Чашечка кофе и лососевый сэндвич в лобби взбодрили меня окончательно. После завтрака ко мне подошел сотрудник службы приема гостей и сообщил, что меня искал господин по имени Ицык. Он с поклоном вручил мне конверт и получил свои чаевые.
В конверте были авиабилеты до курортного Эйлата и отдающая тревогой записка:
"Тель-Авивская алмазная биржа сегодня сгорела. Вынужден срочно вылететь в Эйлат. Жду Вас в отеле "Роял Бич". Номер на Ваше имя забронирован".
Наутро я вылетел самолетом авиакомпании "Аркия" на побережье Красного моря, в город, с любой возвышенности которого без бинокля можно было разглядеть и иорданскую Акабу и египетскую Тобу. Как же все-таки тесно евреям!
Первым человеком, которого я увидел в холле отеля, был… Березовский. Я сразу вспомнил, как повстречал в каракасском "Хилтоне" Зюганова. Березовский почему-то показался мне хорошим знаком. Он раздавал автографы русскоязычным туристам. Остальные понятия не имели, кто это такой - актер, певец, задорный акробат или грустный шарманщик.
Борис Абрамович слонялся без дела по отелю с единственным охранником, не опасаясь за свою жизнь, с бесстрашием неуловимого Джо, которого никто не ловит. Я вдруг подумал, что если б опальный олигарх действительно интересовал наши спецслужбы, то пару спецназовцев из ГРУ, шпионов из СВР или оперативников из ФСБ без особых усилий скрутили бы живчика и доставили на транзитный иорданский берег с последующей экстрадицией в Москву…
Мои мысли насчет неуловимого Джо подтвердились ночью. Куцым фейерверком, устроенным олигархом в честь своей супруги. Даже катерок, с которого запускались в небо над бухтой ракеты, выглядел убого, не говоря о самом салюте, весьма далеком от московских представлений о роскоши, шике и блеске… Наши олигархи мельчают на чужбине. Видно надо жестко экономить, когда нет прихода.
Второй раз я увидел Березовского в лучшем рыбном ресторане города "Last refuge" - в переводе с английского "Последнее убежище". Он ел с удовольствием, выглядел бодро и любящими глазами смотрел на жену.
Я поедал лангуста и проглатывал устриц с не меньшим удовольствием, и случайное соседство со столь влиятельной в прошлом персоной российской политики и бизнеса не производило на меня никакого впечатления. Времена меняются, рокируются элиты, низвергаются правители. И только жизнь вечна. Именно за нее надо держаться, не творя себе кумиров и не надеясь на людей. Сильных только при деньгах. Слабых без них.
Ох, уж эти деньги! Мои суточные, выданные кэпом, закончились. А Ицык все не объявлялся. Его номера телефона я не знал. Похоже, трубка вообще оказалась бесполезной. Судя по всему, она была сломана, так как зарядное устройство проявило полную беспомощность в вопросе реанимации севшей батарейки. А ведь мне надо было звякнуть в Москву.
Решил позвонить из отеля. Номер мобильного Оли я не знал. Но человек, который мог помочь в этом вопросе, имелся. Я вспомнил о Цирусе.
- Игорек, это я, привет, дружище… В Израиле. Все пучком. Слушай, я по делу. Найти надо одну девушку. Ольга Волгаева. Та самая, что с Гараевым. Але… Але… Да что с этой чертовой связью!?
Стук в дверь прервал мою обличительную тираду в адрес телефонных кампаний Холилэнда.
- Я Ицык, - представился загорелый человек с благородными чертами лица, больше похожий на испанского короля Хуана Карлоса, чем на еврейского ювелира Ицыка. В руке он держал небольшой кейс.
- Слава Богу, а то я уже не знал, как я буду завтра харчеваться, - признался я.
Ицык сел за столик и попросил меня рассказать, зачем я поехал в Иерусалим, когда должен был ждать его в "Шератоне".
- Я не мог упустить возможность посетить святые места, - оправдывался я, - К тому же я ведь был на связи. Я подумал, раз мне дали телефон, значит, обязательно позвонят. Только этот телефон не фурычит. Не работает он.
- Работает… - возразил Ицык и попросил, чтобы я его показал.
Я протянул ему трубку, а он достал из своего кейса отвертку, микрометр и несколько оптических приспособлений.
Он ловко разобрал телефон и высыпал на стол алмазы. Оказывается, все это время камни находились при мне. Он колдовал над ними со своей лупой минут двадцать. Так самозабвенно, что я не решился его отвлечь. К тому же зазвонил телефон. Это был Цирус.
- Как ты нашел мой номер?
- Ты забыл, где я работаю.
- Игорек, помоги отыскать Волгаеву Олю…
- Это я расслышал. У меня есть более существенная информация. Гараев для тебя больше не опасен. Можешь возвращаться домой.
- Ты меня разыгрываешь?
- Я просто в силу своей служебной осведомленности узнаю о таких вещах как минимум на сутки раньше телевизионщиков. Хотя они уже знают, что мое ведомство арестовало бежавшего из страны Гараева в Таиланде. Ему инкриминируется незаконная торговля оружием по всему свету. Экстрадиции требуют Штаты. Его сдали с потрохами!
- Мать честная! - не верил я своим ушам, но вспомнив свободно разгуливающего по Эйлату Березовского, спросил, - Но он же может откупиться?
- Только, если все отдаст. В этом случае он совсем не будет тебе страшен.
И я снова вспомнил Березовского. Он и впрямь не выглядел таким страшным, как его малевали у нас. Я поблагодарил Цируса за радостное известие и положил трубку.
- Вы богатый человек, - наконец изрек Ицык. В ответ я спросил:
- Есть ли здесь русскоязычный телеканал?
- Девятый, но мне нравится RTVi… - поведал ювелир, и я включил телевизор.
Все каналы освещали факт задержания в Таиланде русского оружейного барона, и этим арестованным бароном был не кто иной, как Вадим Гараев. Моя задница была спасена.
- Мне бы домой? - жалобно посмотрел я на Ицыка.
- С такими деньгами я бы поехал на Карибы… - заверил мой визави.
- Я там уже был… А сколько Вы дадите мне денег.
- Хватит на роскошную свадьбу, свадебное путешествие и месяца три безбедной жизни. Тысяч тридцать. Не шекелей. Американских долларов. Вы довольны?
- Доволен ли я? Я счастлив… Тридцать одна, - неожиданно даже для самого себя отрезал я, памятуя, что нахожусь на торговом Востоке, и беря пример со своего иерусалимского гида-арабчонка Миши.
- Согласен, - незамедлительно принял мое предложение Ицык, - Мазаль у-браха, что в переводе с иврита означает "Удачи и благословения". Скрепим нашу обоюдно выгодную сделку рукопожатием.
Мы пожали друг другу руки, после чего я добавил:
- А жениться мне незачем. Уже женили один раз. Даже кольца были. Алюминиевые. Такие же бутафорские, как и сама свадьба. Если и надумаю создать настоящую семью, то предпочту свадьбе венчание. Обязательно в Иерусалиме.
- А вы, молодой человек, никого не ищите. Мы все время ищем чего-то, а камушки, вот такие чистые, как эти, прямо под ногами валяются. И мы их не замечаем. Так я повстречал свою Рахель. Спустя три года совместной работы на бирже. Мы просим Бога явить чудо, а сами ведь не поверим в него, даже если увидим.
- Почему не поверим?
- Потому, что нам его уже явили. И не один раз. А мы все не верим.
- Вы правы.
- А желание обвенчаться в Иерусалиме я приветствую. С меня подарок - обручальные кольца с бриллиантами. Это мой бонус и свадебный подарок. Мазаль у-браха! - повторил он.
- Спасибо. Где здесь ближайшая авиакасса?
* * *
Алый "Бентли" притормозил у центрального терминала аэропорта. Из него вышла скромно одетая блондинка. Ее простенькая одежда никак не стыковалась с роскошным видом ее автомобиля. Просто человеку, проводившему изъятие всех ее пожитков и выселение ее из квартиры, ничего не сказали о "Бентли", а дозвониться до Вадима Аркадьевича, чтобы не городить лишнего и уточнить действия, он не мог. На связь не выходили и приближенные босса. Поэтому исполнитель решил повременить. Лишить молодку транспорта можно было и позднее. Для этого понадобилось бы пара смышленых грузин и одна линейка…
К девушке подбежал промышляющий на аэровокзалах цыганчонок, сделал в ее честь акробатический кувырок, пожелал здоровья, счастья, семейного благополучия и ребеночка.
Ольга всегда проходила мимо попрошаек, но тут не стала скупердяйничать и всучила цыганчонку сто рублей. Мальчишка почесал свои слипшиеся кучеряшки, отбежал в сторону и сделал сальто. Девушка ему очень понравилась, а у цыган только с поздним прерыванием беременности никак, с ранним половым влечением там все в порядке.
…Россия встретила пасмурным небом, что особенно порадовало после пекла Каракаса и зноя пустыни Негев. На выходе в зоне прилета атаковали легионы таксистов, от которых пришлось отбиваться. Я был дома!
Меня никто не должен был встречать. В целях экономии я собирался добраться на попутке до центра, заехать на прежнее место работы, в казино с тем, чтобы повидать старых приятелей и спросить насчет работы. У меня хоть и были деньги, но называть эту сумму баснословным состоянием я бы не стал, особенно учитывая среднюю стоимость квадратного метра в Первопрестольной. Мне бы хватило только на прихожую в хрущевке. С ковриком и ложкой для обуви на гвозде. На зеркало я бы уже не потянул, а шкаф-купе уполовинил бы мою суверенную территорию.
Кто бы мог подумать… Ольга Волгаева собственной персоной. Она шла навстречу. Нет, она самоотверженно бежала. Не меня ли она так спешила встретить? Так спешила, что пробежала мимо…
- Куда путь держишь?! - крикнул я ей в след, и девушка сошла с дистанции.
- Тебя встречаю, - сказала она.
- Приятная неожиданность, - без фанатизма произнес я.
- Ты мне не рад?
- Но почему же…
- Могу тебя подвезти, - предложила она.
- Надеюсь, бесплатно?
- От платы я бы не отказалась. Осваиваю новые профессии.
- А что со старыми, завязала?
- Люди меняются.
- Когда ломаются…
- Или когда собираются сделать новых людей…
- Для этого нужно как минимум обзавестись единомышленником.
- Иногда это получается у людей с противоположным мировоззрением.
- По пьяне?
- Да нет.
- Значит, по глупости…
- Иногда самая большая глупость в жизни оборачивается самым мудрым поступком.
- Какие метаморфозы, надеюсь, они произошли не под воздействием метамфетаминов…
- В моем положении это неприемлемо.
- Во даешь! Ладно, вези, разберемся.
Мы вышли из здания, и она вдруг занервничала.
- В чем дело? - спросил я.
- Машины нет. Блин, Гараев…
- Угнали, что ли. Ты где ее поставила? И причем здесь Гараев?
- При том, что он распорядился перед отъездом оставить меня ни с чем.
- То-то я смотрю - у тебя в руках нет привычного "Верту - сигнече".
- Внимательно смотришь?
- Да, и признаков будущей мамы пока не наблюдаю.
- Молодец… - обиделась Оля.
- Значит, мы теперь оба нищие. Но у меня хоть есть телефон и я могу заявить об угоне по 02…
- Тетенька! - выскочил из ниоткуда шустрый цыганчонок. - Я знаю, где ваша машина. Красная "Бентли" - это же ваша машина?
- Где? - синхронно выпалили мы.
- Ее забрал эвакуатор и отвез на штрафстоянку. Вон туда! - показал мальчуган, и мы двинулись в указанном направлении.
Мы быстро отыскали "алую красавицу", но лично меня поразило, что она присоседилась с "белым уродцем", до боли знакомым стареньким "Опеле". Без сомнения, номера на бампере и потрепанный вид колымаги, явно свидетельствовали о том, что это машина принадлежала Валико. Моего брата. Человека, который меня спас и которого из-за меня убили.
Я не подал виду, когда к нам подошли сотрудники стоянки с сонными лицами опоссумов, скрещенных с коалами, и потребовали сперва оплатить штраф в отделении милиции, а потом забрать свою собственность.
- Не горячитесь, ребята. Запишите данные владелицы, а я оставлю вам три тысячи. Думаю, вы договоритесь с ментами без нашего участия. А мы поедем - просто очень спешим… - предложил я, не представляя, как уеду отсюда в отделение без осмотра машины Валико.
На удивление, коррупция за время моего отсутствия не исчезла. Сторожа пошли навстречу, и Оля отправилась к ним в будку расписываться в получении транспортного средства.
Ее не было минут пятнадцать. Этого времени мне хватило, чтобы обнаружить в салоне "Бентли" стальную клюшку для гольфа и вскрыть с ее помощью багажник "Опеля"… Когда я увидел блестящий глянцем красный пакет с логотипом "Камеди", то понял - я сказочно богат.
Оля подвезла меня до Нового Арбата. Я поблагодарил ее за проявленную заботу и вышел из машины. Движение было плотным. Машины сзади сигналили. Давили своим авторитетом два "Ауди" с мигалками. Краем глаза Ольга смотрела мне вслед, но вынужденно утапливала педаль акселератора. Расстояние между нами увеличивалось. Скоро мы потеряли друг друга из виду. Судьба разъединила нас на безденежную обладательницу "Бентли" и пешехода-миллионера.
Никогда не был миллионером… Каковы ощущения? Первый позыв - спрятать деньги. Второй - потратить деньги. Третий - приумножить капитал. И нет даже мысли вернуть чужое состояние. Это мои деньги! Я шел по Новому Арбату, бывшему московскому Лас-Вегасу, где теперь не горел неон, и вывески бывших казино источали запустение. Проходя мимо бывшего места работы, я неожиданно запел свою коронную песню:
Я иду, я бреду, я по Новому Арбату
Я брожу, нахожу, захожу в казино, ребята!
Здесь застывает в жилах кровь,
Здесь не выиграешь любовь!
А что дальше?
Ты не услышишь ничего, кроме фальши.
Снег ложится, простудится,
Можно даже на Арбате заблудиться.
Если бродишь ты один.
Адреналин - теперь мой господин.
А что дальше?
Ты не услышишь ничего, кроме фальши.
Ждет удача-госпожа, иль зарежет без ножа,
В ее объятьях согревается душа,
Ты с ней выигрываешь вновь
И незаметно удаляешься от станции "Любовь"…
* * *
Памятник из гранита "габбро" с барельефом друга появился на Ваганьковском кладбище не сразу. Только теперь, когда я вернулся, художники-каменотесы отшлифовали массивную глыбу, в считанные дни, исполнив заказ нетерпеливого богача.
Надгробие само по себе чем-то напоминало Валико. Большое, мощное и несокрушимое. Под зеленой мраморной плитой с белыми прожилками лежал мой брат. Он мирно спал. И стоит только его позвать, он моментально встанет, отшвырнув и плиту, и надгробие. И, возможно, обидится, что я не поместил на памятник его дивный портрет.
- У меня просто не было фотографии… - попросил я прощения и сообщил другу приятную новость, - Я не случайно не захватил букет. Ты бы меня не понял. Но сам знаешь - женщины своевольны. Если они что-то задумали - их не особенно остановишь…
Со мной к могиле пришла одна певица. Она держала в одной руке букет, а в другой маленькую ладонь своего ребенка. Машина ждала на обочине. Там, в салоне, плакал новоиспеченный гражданин - недавно появившийся на свет ее второй сынишка.
Известная певица положила на плиту букет из алых роз, постояла минутку, попрощалась со мной и с Валико и пошла к мужу.
- Пока, Алика. И спасибо, что нашла время, - поблагодарил я.
Мы остались вдвоем с Валико. И тут я ощутил мини-землетрясение, спровоцированное большой претензией немаленького человека.
- Так значит!? Для тебя ведь старался! Не надо на меня наезжать, - отбивался я, - Она сама напросилась, когда я рассказал, что ты временно переместился в лучший мир… Прости меня, брат…
Я погладил надгробие и поправил букет. Как мне хотелось разделить свою радость и поделить наше состояние…
* * *
- Мне сказали, ты на третьем месяце… Еще не делала узи? Уже можно определить пол будущего ребенка почти со стопроцентной гарантией. Почему интересуюсь? Насколько я помню, ты сама утверждала, что это мой ребенок. Не отказываешься?! Это радует. Сын говоришь? … Если не возражаешь, мне надо с тобой встретиться, кое-что обсудить. В двух словах не получится. Ну, хорошо, если ты настаиваешь. Мне надо утвердить с тобой имя будущего ребенка. Я бы хотел назвать мальчика именем друга. Не могу этого требовать? Это почему же? Жена должна слушаться мужа. По закону - ты моя супруга. Свадьба уже была, на нее тратиться не надо. Это кто скупердяй? Я?! Я готов потратиться только на венчание…
Чартерный "Боинг" поднялся в небо. Большая часть его пассажиров поддалась моим уговорам отправиться в Иерусалим, повинуясь желанию убить двух зайцев разом и совместить мое венчание в Вифлееме с православным рождеством. Некоторые соблазнились возможностью развеяться большой кампанией в древней Яффе и курортном Эйлате, другие ехали не столько на венчание, сколько на грязи Мертвого моря. Были и те, кто летел исключительно на работу - пиротехники, световики и специалисты саунда. Звезды и свадебные генералы откликнулись на приглашение благодаря перспективам будущих совместных проектов. Настоящих друзей было раз-два и обчелся. Но главное - рядом была моя мама. А в салоне лайнера витал веселящийся дух моего покойного отца. Ведущим вечеринки после церемонии венчания я видел только Валеру Закутского - закадычного друга еще по КВНу и коллегу по "лотерейной мафии".
Сюрпризы начались уже в Тель-Авиве. Флэшмобер Зеленгольц не рассчитал с креативом, а вернее застопорился на старой идее, и долго доказывал сотрудникам службы безопасности аэропорта имени Бен-Гуриона, самого безопасного с точки зрения защиты от терроризма, что его чемодан, забитый под завязку воздушными шариками с изображением Ахмадинежада, не имеет отношения к его политическим взглядам.
Это-то и насторожило… Солдаты ЦАХАЛа не вняли поручительствам сотрудника российского отделения Интерпола Цируса и препроводили возмущенного Зеленгольца в специальную комнату, где раздели до трусов, с удивлением обнаружив и на них тот же портрет. Вызволять Мишу из рук подозрительных секьюрити было бесполезно. Неизвестно, каких трудов ему стоило доказать Моссаду свою принадлежность к ортодоксальному еврейству и лояльность к государству Израиль в целом, но шарики ему так и не вернули.
Его затея пристроить свою акцию, приуроченную без моего ведома к моему венчанию, в самые посещаемые интернет-блоги за счет тысяч лопнувших шариков с одиозным ликом Ахмадинежада, с треском провалилась. Это порадовало не только израильские спецслужбы, но и меня. Я никак не планировал превращать свое венчание в промоушен чужих идей, от которых веяло душком плагиата. О’к, назовем это кавер-версией. Слава Богу, на венчании в Вифлееме Миша Зеленгольц не мог оказаться по определению и по материнской линии.
Венчание прошло без него. Хотя ювелир Ицык почтил нас своим присутствием. Возможно, потому что его внешность, аристократический лоск и осанка истинного кабальеро роднила его с представлениями палестинцев об испанских рыцарях, запечатленных на мозаичных фресках самых древних христианских церквей. Стражи порядка обеих противоборствующих сторон не требовали у него паспорт ни при въезде, ни при выезде из зоны отчуждения. Хотя вряд ли бы он признался местной полиции, что имеет двойное гражданство - Нидерланды были второй родиной Ицыка. Именно из Голландии он доставил обещанный во время моего первого визита подарок - обручальные кольца из белого золота с бриллиантами, отшлифованными огранщиками в стиле "раунд" и закрепленные в матовых крестах из желтого металла.