- Иди, Грейс, - шепнул он. - Мы с Нэнси тут все уберем. А ты лучше найди Альфреда. Нельзя допустить, чтобы кто-то из гостей выглянул в окно и увидел, как слуга без дела бродит вокруг дома.
* * *
Я вышла на крыльцо черного хода и оглядела темный двор. Луна заливала все вокруг белым светом, серебрила траву и лепила странные фигуры из кустов вокруг беседки. Разбросанные там и сям розы, такие величавые днем, ночью превратились в стайку тощих, костлявых старых дев.
Наконец, на дальней лестнице я заметила темную фигуру, непохожую на куст или дерево.
Я собралась с духом и нырнула в ночь.
С каждым шагом ветер становился все резче и неприятней.
Я остановилась на верхней ступеньке, Альфред не подал виду, что заметил меня.
- Меня послал мистер Гамильтон, - осторожно начала я. - Не думай, что я за тобой шпионю.
Нет ответа.
- Не молчи. Если не хочешь возвращаться, просто скажи, и я уйду.
Альфред молча смотрел на высокие деревья, растущие вдоль Долгой аллеи.
- Альфред! - Я охрипла от холода.
- Вы все видите во мне того же Альфреда, что когда-то ушел на войну, - тихо сказал он. - Люди узнают меня, значит, внешне я не изменился, но внутри я совсем-совсем другой, Грейси.
Я растерялась. Я-то готовилась к новой вспышке гнева, приказам оставить его в покое. Альфред почти шептал, мне пришлось наклониться, чтобы расслышать. У него задрожала нижняя губа - от холода?
- Я вижу их, Грейс. Днем еще ничего, а ночью я их вижу и слышу. В гостиной, кухне, на деревенской улице. Они окликают меня по имени. Я оборачиваюсь… никого… они все…
Я села. От ночного морозца ступени стали такими холодными, что тело, несмотря на юбку и теплое белье, начало неметь.
- Здесь очень холодно. Пойдем в дом, я сварю тебе какао.
Он будто не слышал, так и сидел, глядя в темноту.
- Альфред! - Я нащупала его теплую ладонь, накрыла своей.
- Не надо. - Он отшатнулся, будто от удара, и я снова сложила руки на коленях. Замерзшие щеки загорелись, как от пощечины.
- Не надо, - теперь уже прошептал Альфред.
Он зажмурился, и я заглянула ему в лицо, гадая, что же он видит по ту сторону закрытых век, почему так бешено мечутся под ними его зрачки.
Альфред снова повернулся ко мне, и я задохнулась. Конечно, все можно было списать на игру лунного света, только никогда раньше я не видела таких глаз. Темные, пустые, бездонные дыры. И эти-то невидящие глаза смотрели на меня, будто ждали чего-то. Ответа на вопрос, который так и не был задан. Очень медленно Альфред заговорил:
- Я думал, что раз уж я вернулся… - Обрывки фраз таяли в ночи. - Я так хотел с тобой встретиться… Врачи говорили: если буду все время занят…
У него в горле что-то захрипело и екнуло. Лицо перекосилось, смялось, как бумажный пакет, и Альфред расплакался. Прижал обе руки к лицу, тщетно пытаясь отгородиться.
- Нет, нет… Не смотри… Прошу тебя, Грейси, пожалуйста… Я просто трус, - прорыдал он сквозь стиснутые ладони.
- Ты не трус! - твердо возразила я.
- Почему я не могу просто выкинуть все это из головы? Пропади оно пропадом! - Альфред стукнул ладонями по вискам с такой яростью, что я вздрогнула.
- Альфред! Прекрати.
Я попыталась схватить его за руки, но он не дался. Снова прижал их к лицу. Я выжидала, глядя на его трясущиеся плечи и коря себя за нетерпеливость. В конце концов мне показалось, что Альфред немного успокоился.
- Расскажи мне, что ты видишь, - попросила я. Он молча повернулся ко мне, и на секунду я вдруг поглядела на себя его глазами. Между его и моим жизненным опытом - зияющая пропасть. Как объяснить, что он видит? Эти образы и звуки ни с кем не разделишь и никогда не забудешь. Они будут жить у него в голове, пока мало-помалу не заглохнут в дальних уголках памяти. Хотя бы на время.
И я не стала расспрашивать. Я положила ладонь на затылок Альфреда и мягко привлекла его голову себе на плечо. И сидело тихо-тихо, пока его тело сотрясалось рядом с моим.
Так мы и сидели на лестнице. Вдвоем.
УДАЧНЫЙ БРАК
Ханна и Тедди поженились в первую субботу мая тысяча девятьсот девятнадцатого, в маленькой церкви Ривертона. Это было чудесное венчание. Лакстоны, разумеется, предпочли бы Лондон, где можно было собрать гораздо больше важных и полезных гостей, но мистер Фредерик оказался так настойчив и в последнее время претерпел столько горя, что никто не сумел ему отказать. Так и вышло, что Ханна стала женой Тедди в маленькой церкви, в долине, где задолго до нее женились и выходили замуж все ее предки.
Шел дождь: к детям - уверяла миссис Таунсенд; плачут бывшие возлюбленные - шептала Нэнси - и на свадебных фотографиях распустились черные зонты. Позже, когда Ханна и Тедди жили на Гроувенор-сквер, одна фотография висела на стене в гостиной. Шестеро в ряд: Ханна и Тедди - посередине, Саймион и Эстелла - у них по бокам, а по краям - мистер Фредерик и Эммелин.
Конечно же, ты удивлен. Как такое могло случиться? Ведь Ханна твердо решила не выходить замуж и строила совсем другие планы. И Тедди: добрый, заботливый, но отнюдь не роковой мужчина, способный вскружить голову такой девушке, как она…
А на самом деле все было очень и очень просто. Как оно обычно и бывает в жизни. Скажем, звезды сошлись так, а не иначе. Разве что, кое-кто немного их подтолкнул…
* * *
На следующий после обеда день Лакстоны уехали в Лондон. Их требовали к себе неотложные дела, и мы решили - если вообще об этом подумали - что видим их в последний раз.
Тем более что на нас надвигалось следующее великое событие. На будущей неделе Ривертон ожидало нашествие целого табуна неукротимых леди, готовых выполнить свой нелегкий долг - ввести Ханну в общество. Январь - нелегкая пора, разгар сельских балов, и если вовремя не подсуетиться и не назначить дату, ее могут перехватить другие, более проворные соседи, о чем и подумать страшно. Поэтому день - 20 января, был выбран заблаговременно и приглашения разосланы задолго до торжественного события.
Вскоре после Нового года я подавала чай леди Клементине и вдовствующей леди Эшбери. Они сидели в гостиной на кушетке, склонившись над раскрытыми ежедневниками.
- Пятьдесят - то, что надо, - говорила леди Вайолет. - Ничего не может быть хуже полупустого зала.
- Только переполненный, - с отвращением заметила леди Клементина. - Хотя в наши дни до этого очень далеко.
Леди Вайолет изучила список гостей и недовольно скривила губы.
- Дорогая моя, а что нам делать с дефицитом?
- Миссис Таунсенд наверняка что-нибудь придумает. Выкрутится, как обычно.
- Я не о еде, Клем. Я о мужчинах. Где мы раздобудем мужчин?
Леди Клементина тоже наклонилась к списку гостей и недовольно покачала головой.
- Это просто преступление. Страшная беда. Молодое племя Англии гниет бог знает где на французских полях, а барышни тем временем превращаются в усохших старых дев, не найдя не то что мужа, а даже партнера для танцев. Это план такой, я тебе точно говорю. Немецкий план. - Леди Клементина лихорадочно вытаращила глаза. - Извести на корню цвет английского общества!
- Но ты же придумаешь, кого нам пригласить, Клем? Ты всегда прекрасно подбирала пары.
- Я еле-еле отыскала того дурака для Фэнни, - почесывая припудренные подбородки, призналась леди Клементина. - Все-таки как жаль, что Фредерик так и не проявил к ней ни малейшего внимания. Насколько все было бы проще! А вместо этого пришлось довольствоваться чуть ли не первым встречным.
- Моей внучке первый встречный не подойдет, - заявила леди Вайолет. - От этого брака зависит будущее нашей семьи. - Она страдальчески вздохнула и закашлялась, сотрясаясь высохшим телом.
- У Ханны все сложится гораздо лучше, чем у глупышки Фэнни, - уверенно изрекла леди Клементина. - В отличие от моей воспитанницы, твоя внучка наделена умом, красотой и изяществом.
- И ни малейшего желания все это использовать. Фредерик решительно избаловал детей. Сплошная свобода и никакого порядка. Особенно Ханну. У девчонки голова забита возмутительными мыслями о независимости.
- Независимость… - с отвращением повторила леди Клементина.
- Она совершенно не собирается замуж. Морочила мне голову еще в Лондоне.
- Невероятно.
- Глядела прямо в глаза и с вопиющим спокойствием сообщала, что ее не стоит вводить в высшее общество.
- Какая дерзость!
- Что незачем устраивать для нее бал, потому что она не собирается вращаться в свете, даже когда вырастет. Что она находит его… - леди Вайолет страдальчески прикрыла глаза. - Находит его скучным и бестолковым.
- Не может быть! - простонала леди Клементина.
- К несчастью, может.
- И как же она собирается жить? Останется в отцовском доме и превратится в старую деву?
Обе леди и представить не могли, что в жизни можно заниматься чем-то еще. Леди Вайолет грустно покачивала головой, плечи ее поникли.
Леди Клементина решила взбодрить подругу и похлопала ее по руке:
- Ну-ну, Вайолет, дорогая. Твоя замечательная внучка еще слишком молода. У нее впереди много времени, наверняка передумает. - Она склонила голову к плечу. - Помнится, в ее возрасте, ты тоже толковала о свободе. Ханна перерастет свои глупые идеи, как ты переросла свои.
- Да уж придется, - жестко сказала леди Вайолет.
- В конце концов, ей вовсе не обязательно выходить замуж прямо сейчас… - Леди Клементина прищурилась. - Или обязательно?
Леди Вайолет только вздохнула.
- Обязательно! - воскликнула леди Клементина.
- Все дело во Фредерике. И его ужасных автомобилях. Мне вчера пришло письмо из банка. Он опять пропустил платеж.
- А ты только сейчас узнала? - жадно допытывалась леди Клементина. - О Боже, Боже!
- Наверное, он не хотел мне говорить. Он ведь знает, как я расстраиваюсь. Фредерик принес в жертву своему заводу все наше будущее. Даже продал имение в Йоркшире, чтобы расплатиться с долгами.
Леди Клементина сочувственно поддакивала.
- Нет бы лучше продать этот самый завод. И ведь были предложения!
- Давно?
- К сожалению, да, - вздохнула леди Вайолет. - Фредерик - прекрасный сын, но никудышный делец. Теперь, как я поняла, он надеется получить заем от какого-то синдиката, в который входит мистер Лакстон. От провала к провалу, Клем, и это при его-то положении в обществе! - Она прижала к вискам кончики пальцев. - И я не могу его винить. Титул не для него. Если бы только Джонатан был жив! - привычно всхлипнула она.
- Ну будет, будет. Фредерик наверняка пойдет в гору. Сейчас на автомобили очень большой спрос. Ими обзаводятся все, кто ни попадя. Недавно я переходила дорогу неподалеку от Кесингтон-плейс, так меня чуть не сбили!
- Клем! Ты сильно пострадала?
- В этот раз нет. Но в следующий все наверняка будет гораздо хуже, - как о чем-то само собой разумеющемся известила леди Клем. - Ужасная смерть, уверяю тебя. Я расспросила доктора Кармайкла о всех возможных травмах.
- Кошмар, - покачала головой леди Клем. - Я бы не переживала так сильно из-за Ханны, если бы Фредерик мог жениться еще раз, - вздохнула она.
- А это реально?
- Вряд ли. Ты же знаешь, он даже думать не хочет о повторной женитьбе. По правде говоря, он и к первой-то не стремился. Слишком занят был… - леди Вайолет глянула на меня, и я притворилась, что поправляю скатерть, - … всякими глупостями. - Она поджала губы. - Нет. Больше у него сыновей не будет, нечего и надеяться.
- Что возвращает нас к Ханне, - заключила леди Клементина.
- Да, - разглаживая атласное платье, подтвердила леди Вайолет. - Извини, Клем. Это все простуда, от нее и уныние. Не хочется думать о плохом, однако в последнее время… Я не суеверна, ты знаешь, и все-таки - странное предчувствие… Ты будешь смеяться: я не могу отделаться от мысли, что грядет катастрофа.
- Да? - почуяв любимую тему, оживилась леди Клементина.
- Никаких серьезных причин. Одни ощущения. - Леди Вайолет поплотнее завернулась в шаль, и я в который раз заметила, как она исхудала. - Как бы там ни было, я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как рушится моя семья. Я выдам Ханну замуж - и выдам удачно - даже если потрачу на это последние силы. И мне надо успеть до того, как я отвезу Джемайму в Америку.
- В Нью-Йорк? Я и забыла, что вы уезжаете. Хорошо, что брат Джемаймы ее пригласил.
- Да, хотя я буду скучать. Маленькая Гита так похожа на Джонатана!
- Никогда не любила младенцев, - поморщилась леди Клементина. - Сплошной писк да пеленки. - Она передернулась так, что вздрогнули второй и третий подбородки, разгладила страницу ежедневника и постучала по ней ручкой. - Значит, сколько нам остается на то, чтобы найти приличного мужа?
- Месяц. Мы отплываем четвертого февраля.
Леди Клементина записала число и вдруг выпрямилась, пораженная какой-то мыслью.
- О! Вайолет! У меня, кажется, идея! Ты говоришь, Ханна рвется к независимости?
Последнее слово заставило веки леди Вайолет затрепетать. - Да.
- Значит, если кто-нибудь подтолкнет ее в нужном направлении… Представит замужество, как путь к самостоятельности…
- Ханна упряма, вся в отца. Даже слушать не станет.
- Нас с тобой не станет, конечно. Но я знаю кое-кого… - Леди Клементина поджала губы. - Да. После хорошей тренировки с этим справится даже она.
* * *
Через несколько дней, успешно спровадив мужа на экскурсию по гаражу мистера Фредерика, Фэнни присоединилась к Ханне и Эммелин в бургундской комнате. Эммелин, вся в ожидании предстоящего бала, уговорила ее попрактиковаться в танцах. Граммофон заиграл вальс, и две девушки закружились по комнате на счет "раз-два-три", смеясь и поддразнивая друг друга. Мне приходилось уворачиваться от них, чтобы вытереть пыль.
Ханна сидела за письменным столом и что-то царапала в блокноте, не обращая внимания на суматоху. Со дня обеда с Лакстонами, где окончательно подтвердилось, что отец ни в коем случае не позволит ей работать, она как будто ушла в себя. Вокруг бурлила суета, все готовились к балу, а Ханны это словно и не касалось.
Промаявшись неделю без всякой цели, она неожиданно ударилась в другую крайность. Вернулась к занятиям стенографией, переписывая любую книгу, что попадалась ей под руку, и торопливо пряча блокнот при приближении кого-нибудь из домочадцев. Через несколько дней такая лихорадочная активность обыкновенно сменялась полной апатией. Ханна отбрасывала ручку, отодвигала книги и безучастно сидела на месте, ожидая обеда, письма или хотя бы необходимости переодеться.
Однако мысли ее в это время крутились без остановки. Ханна пыталась решить головоломку собственной жизни. Она так жаждала самостоятельности, но оставалась узницей - любимой, обласканной - и все-таки узницей. Независимость требует денег. У отца их не было, и заработать свои он ей тоже не позволял.
Почему она не восстала? Не сбежала из дома, не прибилась к бродячему цирку? Все очень просто - в то время жизнь шла по правилам, и большинство людей их соблюдало. Через десять лет - даже через два года - все переменилось. Традиции затрещали по всем швам. Но в тот момент Ханна оказалась в ловушке. Как андерсеновский соловей, сидела она в золотой клетке, слишком несчастная, чтобы петь, накрытая облаком тоски - пока ее не подхватывала очередная волна лихорадочной энергии.
В то утро в бургундской гостиной Ханна как раз переживала период активности. Сидела за столом, спиной к Эммелин и Фэнни, стенографировала "Британскую энциклопедию" и так погрузилась в работу, что даже не обернулась, когда Фэнни вскрикнула:
- Ай! Слониха!
Эммелин, задыхаясь от смеха, свалилась на кушетку, а Фэнни рухнула в кресло. Сбросила туфли и начала рассматривать пострадавший палец.
- Теперь распухнет, - недовольно сказала она.
Эммелин заливалась хохотом.
- Я ни в одни туфли не влезу! А скоро бал! - негодовала Фэнни.
Каждая жалоба вызывала у Эммелин новый взрыв смеха.
- Эммелин! - возмущенно заявила Фэнни. - Ты отдавила мне палец! Могла бы хоть извиниться!
Эммелин попыталась взять себя в руки.
- Ладно… извини… - выдавила она. Закусила губу, но смех опять прорвался наружу. - Ну я же не виновата, что ты все время ставишь ноги куда попало. Если б они еще не были такими большими… - и она опять расхохоталась.
- Между прочим, - дрожащими от обиды губами вымолвила Фэнни, - мистер Койлер из "Харродз" сказал, что у меня изящная ножка.
- Конечно. Потому что на твоих туфлях он зарабатывает вдвое больше, чем на обуви для других дам.
- Ах ты неблагодарная маленькая…
- Брось, Фэнни, - все еще всхлипывая от смеха, сказала Эммелин. - Это же шутка! Конечно мне жаль, что я наступила тебе на ногу.
Фэнни только фыркнула.
- Давай еще повальсируем. Обещаю быть повнимательней.
- Верится с трудом, - недовольно ответила Фэнни. - Нет, мне надо поберечь палец. Не удивлюсь, если он сломан.
- Быть не может. Я просто слегка на него наступила. Дай посмотрю.
Фэнни подогнула под себя ногу, спрятав ее от Эммелин.
- Ты уже сделала все, что могла.
Эммелин побарабанила пальцами по спинке кресла.
- А с кем же я отрепетирую танец?
- Не волнуйся. Двоюродный дедушка Бернард совсем слепой, а троюродный кузен Джереми не интересуется ничем, кроме разговоров о войне.
- Я вовсе не собираюсь танцевать с дедушками!
- А у тебя выбора не будет.
- Посмотрим, - высокомерно пообещала Эммелин. Фэнни сдвинула брови.
- Что ты имеешь в виду?
- Бабушка уговорила Па пригласить Лакстонов, - широко улыбнулась Эммелин.
- Теодор Лакстон приезжает? - вскрикнула Фэнни.
- Правда, здорово? - Эммелин схватила Фэнни за руки. - Па считал, что неудобно приглашать на первый бал Ханны деловых партнеров, но бабушка настояла.
- Господи! - воскликнула покрасневшая от волнения Фэнни. - Как интересно! Наконец-то хоть какое-то разнообразие. Надо же - Теодор Лакстон!
- Теперь понимаешь, почему мне надо научиться танцевать?
- Не надо было наступать мне на ногу!
- Ну почему, почему нам не разрешили брать уроки в школе танцев? Никто не станет со мной вальсировать, если я не буду знать нужных па.
Фэнни подозрительно сладко улыбнулась.
- Конечно, ты не очень хорошо танцуешь, Эммелин. Но не стоит переживать. У тебя не будет недостатка в партнерах.
- Да? - переспросила Эммелин с видом человека, привыкшего к комплиментам.
Фэнни потерла палец под чулком.
- Все приглашенные на бал джентльмены обязаны танцевать с дочерьми хозяина. Даже со слонихами.
Эммелин надулась.
- Я помню свой первый бал, как будто это было вчера, - с ностальгией пожилой женщины продолжила довольная своей маленькой победой Фэнни.
- Думаю, при твоих красоте и грации, - отозвалась, закатив глаза Эммелин, - молодые люди выстраивались в очередь, чтобы потанцевать с тобой.