- О тех самых, которых ты вычеркнул из списка задержанных погромщиков "Меркантил банка"… - показал свою осведомленность генерал.
- На что они Вам, дон Диего? - пришел в себя от первого шока Корсо.
- Привези их в мой дом. Получишь исчерпывающий ответ. Кстати, я нашел покупателя на твои камушки. Цена будет достойная… Я жду тебя вместе с русскими у себя дома. Привези их как можно скорее.
Офицеру Корсо ничего не оставалось, как погрузить пленников обратно и отправиться назад, в Каракас…
* * *
Диего Кальдерон сидел в шезлонге на мраморной террасе своего ранчо и потягивал мате из золотой бамбильи. Он любовался искусственным водопадом, ниспадающим с уменьшенной копии Ауян Тепуя - именно так, Адской горой, прозвали индейцы-пемоны одну из главных достопримечательностей Венесуэлы. На стеклянном столике кроме ног сеньора, вытянутых на манер янки, лежала пепельница, а в ней - крупный алмаз.
Альберто Корсо, приехавший по первому зову генерала, без предвзятости относился к вельможным привычкам и излишествам сеньора Кальдерона. Генерал заслужил безбедную жизнь. Аскетом он не был. Возможно, он не был и героем. Но в офицерском корпусе, особенно среди старших и высших чинов, дон Диего стал невероятно популярен. Мифически популярен…
Мифы рождаются, когда не хватает героев. Мифы развенчиваются, когда они появляются. И тогда они разбиваются о воображаемые скалы. Или живут в легендах. Ибо мираж нельзя сокрушить, потому что его нет…
Альберто Корсо одолевали нехорошие предчувствия. Дизайнеры постарались. Макет Ауян Тепуя был хорош, неотличим от оригинала и завораживал своим совершенством. Адская гора, словно звала его, призывала забраться на самый верх, туда, где она прикасается к облакам. Но нет ничего ниже этой вершины. В реальности этот пик и есть дно мира. Так считали индейцы. После разговора с доном Кальдероном офицер Корсо поймет, что пемоны вовсе не заблуждались…
- Молодец, что прибыл, - похвалил вошедшего команданте Корсо генерал Кальдерон. - Можешь привозить свои камушки. Огранщики из Вашингтона заплатят за них лучшую цену.
Альберто обратил внимание на женщину в деловом приталенном костюме и черных солнцезащитных очках. Она стояла у перил террасы и курила с мундштука, взирая на скалистый обрыв.
- Не волнуйся, именно мисс Браун помогла найти покупателя. У меня нет от нее секретов, - понял замешательство гостя генерал. - И спасибо, что доставил этих русских.
- Благодарю Вас, дон Диего. Но позвольте поинтересоваться, зачем Вам понадобились эти русские? О том, как Вы о них узнали, я, кажется, догадываюсь… Я просто не могу понять, на кой они Вам… - занервничал Альберто, - Мне они самому нужны!
- Уж не для того ли, чтобы зарыть их в джунглях? - вмешалась в разговор леди в очках, и офицер Корсо сразу распознал американский акцент.
- Похоже, сеньора знает не только Ваши секреты, дон Диего, но и мои сокровенные мысли.
- Ты прав, Альберто, сеньора Браун много, чего знает. Но она умеет хранить тайну.
- И все же, просветите меня, дон Диего, связана ли покупка моих камушков с тем, что я лишаюсь законного права распорядиться по собственному усмотрению с убийцами моего друга? - Альберто достал из пачки сигарету и попросил у леди огонька. Она великодушно чиркнула своей перламутровой зажигалкой от Дюпон, и офицер Корсо затянулся. Выпустив дым, он бросил беглый взгляд на окрестности, увидел с террасы стоянку для машин у входа ранчо и людей, которые выводят из джипа его связанных пленников, - О… Я вижу, мое мнение здесь никого не интересует. Вы с сеньорой все решили без меня…
- Этих русских ожидает та самая участь, которую ты им и уготовил, - сообщил дон Кальдерон, - Просто их смерть может не только утолить жажду твоей справедливой мести, но и принести пользу нашему общему делу.
- У нас есть общие дела? - засомневался Альберто.
- Нам понадобиться Ваша помощь, офицер Корсо, - не обращая внимания на саркастический тон Альберто, изрекла американка.
- Я не веду дела с янки, мисс… Браун, кажется. Я в другой команде. Той, что завела собственное дело, - отрезал Корсо. - Когда я решу замарать руки, то не буду спрашивать дозволения Лэнгли. Ваши ястребы кичатся высокоточным оружием, но до сих пор не научились делить людей на вооруженные формирования и гражданское население. Нет, я не паинька. Но на мне нет невинной крови.
- Так ли? - улыбнулась мисс Браун, - Генерал как-то рассказывал мне одну душещипательную историю о венесуэльском офицере, который подбросил неучтенный пистолет ни в чем неповинному служке, имевшему неосторожность услышать то, что не касалось его ушей. Бедного служку не просто убили, его семья до сих пор не может отмыться от позора. Ведь стараниями того офицера подстреленного бедолагу считают грабителем. А еще этот офицер торгует алмазами и дружит с оппозицией, что зафиксировано на видео точно так же, как и момент подбрасывания трупу пистолета марки "беретта".
- Я вижу, генерал действительно Вам доверяет все. Думаю, это ошибка. Но теперь я вижу, что и я допустил роковую оплошность, доверившись ему, - заключил Корсо.
Диего Кальдерон вскипел, услышав эти слова. Он подскочил с шезлонга и запустил калабас с остывшим мате в сторону обрыва, предусмотрительно высунув и отряхнув золотую бамбилью. Собаки дона Диего ринулись вниз за брошенным предметом, а генерал высказал свою позицию четким и холодным командным голосом, не терпящим возражений:
- Итак, Альберто, ты сделаешь то, что от тебя требуется. Не в память о добрых делах, которые я для тебя делал. А просто потому, что у тебя нет другого выхода. Потому, что я размажу тебя до мокрого пятна в подконтрольной мне прессе и выпущу в эфир всех телеканалов сюжет о замаравшем честь мундира офицере Корсо. Если, конечно, ты не исполнишь в точности все, что пожелает моя гостья из Соединенных Штатов… Тебе все понятно?
Офицер Корсо молчал.
- Дон Альберто не станет рисковать честью мундира, - смягчила ситуацию американка, подойдя к Корсо с тем, чтобы еще раз поджечь его потухшую сигарету, - И своей идущей в гору карьерой…
- Что вы от меня хотите? - офицер смахнул со лба пот и выплюнул на мрамор лишь наполовину истлевший окурок.
- Вам не потребуется убивать Уго Чавеса, - посчитала уместным пошутить мисс Браун, - Он сам скоро превратится в труп. Нам от Вас нужна самая малость… Белорусы, безопасность которых доверена вам. Нужно, чтобы на днях они отправились на экскурсию в Канайму. И все. А окурок не стоило бросать на пол, для этого существует пепельница.
- Пепельница занята. Там лежит мой алмаз… - тихо ответил офицер.
* * *
- Сеньор Кальдерон, русские дерутся! - доложил запыхавшийся колумбиец.
Диего Кальдерон не любил, когда его будят среди ночи. Однако попросил подробностей. Охранник доложил, что выполнил распоряжение сеньора снять с пленников наручники, после чего они набросились друг на друга словно кровные враги. Они дрались до тех пор, пока в подвал не спустилась большая часть смены. Усмиряли долго. Многие парни пострадали. Русские не получили особых повреждений и сейчас спокойно спят.
- Никто не умер, а ты меня будишь, - резюмировал дон Диего. - Ну, хорошо… Молодец, что доложил. А этим гладиаторам я устрою ристалище в розовых песках Канаймы. Там же я их и закопаю. Не следовало им меня тревожить…
Аслан действительно подрался со Шрамом. Случай поквитаться с ненавистным контрактником в будущем мог и не представиться. Перспектива или, как говорят люди вроде Гараева, "фьючерсы" не обнадеживали. Аслан не сомневался, что латиносы уже определили место их последнего пристанища. Но как он мог покинуть этот мир, не выразив свое негодование человеку, лишившему его возможности проводить в последний путь младшего брата? Аслан совсем бы не расстроился, если б ненароком пришиб Шрама насмерть. Латиносы не дали. Теперь бывшие подельники снова были пристегнуты к разным батареям…
Утром их бесцеремонно разбудили, отстегнули от батарей, навалили в миски какой то жидкой каши из маниока, и, не дав доесть этой отравы, загрузили в черный "Эксплорер".
Джип тронулся в путь, который оказался неблизким. Колонна из шести внедорожников продвигалась с круизной скоростью на юго-восток. Аслан и Шрам сидели молча. На них обоих смотрели дула короткоствольных автоматов, показательно передернутых двумя "обезьянами" в камуфляже…
…В этом же направлении двигался автобус с белорусскими специалистами нефтяной отрасли. Встречающая сторона решила устроить работягам и инженерам грандиозную экскурсию в национальный заповедник, внесенный в каталог международного наследия Юнеско. Автобус сопровождал один полицейский автомобиль, "Шевроле Тахо" с четырьмя национальными гвардейцами и грозный человек в бронежилете, который ехал во главе колонны на американском мотоцикле модели "Виктори Хаммер" 2004 года выпуска, увешанном ранцами. В ранцах лежала пара автоматов, магазины с патронами, связка гранат российского производства и парашют. Офицер Корсо всегда отличался предусмотрительностью. Особенно, когда в воздухе вполне осязаемо пахло порохом.
- Наш маршрут простирается к югу от дельты реки Ориноко. Мы направляемся прямо к раю. В полдень мы прибудем в кэмпинг "Компаменто Канайма", как следует подкрепимся жареным цыпленком и совершим водную прогулку вверх по реке Рио Каррао на выдолбленных из стволов деревьев индейских каноэ "куриара". Мы сделаем остановку на острове Орхидей и попадем в живописную лагуну с красной водой. Там мы искупаемся, после чего вам представится возможность совершить бреющий полет на пятиместных самолетах "Чессна-206" вдоль скалистого коридора одного из самых загадочных каньонов в мире. Вы пролетите вокруг рыжих столовых гор-тепуй и, наконец, узнаете, где покоятся облака. Но главное, что ожидает вас в Канайме - это чудо света - самый высокий на нашей планете водопад - знаменитый Салто Анхель… - глаза старого гида-мулата блестели, когда он вещал. Он вдруг подумал, как хорошо, что он предпочел автомобильному смогу Каракаса неспешный ритм жизни проводника-отшельника и выучил русский. Он считался одним из лучших в своей профессии. Именно поэтому ему доверили почетную миссию сопровождения столь представительной делегации из дружественной страны, название которой он всегда переводил по-своему. Белла Руссия. Прекрасная Россия… Кашлянув, он с гордостью добавил, - Наш водопад в 20 раз выше Ниагарского, его высота составляет 978 метров…
- А правда, что на тепуи можно сесть на самолете? - спросил покрытый веснушками молодой паренек с оттопыренными ушами.
- История зафиксировала только один подобный случай. Свой моноплан "Фламинго", едва не потерпев крушение, на Ауян Тепуе посадил золотоискатель и авантюрист Джимми Энджел. Самолет простоял на вершине 33 года, пока не был отбуксирован вертолетом в музей воздухоплавания в Маракайбо. Джимми Энджелу пришлось потом долго выбираться через непроходимую сельву. Так что повторять подвиг американского сорвиголовы не рекомендуется. Кстати, водопад и тропа названы в его честь.
- И чего его туда занесло?
- Бес попутал! Кажется, так говорят и в Белоруссии, и в России?
- Так…
- Он просто думал, что на плоской вершине горы есть золото. А там по утверждению индейцев-пемонов обитает дьявол.
- Значит, прав был этот Энджел насчет золота. Там, где золото, там и дьявол, - засмеялся лопоухий паренек, вызвав улыбки на устах коллег и гида.
Ехали весело, хоть и долго. Слушали сальсу, водитель и гид пританцовывали, белорусы в ответ на импровизированный концерт венесуэльцев спели хором "Беловежскую пущу". И гимн Советского Союза… Его пели на бис.
Глаз радовали густые тропические леса, перемежающиеся с саванной и испещренные водными протоками. Населенных пунктов на пути следования колонны встретилось не много. Удивили поселки зажиточных фермеров со стоящими в ряд ухоженными ранчо, плантациями кофе и какао, садами слив и папайи, выросшими посреди пустынной степи. Но самый живой интерес гостей вызвала стая диковинных попугаев с белыми хохолками, вспарившая ввысь из мангровых зарослей болота. И одинокая обезьяна, спрыгнувшая с сорокаметровой лианы. И, конечно, деревня индейцев, кровом которых по старинке являлись хижины с крышами из гигантских листьев маврикиевой пальмы. Некоторые жилища были воздвигнуты на высоких сваях. Невероятно, но кое кто из аборигенов до сих пор строил свои дома по образу и подобию птичьих гнезд, прямо на деревьях.
- У нас такие домики на деревьях называют халабудами, детишки сами клепают эти скворечники, - поведал гиду кто-то из белорусов.
- Они опасаются наводнения. Иначе их хижины смоет в сезон дождей, - пояснил гид.
Транспорта на трассе тоже было не густо. Проехали мимо незначительной аварии на дороге. Надо же, двое бедолаг умудрились "поцеловаться" бамперами на абсолютно свободной дороге. Колонна не остановилась. Никто не обратил внимания на тот факт, что пострадавшие в ДТП не очень-то ждали помощи от проезжающих мимо.
Особого внимания происшествие на дороге не привлекло. Туристы переваривали информацию гида, а полицейские и национальные гвардейцы в джипе не понаслышке знали о венесуэльском правиле не лезть в чужие проблемы. Только офицер Корсо, возглавляющий туристический кортеж, сбавил газ, переместился в хвост колонны и оглянулся.
Один из попавших в аварию автолюбителей разговаривал с кем-то по рации. По армейской рации, а не по телефону… Люди дона Кальдерона были где-то рядом. Офицер Корсо подумал, что лучшим местом для теракта мог бы стать мост через Ориноко в Сьюидад Боливаре. Мост в десяти милях пути…
Корсо был прав, когда заподозрил, что водители, оставленные на дороге вовсе не те, за кого себя выдают. Информацию, ради которой они разбили бампера своих автомобилей, действительно очень ждали у южной оконечности моста в Сьюидад Боливаре:
- Белорусы в автобусе. Сопровождение - "Шевроле Тахо" с красноперыми, полицейский джип и один мотоциклист…
На этот раз чутье не подвело профессионала. В шахматах и в жизни Альберто Корсо всегда готов был признать чью-то заслуженную победу. Так бывает, когда игрок или противник объективно сильнее и расчетливее. Но восхищался он только одной комбинацией - патом.
Загнанная в угол фигура, растерявшая всю свою рать, может оказаться неуязвимой. Для этого нужно сильно постараться, проявить всю свою изворотливость. И тогда враг не сумеет поставить тебя на колени, а друг не осудит за роковую ошибку. Просто обстоятельства оказались сильнее, и если бы ты был чуточку слабее, то потерял бы свое лицо. Оказавшись в ловушке, ты бы предал товарищей, а значит - самого себя.
Но ты не сдался, у тебя был собственный план. Ты не превратился в пешку, сохранив достоинство фигуры. Ты в осаде, но не склонил голову перед неприятелем. И ты вовсе не один, ведь твоя честь при тебе…
Альберто Корсо сжег за собой все мосты. Но на душе было легко, как никогда.
Первым делом он вспомнил обо мне. Перед непредсказуемой дальней дорогой в Сьюидад Боливар, куда он должен был доставить целыми и невредимыми подопечных белорусов и пересадить их на самолет до Каракаса, дон Альберто всучил мне мою горсть алмазов и отправил в Маракайбо. Там я должен был подняться на борт нефтеналивного танкера, который держал курс на Тель-Авив.
Капитан танкера был старым приятелем офицера Корсо, что гарантировало сохранность камней на протяжении всего маршрута и мой беспрепятственный сход с трапа судна на берег. В столице Израиля меня должен был встретить некий ювелир по имени Ицык, связанный с Тель-Авивской алмазной биржей. Его специализацией были колумбийские и венесуэльские изумруды, львиная доля которых из Латинской Америки поступала контрабандно как раз благодаря не слишком щепетильным в отношении закона морякам. Алмазы не были профилем Ицыка, но золотых дел мастера никогда не отказываются от легкой наживы, особенно, когда их просят об одолжении родственники или хорошие знакомые…
По сравнению с красочной венесуэльской визой израильская выглядела черно-белой ксерокопией. Кэп в считанные минуты оформил меня в штат трюмным мотористом и в спешке проинструктировал, как именно мне надо ладить с экипажем, чтобы на меня не смотрели косо на камбузе. Главное - поменьше светиться в кают-компании, даже если там "крутят" порнуху, не показываться на палубе и в жилых отсеках, не заводить знакомств, не пить ямайский ром и не играть в карты. А если станет совсем скучно - открыть иллюминатор в каюте и запустить атлантический ветер. Звезды на небе развеют скуку, а ветер охладит пыл. Обслуживать меня будет личный вестовой кэпа - проверенный боливиец, он будет приносить еду и докладывать капитану о моем самочувствии. Словом, до прибытия в порт мне было велено не высовываться, даже если на борт поднимутся дотошные израильские таможенники или нагрянут африканские пираты…
Дон Альберто проводил меня крепким рукопожатием, хлопнул по плечу и тоже тронулся в путь. Корабль отдал швартовы, продавив водную гладь тяжелой осадкой и беззлобно растревожив морских обитателей неожиданной волной.
Я не успел насладиться новой страной, немного узнал о ее быте и привычках живущих в ней людей. Но не беда. Я и оказался-то в ней случайно. Так сказать, на бегу. Значит, все еще впереди. Венесуэла в лице офицера Корсо уберегла меня от бандитов, а в образе пленительной Тианы убедила в повсеместном присутствии на планете обворожительной красоты. Жаль вот только, что не представилось побывать там, куда стремятся не обремененные погоней туристы - в нетронутых джунглях, сквозь которые невозможно пройти человеку, если только он не пуститься вплавь по течению по извилистой реке с самой чистой в мире водой.
Старожилы заверили, что воду такой чистоты почти нигде не встретишь, и уж точно не обнаружишь в наших водопроводах. Ученые, исследовавшие молекулярную структуру воды венесуэльских водопадов, утверждают, что это чудо. Молекулы воды принимают столь идеальную форму, подобную скрупулезно отрисованным снежинкам, либо под воздействием классической музыки, либо в освященных местах. Что ж, мне не удалось испить живительной воды в Венесуэле, зато Провидение давало мне шанс утолить жажду в святом городе Мира. От Тель-Авива до Иерусалима рукой подать. Я твердо решил совершить паломничество в святой город. Не только из-за воды, а больше вследствие искреннего желания поблагодарить Создателя за то, что я еще жив, и что неистребима моя мечта. Где, как не в Иерусалиме, лучше всего возносить хвалу Вседержителю!
Мечта плыла со мной, разрезая волны, но чаще улетала вперед, опережая мои мысли и движения. Обрученная с фантазией и романтизмом, она рождала восторг и ввергала в трепет. И давала Надежду, которая не позволяла Мечте умереть не только из чувства благодарности. Надежда укрепляла мечту даже тогда, когда мечта разрушалась о время и непонимание, когда она была осмеяна и попрана суетой. Надежда делала это из сострадания. И из глубокой веры в Любовь. В Любовь, которая и есть Мечта…