– Душенька, успокойся, – сказал он. – Я очень тебя люблю и прошу, чтоб ты не орала, как стерва, отчего твой чудный, милый голосок становится отвратительным и визжащим, как у подвальной крысы, и тогда нет никаких сил жить с такой змеей, а лучше повеситься в лесу, как Иван Сусанин, которого повесили поляки за то, что он неправильно указал им дорогу. Я слишком люблю тебя, но хочу также и уважать, поэтому требую немедленно прекратить скандальные сцены, позорящие тебя и меня, позорящие нас, нашу любовь и затемняющие будущее. Обожание мое переходит всякие границы, но я прошу тебя не пользоваться им в утилитарных целях, а то я когда-нибудь выйду из терпения, и последствия этого будут самые ужасные. И я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, потому что я неоднократно говорил тебе это, но ты не внемлешь моим разумным словам, а лишь даешь волю нервам, тоске, унынию и печали неизвестно по какому поводу, ибо нельзя же всерьез считать причиной нашего напряженного разговора вонючую сумму в 125 рублей, которая определена мне как содержание за мою жизнедеятельность на этой земле?
Дама замигала и неожиданно разрыдалась, открыв рот и уткнувшись лицом в подушку, в хрустящую накрахмаленную наволочку. Кавалер, почувствовав угрызения совести, успокоил ее, осушил слезы словами и делами любви, после чего вышел на кухню их двухкомнатной кооперативной квартиры во Втором микрорайоне Теплого Стана, притворив за собой дверь, чтоб жена не слышала, как он оттачивает трехгранным напильником столовый ножик… Чтобы это ей не мешало.
– Несправедливо, несправедливо, – бормотал он, работая.
Жена спала. Он убедился в этом, засунув в дверь комнаты свою круглую плешивую голову, после чего вышел на лестничную клетку и осторожно, пытаясь не звякнуть ключами, крепко запер за собой дверь.
Он прошел несколько кварталов до югославского магазина "Ядран", расположенного в Третьем микрорайоне, и, круто изменив направление своего маршрута, внезапно углубился в зимний городской лес, который тянулся на несколько километров по перпендикуляру от Профсоюзной улицы до Ленинского проспекта, а в продольном направлении тоже на несколько километров – от улицы Теплый Стан до улицы Обручева, и был в это время года и дня тих, пуст, темен, безлюден. Он вырезал отточенным ножом хорошую дубину и присел в засаде около одинокой волейбольной площадки, которая действовала даже зимою, но, естественно, в светлое время суток, а не тогда, когда все так страшно и все так сумрачно вокруг, и пруд с хлорированной водой в зоне отдыха замерз, и не шелохнется снежная ветка, и ни одна сволочь не бежит по тропинкам "бегом от инфаркта", и собаки не гадят на дорожках, и разрумянившиеся лыжники не скрипят палками по снежку, и прогуливающая интеллигенция Теплого Стана не ведет своих наглых посмеивающихся разговоров, кутаясь в перекидные шарфы и воротники надувных пальто гонконгского производства, что приходят в посылках и продаются желающим за стоящие деньги. Страшно, Господи! Ох как страшно в зимнем лесу, где человек практически забывает в такие минуты о прекрасности жизни, а думает всякую бяку, гадость всякую, безблагодатную и бесперспективную!.. Страшно…
А вот Внуков А. Н. ни о чем прекрасном не забывал, и ему абсолютно ничего не было страшно. Ибо это был гражданин СССР из породы тех самых лиц, с которыми власть и общество упорно борются по линии коррупции, поскольку эти граждане крадут все, что есть, и продают налево, совершают приписки, берут взятки, устраивают знакомых и родственников на такие же места, как те, где они служат сами. Они ходят в сауну, смотрят по видео фильм "Последнее танго в Париже", ездят на "Жигулях" и "вольво", скупают старинную мебель, посуду, картины, книги, пьют баночное пиво, виски, джин и определяют детей в хорошие высшие учебные заведения, где эти "цветы зла" учатся за казенный счет и даже становятся иногда высококвалифицированными, нужными родине специалистами, зачастую даже и не подозревающими о подлинном моральном облике их родителей. Эх, дети! Они обычно витают в заоблачных сферах, предаваясь грезам и мечтам до того самого времени, пока суровый народный суд не расставляет все точки над i, после чего тут же взрослеют…
И Внуков А. Н. был очень доволен своим рабочим днем и вечером, который он провел в ресторане "Хунзах", расположенном на улице Теплый Стан, откуда он, проживая в Девятом микрорайоне, решил прогуляться по воздушку, распахнув полы своей турецкой дубленки и сдвинув на затылок бобровую шапку. Посвистывая, этот веселый сорокапятилетний человек шел себе по лесной тропинке, совершенно не чуя абсолютно никакой беды и лишь перебирая в голове, как турок четки, различные свои приятные мысли и мыслишки, связанные с ресторанным пребыванием, где в его честь был устроен небольшой банкет на 350 рублей, в конце которого Внукову А. Н. была с поклоном вручена определенная сумма денег. Он даже затянул грузинскую народную песню "Мралаважмиер", но столь явно не обладал голосовыми данными, что его невнятная музыка была быстро погашена морозным воздухом. С ветвей шурша осыпался снег, в прогалинах виднелись уютные огоньки многоэтажек, и он наддал шагу, желая поскорее очутиться в кругу семьи, но, поравнявшим с волейбольной площадкой, внезапно остановился и, как волк, повел носом, ибо НЕЧТО вдруг затормозило ход его движения, чувство ОПАСНОСТИ, которое никогда не подводило его, отчего и существовал он в довольстве, достатке, счастье, надеясь прожить с этим чувством до самого конца отпущенных ему Господом дней.
Но в этот раз он даже не успел ничего предпринять. Тяжелый удар пришелся сзади по шапке, ноги у Внукова А. Н. подкосились, и он бездыханный упал в сугроб.
А муж возвратился домой уже поздней ночью, вдосталь напетлявшись по лесным тропинкам, наездившись в автобусах, троллейбусах, трамваях. Открывая дверь, он снова пытался не создавать шума, но когда разделся, надел тапки и прошел на кухню, то тут же запел песню из репертуара ленинградского рок-ансамбля "Механический удовлетворитель", нечто вроде:
Скоро настанет весна. Налипнет на подошвы дерьма…
Жена холодно глядела на него, не зная, как правильно ценить возбужденное состояние мужа. Она сидела за кухонным столом, крытым импортной клеенкой, и пила чай внакладку. Перед ней имелось яблочное варенье в вазочке, рубленая ветчина Каунасского мясокомбината, сыр с тмином из Шяуляя, полтавская колбаса и эстонские соленые галеты.
На всякий случай она хотела отвернуться, но муж не дал ей этого сделать, сразу же вынув из кармана увесистую пачку денег.
– О, сколько у тебя денег! – не удержалась она от удивительного восклицания.
– Вот это я нашел в лесу, – тяжело дыша, сообщил он.
Они пересчитали деньги. Их оказалось ровно 10 000 рублей красными червонцами.
– Мы должны заявить о находке в 127-е отделение милиции, – хотела твердо высказаться жена, но муж снова не дал ей этого сделать, объяснив, что если кто предъявит находку, то на долю заявителя придется лишь никчемная ее часть, а именно – один процент, то есть всего-навсего 100 рублей, которые не сделают погоды, даже если их обоих наградят золотыми именными часами за проявленную честность. Он либо ошибался, либо сознательно лукавил, этот муж, – ведь всем в СССР, даже малым детям, известно, что Государство дало бы им за находку гораздо больше, чем 100 рублей, не говоря уже о моральном уважении от общества. Но не в этом дело…
А в том, что они оба тихо засмеялись и зажили с тех пор весело и счастливо. Они положили деньги в пустую коробку из-под кубинских сигар, когда-то подаренных им на свадьбу, и стали прибавлять к своему ежемесячному бюджету всего лишь по 200 рублей, правильно рассчитав, что указанной суммы им хватит на 4,16 года. Не обошлось и без небольшого спора: жена предлагала сразу же купить югославскую стенку за 2016 рублей и зеленую плюшевую мебель финского производства, как у их друзей, живущих неподалеку от Смоленской площади в кооперативе Большого театра, но муж решительно воспротивился этому, объяснив, что здоровье дороже и летом они поедут в Прибалтику, осенью в Крым, зимой в Грузию. Жена легко согласилась с ним, потому что тоже была очень умной женщиной.
Вернемся к потерпевшему Внукову А. Н. Отлежавшись в сугробе, он пришел в себя, ощупал затылок, определив на нем изрядно, вздутую шишку, оценил руки, ноги, грудь и, убедившись, что все находится в порядке и наличии, включая бобровую шапку, больше ничего ощупывать и оценивать не стал и весело продолжил свой путь, страшно удивляясь происшедшему и потеряв от этого почти всю свою бдительность, не чуя совершенно почти никакой беды.
Которая заключалась в том, что дома его уже ждали. Он понял это по заплаканному лицу Тамары, открывшей ему дверь, и по лицам двух высоких мужчин в кожаных пиджаках, мгновенно выросших за ее спиной. В глубине квартиры, под картиной работы кисти раннего Боера, сидела дочь Внукова А. Н. Лена Внукова в дымчатых "полароидах", нервно крутя в тонких изящных пальцах австрийскую сигарету "Майдл сорт". Он кивнул дочери, но та отвернулась.
– А в чем, собственно, дело, товарищи? – спросил он.
– Пройдите в гостиную, и вам все станет ясно, – сказал один из "кожаных пиджаков".
Медленно разматывая шарф, Внуков А. Н. прокрутил в голове все комбинации по собственному спасению, но ни одна из них не давала ему искомого результата. Он мельком подумал, что на Западе сильное распространение получили у деловых людей электронные компьютеры, способные принимать мгновенные решения в сотые доли секунды, и вздохнул – как мы все-таки отстали, у нас этот компьютер сразу же сгорел бы от напряжения ясным огнем и денежки, траченные на его покупку, сгорели бы тоже.
Он шагнул в комнату и, конечно, тут же увидел этого сукина сына, с которым они целовались 40 минут назад в вестибюле "Хунзаха", когда швейцар надевал на Внукова пальто, получив за это рубль. Рядом с подлецом на диване сидели какие-то молодые спортивные ребята, которые в дальнейшем фигурировали как понятые.
– Ну что, стыдно, шакал? Так-то ты мне платишь за мою доброту и участие? – обратился он к Рафаилу, и тот, съежившись от позора, лишь провел ладонью по горлу, дескать, зарезали, что делать,извини, друг, и Внуков А. Н. брезгливо отвернулся от этого нечеловека.
– Так в чем же все-такидело, товарищи? – повторил он, устроившись в кресле и перекинув ногу за ногу.
– А то вы не знаете, гражданин Внуков, – не удержался один из понятых, но мужчины в коже посмотрели на него строго, и старший из них по чину сказал примерно так:
– Гражданин Внуков А. Н., в присутствии понятых мы будем вынуждены произвести на вашем теле личный обыск с целью изъятия у вас меченых денежных знаков в сумме 10 000 рублей, которые вы получили в качестве взятки от гражданина М. – Он указал на Рафаила, и тот согласно кивнул головой. – О чем гражданином М. сделано соответствующее заявление, признанное компетентными органами явкой с повинной. Прошу начинать… Женщины, – обратился он к Тамаре и Лене, – вы можете пока удалиться на кухню.
– Нет, я останусь! Я хочу все видеть собственными глазами! – вспыхнув, сказала Лена, а Тамара лишь тихо плакала, бесшумно сморкаясь в батистовый носовой платок с монограммой.
– Что ж, ваша воля, ваша владеть, – пробормотал Внуков А. Н.
– Что?! – подняв голову от заполняемого бланка протокола, спросил второй "кожаный пиджак", но Внуков А. Н. уже стушевался, размяк, и вопрос повис в воздухе, после чего процедура началась.
И тут же закончилась, к превеликой досаде почти всех присутствующих, ибо денег, как уже следовало бы догадаться, естественно что не оказалось же.
– Где деньги? – спросили Внукова А. Н.
– Какие деньги? – удивился он, наливаясь кровью, после чего немедленно заорал, завопил, затопал ногами, заохал, застонал, пнул ногой гражданина М., суля всем оклеветавшим его страшные кары и месть вплоть до понижения по службе, хватался за сердце, и сияющая Тамара принесла ему в зеленой рюмочке патентованное заграничное лекарство, с ненавистью глядя на служивых людей.
– Вы ведь прямо по лесу шли? – неуверенно спросил один из них.
– Не ваше собачье дело, где я шел! – взвизгнул Внуков А. Н. и тут же немедленно был вознагражден за перенесенные испытания тем, что подле него вдруг оказалась Лена, снявшая наконец свои темные очки, против которых он часто протестовал, утверждая, что они портят миловидное выражение ее не очень-то красивого лица.
– Я всегда знала, что ты честный человек, папка, и говорила об этом девочкам, – сказала она, и слезы в ее прекрасных глазах задрожали, как бриллиантовые сережки в ее же ушках.
– Доченька моя, милая, – не выдержав, зарыдал и Внуков А. Н. – Ты видишь, как сложна жизнь, как много в ней грязи, лжи, несправедливости, но пускай все случившееся послужит тебе хорошим жизненным уроком в смысле оптимизма и постижения прекрасности жизни, чего, что уж тут греха таить, зачастую так не хватает современной молодежи, иногда предающейся пессимизму, нигилизму, унынию, а то и голой отрицаловке, неверию во все то хорошее, что существует на земле испокон веку и будет существовать до тех пор, пока останется жива хоть одна душа, пока не потухнет солнце! Верь, дочь моя! Верь во все прекрасное и светлое, ибо дорогу осилит идущий, а обрящется лишь ищущему и верующему!
"Кожаные пиджаки" захохотали, смеялись понятые, Тамара, гражданин М., улыбнулась сквозь слезы Лена, заливался соловьем и Внуков А. Н.
Они смеялись. Давайте и мы оставим наконец печаль и тоже засмеемся – открыто, весело, счастливо, легче и интенсивнее, чем раньше. Давайте наконец-то бросим валять дурака. Давайте наконец-то будем как дети!
ПРИМЕЧАНИЯ
{1} Согласен, что дрянное название дал я "рассказу", но, к сожалению, лучшего ничего не могу придумать Бегает мозг, мечется, как мышь
{2} Имя моей последней жены Жены Последней
{3} Имя одного из моих Ближайших Приятелей
{4} Имя другою моего Ближайшего Приятеля Все имена в моем "рассказе" скрываются, чтобы читатель не подумал, будто рассказ этот автобиографический
{5} Мое имя.
{6} Фамилия, имя, отчество гражданина, у которого я снял жилплощадь за 60 руб. в месяц.
{7} Пример логически-филологической путаницы, подчеркивающей размытость жизненных реалий.
{8} Моя Бывшая Любовь. Я ее очень сильно любил.
{9} Дикое слово, возникшее на основе еще более дурацкого сочетания слов "литературный уровень" Это же надо такую пакость придумать – "литературный уровень"!
{10} "Мерзнет девочка в автомате, прячет в зябкое пальтецо все в слезах и губной помаде перемазанное лицо". Цитирую по памяти. Книгу украли
{11} Это не уничижительное слово, а эквивалент слова "умный".
{12} Не Весна, а весна.
{13} Нужное – подчеркнуть, ненужное – вычеркнуть
{14} Сексуально-морально-физический
{15} Название одного среднерусского города
{16} Цитата из уважаемого мной поэта
{17} Не "Правды", а Правды
{18} Сознаю, что метафора сильно хромает, но поделать с собой ничего не могу.
{19} Один сукин кот, прочитав этот "рассказ", напечатанный в моей рукописи, не удержался и приписал на полях рифмованную махровую пакость. Этот человек – негодяй и пошляк Я в данный момент порвал с ним все отношения. Я против эпатажа
{20}Мы говорили по междугородному телефону.
{21} Подруги
{22} Эти реплики были (расставьте сами в соответствующих местах, если не лень):
1) Когда это я тебе плевал в рожу?
2) Разве мы когда-нибудь об этом говорили?
3) Оказывается, ты с самого начала играла?
4) Оказывается, ты с кем-то советуешься о наших делах?
5) А как же ты говорила, что тебе от меня ничего не надо?
6) А как же ты говорила, что не будешь мешать мне, а я – тебе. И что мы всегда будем жить раздельно, иначе погибнет наша любовь.
7) Ты понимаешь, что если мы поженимся и будем жить вместе, то это означает, что наша любовь закончилась?
8) Я был искренен, а ты, значит, все высчитывала?
9) Ты сама разрушила все!
{23} О, Боже! Когда я понимаю, что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО могла ТАК сказать, т. е. "попросить прощения" (!), мне самому хочется наглотаться снотворных таблеток. И не 50 штук съесть, а 100. И никуда после этого не звонить.
{24} Внимание! Я чувствую, что лав стори приобретает пошлый морализаторский оттенок Ну и пусть, это очень даже хорошо!
{25} Название города
{26}Имя прославленного советского маршала