Тот из мужчин, что покрупнее, приподнял длинную крышку. Под ней оказалась пара весел.
- Ой-е-е-й…
- Вы, ребята, откуда будете?
- Отплыли от "Гранд-отеля" в Пойнт-Клире. А где мы сейчас?
- Течением вас вынесло к Затерянному Ручью. Это милях в пятнадцати к югу.
- И как мы теперь вернемся назад?
- Сейчас посмотрим. - Клод сделал круг и подплыл со стороны кормы. - У вас весь мотор илом перемазан.
- А наладить его нельзя?
- Почему нельзя? Можно. Только из воды придется вытащить.
Клод кинул им конец и отбуксировал к своему причалу.
- Солнце уже садится, - сказал он, швартуясь. - На лодке до гостиницы впотьмах не доплыть. Ничего, попрошу Батча, он вас отвезет на машине, а гостиница завтра пришлет кого-нибудь забрать лодку.
Бедолаги перенесли на берег снаряжение. Увидев дорогущие рыболовные снасти, великолепные спиннинги и мощные катушки, Клод хихикнул:
- Ребята, вы на кого выбирались сегодня?
Смущенные тем, что кому-то пришлось их взять на буксир, горе-рыболовы тем не менее ответили тоном знатоков:
- На форель, на нерку. Говорят, самый сезон.
- Угу, - согласился Клод. - Только с таким набором впору на акулу ходить. Или на кита.
Он открыл ящик и вытащил целую связку - окуней, нерки и форели. Крупнее рыбы недотепам видеть не доводилось.
- Идемте в дом, я позвоню Батчу.
- Благодарим. Очень любезно с вашей стороны.
- Кстати, - сказал массивный, - меня зовут Том, а это Ричард.
- А я - Клод Андервуд. Рад познакомиться.
Уже во дворе Клод спросил:
- Вы здесь в отпуске?
- Нет, - ответил Том, - мы участники съезда медиков, который проходит в "Гранд-отеле". Дай, думаем, порыбачим в свободный часок, коли уж мы здесь.
Дома Сибил угостила их кофе, а там и жизнерадостно насвистывающий Батч возник на пороге. Ему нередко доводилось развозить по домам рыболовов-любителей, и он рад был позубоскалить на их счет.
- Привет, мужики. Слышал, вы заблудились. Тут у нас в Затерянном Ручье заплутать легко, сама речка забыла, куда плывет.
И он, по обыкновению, громко расхохотался собственной шутке, будто выдал невесть какую остроту.
Когда все уже собрались уезжать, Клод спросил:
- Вы здесь надолго?
- Еще три дня, - ответил Том. - К сожалению, сегодняшний день можно на говно списать… Ой, мэм, прошу прощения.
Сибил только рассмеялась:
- Ничего страшного. Я как-никак замужем за рыбаком, всякого наслушалась.
Клоду сделалось их жалко.
- Если желаете порыбачить, загляните завтра. Я вам покажу хорошие места.
В машине Батч сказал:
- Вы, наверное, не в курсе, как вам повезло. Сегодня вы повстречали лучшего рыбака всего штата. Если он сам предложил вам показать рыбные места, ловите момент.
- Спасибо. Обязательно воспользуемся, - хором откликнулись недотепы.
На следующий день Батч приехал за ними и отвез на условленное место ниже по течению.
Клод уже был наготове.
- Привет, ребята. Залезайте.
Троица погрузилась на старую зеленую четырнадцатифутовую плоскодонку Клода с пятисильным мотором и отплыла.
Клод вручил гостям по самому обычному спиннингу с ничем не примечательными катушками и объяснил свой способ.
- Пользуюсь только вот этой малышкой, - Клод показал красно-белую блесну, - с небольшой доработкой. Убираю у рыбки верхнюю губу с крючком, блесна глубже погрузится. Или можно свинцовый грузик навесить. Больше ничего не надо.
День еще не кончился, а Том и Ричард уже пришли в неописуемый восторг. Сегодня они поймали больше рыбы, чем за всю свою прежнюю жизнь. И про рыбалку узнали больше. Они совершенно уверились, что Клоду ведомы сокровенные тайны форели, лосося, окуня и их собратьев.
Клод высказался философски, в своей манере:
- Да нет тут никакой тайны. Либо клюет, либо нет. Вот и все.
В следующие два дня последовало продолжение. Они забрасывали свои спиннинги выше по течению, ниже по течению, тут и там, - рыбных мест, известных Клоду, на реке оказалось с избытком. Клода умиляло, в какой восторг приводила городских каждая поклевка, какое ликование сопровождало каждую пойманную рыбу. В последний день они попытались ему заплатить, но Клод категорически отказался.
- Но вы же потратили на нас время, - настаивал Том. - И труд.
- Спасибо, не надо. Какой там труд. Рыбалка мне только в радость.
- Это точно?
- Абсолютно. Вы не должны мне ни гроша. Но можете оказать мне услугу…
- Какую? Все, что в наших силах.
- Вы ведь, ребята, доктора. Осмотрите одну девочку и скажите свое мнение. Вот и вся услуга.
На съезд медиков, как выяснил Клод, съехались специалисты по хирургии локтевого и плечевого суставов со всего юго-востока. Конечно, неизвестно, помогут ли Том и Ричард Пэтси, но попытка не пытка. Клод наказал Френсис, чтобы девочка никуда в этот день из дома не отлучалась. Вдруг врачи согласятся.
Френсис, принаряженная Пэтси, Сибил и Батч сидели в гостиной и ждали гостей. И дождались. Клод представил врачей сначала Френсис, а затем Пэтси. Том, наклонившись, пожал ей руку:
- Привет, Пэтси, как поживаешь? - И немного погодя: - Милая, сделай одолжение, пройдись по комнате.
Девочка вопросительно посмотрела на Френсис. Та улыбнулась и кивнула.
Пэтси пересекла гостиную и остановилась. Том шепнул что-то коллеге на ухо.
- А теперь обратно.
Малышка послушалась.
- Отлично. Большое спасибо.
Доктора обменялись несколькими словами, попрощались и направились к двери.
Клод и Батч вышли за ними во двор.
Том сказал:
- Мистер Андервуд, к сожалению, такого типа родовые травмы не наша специальность. Мы занимаемся в основном спортивными повреждениями. Хотелось бы вам помочь, но надо показать девочку специалисту.
- Какому специалисту?
- Детскому хирургу-ортопеду, - пояснил Ричард. - Детские кости - штука непростая. Вам нужен одаренный хирург с большим опытом в этой области.
Том посмотрел на приятеля и вымолвил:
- Сэм Гликман.
- Ну да, - согласился Ричард.
Тем же вечером зазвонил телефон.
- Мистер Андервуд, это Том. Вот что. Сэм говорит, если вы завтра привезете девочку к нам в гостиницу до восьми утра, он успеет ее посмотреть. Потом он улетает в Атланту.
Клод позвонил Френсис и передал, чтобы Пэтси завтра встала пораньше - в шесть тридцать Батч заберет их и отвезет в "Гранд-отель".
- А мистер Кэмпбелл с нами поедет? - спросила Пэтси у Френсис.
- Ну если ты так хочешь, я его спрошу.
И, не мешкая, позвонила.
- Раз Пэтси просит, буду обязательно, - ответил Освальд.
Пэтси хотела, чтобы он был рядом, и душа у Освальда ликовала. Поедет ли он с ними? Да ради Пэтси он готов на Луну смотать и обратно!
На следующее утро Батч отвез Пэтси, Френсис и Освальда в Пойнт-Клир, где на берегу бухты Мобил стоял "Гранд-отель". В семь тридцать в одном белье и шапочке "Доктор Пеппер" Пэтси лежала на столе в банкетном зале - ее осматривал сам доктор Гликман. Френсис и Освальд невольно ежились, когда хирург-ортопед сначала сгибал-разгибал ей ногу, а потом перевернул на живот и занялся спиной. Делая свое дело, врач все время разговаривал с девочкой.
- Так вот, Пэтси, у меня есть внучка твоих лет, зовут Колби. И знаешь, что она тут мне сказала? Так не больно?
По лицу Пэтси было видно, что больно, но она ответила: "Нет".
- Она сказала: "Дедушка, у меня уже есть два поклонника". Нет, ты представляешь?
Доктор велел Пэтси встать и выгнуться изо всех сил, сначала влево, потом вправо.
- А у тебя есть поклонник?
- Нет, сэр.
- Да как же нет? - вмешалась Френсис. - А Джек? Ты сама мне сказала, что он твой поклонник. Расскажи доктору про Джека, золотце.
Закончив осмотр, врач поглядел на часы, взял свой чемоданчик и обратился к Френсис:
- Проводите меня до машины, миссис Клевердон.
Потом повернулся и с улыбкой помахал Пэтси:
- До свидания, дитя мое.
Они шли через холл, и доктор говорил:
- Миссис Клевердон, конечно, надо сделать рентген, но я и без него вижу, что таз и бедро были сломаны в четырех, если не в пяти местах, а тот, кто это сделал, не позаботился, чтобы кости правильно срослись. Она очень жалуется на боли?
Френсис, едва поспевая за ним, проговорила:
- Нет, доктор. Она ни разу словечком не обмолвилась насчет боли.
- Интересно, почему? Я-то знаю, что ей больно. Кости давят на нервные окончания в бедре и позвоночнике. По мере того как ребенок растет, боли будут только усиливаться.
Они подошли к машине, и Френсис выдавила из себя тот единственный вопрос, ответ на который они все хотели бы знать:
- Что-то можно сделать?
Доктор Гликман внимательно посмотрел на нее.
- Миссис Клевердон, вы неверно формулируете. Что-то надо делать. - Он вручил ей визитку и сел в такси. - Позвоните ко мне в кабинет и запишитесь на прием.
Остальные ждали Френсис в вестибюле.
- Он хочет осмотреть Пэтси у себя, - сказала она.
Через две недели поток машин нес их пикап по улицам Атланты. Френсис и Освальд носами уткнулись в карту. В конце концов им удалось найти медицинский центр и при этом не опоздать.
- Для меня загадка, как в этом городе люди ориентируются, - ворчала Френсис.
После того как рентген и прочие необходимые исследования были сделаны, доктор Гликман пригласил Френсис и Освальда в кабинет, а медсестра увела Пэтси в кафе - что-нибудь перекусить.
- Если немедленно не вмешаться, - сказал ортопед, - и оставить все как есть, то при такой патологии она очень скоро начнет терять подвижность и в итоге совсем не сможет ходить.
Френсис схватила Освальда за руку - так ей показалось легче.
- О боже!
- А когда она еще вырастет, болезнь затронет центральную нервную систему. Чем быстрее мы сложим заново неправильно сросшиеся кости и избавим скелет и мышечную систему от лишних нагрузок и деформаций, тем лучше. Но для этого потребуются две, если не три операции. Для молодого неокрепшего организма это очень серьезное испытание. Понадобится вся ее воля к жизни, все силы.
- То есть вы хотите сказать, она может умереть? - встревожилась Френсис.
- Любая серьезная операция несет в себе такой риск, но, насколько я могу судить, нашей малышке есть ради чего жить. Позвольте внести ясность. Ей будет необходима эмоциональная поддержка со стороны всех нас, причем на длительный срок. И даже когда реабилитация закончится, нет никакой гарантии, что Пэтси полностью излечится.
- О боже, - повторила Френсис.
- И все-таки мое мнение такое: надо идти на радикальные меры. Но вы теперь знаете: независимо от результатов процесс будет долгий и трудный.
- Лечение дорого стоит? - спросил Освальд.
- Хотелось бы ответить "нет", мистер Кэмпбелл, но увы. Да, дорого.
Доктор Гликман поглядел на фотографию внучки, перелистнул календарь и поверх очков пробежал глазами по датам.
- Я вот что сделаю - буду оперировать бесплатно. Это лишь малая часть расходов. И все-таки кое-что. Если вы обещаете, что она будет хорошо питаться и к концу июля прибавит парочку фунтов, назначаю операцию на утро второго августа.
Френсис заверила, что уж по части хорошего питания она сделает все и больше, даже если придется пичкать малышку едой по двадцать раз на дню, и они будут готовы к операции в срок. Другой вопрос, откуда они возьмут такую прорву денег, - но Френсис не стала об этом говорить при докторе.
Весь следующий месяц каждый встречный-поперечный считал свои долгом сунуть Пэтси конфетку, или булочку, или угостить мороженым. Все знали, что к концу июля девочке надо обязательно набрать вес. Но главная сложность заключалась в деньгах. Долгое пребывание в больнице, многомесячная терапия - даже без вознаграждения доктору получалось больше ста тысяч долларов. У Френсис и Милдред было кое-что отложено - но куда их сбережениям до такой суммы! Жители Затерянного Ручья развернули целую кампанию по сбору средств и поставили в продовольственной лавке рядом с кассой контейнер с надписью: "Фонд Пэтси". Очень скоро весть разошлась по округе и подключились другие организации. В Лиллиане, соседнем городке, Элизабет, глава родственного эзотерического ордена "Рисунок в Мелкий Горошек", организовала распродажу выпечки и невостребованных вещей. В зале приемов Затерянного Ручья каждую субботу устраивали рыбные трапезы - спасибо Клоду Андервуду, - и на благотворительные посиделки стекался народ со всего округа. Друзья Батча из "Лосиного клуба" в Альберте организовали барбекю - явился весь Затерянный Ручей и сотни людей из других мест. К удивлению Освальда, члены Ассоциации Аккордеонистов тоже решили внести свою лепту и дали в парке бесплатный концерт. На сцену они вышли в коротких кожаных штанах. Исполняя "Польку пивной бочки", мистер Краузе приметил в толпе Освальда и помахал ему. Френсис, Милдред и Пэтси тоже пришли, сели рядом с Освальдом и стали слушать музыку, как и вся прочая публика. Пэтси как раз принялась за вторую порцию сахарной ваты… и у Освальда душа ушла в пятки. В первом ряду, наискосок от них, сидел Брент Бун, заезжий гость, должностное лицо, и не сводил с девочки глаз.
Уши у Освальда налились краской. Через несколько минут Бун поднялся, подошел к пивной бочке, на которой было начертано: "Фонд Пэтси", бросил десять долларов и направился прямиком к нему.
Освальд перестал дышать.
Покачав головой, Бун смерил его взглядом, промычал сквозь зубы: "Мексика, мать твою" - и скрылся в толпе.
Август неумолимо приближался, а Освальд словно оставался в стороне. Денег-то у него, ясное дело, не водилось. И в один прекрасный день он решился.
Батч отвез его в Пойнт-Клир. Когда Освальд в последний раз был с Пэтси в "Гранд-отеле", то приметил в вестибюле небольшую художественную галерею. Туда-то он и направился со своими акварелями.
Красивая дама внимательно изучила рисунки - один за другим, - но свое мнение высказывать не спешила. Спросила только:
- Сколько вы хотите за ваши работы, мистер Кэмпбелл?
Как ни удивительно, вопрос застал Освальда врасплох. Он в жизни ничего не продавал. И уж тем более собственные труды.
- Почему бы вам не назвать свою цену? - выдавил он наконец.
Она еще раз проглядела рисунки. Пересчитала.
- Всего восемнадцать, так?
- Да.
- Могу вам предложить двести пятьдесят долларов.
- Вы шутите.
Освальд не верил своим ушам. Куча денег!
- Рада бы заплатить больше - акварели просто замечательные - но галерея у нас маленькая.
- Да нет, все отлично. Согласен.
Вручая ему чек, галерейщица сказала:
- Интересно было бы посмотреть, что у вас есть еще.
Выходя, Освальд глянул на чек и чуть не лишился чувств. Двести пятьдесят долларов стоил каждый рисунок!
К концу июля почти вся сумма была собрана - и не за горами были новые поступления. Рой и Освальд планировали устроить Пэтси в лавке торжественное прощание утром перед отъездом. В шесть сорок пять Рой открыл замок и свистнул Джеку.
- Эй, парнище, где ты? Твоя дама сердца на подходе!
Никакого ответа.
- В чем ты сегодня увяз, безобразник? Хоть бы не в мармеладе опять, времени нет тебя купать.
Рой еще посвистел, поискал птицу глазами, прошелся по магазину, подошел к входу для покупателей. И увидел Джека на полу в углу рядом с овощными полками - любимым местом для проказ.
- Ты зачем туда забрался? Снова за помидоры принялся? Вот уж Милдред до тебя доберется!
Пичуга неподвижно лежала на боку.
- Да что с тобой такое, дурашка? - Рой взял любимца в руку.
Застывшее тельце, тусклые глаза, устремленный в никуда взгляд… На Роя будто целая груда кирпичей обрушилась. Джек был мертв.
Потрясенный до глубины души Рой замер на месте, не силах поверить, что застывший комочек у него в руке и есть Джек. Тишина окутала все вокруг, слышны были только удары сердца. Рой не шевелился, пока не появился Освальд и не постучал по витрине. Увидев за стеклом знакомую фигуру, Рой сделал шаг, потом другой, потом третий… Когда он открыл дверь, Освальду бросилось в глаза, что его друг бледен как полотно.
Что-то стряслось.
- Давай в кабинет, - чужим голосом произнес Рой.
Освальд последовал за ним.
- В чем дело, Рой?
Рой прикрыл дверь и положил Освальду руку на плечо.
- Джек умер.
- О господи! - выговорил Освальд. - Что произошло?
Рой сел к столу и потряс головой.
- Не знаю. Я его обнаружил минуту назад.
Он схватился за телефон и набрал номер приятеля-ветеринара.
- Посмотри, нет ли у него на теле повреждений, - велел приятель.
Рой осмотрел трупик.
- Крови нет. Все как обычно.
- Не знаю, что тебе и сказать. Он мог съесть что-то или подцепить какую-то заразу. Словом, сто причин. А у птиц все скоротечно. Сегодня птаха бодра и весела, а завтра ее уже нет. Соболезную.
Рой повесил трубку и поглядел на Освальда:
- Он не знает.
Они замолчали, ведь сказать было нечего, и просидели так некоторое время.
Внезапно Освальд хлопнул себя по лбу:
- Послушай, Рой, а как же Пэтси? Что мы ей скажем?
Рой поднял глаза.
- Срочно звони Френсис - пусть не пускает Пэтси сюда, пока мы что-нибудь не придумаем. Я повешу на дверь табличку "Закрыто".
Пока Рой опускал жалюзи и гасил свет, Освальд набрал номер Френсис.
- Алло?
- Френсис, это Освальд. Я сейчас в лавке. Где Пэтси?
- Она здесь, мистер Кэмпбелл, завтрак заканчивает. А что?
- Слава богу, она еще дома. Ни под каким видом не пускайте ее в лавку сегодня.
- Вот как? - Френсис показалось, она ослышалась. - Это будет нелегко.
- Знаю. Вы уж постарайтесь. Потом все объясню. Только не выпускайте ее из дома.
По тону мистера Кэмпбелла Френсис заключила, что причина, наверное, очень серьезная. Пэтси уже поднималась из-за стола, и Френсис выпалила:
- Золотце, сегодня тебе в лавку нельзя.
Девочка округлила глаза:
- Почему?
- Произошло ужасное событие!
- Какое?
Френсис самую малость помедлила.
- У бедняги Роя корь!
Даже не пришлось голову ломать. Само выскочило. В последнюю секунду.
Пэтси вдруг перепугалась:
- А как же Джек? Он теперь тоже заболеет корью?
- Нет, милая, птицы корью не болеют, только люди.
Френсис терялась в догадках, что могло стрястись. Ведь Освальд прекрасно знал, что завтра Пэтси кладут в больницу и для нее очень важно попрощаться с Джеком. Наверное, Джулиан Лапонд совсем выжил из ума, переправился через реку и пристрелил-таки Роя - другого разумного объяснения происходящему Френсис не находила.
Через несколько минут на заднем дворе появился Освальд, увидел в кухонном окне Френсис и махнул в сторону дома Китченов.
Френсис вытерла руки.