой паспорт, Пал Палыч отдал его мне, после чего извинился передо мной за недоразумение, необоснованную задержку меня и мой допрос милиционером Никудышкиным.
– К сожалению, такие у нас кадры, чем богаты, тем и рады, – оправдывался полковник, грозно поглядывая на стоящих рядом с ним двух милиционеров, – работают часто, не думая совсем, машинально, порой даже есть отдельные экземпляры, которые не слышали о Галилее и Конан Дойле!
Попрощавшись со мной, все милиционеры вышли из купе.
52-60 км
Я продолжал сидеть у окна, не двигаясь.
Непонятное ощущение бессмысленности и усталости появилось у меня. Мне надоело отвечать на постоянные вопросы очередных пассажиров, показывать свой паспорт милиции, с кем-то спорить или что-то обсуждать… "Как хочется в Париж!" – подумал я.
Поезд летел на большой скорости, мимо проносились разные каменные и деревянные дома, деревья, кто-то из зевак на улице махал поезду вслед.
Маэстро сидел тихо на столике, смотря тоже в окно.
Через полчаса неподвижного сидения у окна, очень сильно захотелось есть, все мои пищевые запасы я ранее съел, а есть очень хотелось именно сейчас. Может, снова пойти и поискать вагон-ресторан? Но это значило выйти из этого купе и этого вагона, где мне никто не мешал ехать, и перейти в новый вагон, что, как следовало из моего горького опыта в поезде, грозило мне новыми, совершенно неожиданными и не всегда приятными приключениями.
Но долго сидеть голодным я не смог, поэтому через силу решился встать, взять попугая и пойти искать вагон-ресторан.
Входил я в новый вагон медленными шагами с опаской. Минуту постоял возле окошка в тамбуре, повздыхал, после чего медленно открыл дверь в новый вагон.
К моему удивлению и неожиданному счастью я прочитал вверху: "Ресторан".
Ура-а-а!! Наконец, я нашел ресторан в поезде! Почему на конце слова "ресторан" я увидел букву "ять", бывшую в употреблении в стародавние времена, но давно не употреблявшуюся в современном алфавите?
Войдя вовнутрь, я увидел несколько круглых столиков, накрытых белой скатертью. Я уселся за один из них, беря в руки меню. Попугая я посадил рядом на другой стул, несколько раз погладил его по спине, чтобы более не раздражал никого своими знаменитыми фразами.
Ознакомившись с меню, я стал искать официанта.
Рядом со мной за другими столиками сидело несколько человек, но я решил никого не разглядывать и ни на кого даже мельком не смотреть.
– Это кто еще сюда забрел, короче? – услышал я чей-то пьяный возглас сзади себя.
"Как мне надоело людское хамство! – подумал я, не оборачиваясь и делая вид, что ничего не слышал. – Сколько же можно? Пришел сюда поесть, а опять будут разные ненужные мне приключения?"
– А тебе, Качок, знать всё про всех надо?
– Молчи, Мордастый! Тебе сейчас Босс задаст! – услышал я чьи-то голоса за спиной.
Подошедший официант принял у меня заказ и отошел.
Я сидел неподвижно, глядя на молчащего Маэстро. Делая заказ, я заметил не совсем современную форму одежды у официанта, может, дирекция ресторана распорядилась ходить всем официантам в старого покроя рубахах, кафтанах, какие носили примерно лет триста или более назад?
– Извините, мужчина! – услышал я рядом с собой женский голос. – Можно закурить?