- Нормально они там устроились. - представлял себя на моем месте чеченец Аслан, - Я и предположить не мог, что хлев может стать комнатой шалостей.
- Пусть понежатся напоследок, - заключил Шрам, - Как только получим деньги, избавимся от обоих. - Далее он изложил свой план, - Я так понял, деньги хранятся в ее ячейке. Пойдешь с ней. В банке откроешь свой сейф и войдешь в депозитарий вместе с шлюшкой. Клеркам скажешь, что у вас сделка, типа камушки ей продаешь. Деньги прямо там пересчитай. А этого кекса я для страховки подержу в машине. Потом утопим птенчиков в реке Ориноко - туристы часто опрокидываются на каноэ, и дело с концом. Как говорят итальяшки - устроим им причастие, уберем без помпы и нарочитого публичного эффекта. Согласен?
- Я и не знал, что здесь дебаты…
Утром я был не выспавшимся, но бодрым. Нас затолкали в машину и повезли в банк. В "Меркантил банк". За деньгами, которых там не было. Хотя полная правда заключалась в том, что из нас двоих деньги там хранила только Тиана. Но вряд ли я хотел, чтобы девушка платила по счетам едва не сконфузившегося псевдо-мачо. К тому же, речь шла о несколько иной сумме…
* * *
Уго Чавес даже не пытался дистанцироваться от городских партизан из союза "Тупамарос" - молодых и амбициозных выходцев из бедных кварталов. Не скрывал он и своей симпатии к колумбийским повстанцам. Это было взаимно. Обойтись без тех, и других он пока не мог. Не позволяло брожение в обществе, подогреваемое, как водится, извне… Партизаны были его реальными и действующими союзниками.
Не следует подавлять инакомыслие силами регулярной армии, умные правители используют для этих целей народные массы. Организованные, ангажированные, иногда вооруженные по собственной инициативе. Волонтеры от общества, искренние и убежденные патриоты, сами разгонят толпу несогласных - по велению сердца, по зову убеждений, на благо власти и сохранения целостности государства.
Североамериканские Соединенные Штаты, окрестившие Чавеса диктатором и демоном, совсем близко. Агрессивный сосед колумбийский лидер Урибе ждет от Вашингтона отмашки на интервенцию сопредельных государств. Лишенные собственности олигархи, под контролем которых все еще находятся не только СМИ, но и некоторые алькальды, всегда готовы поменять свой патриотизм на свои миллионы.
Возможно, наступит время, когда власти Венесуэлы поступят с боевиками из "Тупамарос" и их одиозными вождями так же, как российские власти с движением "Наши". Когда нужда в разгоряченной толпе исчерпана, националистическая карта разыграна, а революционные методы политической борьбы начинают грозить стабильности не меньше оппозиции, лидерам прикормленных движений дают должности. Потерявшие функционеров партии быстро хиреют.
Так было во все времена. Сделавший карьеру на революции Наполеон, став первым консулом, посчитал своими главными врагами вовсе не "роялистов", а своих временных союзников "якобинцев". Ленин после победы революции в России расправился с эсерами, Сталин отправил в "одесскую ссылку" даже маршала Победы Жукова, приревновал его популярности в народе. Государство не терпит двоевластия и анархии. Ведь оно должно защищать власть, привилегии и, конечно, собственность.
Что, кроме силы, нужно для того, чтобы уничтожить бывших союзников-потенциальных конкурентов? Мозги и решимость. В какой-то степени цинизм и беспринципность. И в довершение - щепотка страха. Надо просто быть обычным политиком. Не убежденным революционером, не просто хорошим человеком, а самым обычным политиком.
Гипертрофированная форма обычного политика - людоедство. Большинство революционеров превратилось в диктаторов. Выходит, не сможет предать тех, кто поддержал в самые трудные дни, кто верил и надеялся, только истинный революционер или просто хороший Человек. Человек, далекий от расовых предрассудков и националистических стереотипов, человек, способный повторить чудо Фиделя и сконструировать гордую нацию из почти животного сброда. Который сможет подарить достоинство выходцу из гетто, такому же бедняку, как он сам. Не испортиться под воздействием славы и власти, денег и женщин… Который скорее умрет, чем предаст. Таков ли Чавес? Может быть, наконец, наступили времена, когда рушатся концепции Макиавелли о двоевластии, и мир скоро увидит, что эффективный политик может оставаться хорошим человеком? История покажет, опровергнет или оправдает…
Ну, а пока негласная поддержка Чавесом революционно настроенных формирований ощущалась во всем. Движение "Тупамарос" еще не стало для него обузой. В ближайшее время организация была востребована не меньше национальной гвардии. Когда существует угроза вторжения - всегда требуются партизаны. Выкорчевывать "Тупамарос" из политической колоды за ненадобностью было бы политической ошибкой и направило бы силу организации не против оппозиции, а против самой власти. Так что методы борьбы, а так же по большей части несанкционированные выходки активистов движения во дворце Мирафлорес при Чавесе предпочитали терпеть. Во всяком случае, никто не собирался разводиться с толпой своих сторонников, пока ими можно было управлять или договариваться.
Что будет потом? Одному Богу известно. Время для размежевания приходит строго в соответствии с обнаружением непримиримых разногласий. В России это случается аккурат после того, как легитимность выборов уже никого не интересует, и власть "устаканивается", ну а в Латинской Америке - оно наступает, либо когда правитель настолько защищен, что не боится физической расправы, либо никогда…
Массивный внедорожник не смог припарковаться прямо у банка. Сквер перед фронтоном небоскреба оккупировали митингующие вкладчики и держатели индивидуальных сейфов, требующие свои деньги обратно. Представители толпы, изображая из себя делегированных парламентариев, стучались в закрытые двери, вызывая топ-менеджеров. Однако саботажники не спешили выходить к народу, резонно полагая, что толпе бесполезно что-либо объяснять. Что бы они сказали этим неистовым крикунам? То, что виноваты вовсе не акционеры банка, а их любимый Чавес, что именно он разрушает банковский сектор своими популистскими мерами в финансовом сегменте экономики? Попытайся они заговорить с ними менторским тоном, используя профессиональную терминологию - их разорвали бы на куски прямо у позолоченной вывески "Меркантил банка".
Аслан, сопровождающий Тиану, не мог взять в толк, что здесь происходит, и что вообще происходит в Венесуэле… Когда пара подростков, лица которых скрывали черно-красные повязки, разбили обе камеры видеонаблюдения перед центральным входом, и толпа бесчинствующих вкладчиков устремилась вовнутрь, прорвав оцепление секьюрити и вышибив дверь на фотоэлементах, размышлять было поздно. Толпа внесла в помещение и его, и Тиану. Единственное, что сделал Аслан, это позвонил Шраму и сообщил, что ситуация вышла из-под контроля.
Я, вовсе не представляя себя знатоком венесуэльского колорита, все же почувствовал свое превосходство в информированности и в двух словах обрисовал Шраму местную политическую палитру. Это было моей попыткой убедить людей Гараева, что я не имею отношения к этой заварушке, что в стране революция, и что здесь кидают не только олигархов, но и бывших кидал.
Шрам, негодуя от своей беспомощности, вытолкнул меня из машины и под дулом пистолета повел в банк, где у меня не было ни цента, хоть я и выказывал негодование размером в четыре с половиной миллиона.
Толпа уже громила офисы и грузила копировальную технику в пикапы. Полиция как-то вяло противодействовала мародерам - все слышали объявление по радио об отзыве лицензии у этого банка и связях его владельца с контрреволюцией. Лишь когда раздались выстрелы, к зданию подъехали армейские грузовики, и мотоциклисты в бронежилетах.
- Вам что, особое приглашение нужно? - кричал на безвольных полицейских возглавляющий группу спецназа офицер Корсо, - Сами не можете разогнать кучку люмпенов с прутьями и битами. На кой черт у вас оружие!?
- Ага, натворишь дел, скрутишь по ошибке "чависта" из парламента или пришьешь не того - нас потом по головке не погладят, - честно оправдывался пожилой полисмен, не поспевая за Корсо и его людьми, уже входящими в холл, - Сейчас и не разберешься, кто прав, кто виноват. Сами знаете - революция… Газеты считают этих "тупамарос" уличными убийцами и погромщиками, а власти величают левых радикалов авангардом восстания. Вы же меня знаете, дон Альберто, я верой и правдой служу закону. Мне все равно, кто у власти - левые, правые, главное, чтоб порядок был. В стране, на улице, в семье… Чавес вон свою бывшую жену в парламенте терпит. Она его больше всех критикует. А нам как разобраться, кого можно трогать, а кого нет? Мне полгода до пенсии…
- Ладно, Рамиро, провокация это. Самая что ни на есть провокация. Никто не собирается отнимать у богатеев банки. Просто банкиры не желают делиться с нашим многострадальным народом. Они сами все это устроили. Берите всех и бросайте в грузовики. В участке будем разбираться, кто их надоумил. А то, что президент позволяет себя критиковать, доказывает, что он не диктатор.
- По мне, так лучше, чтоб он был диктатором… - сказал он и огрел пробегающего мимо молодчика дубинкой, - Грузите хулигана в грузовик! Проснитесь, сонные мухи! - орал он на своих опомнившихся подчиненных, - Приготовить противогазы. Дон Альберто, основная группа засела в депозитарии! Это в подвале. Предлагаю выкурить их оттуда газом! Подонки! Хотят поживиться за счет нашей революции!.. - Теперь, когда не последний человек в службе охраны самого президента объяснил, что бесчинствующие "чиканос" - обыкновенные мародеры и провокаторы, можно было пустить в ход все остатки прежней удали. При таком раскладе это никак не отражалось на предстоящей пенсии…
Тем временем в депозитарии банка продолжалась незаконная выемка денег и ценностей. Хулиганы, связавшие хранителя, вскрывали ячейки фомками. Далеко не у всех имелись ключи, большинство погромщиков никогда не открывали здесь счета, не делали вклады и не заводили ячейки.
Подступиться к сейфу Тиане помог Аслан, помрачневший от действующей на нервы суматохи. Их продвижению к вожделенной стальной дверце, одной из тысячи в бесконечных рядах сейфов, пытались было помешать. Кому-то из выдающих себя за городских партизан это стоило сломанной челюсти, а одному смуглому усачу, имевшему неосторожность "засветить" мачете, самой жизни. Аслан выстрелил в него дважды, прежде чем увидел, что девушка открыла нужную дверцу и извлекла из ящичка деньги. Аслан побледнел, когда понял, что все содержимое тайника легко уместилось в ее ладони…
- Ну что? - это был вопрос из-за спины и прозвучал он из уст Шрама. Боевик держал ствол наготове, и дуло этого ствола упиралось мне в бок.
- Похоже, нас кинули… - ответил чеченец и посмотрел на меня самым зловещим взглядом, очень жалея о том, что не может убить меня прямо сейчас. Но удар в нос я все же получил. Удар свалил меня с ног. Зря он так, я бы и сам упал - очень хотелось спать…
Густые клубы то ли дыма, то ли газа, повалившие из всех щелей, включая вентиляционные люки, не торопили меня с изложением новой версии о местонахождения миллионов Гараева.
Помещение охватила паника, трансформировавшаяся в давку. Люди бросились к выходу, но дверь с пуленепробиваемым стеклом уже была заперта. Следом за этим опустилась блокирующая решетка хранилища. Мышеловка захлопнулась.
Запахло гарью газовой атаки. Непроницаемая мутная пелена, похожая на серое облако, погрузила все во мрак. Люди теряли сознание, растирая слизистую оболочку глаз и надышавшись едкой смесью спертого воздуха и аэрозоли. Через пару минут в депозитарий ворвался отряд спецназа…
* * *
Грузовики доставили очухавшихся участников беспорядков, облаченных в наручники, в полицейский участок. Народу привезли несметное множество. У людей до сих пор слезились глаза и першило в горле. Мучила жажда - лучшее время для допросов. Вот когда язык развязывается за стакан воды. Никто не говорит о пытках. Революционная Венесуэла - не Чили времен хунты. Просто с водой в некоторых районах Каракаса настоящая напряженка…
Фильтрацию задержанных взяли на себя подчиненные офицера Корсо, имеющего специальную картотеку для выявления зачинщиков. Корсо интересовали только самые интересные персонажи, остальных он сдавал полиции. Дон Альберто вольготно сидел на стуле начальника участка, дымя сигаретой, и, не поднимая головы, что-то записывал. Я стоял перед ним, уставший и небритый, но благодаря ему, живой и здоровый.
- Значит, эти русские и есть те самые подонки, которые лишили жизни моего друга дона Анхеля? - наконец, обратился ко мне Альберто Корсо.
- Вероятно, так оно и есть, - ничуть не сомневаясь, изрек я.
- Не фиксируй этих двоих в числе задержанных, - приказал офицер Корсо одному из своих людей, имея в виду наемников Гараева, - Я сам ими займусь.
- А что с колумбийкой делать? - сержант попросил уточнить дальнейшие действия в отношении схваченной иностранки из враждебного государства. - Может она из заброшенных "коммандос"?
- Кто эта девушка, за которую ты просишь? - этот вопрос снова касался меня.
- Случайная знакомая, которой я тоже обязан жизнью. Не меньше, чем Вам, дон Альберто, и стечению обстоятельств, которые я склонен считать чудом… - выпалил я, - У нее в этом банке были сбережения, и она мечтала их вернуть.
- Похоже, ее мечта осуществилась, - ухмыльнулся дон Альберто, - При обыске у нее нашли сорок тысяч боливаров. Она спрятала деньги в одно очень пикантное местечко…
- Отпустите ее и не отбирайте эти деньги, пожалуйста. А я за эту услугу откажусь от своей доли, - я оглянулся, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, - Я отказываюсь от своей доли алмазов.
- Я правильно тебя понял? - не поверил в столь благородный жест ради незнакомки офицер.
- Да… - со всей решимостью произнес я.
- Приведи сюда колумбийку! - приказал дон Альберто конвойному.
Тиана вошла так же грациозно, как если бы она дефилировала по подиуму. Красоту не испортишь бессонной ночью и слезоточивым газом. Она тускнеет лишь под воздействием времени.
- Ты "трансеунте" или "домисильядо"? - спросил он девушку, подойдя вплотную.
- Я здесь нелегально, - честно ответила она. - Работала в "Ди Анджело". Можете проверить.
- Хочешь, чтобы тебя депортировали? - нахмурил брови офицер.
- Только, если мне вернут мои сорок тысяч… - гордо бросила Тиана.
Дон Альберто еще раз посмотрел на меня:
- Не пожалеешь потом?
- Ни в коем случае.
- О'k, это самая дорогая проститутка из тех, что я видел… - согласился он, и, подойдя к сержанту, что-то шепнул ему на ухо.
Примерно через полчаса Тиане привезли билеты на самолет до Боготы, вернули деньги и посадили в такси. Прощание в подобной обстановке не выглядело романтичным, но на ее лице читалась искренняя благодарность. На самом деле мы были квиты. Но мне вдруг стало грустно, я поймал себя на мысли, что бессознательно хочу чего-то большего.
Девушка-мираж…
За нее ты все отдашь! Все отдашь!..
Чистые глаза, добрые слова -
Не забудешь никогда.
И на суше и в воде, и в раю и на земле
Будешь ты искать всегда
Девушку-мираж…
За нее ты все отдашь, все отдашь!
А вокруг все говорят: не бывает таких девчат.
Этим ты словам совсем не рад.
Первое свидание, в любви признание…
Она хотела лишь в золоте купания!
О! Разочарование…
Но ты веришь в предначертанье.
Неужели это блажь,
И нет на свете девушки-мираж?!
Девушки-мираж…
Губу раскатал! Вечный "сольтерон"! Что я снова сам себе нарисовал? Я едва ее знаю, а то, что я знаю о ней наверняка, при самом элементарном анализе в спокойной обстановке меня никогда бы не порадовало - она любит секс и деньги настолько, что пренебрегает безопасностью, а следовательно будущим, плюс она несвободна. Я включил в мозгу кнопку благоразумия. Меня даже успокоило, что у нее в Колумбии был бойфренд… Но бойфренд ведь не муж, черт возьми! Видно, кнопку заело… Чтобы не дать себе запутаться, я переключил свои мысли на Россию, куда так хотелось вернуться…
Без конца вытирающий со лба пот полицейский инспектор по имени Рамиро бродил взад-вперед по коридору, в ущерб репутации позволив командовать в свих владениях ребятам из спецподразделения дона Альберто. Но они в этой политической кутерьме и впрямь лучше разберутся. Сам он лишь сделал пару звонков в один особняк у восточного склона горы Авила…
* * *
Голос сеньора Кальдерона офицер Корсо не спутал бы ни с каким другим. К тому же, он ожидал этого телефонного звонка с того самого момента, когда отважился продать генералу ангольские алмазы. Понятное дело, у Диего Кальдерона напряженный график, внимание такой влиятельной персоны сосредотачивается на более важных вещах. И все же, в глубине души, Альберто Корсо надеялся на чудо, заключающееся в том, что генерал соблаговолит снизойти до его нижайшей просьбы и поможет старому боевому товарищу выгодно "спихнуть" алмазы.
Чудо случилось, когда офицер Корсо вознамерился лично "допросить" русских киллеров. Он собирался сделать это в укромном месте, известном только ему и расположенном в живописной сельве в четырехстах километрах от столицы, где в реках еще водились анаконды, а по земле ползали лохматые пауки размером с ладонь. До этих непроходимых дебрей было трудно доехать, но внедорожник, найденный его ребятами неподалеку от банка, тот самый, на котором по Каракасу разъезжали русские, без особого труда справился бы с этой задачей. А заодно автомобиль идеально подходил на роль тленного саркофага для обреченных на смерть пассажиров. Так решил дон Альберто. Не надо было убивать его друга.
Он уже высадил связанных русских и настроился на мысли, которые в народе приписывают праведным палачам, но тут позвонил генерал. Дон Альберто и предположить не мог, что его сотовый поймает сигнал в этих зарослях, что само по себе было не меньшим чудом, чем неожиданный звонок Диего Кальдерона.
- Не отдать ли тебе твоих узников мне? - предложил сеньор Кальдерон.
- О каких узниках Вы говорите, дон Диего? - испугался Корсо.