Подкрепившись, они продолжили свои проказы. Они подобрались совсем близко к полицейскому, стоящему на углу улицы, и украдкой дотронулись палочкой до его дубинки и пистолета. Пистолет превратился в пирожное, а дубинка – в трубочку с кремом.
Полицейский, увидев, что стало с его вооружением и никого при этом не обнаружив, ощутил себя просто больным и позвонил об этом в полицейский участок.
Правда, прибывшая для замены его полицейская смена так же скоро осознала, что в одной руке она сжимает удивительных размеров леденец, а в другой – кусок пирога. От таких превращений прибывшая смена сразу же и надолго лишилась рассудка. Собственно, с этого в городе и начались чудеса.
Мэр города, всеми уважаемый доктор многочисленных наук, при выходе из здания мэрии сел не в автомобиль, а в искусно приготовленный торт со взбитыми сливками. Сливки он попробовал сразу же после того, как попытался захлопнуть за собой дверцу.
Через какое-то время все старинные пушки на набережной оказались шоколадными, а солдаты городской стражи съели свои винтовки раньше, чем им успели объяснить, что едят они, что бы там не говорилось, не овсяное печенье, а военное имущество, временно, из государственных соображений, в него превращенное.
В городской ратуше заседатели однажды так и просидели целый день на мармеладных креслах за мармеладными столиками. Говорят, при этом они призывали народ сплотиться перед лицом мармеладной опасности, а военный флот королевства, гремя обоими бортами – по тридцать два залпа с каждого – покинул гавань после того, как его краса и гордость – фрегат "Блеск Победы" – в одно мгновение стал сахарным и растаял вместе с причальной стенкой и адмиралом на борту.
А что же жители города?
А жители города просто лишились сна: дни и ночи они теперь были заняты тем, что тащили в свои жилиша и складывали там про запас обломки шоколадных скамеек и пушек, большущие куски карамели и трюфелей, которые раньше были просто кусками стекла и булыжника, и огромные куски пирога, который раньше был просто газоном. Каждый что-то куда-то тащил.
– Что вы наделали! – воскликнул Свежая Булка, когда обнаружил обоих озорников, занятых превращением в рахат-лукум летнего королевского дворца.
Булочник Свежая Булка давно понял, что приключилось. С тех пор как у него исчезла волшебная палочка и в городе начались чудеса, он только и делал, что искал похитителей. И он их нашел. Он схватил мальчишек за руки и отобрал у них волшебную палочку.
– Посмотрите, что вы наделали! – воскликнул булочник Свежая Булка, – Посмотрите, что стало с городом и горожанами! Их охватило безумие! Они теперь могут только тащить и есть! Они съедят все! Весь город! Весь мир! Что вы наделали!
Проказники повесили головы. Им стало очень стыдно. Только теперь они поняли, к чему привели их шутки. Только теперь они поняли, что натворили: все в городе было съедено, вырыто, спилено, стащено.
Свежая Булка не умел долго сердиться. Он отпустил мальчишек восвояси сразу же, как только они во всем раскаялись, и отправился к себе в булочную.
Там он пододвинул к старенькому шкафу стул, взобрался на него и, с трудом дотянувшись, спрятал на самом верху волшебную палочку, положенную в специальную тряпочку. Я думаю, что она лежит там и по сей день…
Когда я рассказал эту сказку, я заметил, что мой маленький Сашка давно уже спит, прижавшись к подушке мягкой щекой. Дышал он спокойно и ровно, а на губах у него то и дело появлялась улыбка. Что-то ему снилось. Может быть, волшебный город с горожанами, а, может быть, волшебные пирожные и торты великого булочника Свежей Булки?..
Юный Бриг
День клонило ко сну, как мальчишку, накупавшегося до синевы; свое золото солнце мешало с волнами и качалось сквозь мачты на рейде.
Юный Бриг смотрел только в море. Он решил не спать и мечтать, промечтать всю ночь до рассвета.
Он родился совсем недавно, но уже столько долгих дней и ночей на него летел ослепительный мир, крепко замешанный криками чаек и солеными молодыми ветрами в вечном шуме трудяги прибоя.
Бриг ждал своего ветра. Шквала, моря. Он шептал, как в бреду:
– Море… мое море… – и мечтал удариться в бурю, прыгать, дьяволом выть, драться-драться с крутыми волнами.
Грудью о них, а потом лететь…
С гребня на гребень.
А потом – падать. Пьяный ветер в лицо, пляшет палуба и дрожит, бьются в борт водяные громадины, а ты на такой узкой линии, покачиваешься – туда-сюда, – между жизнью и смертью, на такой незначительной грани, "жить на грани, всегда значит – жить!" – так говорили люди, и Маленький Бриг жадно их слушал, и от этого ныли, дрожали и скрипели крылатые мачты, колотилось бесстрашное сердце. Он был очень жадным – этот Бриг.
Он подслушивал хриплые сказки матросов о далеких, чудесных странах, о морях, ни на что не похожих:
– Далеко, там за морем Красным, где прибой тоже красный-красный, будет Синее море, как небо, как бездонное синее небо… Дальше Черное море будет, как душа портового скряги… Потом будет желтое море, все там желтое, даже туман и тучи… Аза ним есть Горящее море… Ночью… ночью горит, как дышит… в тихом, белом огне… Карамба! Дева Мария! Там чудеса в каждой капле!
Ох, как слушал их Маленький Бриг!
Ну, а сколько раз он дрался с пиратами? Залп! Бортами сцепились! Держать! Скрежет мерзкий зубов и бортов. Пистолеты! Скорей! Ну, скорей же! Пуля, порох! Теперь выше! Целься выше в него! А он целит в тебя! И ты видишь его глаза! Не дрожать! Выше руку и плавно! Выжимай плавно! Выстрел! жив? А теперь все за пояс! И в ножи!
Визг, схватились и катятся, катятся! Дикий визг человечьего тела…
И один всегда, умирая, за собой тянет другого, и хрипят борт о борт корабли…
А как ждал он встречи с Голландцем? С этим старым, несчастным скитальцем. И с его безумным, проклятым капитаном. Он и его корабль остались в море навсегда.
Туман. Одинокая рында. Два удара. Еще два удара. Простуженный голос впередсмотрящего: "Слушай!"…
И вдруг! Нос в нос! Из тумана! И растет! Надвигается! Корабль! Рваные паруса! Уже, кажется, нет спасенья! Сейчас будет удар и крики! "Право на борт! Навались!" Треск! Вода! А на том корабле люди – Они очень спокойны… И они вас не видят…
Все исчезло в тумане. В душном тумане. Совсем нечем дышать. Этот туман вытягивает мужество из твоего сердца.
Кажется, вот теперь из тебя вырвется крик, но это не крик, это хриплый вздох.
Жадно слушал людей Бриг. Жадно. И верил. Верил в то, что он станет большим, что он вырастет невероятно, и вот этот худенький мальчик, тот что держит его, прижимая к груди, станет на нем бесстрашным капитаном. Вы послушайте, как бьется сердце. Нет, оно никогда не обманет…
День клонило ко сну, как мальчишку, накупавшегося до синевы; свое золото солнце мешало с волнами и качалось сквозь мачты… сквозь мачты…
Про люстру
– Расскажи мне про чего-нибудь, – попросил маленький Сашка.
– Про что "чего-нибудь"?
– Про что хочешь, – сказал он, а потом подумал и говорит, – А про что можно рассказать?
– Да, про что угодно. Хочешь, про люстру расскажу?
– Ну, давай.
Жила-была одна моя знакомая Люстра. И захотелось ей снести яйца. Пошла она в то помещение, где все люстры несут яйца, села там и снесла. Яиц было десять. Люстра пересчитала яйца, распушила свои висюльки, осторожно уселась на яйца сверху и давай их высиживать. Скоро из них вылупились маленькие люстрята. Да, такие шустрые, только вылупились и принялись бегать. Насилу она их собрала. Некоторые из них были страшно талантливы. Когда пришло время им висеть, они очень талантливо висели. А одна маленькая люстрочка была просто прекрасна. И была она прекрасна, как фонтан. Многие ходили вокруг и говорили: "Да это же не люстра, это просто фонтан!"
Сашка выслушал, посмотрел на меня хитро и говорит: "Все-то ты врешь!"
Ведьмочка
В большом белом городе, только на самой его окраине, рядом с лесом и болотом жили две ведьмы: ведьма-бабушка и ведьмочка-внучка.
А родители маленькой ведьмочки, молодые черти, вечно где-то летали-мотались.
– Ну-ка, посмотрим, – говорила хрипло с утра бабушка, – где там шляются твои черти-родители? Ну-ка, сказочный ящик, попробуй только не покажи! – и била по ящику крепкой ладонью.
– Ему же больно! – думала при этом маленькая ведьмочка и очень жалела сказочный ящик.
– Глупости! Ерунда собачья! – говорила бабушка, – Пусть только попробует не показать!
А бабушка у маленькой ведьмочки была очень грозная и очень авторитетная, и ящик сейчас же показывал где находятся черти-родители, хотя маленькая ведьмочка – тут она обязательно бы вздохнула – и так была уверена, и без ящика, что ее родители – молодые обормоты и шалопаи – в этот самый момент, далеко-далеко, делают очень нужные и полезные гадости.
Маленькая ведьмочка всегда была немножко печальной. Даже когда бегала по улицам и делала всем свои мелкие пакости.
Ей совсем не хотелось каждый день делать бабушке и всем остальным эти мелкие пакости. Но разве ведьма бывает без пакостей? Да и бабушка всякий раз им так радовалась.
– Ах ты маленькая чертовка, пакостница! Ну, тютелька в тютельку я! – восклицала бабушка.
Потом она махала руками, смеялась и тут же бросалась обнимать и целовать маленькую ведьмочку.
Маленькая ведьмочка любила свою бабушку и жалела ее и, чтоб доставить ей удовольствие, каждый день прямо с утра придумывала разные мелкие пакости.
– Вся в меня! – говорила бабушка своим знакомым ведьмам, – Ну, ни капельки не похожа на своих обормотов-родителей!
– Куда там, к чертовой матери, – улыбалась бабушка, – я в детстве была такой же бесенок!
– Правда, – с удовольствием добавляла бабушка, – из этого ничего путного не получилось.
Надо вам сказать, что у маленькой ведьмочки была одна настоящая мечта. Она мечтала, чтобы бабушка, хоть когда-нибудь, заплела бы ей в волосы большой бантик. У всех же такие красивые бантики!
Но бабушка не любила на голове эти глупости. Недаром она слыла жуткой каргой. Она в своем детстве, в первый же день, сорвала с головы бантик и никогда его в жизни больше не надела.
– Не надо третировать ребенка! – говорила она старым ведьмам, – Пусть растет, как трава вдоль забора, крепче будет.
И маленькая ведьмочка знала, что с бабушкой насчет "травы вдоль забора" спорить не стоит. Да она и не решилась бы никогда сказать бабушке, что ей очень хочется хоть один раз надеть эту глупость на голову.
– У всех такие красивые бантики, – вздыхала ведьмочка, – куда там, к чертовой матери!
Каждый день бабушка и маленькая ведьмочка летали в центр города, где был большой парк, подышать нечистым воздухом.
– Ну, полетели что-ли? – говорила перед этим бабушка.
И вот однажды в том парке маленькая ведьмочка встретила странного мальчика. Она только-только вылезла из песочницы, вся перепачканная, и тут же его увидела.
Он ни с кем не играл и был весь такой чистенький и печальный, что просто плюнуть некуда, так что ведьмочка к нему сразу же подлетела. У мальчика на шее был повязан красивый розовый бант.
– А это зачем? – спросила его ведьмочка и потрогала бант, – он же девчонкин!
Вежливый мальчик посмотрел на нее и вздохнул.
– Очень-очень давно я должен был родиться девочкой. Все ждали, ждали, а я взял и родился мальчиком. И теперь мне повязывают этот бантик. Это очень красиво, – он еще раз вздохнул.
– Эх! – сказала ведьмочка и шмыгнула носом.
– Не шмыгай, – сказал ей печальный мальчик, – это очень некрасиво.
– Подумаешь! – гордо заявила ведьмочка, – Мне можно. Я в детстве такой чертенок!
Она чувствовала сейчас, что это хорошо, что ей все можно, но все же покосилась на бабушку. Но бабушка в этот момент разговаривала с какой-то древней пустошью и ничего не слышала.
– Ну, совсем как я в детстве, – улыбалась бабушка, – вечно что-нибудь натворит или кому-нибудь голову отвинтит.
Все всегда происходит тогда, когда не видят бабушки.
– А может, у тебя нет платка, – спросил мальчик, – и ты поэтому носом шмыгаешь?
– А зачем мне платок? – рассмеялась ведьмочка, – Я и так, – и вытерла носик ладошкой.
– А хочешь, я тебе дам платок? – спросил вежливый мальчик, – У меня есть.
– Вот еще к черту! – совсем собиралась сказать ведьмочка, но вдруг прошептала:
– Хочу, – и сразу же почему-то покраснела.
Маленький мальчик достал из кармашка красивый платок.
– А можно я сам вытру у тебя на лице? – спросил мальчик, – У тебя там все запачкалось.
– Как сейчас вытру! – подумала ведьмочка и почему-то тут же разрешила. Она вдруг стала такая смирная и закрыла глаза.
Мальчик аккуратно вытер ей платочком лицо.
– Ты – хорошая девочка, – вздохнул маленький мальчик. – и может так случится, что мне разрешат с тобой играть и дружить.
– Ну, вот еще! – дернула головой ведьмочка, – Очень надо! – но тут же передумала и спросила:
– А ты кто? Принц, заезжий герцог или волшебник? И почему ты не играешь со всеми?
– Дедушка не разрешает, – вздохнул мальчик, – потому что от них же ничему хорошему не научишься.
– А кто твой дедушка?
– А вон он читает. Он очень знаменитый, – сказал печальный мальчик, – А знаешь, я за всю жизнь должен сделать много добрых дел.
– Зачем это? – удивилась ведьмочка.
– Не знаю. Это давно у нас началось. Еще с дедушки. И папа и мама, и я тоже. Мы всегда приносили людям много радости. Вот и я должен принести много радости, – тяжело вздохнул маленький мальчик, – только почему-то нельзя со всеми играть.
– А вот мне все можно, – подумала ведьмочка, – только что в этом хорошего? Тоже иногда так плохо!
– Это, наверное, тяжело, – сказала ведьмочка, – когда много радости?
– Ага, – сказал маленький мальчик.
– Эх, – вздохнула ведьмочка. – а ты плюнь. Иногда помогает.
– А я не умею, – прошептал маленький мальчик.
– Не умеешь плевать? Он покачал головой.
– Хочешь, научу? Лучше всех будешь плеваться, – быстренько выпалила ведьмочка. Ей очень захотелось, чтобы этому мальчику было очень-очень хорошо. Ей захотелось сказать ему что-нибудь хорошее или сделать ему что-то нужное, прямо сейчас.
– Ты добрая девочка, – улыбнулся мальчик.
– А я, – сказала зачем-то ведьмочка, смутившись первый раз в своей жизни, – любому могу голову отвинтить. Вот только пусть попробует кто-то тебя тронуть!
Засмеялся маленький мальчик.
– А можно я подарю тебе свой бантик, он все равно девчоночий, правда?
– Ой! – обрадовалась ведьмочка, но тут же спросила:
– А тебе ничего не будет от дедушки?
– Вот еще! – нахмурился мальчик, – Я же делаю доброе дело!
– А можно я тебе сам его заплету, я умею? – попросил мальчик.
– Ну, да, – тихо сказала ведьмочка, наклонила к нему голову, и мальчик стал вплетать ей в волосы бантик, а она стояла тихо и не шевелилась. Ей вдруг ужасно захотелось расплакаться. Но ведь ведьмы же никогда не плачут.
– Вот и все! – сказал маленький мальчик, – Теперь-то очень красиво.
И вдруг ведьмочка сильно расплакалась. Она сама не знала почему так случилось. Она так сильно расплакалась, что совсем растерялся вежливый мальчик.
– Не нужен мне твой противный бантик! – сказала сквозь горькие слезы ведьмочка и сорвала с головы бантик, – На! Возьми! Сам носи. А ты знаешь сколько у меня дома бантиков? Миллион бантиков! Вот! А у тебя противный бантик!
Ведьмочка быстро повернулась и побежала, прямо через кусты, прямо к бабушке.
– Бабушка! – налетела она на нее, спрятала лицо у нее в коленях и затихла, как мышка.
– Ах, ты, чертенок! – улыбнулась бабушка вместе с расположившийся рядом старой каргой, – Совсем платье испачкала! Вот прилетят твои родители, где-то носят их черти…
А мальчик тоже стоял и плакал.
– Не хочу! – плакал маленький мальчик, – Хочу, как все!
– Дедушка! – подошел он к дедушке.
– Что стряслось в нашем счастливом королевстве? – дедушка снял очки и строго взглянул из-за газеты.
– Рухнуло что-нибудь? – спросил дедушка.
Дедушка, как всегда, читал свои газеты и, как всегда, ничегошеньки не слышал.
– Ничего не рухнуло! – насупился мальчик, – На, возьми, – протянул он дедушке бантик, – это девчонкин!
Они так и не встретились больше.
Так бывает иногда в грустных сказках.
А это очень грустная сказка.
Ослик
– Давай поговорим, – сказал маленький Сашка.
– Давай, – сказал я.
– Ну, говори, – сказал он.
– А о чем?
– Все равно. Ты же был ребенком.
– Был, конечно.
– Вот и расскажи, что тогда было.
– Ладно. Сейчас расскажу. Дай подумаю. А, ну вот.
Это было однажды. Вот иду я ребенком как-то по дороге, а навстречу мне животное – ослик. У него ослые глаза, ослые уши и еще у него хвост, тоже ослый. Я ему: "Здравствуй, ослик!"
– Здравствуй! – сказал он и попросил, – Дерни меня, пожалуйста, за хвост.
– А зачем? – спросил я.
– Все мальчишки, проходя мимо, дергают меня за хвост и потом радостно смеются. Им становится весело. Я хочу, чтоб тебе тоже стало весело.
– Нет, – сказал я, – мне и так хорошо, и мне будет очень грустно, если я дерну тебя за хвост.
– Ты – ненормальный мальчишка, – сказал он, – нормальный дернул бы…
После этого он улетел. У него выросли крылья.
– Ну, как тебе эта история?
– Ничего. Только я же говорил: поговорим о настоящем, а ты опять за свое…
Ага Ату
В вовсе недавние времена, когда бабушки, мамы и папы еще умели рассказывать сказки, в одном сказочном королевстве жил да был король. И звали его Апа Ага Агу.
Сам король был очень маленький, чуть-чуть побольше вершка, и королевство у него было совсем маленькое, чуть-чуть побольше весенней лужайки, да и подданных было совсем немного – всего двое.
Но, хоть их и было совсем немного, они очень любили своего короля и гордились им.
Так всегда бывает в жизни, когда королевство совсем маленькое, а подданных всего двое.
– А вы знаете, – говорили подданные Ага Агу другим, посторонним подданным, – какой у нас удивительный, замечательный король?
– Конечно же знаем, – говорили посторонние подданные.
– А в заметили какой у него умный и добрый взгляд? – спрашивали подданные Ага Ату.
– Конечно, заметили, – отвечали посторонние подданные.
Если Ага Агу слышал эти разговоры, то он только улыбался и ничего не говорил.
Он вообще очень мало говорил. Разве что скажет свое королевское слово "Ага" или другое королевское слово "Агу".
Да и нужно ли говорить там, где все скажут простая улыбка, чудный взгляд доверчивых глаз или счастливый смех.
Подданные Ага Агу были очень счастливы. Ага Агу умел дарить это счастье. Он был великий волшебник.
В той же стороне, за дремучим лесом, в самой середине болота, жила злая колдунья.
Ни одно черное дело не обходилось без нее. Очень злая была колдунья.