- Давай, мой милый, а то мочевой пузырь лопнет. Я клянусь тебе - у нас дома обязательно будет такой же унитаз.
Бачо, счастливый от все же состоявшегося облегчения и папиного обещания, недоверчиво прищурил глаза.
- Что, ты мне не веришь? - Энрике потрепал сына за щеку, - Ладно, тогда я тебя напугаю. Произнеся свою потешную угрозу, Энрике, спустил воду, и Бачо действительно испугался, но только на секунду. Испуг сменился удивлением, породившем мечту. Когда-нибудь у них дома будет такой же аппарат с водопадом. Так сказал папа.
…Каждый раз, обрабатывая антибактериальными растворами обе ванные комнаты и бассейн сеньора Кальдерона, Кике в тайне любовался унитазом хозяина, а однажды отважился сходить в него по-маленькому. Эта нехитрая процедура привела его в неописуемый восторг. Он подумал, какое удовольствие должен будет испытать его сынишка, когда он пописает в это белое эмалированное устройство с волшебной кнопкой на сливном бочке, на которую достаточно нажать - и нечистот как не бывало! Шипящий поток, уменьшенная в тысячи раз копия водопада Салто Анхель, беспощадно проглотит желтизну и унесет ее в бездну. Канализация - великое изобретение умнейших людей, стала доступна для них, обделенных комфортом обитателей трущоб только в 21 веке, и то лишь благодаря революции.
Трубу в гетто прокладывали медленно. Работы тормозились не вследствие финансирования, а из-за перманентных столкновений банд. Поэтому реализация уже осязаемой мечты откладывалась на неопределенное время, которого Кике, безусловно, должно было хватить на выбор в магазине сантехники добротного унитаза.
Но однажды, проходя мимо туалета хозяина, Кике в очередной раз не сдержался. Им вдруг одолело желание оставить в туалете сеньора более заметный вклад, смыв затем следы своего "преступления". Кто бы мог подумать, что эта ребяческая шалость неискушенного в вопросах комфорта жителя убогой окраины, может спровоцировать… его убийство.
Хотя Кике поплатился не за то, что отважился облегчиться на золотом унитазе дона. За эту "вонючую" выходку его бы просто пожурили. В крайнем случае, уволили бы с работы без выходного пособия… Кике пострадал по стечению роковых обстоятельств…
В тот день он, конечно же, мог потерпеть и не соваться в отхожее место, но что произошло, то произошло. После того, как он осуществил свой бесхитростный план в том смысле, что облегчился не во флигельке для прислуги, а в уборной мраморной гостиной, он себе на горе услышал разговор в зале. Кике замер от страха, сидя на унитазе и не осмеливаясь даже натянуть штаны. Он едва дышал, поэтому четко мог отличить басистый голос дона от несколько прокуренного контральто его гостьи, которое легко могло сгодиться для партии юноши в какой-нибудь итальянской опере.
Речь шла о каких-то белорусах. О том, что эти белорусы обнаглели даже больше русских, которые уже влезли в богатый нефтью район дельты реки Ориноко через нефтехолдинг "Лукойл". О том, что президент Чавес приказал госкомпании Petroleos de Venesuela разделить с этими белорусами долю с добычи нефти на месторождении Гуэра Эста, того, что находится на востоке страны. Что надо любыми средствами сорвать эту сделку, не допустить проникновения в Венесуэлу этих агентов диктатора Лукашенко. Что надо действовать решительно, а не так, как с русскими. Тем более, что русские могут спокойно закрыть глаза на препятствия для белорусов, так как в вопросах разработки месторождений и продажи оружия Венесуэле они скорее не союзники, а конкуренты…
Обладательница низкого женского голоса поучала поддакивающего отставного генерала, критикуя того за отсутствие у оппозиции четко выработанного плана:
- Вы можете сколько угодно негодовать по поводу союза этих диктаторов, но ваши протесты никто не услышит. До тех, пор, пока они не будут подкреплены действием.
- Вообще-то мы ждали действий от вашего ЦРУ, - возразил дон, но семь лет назад Вы почему-то посчитали, что ликвидировать арестованного Чавеса преждевременно. Допрыгались. Теперь уже поздно.
- А вам было бы легче, чтобы он превратился в мученика, второго Че? Нет, сегодня мы работаем по другим сценариям, не таким кондовым.
- Кажется, я догадываюсь, о чем Вы, мисс Браун. Вам нужен хаос в Венесуэле. Примерно такой, как в Ираке, в Афганистане или соседней Колумбии. Тогда нефть становится практически бесплатной. Не так ли? Я правильно Вас понял?
- Не буду с Вами спорить. Вы всегда смотрите в корень. - согласилась американка, - Только хаос нужен и Вам, дон Кальдерон. Вы будете хозяином половины страны, той половины, что рядом с Колумбией, где правит наш верный союзник президент Урибе, чьего отца убили красные партизаны. Той половины, где находится озеро Маракайбо, так богатое месторождениями нефти. Пусть это будет меньшая половина, пусть это будет даже один только штат, штат Селия. Мы быстро провозгласим там независимое государство. Подобные сценарии мы реализуем даже под носом у русских. На Балканах. Здесь нам некому помешать. Война Колумбии с Венесуэлой и Эквадором - лишь дело времени. Вы меня понимаете…
- О"k, я Вас понимаю. Но что Вы посоветуете делать мне? Я ведь теперь на виду…
- Черт Вас дернул дискутировать с Чавесом о социализме! Социализм для Чавеса - это знамя. Поверьте мне, его цель более приземлена - построение Империи, новой латиноамериканской империи в противовес другим существующим в мире Империям. Он в отличие от Вас имеет грамотную стратегию и видит свою цель, хоть и совершает ошибки, настраивая против себя весь белый свет и преждевременно отказываясь от услуг Международного валютного фонда. Одного он не понял. Изоляция хороша, когда нет интернета, когда не с чем сравнивать и не от кого защищаться. Императора Наполеона свалили всем миром. Чавес такой же император. Наполеон тоже был порождением французской революции. Узурпатором он стал позднее. Диктатура - единственно возможное и весьма логичное завершение любой революции, включая его "ноу-хау" - боливарианскую. Он превратится в диктатора с неограниченной властью. Эта трансформация из революционера - вынужденная, но вполне объяснимая вещь. Иначе гражданскую войну не выиграть. Ведь, чтобы подавить сопротивление тех, у кого отняли собственность, надо действовать безжалостно… Да… Будь Вы на должности - Вы были бы гораздо полезнее для нашего общего дела. Ну, да ладно, надо исходить из текущего момента. Нам нужен толчок к мятежу. К гражданской войне…
- Это приведет Венесуэлу к кровопролитию…
- Кровопролитие - это издержки истории.
- Согласен. Он сам инициирует войну. Он сам! Мы только защищаемся!
- Давайте без громких слов. Лучше попробуйте предпринять что-нибудь менее пафосное, но предельно конкретное. Старайтесь репетировать на деле. Проверьте своих соратников и колумбийских бойцов. Надо поставить на место белорусов. Помешайте диктатору Лукашенко. Покажите в конце концов, что не зря получаете из Штатов многомиллионные транши на дестабилизацию обстановки в регионе.
- Вот значит, какова цель Вашего визита, мисс Браун. Вы хотите, чтобы белорусские нефтяники и строители, прибывающие на восток страны, получили должный прием?
- Наконец-то я слышу слова человека действия, а не теоретика! Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет… Гете наверняка имел в виду доллары. Мы даем их Вам в больших количествах… Деньги правят миром! Даже русские это поняли. Они теперь далеки от идеологии и предпочитают говорить языком цифр даже со своими союзниками. Вспомните, как они торговались с Минском за кубометры своего газа. В расправе над белорусами вполне логичным будет русский след.
- В расправе? Вы имеете в виду террористический акт - расправу над мирными рабочими и инженерами из Белорусской нефтяной компании? Кто же нам поверит, что русские убивают белорусов?!
- А кто еще пятнадцать лет тому назад мог поверить, что украинцы сражаются в Чечне против русских, и что русские пытаются расчленить Украину? Речь ведь идет о месторождении, которое дает пятьдесят тысяч баррелей в день. О венесуэльской нефти, которая сделает диктатора Лукашенко еще более независимым от имперской Москвы.
- Какое коварство, - усмехнулся дон Кальдерон, - Ваша многоходовая комбинация как всегда гениальна. Вы хотите хаоса не только в Венесуэле, но и в отношениях двух своих самых ярых врагов Америки - Москвы и Минска. Да, гениально, но совсем не просто.
- Простые решения мы принимали в 60-ых. Но они превращали мертвецов в великомучеников и клонировали наших противников повсеместно. Мы хотели установить новый порядок, но только теперь мы осознали, что выгоднее всего производить хаос. Мы научились управлять хаосом. Мы делаем это лучше всех. Потому что не боимся его порождать…
Кике, ставший невольным свидетелем этого секретного разговора сотрудницы американского посольства, а по совместительству резидента американской разведки и сеньора Кальдерона, не вовремя приподнялся с тем, чтобы избавиться от судороги в ногах - слишком долго он просидел на унитазе. Он встал очень осторожно, не издав ни малейшего звука. И даже штаны Кике застегнул бесшумно… Но, на мгновение расслабившись, он не запланировано облокотился на бачок. И как назло угодил пальцами в ту самую кнопку, что воспроизводила звук падающего водопада Салто Анхель.
Дон Кальдерон оторопел от внезапного звука. Придя в себя, он постучал в дверь. Кике не осмелился не открыть хозяину.
- Что ты здесь делаешь?! - заорал на лакея Диего Кальдерон.
- Какаю… - беззастенчиво и безнадежно ответил слуга.
Дон Кальдерон вызвал охрану. Колумбийцы выволокли Кике во двор. Дон Кальдерон и американка вышли следом.
- Люди в мире умирают и за меньшее, - бросила мисс Браун на прощание и села в автомобиль с посольскими номерами.
Кике крикнул вдогонку отъезжающему лимузину, что не хотел опорожняться на унитазе дона Кальдерона, что сделал это по глупости, потому что не стерпел, что больше никогда так делать не будет и скорее наложит себе в штаны, чем сядет не на свой горшок…
Дон Кальдерон дал команду колумбийцам пристрелить Кике. После приведения приговора в исполнение генерал позвонил своему протеже Альберто Корсо, известному мастеру по части инспирирования в выгодном юридическом свете всевозможных сценариев и воздвижения стопроцентных алиби для попавших впросак друзей.
Прибывшему по первому зову команданте Корсо из службы охраны президента дон Кальдерон рассказал правдоподобную историю заурядной попытки грабежа и вынужденном вооруженном отпоре несанкционированно проникшему на частную территорию грабителю. Дон Альберто спросил, известна ли генералу личность застреленного охранниками вора. Кальдерон ответил утвердительно, распознав в убитом уволенного днем раньше за халатность сантехника и чернорабочего. Мотивация неудавшегося ограбления была налицо, однако превышение мер самообороны тоже не вызывало сомнения. Дон Корсо вызвался помочь своему покровителю, вложив в руки вора неучтенный ствол - 9-миллимитровую итальянскую "беретту", изъятую при обыске арестованного намедни наркоторговца. Теперь дело было в шляпе - можно было вызывать полицию…
Жене Энрике, тридцатилетней красавице-тригенье Мерседес и его сынишке Бачо сообщили о смерти отца лишь спустя два дня. Хотя они уже на следующий день после убийства их единственного кормильца отправились на виллу дона Кальдерона. Но там их встретил лишь лай свирепых собак с огромными челюстями и без намордников.
Бачо испугался этих злых псов, похожих на крокодилов, но мама крепко держала его за руку. Они дождались, когда из ворот выехал лимузин хозяина. Дон Кальдерон соблаговолил опустить стекло задней дверцы, чтобы спросить:
- Чего тебе надо, женщина?
- Мой Энрике. Верните мне хотя бы его тело… - вымолвила она со слезами на глазах.
- Уходи прочь и уведи своего ублюдка! Не то я натравлю на него своих псов! Делаешь людям добро, а они норовят ограбить благодетеля! Если б его не подстрелили, он все равно бы провел за решеткой остатки дней за разбой! Пошла прочь!
Машина исчезла, сверкнув на солнце хромированными дисками и заботливой полировкой. Пыль от ее колес въелась во влажные глаза. Бачо тоже рыдал, глядя на мать. Он пока не понял, куда пропал его папа, не знал, почему мама все еще стоит у ворот, откуда лают злобные собаки с громадными челюстями. Мерседес простояла так, словно соляной столп, около часа. В глазах щипало от слез и пыли, но она не протирала их, с ужасом представляя, что эта пыль с дороги может быть прахом ее Энрике…
Им пришлось вернуться домой, в гетто, ни с чем. А наутро первые полосы газет уже пестрили заголовками с именем исчезнувшего папы Бачо. В одних заметках говорилось, что муж Мерседес вор. В других - что он наемный киллер, которого подослал в дом оппозиционного лидера кровожадный диктатор Чавес. Еще журналисты писали, что сострадательный даже к убийцам Диего Кальдерон решил похоронить злоумышленника за свой счет. Мерседес никогда бы не приняла подобной подачки от лжецов, которые не позволили ей проститься даже с телом любимого.
На третий день после смерти мужа мама десятилетнего Бачо перестала лить слезы. Заодно она передумала искать правду в столице. Собрав весь свой скарб в один чемодан, Мерседес взяла Бачо за руку и отправилась на юг, в Канайму. Там, у шумного водопада Салто Анхель, жила в индейской деревне ее престарелая мать, которая давно мечтала увидеть внука. Неграмотная бабушка Бачо еще год назад продиктовала местному учителю-кубинцу письмо и отправила его родным в Каракас. В нем она писала, что в Канайме жить намного легче, чем в столице, так как туда, в национальный заповедник, не тронутый цивилизацией, приезжает много туристов, чтобы попить самой чистой в мире воды, насладиться настоящим мате и полетать на самолете вокруг скалистых тепуй. "Там, где есть туристы, - рассуждала бабушка, - можно неплохо зарабатывать…"
Но не возможность заработка толкнула Мерседес на переезд. Она отважилась на дальнюю дорогу по иной причине. Там, в Канайме, никто не скажет Бачо, что его добродетельный отец был вором, убийцей или подлецом. Все эти обвинения были гадкой ложью. Правдой было только то, что ее Энрике убили…
* * *
Альберто Корсо совсем не размышлял на тему, к чьей помощи прибегнуть, чтобы реализовать нелегально провезенные в страну алмазы. Ну, конечно же, самым надежным вариантом было посредничество старого покровителя, который к тому же в известной степени был ему обязан… За тот случай с нелепым убийством лакея.
Из всех знакомых дона Альберто только у сеньора Кальдерона имелись богатые друзья: банкиры, заводчики и латифундисты, которые никогда не отказались бы конвертировать часть своих средств в самую твердую в мире валюту… В камушки.
Корсо многое знал о доне Кальдероне. В частности то, что в его особняке собирались влиятельные господа, которых в прежние времена можно было увидеть на гольф-поле "Кантри-клуба" в фешенебельном районе Лас Мерседес.
Под крышей Кальдерона слетались весьма узнаваемые и почтенные лица. В основном это были обиженные на Чавеса притаившиеся олигархи, лишенные части собственности и поставленные перед выбором - либо заплатить громадные налоги и согласиться с новыми правилами, либо иммигрировать. Бывали здесь и профсоюзные лидеры, дорвавшиеся до публичной политики и стоящие на штате настоящих и бывших владельцев. Навещали отставного генерала и иностранные инвесторы, для которых венесуэльский воздух уже давно запах жареным. Приезжали на поклон и зарубежные эмиссары, обладающие дипломатическим иммунитетом одновременно с типичными физиономиями агентов 007. Корсо знал о таких визитах, но все равно отправился к человеку, которого хоть и не считал своим патроном, но все же очень уважал…
В случае чего всегда можно было дать отповедь на любые возможные вопросы коллег по спецслужбе. К тому же, надзор за лидерами оппозиции входил в его обязанности. И кому, скажите на милость, как не ему, следить за Кальдероном? Кто бы справился с подобной задачей лучше него? Да никто. Все боялись Кальдерона. Его политический вес и влияние были такими же безоговорочными, как его мстительность и коварство… Он через многое прошел и был способен переступить любую черту. Искушенность и решимость - насколько эти качества предпочтительнее простодушия и скованности… Для политика - на сто процентов. И лишь Господь взвешивает души. Спрос со знающих многократно требовательнее. Все считали, что дон Кальдерон так смел именно потому, что знает слишком много…
Дон Альберто тоже так думал. Он боялся генерала, но все же доверял ему, ибо не мог не доверять человеку, за плечами которого люди видели историю. Для народа Кальдерон был хоть и опальным, но чавистом, ведь еще в начале 80-ых Чавес, Кальдерон и еще несколько их сторонников с левацкими взглядами основали нелегальный союз "Комакате", который затем перерос в Революционное Боливарианское Движение.
Потом в стране разразился небывалый кризис, сопровождающийся объявлением чрезвычайного положения и массовыми расстрелами восставших бедняков. Бедный люд протестовал против повышения цен, отмены субсидий и приватизации иностранцами государственных корпораций. Чавес принял сторону восставших. Что касается Кальдерона, то он тогда предпочел не высовываться и не рисковать военной карьерой. Кто-кто, а Альберто не осуждал своего покровителя за малодушие, ведь случись все иначе - служебному продвижению офицера Корсо некому бы было содействовать.
Вскоре беспорядки были жестоко подавлены отрядами карателей. Городские свалки засмердели человеческими трупами. Более 3000 убитых граждан в столкновениях с регулярными армейскими частями, сотни массовых захоронений, тысячи раненых и оставшихся без крова - таковым был печальный итог восстания. Западная пресса приклеила тем событиям ярлык массовых грабежей и погромов, оправдывая бойню, развязанную хунтой. В Венесуэле потопленное в крови восстание полуголодных обитателей нищих кварталов, уставших терпеть притеснения и не видевших иного способа заявить о своих правах, кроме как выйти на улицу, называют Caracazо.
В 1992-ом чависты отважились на путч. И тогда Кальдерон тоже остался в стороне, соблазненный хорошей должностью. Чависты проиграли. Но проигрыш, как часто бывает в экстремальной политике, обернулся победой. Чавес стал широко известен в народе. Повторив судьбу своего кумира Фиделя Кастро, после очередных президентских выборов он вышел из тюрьмы по амнистии, увенчанный ореолом защитника бедняков. Именно в этот момент Кальдерон напомнил о себе, встретив в числе верных соратников выходящего из застенков "друга".
Выиграв выборы в 98-ом, Чавес поклялся на "умирающей конституции", что вернет страну тем, кому она никогда не принадлежала - венесуэльцам. Во время инаугурации Кальдерон, к тому времени уже получивший генеральские погоны, стоял по правую руку от приносящего присягу президента. Но даже тогда звездный час генерала еще не пробил…
Спустя некоторое время Диего Кальдерон представил офицера Корсо президенту. И Альберто получил свою работу.
…Самым серьезным испытанием для новой власти стала попытка государственного переворота в 2002-ом. Именно в те дни имя Диего Кальдерона, выступившего против мятежников-коллаборационистов, стало широко известно.