Валентина устроилась на ночь в гостевой спальне. Постель, как выяснилось, отсырела; Валентина чувствовала себя порочной от того, что легла спать в нижнем белье. "Не помню, чтобы я когда-нибудь спала одна". На самом деле она так разнервничалась, что не могла уснуть. Ссора с Джулией не давала ей покоя; вечер, проведенный с Робертом, отступил на многие недели назад и вспоминался как смутная и желанная передышка в настоящей битве. Саму себя она теперь видела здравомыслящей и несломленной. "Я одержала победу, - молча повторяла она. - Высказала все, что накипело. Так ей и надо. Знала ведь, что правда на моей стороне. Теперь все пойдет по-другому".
Наутро близнецы, избегая смотреть друг на друга, встретились в кухне. Они приготовили яичницу и тосты, вместе позавтракали в холодном свете столовой и обменялись парой слов. Все стало на свои места, но прошлого уже было не вернуть.
ВИТАМИНЫ
- У вас нездоровый вид, - сказала Джулия Мартину несколько дней спустя. - Я вам куплю витамины.
- Слышу голос Марики.
- Это хорошо или плохо?
Они сидели у Мартина в кабинете. День клонился к вечеру; Валентина ушла с Робертом на кладбище, и Джулия, как заблудшая овечка, притащилась к Мартину, громко жалуясь, что все ее бросили, и втайне рассчитывая посмотреть с ним телевизор. Оказалось, у Мартина срочное дело; она маячила рядом, изнывала от скуки, но не теряла надежды.
Мартин с улыбкой развернулся вместе с креслом. В тусклом свечении монитора он выглядел пришельцем из другого мира; Джулия даже нашла его красивым, но понимала, что это красота распада. Его лицо отливало синевой, а руки в теплом свете настольной лампы казались кроваво-оранжевыми.
- Это приятно. Люблю, когда обо мне заботятся, но в меру. Чрезмерная опека тоже ни к чему.
У Джулии назревал план.
- Конечно, конечно, это так. Но если я куплю витамины, вы не откажетесь их принимать?
Мартин опять повернулся к экрану. Он составлял сетку для кроссворда. От щелчка мышкой три квадрата сделались черными.
- Трудно сказать. Мне не упомнить, когда пора глотать таблетки.
- А я буду напоминать. Возьму это на себя.
- Что ж, все лучше, чем впихивать в себя фрукты-овощи.
- Решено, завтра же поеду в "Бутс". - Джулия помедлила. - Вы всю ночь работать собираетесь?
- Да, нужно было начать еще вчера, но я отвлекся на другое. А послезавтра уже сдавать. - Мартин сделал пометку в рукописном наброске кроссворда. - Если хочешь включить телевизор - прошу.
- Нет, я одна смотреть не люблю. Пойду к себе, почитаю.
- Уж извини, что я такой плохой компаньон, но мне - кровь из носу - надо закончить, иначе редактор явится сюда с дубинкой.
- Да ничего.
Когда Джулия переступила порог своей квартиры, ее план принял реальные очертания.
- Так нельзя, - сказала Валентина, когда Джулия с ней поделилась. - Нельзя пичкать человека лекарствами без его ведома.
- Почему это? Он же говорит, что отказ от лечения - один из симптомов его болезни. Я осторожно. Он и сам обрадуется, когда таблетки подействуют и он сможет выходить на улицу.
- А побочные эффекты? А вдруг у него аллергия? И вообще - как ты достанешь лекарство от навязчивого невроза?
- Мы с тобой пойдем к врачу и разыграем спектакль. Я перелопатила массу источников - симулировать эту болезнь проще простого. Скажу, к примеру, что невыносимо боюсь змей. Можно еще и брови выщипать.
- Что значит "мы с тобой"? Я никуда не пойду. - Валентина вцепилась в подлокотники кресла, словно опасаясь, как бы Джулия не потащила ее силком.
Джулия пожала плечами:
- Не хочешь - не надо. Я и одна могу.
Это оказалось не так-то просто, но Джулия правдами и неправдами раздобыла рецепт на анафранил. Пересыпав капсулы в пузырек из-под витаминов, она как-то вечером явилась к Мартину сразу после ужина.
- Вот видите, я не забыла, - похвалилась она, потрясая флакончиком.
Он склонился над какими-то фотоснимками, погрузившись в чужой язык.
- Как, простите? А, привет, Джулия. Что это? Спасибо, очень мило с твоей стороны. Поставлю возле компьютера, чтобы не забывать.
- Нет, - сказала Джулия, - я их буду держать у себя и выдавать по часам. У нас ведь был уговор, помните?
- Разве? - удивился он.
Джулия сходила на кухню и принесла стакан воды. Когда она протянула Мартину одну капсулу, он положил ее на ладонь и стал разглядывать. Потом поднял недоверчивый взгляд на Джулию, но ничего не сказал.
- А принимать кто будет? - нервно спросила она.
На капсуле была надпечатка: "Anafranil 25 mg"; Джулия понадеялась на близорукость Мартина.
- А? Да, в самом деле. - Он положил капсулу в рот и запил водой. - Спасибо, сестричка.
Джулия засмеялась:
- Улучшение налицо.
Она игриво погремела склянкой и пошла вниз. Валентина сидела на полу в кабинете Элспет, вперившись в ее ноутбук.
- Ты его погубишь, - сказала Валентина.
- Глупости. О чем ты говоришь?
- Смотри. - Валентина развернула экран к Джулии, которая села на пол рядом с ней. - Читай, здесь перечислены побочные эффекты.
Джулия стала читать. "Ухудшение зрения, запоры, тошнота, рвота, аллергические реакции, учащенное сердцебиение…" Список был длинным. Она перевела глаза на Валентину:
- Я много времени провожу рядом с ним. Больше, чем способен любой врач. Надо будет за ним понаблюдать, вот и все.
- А если у него случится инфаркт?
- Скажешь тоже.
- А какое-нибудь недомогание? Он же тебе не признается, если вдруг станет импотентом или не сможет сходить по-большому.
- Я определила ему очень маленькую дозу.
Валентина вышла из Сети и закрыла ноутбук. Потом она поднялась с пола.
- У тебя совсем крыша съехала, - бросила она Джулии. - Нельзя решать за других. А без бровей ты просто страхолюдина.
- Ты, между прочим, даже не удосужилась к нему зайти, - рассердилась Джулия, но Валентины уже рядом не было.
Джулия слышала, как она прошла по коридору, закрыла за собой парадную дверь и спустилась по лестнице.
- Ну и ладно, - сказала Джулия. - Катись. А там видно будет.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
День рождения Роберта оказался безоблачным и даже целительным. Накануне он лег спать в разумное время и с рассветом вскочил с постели в необычно радостном нетерпении. "Да-да-да, да-да-да, бла-бла-бла, бла-бла-бла, С ДНЕМ РОЖ-ДЕ-НИ-Я…" - распевал он, принимая душ, а потом позавтракал яйцом в мешочек и ломтиком тоста. Утро он провел восхитительно - перерабатывал главу диссертации, посвященную Стивену Гири, архитектору Хайгейтского кладбища. В контору он явился до полудня и вместе с Джеймсом рылся в архиве до двух часов, пока не пришло время экскурсии. Казалось, его приветствовали все знакомые памятники: "Когда-нибудь пробьет и твой час, но только не сегодня". Вернувшись в контору, он обнаружил, что в нижнем офисе никого нет, кроме директора кладбища Найджела и какой-то молодой четы - они обсуждали организацию похорон младенца. Роберт, поспешно ретировавшись, поднялся наверх.
В уголке на одном из конторских стульев примостилась Валентина. Джессика разговаривала по телефону; Фелисити заваривала чай и приглушенно беседовала с камнерезом по имени Джордж о его работе над каким-то мемориалом; сверху, из архива, Джеймс окликал Джессику; Эдвард делал ксерокопии, а Фил вынимал из коробки торт. Смущаясь, вошли Томас и Мэтью, и в офисе вдруг стало непривычно тесно, потому что могильщики редко присоединялись к остальным, да к тому же отличались богатырским телосложением.
- Оцени, - сказал Фил. - Я заказал, чтобы нам глазурью изобразили Египетскую аллею.
- Ну и ну, - протянул Роберт. - Как же это… неаппетитно.
- Что правда то правда, - согласился Фил. - Серая глазурь не каждому по нутру.
При виде торта Фелисити расхохоталась. Все тут же перешли на шепот, памятуя об убитых горем родителях, которых принимал внизу Найджел.
- Блеск, - сказала она, понизив голос, и принялась втыкать в торт маленькие розовые свечки.
Джессика повесила трубку и распорядилась, не обращаясь ни к кому в отдельности:
- Соблюдайте приличия.
Она подмигнула Валентине и пошла вниз.
Джессика и Фелисити были единственными, не считая Роберта, с кем Валентина уже встречалась. Роберт, войдя, приветствовал ее улыбкой, и Валентина приободрилась. Она с удивлением наблюдала, как Роберт трепался с Филом и парировал шуточки Томаса и Мэтью насчет неуклонного приближения его смертного часа. Так зоологи наблюдают за редким животным в естественной среде обитания. От застенчивости Роберта не осталось и следа. Он подозвал к себе Валентину и, одной рукой приобняв ее за плечи, стал знакомить с собравшимися. Валентину взволновало, что друзья Роберта воспринимают их как единое целое, но будь на его месте Джулия, у Валентины это вызвало бы только раздражение.
Из архива спустился Джеймс, который бочком присел за стол жены. Вскоре появилась и сама Джессика, а за нею - Найджел.
- Ого, - изумился он. - По какому случаю праздник?
- По случаю двадцатого апреля, Найджел, - сказала Фелисити. - Ты разве не захватил костюм?
- Сегодня у Роберта день рождения, - напомнил Джеймс.
- Да, в самом деле, - невесело произнес Найджел. - К сожалению, мыслями я не здесь.
- Обо всем договорились? - спросил Джеймс.
- Разумеется, - ответил он. - Хоронить будем в понедельник, в одиннадцать.
На контору опустился темный покров; детские похороны удручали всех и каждого. "Когда мы хороним детей, - подумал Роджер, - всякий раз начинается дождь. - Потом он сказал себе, что это не так. - Но зонт на всякий случай прихвачу".
- Ох ты, - поразился Найджел, заметив торт. - Это что за ужас?
- Эй, - возмутился Фил, - попрошу не оскорблять кондитерское изделие. - Он сфотографировал торт на мобильник. - Для архива.
Фелисити зажгла свечки. Все сгрудились вокруг Роберта, который с нескрываемым удовольствием слушал, как ему поют "Happy Birthday". Валентина пела вместе со всеми; у нее было такое чувство, будто эти люди - ее давние знакомые: Фил, весь в татуировках, одетый в кожаный тренч; Джордж в рубашке с закатанными рукавами, рассказывавший бархатным голосом про карандашный эскиз, который он не выпускал из почерневших от графита пальцев; Эдвард, похожий на героя черно-белого фильма, исполненный достоинства, в костюме, при галстуке, сцепивший перед собой руки, как в церкви; улыбчивые Томас и Мэтью - в высоких сапогах и подтяжках; печальный Найджел, выводящий слова с таким видом, как будто это была тяжелая миссия, чреватая пагубными последствиями; Фелисити, добрая и звонкоголосая; Джессика и Джеймс, поющие с хрипотцой, как надтреснутые флейты, - все хором распевали "Happy birthday to you". Под конец Роберт зажмурился, пожелал себе "когда-нибудь снова стать счастливым" - и задул все свечки, кроме одной. Зашелестели озабоченные вздохи; тогда он еще раз набрал воздуха и со второй попытки задул последний огонек. Аплодисменты, смех. Разрезав торт, Роберт протянул первый кусок Валентине. В одной руке она держала бумажную тарелку, в другой - пластмассовую вилку - и наблюдала, как он раздает покрытые глазурью ломтики.
Фелисити уже наливала чай в разномастные конторские кружки и фарфоровые чашечки. Роберт попробовал торт: серая глазурь на вкус оказалась не хуже любой другой. Он исподволь бросил взгляд на Валентину и заметил, что она, молчаливая и торжественная среди общего веселья, не сводит с него глаз. Внезапно ее лицо озарилось улыбкой, и у него отлегло от сердца: прошлое уходило в тень, и все его мысли были теперь о будущем. Роберт протолкнулся к Валентине и остановился рядом; они ели торт и блаженно молчали под гул именинной вечеринки. "Все будет хорошо", - подумал он.
Джессика не спускала с них глаз. "Как она похожа на Элспет, - крутилось у нее в голове. - Просто мороз по коже". Перед ее мысленным взором появилась супружеская чета - несчастные родители, только что покинувшие контору. Выходя за кладбищенские ворота, они поддерживали друг друга, словно борясь с ураганом, который норовил свалить только их. Роберт с Валентиной просто стояли рядом, но Джессике почудилось такое же единение. "Кажется, он вполне счастлив. - Она сделала глоток чаю. - Надо думать, все образуется".
ПРИЗРАЧНЫЕ ПОСЛАНИЯ
Элспет занималась пылью. У нее не укладывалось в голове, почему она так поздно оценила возможности этой субстанции. Легкая, подвластная ее скромным силам, пыль представляла собой идеальный канал общения.
Когда близнецы впервые оказались у нее в квартире, Джулия машинально провела пальцем по крышке рояля, оставив на гладкой поверхности узкую полоску. Блестящий след действовал Элспет на нервы, и теперь она с усердием принялась возвращать пылинки на место, чтобы заровнять этот бездумный укор; тут-то ее и осенило, что перед ней настоящая tabula rasa. Пыль была рупором, способным усилить ее отчаянный зов. Элспет настолько разволновалась, что уплыла к себе в ящик и стала обдумывать новые возможности.
Что же им сказать, раз уж есть такая возможность? "Помогите, я умерла". Нет, не годится - чем они ей помогут? Не стоит бить на жалость. Но и пугать их не следует. Пусть знают, что это я, а не чей-нибудь розыгрыш. Она сделала ставку на Роберта. Вот кому надо написать послание - уж он-то не усомнится, что она здесь.
На следующий день было воскресенье. Утром пошел дождь, и слабый свет, проникавший в гостиную, совсем потускнел. Элспет проплыла над роялем. Если бы кто-нибудь обрел способность ее видеть, то заметил бы одну правую руку и лицо.
Сидя в столовой, близнецы неторопливо прихлебывали кофе и доедали остатки тостов с джемом. Элспет слышала их отрывочные, вполне дружелюбные фразы - утренние обсуждения предстоящих вылазок. Это ей было неинтересно, и она обратила все свое внимание на серую от пыли поверхность.
Для пробы Элспет прижала к ней кончик пальца. Где-то она вычитала, что домашняя пыль состоит главным образом из омертвевших клеток человеческой кожи. Выходит, я пишу на своем бывшем теле. Пыль оказалась податливой, мягкие частицы расступались, и она прочертила блестящую дорожку. Простота этого действия привела ее в восторг; писать нужно было продуманно, чтобы Роберт сразу понял, что к чему. Чтобы вывести пару строк, ей потребовался целый час. Близнецы уже отправились на прогулку. За работой Элспет мурлыкала себе под нос, восхищаясь завитушками собственной подписи и безупречными знаками препинания. С огромным усилием она включила торшер, который раньше освещал ноты. Так они сразу заметят, возликовала она и совершила триумфальный полет по квартире, проникая сквозь стены и скользя по потолкам. Ей даже удалось запустить кусочком сахара в голову Котенка, дремавшего на стуле, наполовину задвинутом под обеденный стол. Какое дивное утро!
Роберт провел этот день - кстати, первое мая - у входа на Восточный некрополь, направляя толпы людей, преимущественно китайцев, к могиле Карла Маркса. Вечером он, выжатый как лимон, уселся за компьютер. Уставившись на экран, он хотел разобраться, чем именно не устраивает его третья глава. Тон изложения звучал диссонансом: это было завлекательное, если не легкомысленное повествование об эпидемиях брюшного тифа и холеры. Мыслимое ли дело? Непонятно, с какой стати у него вообще прорезался такой интерес к эпидемиям.
Он начал выделять красным наиболее существенные абзацы - и тут услышал настойчивый стук в дверь.
На площадке стояли помрачневшие сестры-близнецы.
- Поднимись к нам, - сказала Валентина.
- А что случилось?
- Хотим тебе кое-что показать.
Джулия шла вверх по лестнице позади Валентины и Роберта. Она еще на что-то надеялась и отдавала себе в этом отчет.
В квартире горел яркий свет. Двойняшки подвели Роберта к роялю и отступили назад. Он узнал почерк Элспет:
ПРИВЕТ, ВАЛЕНТИНА И ДЖУЛИЯ!
Я ЗДЕСЬ.
С ЛЮБОВЬЮ,
ЭЛСПЕТ.
А ниже -
РОБЕРТ: 22 ИЮНЯ 1992. Э.
У Роберта помутилось в голове. Он протянул руку, чтобы коснуться этого послания, но Валентина перехватила его запястье.
- Как это понимать? Что за дата? - спросила Джулия.
- Это… известно только ей и мне.
- Она включила торшер, - сообщила Валентина.
- И что произошло в тот день? - не унималась Джулия.
- Почерк - в точности как у мамы, - сказала Валентина.
- Что произошло…
- Это личное, договорились? Касается только нас двоих, - отрезал Роберт.
Близнецы переглянулись и сели на диван, сложив руки на груди. Роберт вновь и вновь перечитывал послание. Ему вспомнился тот первый день: он зашел в сад перед домом и стал записывать номер телефона агентства, приведенный в объявлении о сдаче квартиры. Элспет следила за ним из окна. Потом она помахала; он помахал ей в ответ; она исчезла, чтобы тут же появиться рядом с ним - очевидно, сбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. На ней было открытое белое платье; убранные назад волосы скрепляла заколка. Элспет выскочила из дому в дешевых резиновых шлепанцах - какое-то у них было название? Когда она поднималась на крыльцо, он увидел ее пятки. Квартира - его квартира - пустовала. Элспет водила его из комнаты в комнату, но разговор у них завязался совершенно не о том. Что они говорили друг другу? Слова уже стерлись из памяти. Он помнил только, что все время шел за ней следом и поедал глазами крылышки-лопатки, которые открывало белое платье, нежные позвонки, сбегавшие в глубь выреза, длинную молнию, туго стянутую талию и колокол юбки. В то лето ее кожу позолотил легкий загар. Потом они поднялись этажом выше, в ее квартиру, выпили в этой самой гостиной имбирного пива, а после оказались у нее в спальне; он потянул язычок молнии вниз, и платье упало, как пустая скорлупка. Его ладони согревало тепло ее кожи. Некоторое время спустя он действительно снял здесь квартиру, но в тот вечер даже не вспомнил, зачем пришел, потому что видел перед собой только ее босые ступни, локоны, выбивавшиеся из-под заколки, чистое лицо и движения рук. "Я схожу с ума, Элспет. Не могу… Не знаю, что и думать".
Он неотрывно смотрел на ее послание. Валентина молча сказала: "Ко мне у него таких чувств нет". Джулия выжидала. Ему подумалось, что рядом, вполне возможно, стоит Элспет. Кошечка вспрыгнула на диван и устроилась на подлокотнике. Сложив лапки под грудью, она следила за людьми, явно не задумываясь о призраках.
Наконец Роберт решился:
- Элспет?
Всех троих по очереди обдало каким-то мимолетным глубинным холодом.
- Можешь нам что-нибудь написать? - спросил Роберт.
Близняшки поднялись с дивана. Все взгляды устремились на крышку рояля.
То, что произошло дальше, напоминало замедленные кадры рисованного фильма. Пыль сама по себе расступалась; невидимая рука выводила буквы: ДА.
Элспет видела, что Роберт силится примирить прошлое с настоящим, что он взволнован и охвачен тревогой. Валентина не сводила с него глаз; Джулия не сводила глаз с Валентины. Вот оно как, подумала Элспет. Всем нам тяжело. Она начала слоняться по комнате и двигать вещи. Закачались двери, дрогнули гардины. Роберт даже оторвался от созерцания писем, потому что она несколько раз включила и погасила настольную лампу.