Самец несколько раз пытался протащить работу своего отделения внутренних дел, а именно проверку документов милиционерами на улицах Новопотемкино в рамки нового нацпроекта под названием: "Наша милиция нас бережет", но пока это эпохальное начинание, к его глубокому сожалению, не удалось. Что она, доблестная милиция Новопотемкино, берегла или собиралась сберечь, никто понять из горожан не мог, так как после встречи с милицией на улицах города многие жители лишались определенной суммы денег. Не все носили с собой паспорта, чем и воспользовались хитроумные и изобретательные милиционеры Новопотемкино. Они подходили к прохожим, вежливо прося предъявить документы. Некоторые граждане недоумевали, в чем собственно дело и что же собственно произошло, но таких крайне несознательных и непонятливых граждан, взяв бережно за руки, милиционеры вели в отделение со скорбным видом: не хотели они делиться с остальными милицейскими ребятами в отделении, когда можно было разделить полученную сумму между собой на улице.
После жалоб некоторых граждан на милицейский произвол Самец вынужден был объявить в программе новостей телекампании "Наше зрение" следующее:
– Милиция Новопотемкино проводит профилактические рейды в городе, в силу этого все жители нашего города должны иметь при себе паспорт. За неимением оного гражданин обязан уплатить штраф. В случае сопротивления властям гражданин должен быть задержан. В преддверие приезда в наш город министра из Москвы и угрозы возникновения тех или иных террористических актов все должны быть бдительными!
Начальник местной милиции Самец Ростислав Витальевич родился в Новопотемкино, как и его родители. Окончив с трудом десять классов школы, после прохождения службы в армии он стал работать милиционером. Отец его тоже прослужил всю жизнь в милиции и часто советовал сыну пойти по его стопам. Ростислав отцовские наставления не позабыл, особенно, рассказы о возможности быстрого, хотя и незаконного обогащения на службе. Работа на улице ему нравилась: и подышать можно чистым воздухом, и проверить документы у прохожих. Постепенно Ростислав дослужился до начальника отделения.
Самец был рослый блондин с крупным мясистым носом и обвисшим животом, который он нес впереди себя, тяжело дыша. Судьба наделила его упорством, но при этом подарки судьбы закончились: ни красотой, ни умом он никогда не блистал.
Некоторые сотрудники за спиной поговаривали, что отец Ростислава чуть изменил свою фамилию, так как раньше его фамилия звучала еще смешнее, чем теперь, – Самка. С большим трудом за большие деньги отцу удалось изменить фамилию, но полностью сменить ее на другую не вышло. Поэтому, когда кто-то был недоволен своим начальником, то ругался, поминая какую маму и какую-то самку… Самец Ростислав Витальевич упорно боролся с теми, кто вспоминал его прежнюю фамилию и пытался наказывать тех шутников, придираясь почти на ровном месте ко всему.
Только заняв место начальника, Ростислав увеличил штаты, а именно число секретарш, бухгалтеров, не увеличивая рядовой и офицерский состав, хотя необходимость в том была немалая. Количество убийств, краж, угонов автомашин в Новопотемкино достигло очень больших цифр в сравнении с такими преступлениями в близлежащих городах.
Заместитель Ростислава уволился, написав после короткой беседы с начальником отделения заявление по собственному желанию, хотя увольняться ранее не хотел. Как тихо поговаривали многие в коридорах милицейского отделения, зам написал сначала в своем заявлении "Прошу уволить меня по вашему желанию", но потом рукой начальника отделения Самца слова "по вашему" было зачеркнуто и переправлено на слова "по собственному". В свою очередь многие поговаривали о Самце, что он изображает на работе имитацию кипучей деятельности. Узнав о скором приезде министра из Москвы, Самец издал приказ о профилактической работе милиции на улицах города для предотвращения возможных террористических актов.
Проводя собрание офицерского состава, Самец призвал к увеличению показателей.
Офицеры молча слушали доклад своего начальника, после окончания осторожно поинтересовались:
– Скажите, вы говорили о показателях.
– Ну? – нетерпеливо спросил Самец. – И что?
– У нас и так неплохие показатели.
– Что? – воскликнул Самец. – Очень плохие у нас показатели: число убийств, краж, угонов машин растет и растет. А раскрываемость преступлений неважная, но это мягко еще сказано!.. Но мы будем компенсировать наши просчеты увеличением числа преступников, разных террористов, которых будут задерживать наши сотрудники на улицах города.
– Можно вопрос? – спросил низенький лейтенант с бледным лицом.
– Да.
– Как я понял, мы будем считать преступниками и нарушителями всех, кто ходит по улицам без паспортов или не имеют в данный момент регистрации.
– Совершенно верно! – обрадованно ответил Самец. – И показатели наши тогда улучшатся.
– А чего их улучшать? Разве они плохие?
– Только что я говорил, что они очень плохие. Нам нужны показатели раскрываемости получше, какие надо всем!
– Кому это всем? – не понял лейтенант.
– Молодой человек, сядьте, не мешайте мне вести собрание, – разозлился Самец на непонятливого лейтенанта. – Итак, я должен готовить для министра из Москвы отчет за три года работы, а что я ему скажу, что укажу там?.. Всего один захват двух рейдеров-самоучек, которые, не посоветовавшись со мной, хотели захватить завод "Новцемент"? Или раскрытые три квартирные кражи за последние три года работы, когда число таких краж перевалило за четыре тысячи шестьсот двадцать краж?.. А если я укажу при этом новую нашу инициативу – уличные рейды милиции днем и ночью в целях профилактики терроризма, это значительно повысит наши шансы на одобрение нашей работы министром из Москвы. Да, повысит мои шансы!
– Извините, – задал снова вопрос низенький лейтенант с бледным лицом, – не пойму что-то: повысит наши или ваши шансы?
– Черт, и наши, и ваши… Еще вопросы?
Снова поднялся низенький лейтенант:
– Можно?
– Опять ты?.. Самый ты непонятливый?
– Как насчет убийства менеджера супермаркета "Мир всего" в бассейне?
– Гм… – Самец насупился, помолчал минуту, далее говоря строгим голосом:
– Какое убийство? То было самоубийство, я же сам лично разбирал это дело… Да, я сам лично, понятно?.. Гм, какие могут быть здесь вопросы, раз я сам… Нашли того несчастного со связанными руками и ногами в бассейне. Кто ж может купаться в бассейне, связав себе сначала руки и ноги? И ежу ясно, что это было самоубийство!
Низенький лейтенант с благодарностью кивнул, будто увидел или услышал того ежа, которому всё ясно и которого в качестве примера приводил Самец.
Готовилась к приезду министра из Москвы не только милиция Новопотемкино, но все чиновники города.
Вислоухин для устранения всяких провокаций со стороны недовольных, пытавшихся время от времени выходить с лозунгами на улицы города, предложил мэру организовать для них что-то вроде местного Гайд-парка.
– Ты чего, серьезно? – удивился Горемыков.
– Совершенно серьезно! У нас есть один заброшенный парк на окраине города.
– Гм, это где всякие бомжи ночуют?
– Вот-вот… Придумать лишь новое название парка, покрасить скамейки в парке… Даже всего несколько скамеек покрасить у входа, чтобы министру не стыдно было показать, – предложил Вислоухин.
– А как назвать парк?
– Как?.. Парк "Свобода", – придумал на ходу Вислоухин.
– А что?.. У нас же эти… как их… демократические преобразования, так?..
– Что-то вроде.
– И что тогда? – раздумывая, спросил Горемыков.
– Тогда все желающие пойдут в этот парк с прекрасным названием "Свобода" говорить о свободе, о демократии, о всем, что им только в голову взбредет. Но за пределами парка говорить, что захочется, нельзя. Демократия демократией, но всё хорошо в меру!
Поразмыслив, Горемыков важно изрек, постукивая пальцами по столу:
– Неплохо, голова у тебя варит!.. И волки сыты, и овцы целы, не побиты и не в тюрьме… И недовольные накричатся в том парке, и министр будет доволен порядком и стабильностью!
– Стараемся, – заключил, улыбаясь, Вислоухин.
– Да, но лучше надо стараться!
Горемыков всегда оставлял за собой последнее слово, если даже что-то указывать или уточнять не требовалось.
– Я стараюсь… – ответил Вислоухин.
– Стараешься, да? – внезапно рассердился Горемыков, вспомнив о непостроенных объектах. – Ни спорткомплекса, ни аэровокзала не построено. А скоро министр приедет. И чего нам показывать?
– А мы… а мы банкет устроим!
– Ладно, а дальше что?
– А дальше… дальше поездку по городу.
– Да? Кататься вздумал с министром?
– А что? Цыган пригласим, в баньку поведем.
– Чего-о?!.. – заорал Горемыков. – Он едет не в баню, а для осмотра строящихся объектов!
– Понятное дело, но там мы его развеселим!
– Может, еще чего предложишь? Девочек, а?
– А что? – мечтательно вскинул брови Вислоухин, вздыхая. – Мож…
– Можно и их?! – заорал Горемыков, стуча кулаком по столу. – Девочек тебе захотелось, да?
– Неплохо бы… Есть тут две в красных платьях и черных сапогах…
– Откуда знаешь, что в красных платьях и так далее?
– Ну, ну, знаю… Люди говорят… – как-то сразу замялся Вислоухин, не глядя на своего начальника.
– Да? Может, ты сам их видал, лежа в ихней постельке? – усмехнулся Горемыков, с ужасом вдруг вспоминая, что и он две недели назад встречался с двумя девицами именно в красных платьях и черных сапогах.
– Скажите, Демид Демидович, а что случилось с Писаренко?
– Гм, у него с головой проблемы…
– И давно это?
– Кто его знает, когда… Я лично недавно с ним говорил, так всякую чушь нес мне, – доверительно жаловался Горемыков своему заму, – представляешь, говорит, что душа его появилась в кабинете и стала с ним говорить!
Вислоухин засмеялся.
После ухода Вислоухина Горемыков, оставшись один, позвонил жене на работу:
– Привет, как твои дела?
– Ой, хорошо, что вспомнил обо мне, – защебетала Юлия, жена Горемыкова, – хотела пожаловаться на твою милицию.
– Ну!
– Наших двух сотрудников остановили на улице, прося предъявить паспорта, – жаловалась Юлия, – а паспортов они не взяли.
– Нужно всегда держать паспорт в кармане.
– Это зачем? – не поняла Юлия. – Чего ты там вытворяешь?
– Не я вытворяю, – уточнил Горемыков, мрачнея. – Такие времена пошли…
– Но наши менеджеры сидят в милицейском отделении! За что?.. Твоей милиции больше делать нечего?!
– Но…
– Всех преступников нашли твои милиционеры, да?.. Все машины нашли, которые числятся в угоне, да?.. А ты знаешь, что еще требуют от нас перечислять в фонд содействия милиции деньги?
– Кто… кто требует?
– Твой Самец.
Горемыков побагровел от злости, крикнув в трубку:
– Я его убью!
– Ну, – засмеялась Юлия, – зачем быть таким жестоким? Ты хоть накричи на него и чтоб ничего от нашей фирмы не требовали!
– Понял.
– И чтоб наших менеджеров выпустили сразу!
– Хорошо.
Раздавшийся в кабинете Самца телефонный звонок отвлек его интереснейшего занятия:
Самец просматривал новые поступления денежных средств от разных коммерческих фирм города в фонд содействия милиции.
– Да… – нехотя ответил Самец.
– Привет, чего так вяло говоришь? – наигранно веселым голосом спросил Горемыков.
– Ой, здравствуйте, Демид Демидович, я так занят.
– Гм, чем ты так занят? Всех преступников нашел в моем городе?
На том конце провода послышались охи и вздохи, после чего Горемыков услышал в ответ:
– Пока не всех.
– Пока?
– Да, пока, но…
– Все угнанные машины ты нашел, да?
– Пока не все.
– Пока?
– Да, я не понимаю…
– Сейчас всё ты поймешь, если мозги есть! – внезапно заорал в трубку Горемыков да так сильно заорал, что Самец вздрогнул и убрал трубку в сторону от уха: – Говорят, ты очень упорный, да? Или упрямый? Ты хочешь со всех фирм взятки получать в свой фонд?!
– Не понял…
– Ты знаешь, что моя жена Юлия Степановна работает в фирме "Наша надежда"?
– Ну…
– Ты знаешь, что она там замдиректора?
– Ну…
– Ну-ну, поехали?.. А если это знаешь, чего же с нее хочешь взятку в свой фонд получить?!
– Это не взятка, Демид Демидович, это просто помощь нашей милиции, – оправдывался Самец, продолжая держать телефонную трубку на расстоянии от уха.
– Ах, помощь?!.. Плевать мне, как ее назовешь, черт, всё равно, чтоб к фирме "Наша надежда" никто из твоих не цеплялся, ясно?!
– Но…
– Молчать! Ясно?
– Как же мне молчать, если я должен вам ответить?
– Отвечай, – разрешил Горемыков, переходя на более спокойный тон.
– У нас не хватает машин, не хватает людей, не хватает денег для премий и поощрений нашим сотрудникам, – стал перечислять нужды милиции Самец, – нет денег для ремонта здания, не хватает…
– Мозгов у тебя не хватает!
– Простите, но кричать на меня не надо, я ведь вам не подчиняюсь, – обиженным тоном ответил Самец, – я отношусь к ведомству МВД, подчиняюсь министру, который сидит не в Новопотемкино.
– Так, да?.. Чего ты цирк на улицах моего города устраиваешь?
– Не понял.
– Всё ты понял!.. Чего ты людей хватаешь ни за что и тащишь их в милицию?
– Попрошу мне не тыкать, во-первых, – снова обиженным тоном проговорил Самец.
– Да? А во-вторых, что же?
– Во-вторых, милиция работает в режиме повышенной боеготовности, – объяснял Самец, – проводится профилактическое патрулирование на улицах города с целью предотвращения террористических актов.
– Ладно, бред этот готовь для телевизора, – огрызнулся Горемыков.
Короткая пауза.
– Алло, не слышно, – сказал Самец, думая, что мэр закончил разговор, но он ошибался: Горемыков лишь передохнул и продолжал вести беседу, словно он находится на допросе в роли следователя:
– А менеджеров фирмы "Наша надежда" зачем арестовал, а?
– Они были без документов.
– Так, срочно, понимаешь, с – роч – но менеджеров этих выпустить!.. Понял?
– Но…
– Срочно их выпустить!.. И всякие наезды на фирму "Наша надежда" прекратить!
Короткая пауза.
Теперь Самец раздумывал, как и что ответить мэру города, как выкрутиться из создавшейся щекотливой ситуации.
– Что-то непонятное я сказал? – продолжал бушевать Горемыков, не услышав ответа Самца. – Алло, там на проводе, ау?.. Или мне повторить нужно?
– Нет, я понял. Хорошо…
– Да, еще один момент, – с интересом спросил Горемыков, – что у тебя люди сами себя якобы в бассейне убивают?
– Как это?
– Всё ты понял, Самец! Ну и фамилия у тебя, ха-ха! – неожиданно для собеседника засмеялся Горемыков. – Я бы сменил такую фамилию.
– А по мне фамилия Горемыков еще хуже звучит, – парировал Самец, усмехаясь.
– Это почему?
– Го-ре-мыков, – почти по слогам повторил фамилию мэра Самец, – эти недовольные часто кричат на улицах и на своих плакатах пишут: "Нам не нужно горя с вашим Горемыковым!"
– Это такой твой ответ на мой вопрос о погибшем менеджере, упрямец?
– Я недавно на собрании отвечал на этот вопрос, – сообщил Самец, – я сам разбирал это уголовное дело. Самоубийство, настоящее самоубийство, я сам расследовал.
– Гм, раз сам, значит, всё правильно и точно, да?
– Прошу мне выслушать! – официальным тоном ответил Самец, краснея от злости. – Так, в бассейне нашли человека со связанными руками и ногами… И ежу понятно, что это самоубийство. Он же утонул со связанными руками и ногами… Никаких свидетелей, никаких зацепок, никаких фактов… Чушь… Ну, кто же будет сначала себе связывать руки и ноги, а потом лезть в бассейн? И ежу понятно, что банальное самоубийство!
– Ну, ежу твоему, может, и ясно, а многим нет, – заявил Горемыков, – меня директор супермаркета "Мир всего", где работал погибший, часто донимает о ходе расследования.
– Дело закрыто, – сухо ответил Самец, – оно давно закрыто, сдано в архив.
– Ага, сдано в архив, – повторил Горемыков, – как бы всех твоих ежей не сдали б в архив.
Сказав эти слова, Горемыков со злостью бросил трубку, резко прекращая разговор.
Самец, хотя и был несказанно обозлен резким тоном Горемыкова и его требованиями, приказал срочно выпустить двух менеджеров фирмы "Наша надежда". Через полчаса оба менеджера вышли на улицу из отделения милиции без уплаты всяких штрафов.
Все требования от отдела внутренних дел города в адрес фирмы "Наша надежда" о добровольном перечислении денежных средств в виде спонсорской помощи в фонд содействия милиции прекратились.
Через день довольная Юлия благодарила мужа, гладя его дома по голове, целуя и нежно приговаривая:
– Молодец мой муженек!.. Никто больше у моей фирмы денежку не просит, спасибо тебе. И моих менеджеров отпустили, спасибо тебе за это тоже.
Однако настроение Горемыкова испортилось на следующий день сразу, как только он вошел в свой кабинет.
Секретарша Анна сообщила, что из воинской части, расположенной на окраине Новопотемкино, сбежало пять солдат.
– Черт, – не выдержал Горемыков, стукнув кулаком по столу. – Одни неприятности в последнее время!
– Еще есть… а-а… – тихо сказала Анна, стараясь не смотреть на злого начальника.
– Как? Еще что-то?
– А-а… да.
– Ну!
– В той же воинской части сегодня утром… а-а… повесились сразу четыре солдата.
– Повесились? И потом эти вояки мне будут утверждать, что якобы солдаты сами повесились, да?
Анна лишь пожала плечами в ответ.
– И никто там с ума не сошел?.. А то, как Писаренко… М-да… Соедини-ка меня с начальником воинской части.
– У него телефон занят был, а-а… я уже звонила.
– Зачем ему звонила? – не понял Горемыков.
– А-а… чтоб вам он сам рассказал.
– Ладно, звони ему снова, – приказал Горемыков, вздыхая и наливая себе рюмку водки.
Анна увидела, что мэр пьет в начале рабочего дня и удивилась:
– А-а… зачем, Демид Демидович, зачем?
– Надо, не мешай, черт, – проворчал Горемыков, – ты звони…
Последующий разговор Горемыкова и командира воинской части был не из веселых.
– Слушаю! – важно произнес командир части Всезнающий на том конце провода.
– Алло, здравствуйте, это говорит мэр Новопотемкино Горемыков Демид Демидович!
– Да, слушаю.
– Гм, узнали меня?
– Да, слушаю, что случилось?
– У меня в городе ничего не случилось, а у тебя люди мрут и бегут, так?
– Мы разберемся с этими мелкими неприятностями, – серьезным тоном известил Всезнающий. – Что-то еще?
– Что?.. Мелкими нарушениями? – возмутился Горемыков. – У тебя солдаты вешаются и убегают!
– Я попросил бы вас мне не тыкать, – проворчал Всезнающий, – я полковник Всезнающий Владимир Владимирович! Так и зовите, если забыли, как меня зовут.
– Я знаю, как тебя зовут.
– И попросил бы вас не лезть в сугубо военные секретные дела.
– Да какие тут секреты, если у меня по городу будут солдаты твои бегать? И почему людей у тебя вешают?