– И какие же? – полюбопытствовал Алексей.
– Это тебе, Алексей, пока не интересно, полагаю.
– Это ты так думаешь, – уточнил Игорь.
– Ты говорил про десяток кочанов капусты, кажется, – напомнил Андрей.
– Эти деньги можно взять у лотерейщиков. У тех, например, которые облапошили Светлану.
Виктор остановил проходившую мимо официантку и заказал ещё пятьдесят граммов коньяку и бутылку "Кремлёвской".
– И поделиться со Светкой? – усмехнулся Алексей.
– Нет, со мной.
– И каким образом? – без видимого интереса спросил Игорь.
– Сыграть с ними.
– И выиграть? Скажи ещё, что это в порядке вещей, – вновь усмехнулся Алексей.
– Тебя послушать, они играют, чтобы прохожие обогащались на халяву, – добавил Андрей.
– Играют они, понятное дело, не для того, чтобы кто-то там обогащался на халяву, – согласился Виктор. – Но я, если помните, говорил о некотором риске. Так вот. Я предлагаю кинуть этих игруль.
– Каким образом? – снова спросил Игорь.
– Когда ставка достигнет апогея, забрать деньги и слинять. И свои, и чужие.
– И сколько будет чужих? – поинтересовался Андрей.
– Зависит от того, как скоро они начнут вместо своих ваши подкладывать…
– А если у нас нет денег? Что мы поставим? – прищурился выжидательно Андрей.
Жестом он попросил товарищей воздержаться от участия в дальнейшем разговоре.
– У меня есть, – сказал Виктор.
– Сколько?
– Десять, пятнадцать, двадцать. Но мне, разумеется, потребуются гарантии.
– А если не дадим?
– Тогда игра не состоится, – пожал плечами Виктор. – Гарантии мне нужны на половину денег.
– А прибыль?
– Пополам, естественно.
– А если гарантии на две трети?
– Нет.
– Отход?
– На машине. Именно на этом этапе необходимо действовать более чем слаженно. И ещё. Одному из вас потребуются актёрские данные, чтобы правдоподобно исполнить роль лоха.
– А погоня? У них, думаю, тоже имеются машины.
– Это возьму на себя. Они будут выведены из строя.
Все трое задумались. После паузы Алексей взволнованно выдавил:
– Рискованно.
Виктор промолчал.
– Без оружия не обойтись, – вздохнул Андрей.
– Не помешало бы, – согласился Виктор.
– Оружия у нас нет, – сообщил Андрей.
– Оружием обеспечу, – пообещал Виктор.
– А если стрелять придётся? – спросил Алексей.
– Если действовать, как по нотам, обойдётся без стрельбы, – заверил Виктор.
– Легко сказать – по нотам, – скептически усмехнулся Игорь.
– Вот именно, – подхватил Алексей. – Мафия. От них всего ожидать можно.
Виктор улыбнулся.
– А вы что, детский сад?
– Мы – нет. Но это их бизнес, – многозначительно заметил Андрей.
Официантка принесла коньяк и водку.
– За что пьём? За успех нашего предприятия? – обратился к собеседникам Виктор и поднял бокал. Потенциальные подельники смотрели то на водку, то друг на друга, однако на призыв его отвечать не спешили. Виктор понял, что пауза затянулась, и дружелюбно сказал: – Не будем спешить. Для начала выпьем за знакомство.
Да, это Пашу с Мишей можно уговорить на какую угодно авантюру. А вот их оппоненты оказались крепкими орешками – встреча с ними прошла безрезультатно. Велик риск – таково их резюме.
Виктор вышел из гостиницы, чтобы навсегда вычеркнуть робких бандитов если не из памяти, то, по крайней мере, из списка кандидатов в партнёры. Падающий лениво снег был мокрым и противным. Виктор пригнул голову и ускорил шаг – быстрее прочь, куда-нибудь в укрытие, в машину, например. Смотреть, как идёт снег, лучше из окна, а не принимая снежинки-слизняки на поверхность собственного лица.
Спустя несколько секунд Виктор вдруг обнаружил падение скорости движения. Он попытался разобраться в себе и обнаружил неясные импульсы зарождения какой-то мысли. Однако что это за мысль была, он не понял. Но воздух, словно бы, стал плотнее. Виктор остановился. Постояв в тягостном затруднении, вызванном ускользанием мелькнувшей мысли, Виктор понял лишь, что удерживающее его нечто связано с робкими бандитами. Может быть, он слишком спешит расстаться с ними навсегда?
Эвристический прорыв случился, когда Виктор проверялся на предмет наличия или отсутствия хвоста, что было отнюдь не лишним. Вполне естественным было предположить, что новые знакомые захотят узнать о нём больше, чем он счёл необходимым о себе сообщить.
Вскоре Виктор обратил внимание на невысокого сутулого парня с походкой американского тинэйджера. Виктор вошёл в продуктовый магазин. Из магазина ему было видно, как "тинэйджер" отошёл в сторонку, явно для того, чтобы затеряться среди ожидавших автобуса людей.
Виктор мог бы выйти из магазина через служебный вход, однако решил этого не делать. Не нужно никаких демонстраций. Он не будет оглядываться, когда вновь окажется на улице, а спокойно отправится в метро, где и потеряется. Как бы. Парень, судя по всему, не является специалистом в области негласного наружного наблюдения, и уйти от него будет не сложно. Виктор просто, как бы случайно, выпадет из поля его зрения. А за машиной вернётся позднее.
Татьяна, Светлана, Павел, Михаил – вот кто (именно они и им подобные) могут быть объектами их преступных посягательств, вот кого они не боятся. Поэтому и парень этот за ним увязался. И этим ребятам очень сложно оставить надежду найти Татьяну и Свету. Несмотря даже на то, что они и Павла и Михаила упустили. И, казалось бы, пора им уже понять, что цель они себе поставили не совсем реальную. Денег у них, вероятно, не так уж и много, а на поиски необходимо время, ежечасно деньги эти пожирающее.
Подумав о наличии денег у бандитов, Виктор подумал и о том, что было бы неплохо, если они вдруг, в одночасье, лишились бы средств к существованию. Возможно, отсутствие денег сделало бы их более сговорчивой, более мобильной группой, способной на криминальные подвиги особой дерзости.
31
– Слушай, Пашка, а как это будет квалифицироваться? – неожиданно спросил Литиков.
– Что?
– Наша акция по отъёму денег. Грабёж? Разбой? Мошенничество?
– Почему у меня спрашиваешь? – удивился Бабухин.
– У кого же спрашивать, как не у милицейского майора?
– Ты издеваешься? – нахмурился Бабухин.
– Нет.
– Просто напроситься хочешь? Тебе зачем это?
– Санкции-то у разных статей неодинаковые, – поднял указательный палец Литиков. – Где-то может быть всего пару годиков, а где-то, возможно, и вышка.
– Не думай об этом, – посоветовал Бабухин, помрачнев.
– Хочешь сказать – будет время подумать? На нарах?
– Я хочу сказать – мы должны вернуть свои деньги.
– Свои, – усмехнулся Литиков горестно. – Только ты их и считаешь своими. Да я. А судья скажет: "Э-э, нет", а кивалы поддакнут.
– Не скули. Ни шагу назад!
– И вперёд не очень хочется, – поёжился Литиков. – Особенно если впереди специфически пропахшие тюремные коридоры. С камерами уж совсем смрадными.
– Мы без оружия, значит, это не разбой, – сделал вывод Бабухин.
Литиков постучал пальцем по погону с двумя просветами и одной звездой на плече Бабухина и предположил:
– Ты мент не настоящий – значит, это, возможно, мошенничество.
– Да, это всего лишь мошенничество, – согласился Бабухин.
– Но, опять же, мошенникам люди, потерпевшие, то бишь, отдают денежки сами, добровольно, – продолжал вслух размышлять Литиков, – следовательно, в нашем случае это больше смахивает на грабёж.
Бабухин торжественно улыбнулся.
– Мне они отдадут деньги добровольно.
– Если добровольно – тебе, это вовсе не означает, что добровольно. У тебя такая рожа, ты извини…
– Тебя моя рожа не устраивает? – вскинул брови Бабухин.
– Меня-то устраивает, я уж привык как-то, а вот объективности ради следует заметить… Да и эта фуражка сверху… В общем, всё это в комплексе… – Литиков с выражением крайнего сомнения на лице помотал головой.
В эту минуту мимо автомобиля, в котором они сидели, прошёл Виктор. Чуть придержав шаг, он бросил:
– Готовность номер один. На кону под двадцать тысяч. Пройдя дальше метров пять, Виктор повернул обратно.
Теперь он ничего не сказал, лишь бросил по одному хлёсткому взгляду на каждого из подельников и исчез.
– Двадцать тысяч разделить на два, а потом ещё раз на два, – принялся подсчитывать Литиков. И сделал вывод: – Мало, однако. А учитывая тот мандраж, уже почти шестичасовой – на трезвую голову, к тому же, – который разрушает мой организм… Апокалипсическая высота моих ощущений…
– Шат ап! Нет конкретных предложений – молчи и глохни! – приказал Бабухин.
Виктор, между тем, наблюдал за игрой, стараясь уловить момент, когда у лоха иссякнут деньги. Он переместился вправо, чтобы лучше видеть лицо обречённого на проигрыш. Оно было на удивление спокойно. Широкоскулое азиатское лицо. Да у него денег немерено! А у его оппонентов? У них с деньгами туго. Это видно по их взволнованным лицам, по их беготне, суете. Да, кажется, уже деньги лоха вовсю используют.
Но вот и заволновался лох-азиат. Вероятно, одна из последующих ставок его станет последней. Если это так, то мгновенно к игрокам подтянутся амбалы, в присутствии которых проведение операции будет более опасным.
Виктор быстро отошёл к "Волге" и прыгнул на место водителя.
– Пора.
Виктор завёл двигатель и быстро подал машину назад, а затем крутнул руль вправо и выскочил на тротуар. Бабухин и Литиков выбрались наружу и направились к игрищу.
– Стоять! – рявкнул Бабухин. – Всем оставаться на местах!
– Никому не двигаться! – крикнул Литиков, едва поспевая за Бабухиным.
А тот уже отшвырнул в сторону раздвижной столик и ухватил крупье за ворот куртки.
– Деньги! Давай сюда деньги! – Бабухин забрал деньги из руки растерянного парня и приказал: – Всем следовать за мной! – Он ткнул лоха в грудь. – Ты – тоже. Петров, возьми его! – бросил Литикову и зашагал к станции метро.
Литиков и лох почти бегом последовали за ним.
– Что будет с моими деньгами? – забеспокоился азиат.
– Сейчас… протокольчик… – тяжело дыша, ответил Литиков.
– А потом?
Они уже были у входа в метро.
– Стой здесь! – приказал Литиков и крикнул в сторону: – Сидоров, присмотри за ним!
А сам нырнул в дверь следом за Бабухиным.
Когда Литиков выскочил наружу через одну из дверей "выхода", Бабухин уже садился в машину к Виктору.
– Э-эй! – заволновался Литиков и припустил к автомашине.
– Думал, без тебя уедем? – засмеялся Бабухин. – Садись. Никого за собой не притащил?
Литиков оглянулся, но ничего не увидел. Он был слишком взволнован, чтобы сложить цветовые пятна во что-либо более или менее определённое.
Спустя сорок пять минут Виктор, Бабухин и Литиков уже делили похищенные деньги. Виктор пересчитывал деньги. Сначала рубли, потом доллары, а Бабухин и Литиков внимательно следили за его пальцами.
– Сто двадцать три миллиона рублей и двести сорок тысяч. Долларов – восемь тысяч семьсот восемьдесят, – объявил, наконец, Виктор.
– Пересчитай! – распорядился Бабухин.
– Пашка, пересчитай теперь ты, – предложил Литиков. – Если у тебя получится не как у него, то я сам возьмусь считать.
Бабухин принялся пересчитывать деньги, краснея от напряжения.
Литиков тянулся носом к деньгам и бормотал:
– Деньги не пахнут, да. Но какой шашлычок можно жрать на эти денежки! Пашка, давай не будем пить всякую дрянь на основе технического спирта. Только фирменные водовки. У меня ведь печень уже болит. А на закуску найдём в каком-нибудь кабачке диких фазанчиков в перьях, говяжий суп с белым вином и мозгами. Или, слушай, гусиную печёночку!
Бабухин сбился со счёту. И вбил щелбан в голову Литикова.
– Из-за тебя!
– Ты гурман, оказывается, Миша, – заметил Виктор.
– Какой гурман! – почёсывая темечко, отмахнулся Литиков. – Просто когда-то мечтал стать поваром. Но все: "Непрестижно, непрестижно", – орали. Вот я и подался в технари.
– Жалеешь теперь?
– Ещё как. Особенно когда день-два не пожрёшь. При теперешней жизни я мог бы быть высокооплачиваемым шеф-поваром в каком-нибудь кабаке.
– И был бы жирный и красивый, – вставил, загоготав, Бабухин. – Ххо-хо-хо!
И опять сбился. Когда, в конце концов, деньги разделили на две кучки, наступило молчание.
Прервал его Виктор, он сгрёб свою долю купюр в портфель и предложил:
– Забирайте свои деньги. Но, мужики, попрошу до окончания нашего сотрудничества особенно не гужевать.
– В следующий раз будем делить сразу на троих, – веско произнёс Бабухин и тяжело уставился на Виктора.
– Не понял, – приподнял брови Виктор.
– Это значит – всем поровну, – внёс ясность Литиков.
– Нет, будем сотрудничать на прежних условиях, – возразил Виктор.
– На прежних сотрудничества не будет! – отрезал Бабухин.
– Нет так нет, – спокойно сказал Виктор. – Форму я забираю. Прошу также выплатить неустойку.
– Неустойку? – удивился Бабухин.
– Да. Договорённость была о двух акциях. И я, так же, впрочем, как и вы, рассчитывал, что заработаем на троих если и не столько, сколько изъято было у Светланы, то уж, во всяком случае, не на много меньше. Разницу доплатите?
Бабухин напрягся.
– Не жирно будет?
– Не твоё дело. Прошу соблюдать ранее достигнутые соглашения, – твёрдо произнёс Виктор.
– Соглашения – грабительские.
– Вопиюще грабительские, – уточнил Литиков.
– Вы, мне кажется, возомнили о себе, но я уверяю вас: вы провалитесь на первой же самостоятельной операции. Сегодня у вас сложилось впечатление, что всё очень просто. Но это не так. И вы в этом убедитесь.
– Не надо нас запугивать, – предупредил Бабухин.
Виктор помотал головой.
– Это не тот случай, когда можно бездумно организовывать расширенное воспроизводство.
– И опять ты нас запугиваешь.
– Ладно, согласен, меня это не касается. Выплатите неустойку и – свободны.
– А если тебя пошлём? – поинтересовался Бабухин. – Наставишь на нас пушку?
– Сначала пошлите – потом будем разговаривать.
– Пашка, он не только пушку наставит, он вообще нас перестрелять может, бандитская рожа! – затараторил Литиков. – Лучше с ним не связываться. Да и вообще, если ещё раз по столько же… Ну его, бандюгу. На скромную жизнь нам хватит, а там видно будет.
После ухода Виктора, сидя за бутылочкой водки, Бабухин и Литиков вернулись к разговору о несправедливости распределения доходов.
– Мишка, я так понял, боишься его. Он нас обдирает, словно липок, а ты боишься его, – укорил товарища Бабухин.
– Будто ты не боишься. У тебя что, шкура непробиваемая? А я тебе скажу: пуля таких наковыряет, что никакой иммунитет не спасёт. И я ощущал, скажу тебе честно, импульсы зла.
– Нельзя страх показывать, – наставительно проговорил Бабухин. – Если враг понял, что ты испугался, пиши пропало. Туши свет и сливай воду. Сядет на шею и ножки свесит.
– Но послушай, Паша, Витя, вроде как, партнёр наш, а не враг.
– Бывший.
– Бывший? – удивлённо переспросил Литиков. – Почему?
– Наливай, потом объясню.
Литиков разлил, и они выпили. Оба были уже на той стадии опьянения, когда море уже по колено, однако ноги ещё держат. Бабухин самодовольно улыбнулся и пригладил усы.
– Мы кинем его. Как последнего лоха.
– Это как же?
– Очень даже просто. Воспользуемся услугами московского метрополитена.
– Я не совсем понимаю, – мобилизовал все свои мыслительные возможности Литиков.
– К нашим, повторяю, услугам московский метрополитен. Краснознамённый и так далее. Что тебе ещё надо объяснять? Мы заскакиваем в метро, но – сосредоточься! – обратно не выскакиваем, а – по эскалатору вниз. Следи за мыслью. И садимся в вагон. Деньги – у нас. А поделить мы и сами сумеем. Согласен?
– Сумеем, конечно.
– Тем более что пополам делить легче. Тебе – мне, тебе – мне. Врубился?
– Да, – кивнул Литиков.
– Идёт? В смысле, принимается?
Литиков сосредоточился на своих ощущениях.
– Что-то где-то не срастается, – наконец выговорил он. – Такое впечатление, что происходит какое-то сопротивление в организме. Какой-то такой некий дискомфорт внутренний.
– А мы сейчас ещё по маленькой.
32
Бабухин и Литиков проснулись поздно. Было тяжело. Настолько неважно чувствовали оба себя, что подниматься даже ради того, чтобы опохмелиться, не хотелось. И квартира, которую снимал для них Виктор, была обшарпанной, грязной, неуютной. То есть она была грязной ещё до того, как они в неё вселились. Мебель чуть живая. Тот же книжный шкаф стоял на разъезжающихся ножках совершенно непостижимым образом, будто пьяный, вцепившийся невидимыми руками в стену. А диван был столь многоголос, что привыкнуть к его звукам было просто невозможно.
– Вот пьянка, скажем… – Литиков осторожно повернул голову в сторону Бабухина, помолчал, раздумывая. – Что такое пьянка? Я имею в виду – когда пьют?
– Кто когда. Кто по праздникам, а кто и с утра, – не глядя на товарища, равнодушно бросил Бабухин.
– Я не про это, – печально помотал головой Литиков. – Я про то, что пьют или когда вся жизнь впереди, или когда жизнь уже позади. Да, в этих двух случаях.
– Кого ты имеешь в виду? – подозрительно прищурился Бабухин. – Себя, что ли?
– Себя, в частности, – согласился Литиков, вздохнув. – И тебя, в общем-то. Короче, всех нас, пьяниц и алкоголиков.
– Так я не понял, – Бабухин чуть оживился и повернулся на правый бок, лицом к Литикову, – у тебя жизнь впереди или позади?
– Позади, думаю, – с горечью ответил Литиков.
Бабухин засмеялся.
– Ты пьёшь едва ли не с детства – так что, уже тогда она позади была, жизнь твоя неуклюжая?
– Нет, тогда вся жизнь впереди была.
– А сейчас позади? И давно? – спросил Бабухин, впрочем, без особого интереса.
– Вот в этом я и пытаюсь разобраться.
– Сложновато, полагаю, будет. У тебя пауз вразумительных и не было.
– Были… – не согласился Литиков, с укором глядя на Бабухина. – Были паузы.
– Ну, в чём тогда дело?
Литиков пожал плечами. Обсуждать эту проблему вслух ему расхотелось. Всякие деликатные темы подвергать публичному обсуждению не следует. Чтобы не затоптали мерцающие огоньки надежды, чтобы не заслонили манящие горизонты перспектив, которые рассмотреть или хотя бы выдумать в одиночестве гораздо легче.
Виктор в эти минуты уже был на месте вчерашнего преступления, где его одно обстоятельство несколько ошеломило. Увидеть здесь Игоря или кого-либо другого из этой компании он не ожидал. Он мгновенно отпрянул назад, в результате чего столкнулся с женщиной в тёмной шубе и получил изрядную дозу ненависти в форме гневного дуплета испепеляющего взгляда и шипения, подобного шипению огромной змеи. Виктор извинился и сместился вправо, чтобы, оставаясь незамеченным, понаблюдать за Игорем. Возможно, он не один. Да, действительно, и Алексей тут. Он крутится как раз возле играющих.