И знаете: мне стало приятно. Разумеется, десятка пригодилась бы больше: я купил бы еще пивка, шоколадок и сигарет. Но что с того? Зато теперь я получил уважение и восхищение милой старушенции. И это вдруг затмило все пиво, шоколадки и сигареты мира. Я почувствовал себя лучше. Для начала очень неплохо. Я даже фунтов на десять вырос в собственных глазах. Нет, сегодня ничто не испортит мне настроение. Спустя пару часов, как раз когда мой поезд прибывал на станцию, я поедал себя поедом. Я так бесился. Снова и снова прокручивал в голове тот случай и все старался припомнить, почему это, собственно говоря, мнение какой-то несчастной старой коровы, которая с первого взгляда даже не обратила на меня внимания, лучше, чем десятифунтовая бумажка. Просто в голове не укладывалось. Да, конечно, я дал себе клятву завязать и больше не заниматься воровством. Но это ведь называлось бы не воровством, а находкой. Я ведь не виноват, что старой дуре нравится разгуливать по улицам с расстегнутой сумкой, так? И зачем только я открыл рот? Вот идиот! Просто бред какой-то!
Я сошел с поезда. Изнутри меня пожирала тупая боль, возникшая вследствие упущенной возможности. И тут увидел брата, ожидавшего меня в конце платформы. Я подошел, подал ему руку, поздоровался и выбросил из головы чертову десятку.
- Как ты, морда? - спросил Терри.
- Неплохо, чел. Ты один?
- Ага. По-моему, твой выход из тюряги давно уже не новость для пацанов. Пошли. Там моя тачка.
- Долго ты ждал? - справился я.
- Порядком.
- Да уж. Я тоже.
Мы нашли машину Терри там, где он ее и оставил - неплохо для этого городка, - и забрались внутрь. Сколько приятных, радостных впечатлений обещал этот день! Салон нагрелся, поэтому я опустил окно и полной грудью вдохнул гемпширского воздуха.
Он пах, как… впрочем, как самый обыкновенный воздух.
Хотелось бы сказать, что он имел аромат свободы, или цветов, или же детей, играющих со щенятами, или чего-то еще в этом роде, но ничего подобного. Он пах просто воздухом. Впрочем, хорошо хоть не воняло хлоркой и мочой, от одного этого меня переполнило счастье.
- Что, опять в отпуск, Мило? Как на этот раз? На долго? На месяц? На два? - принялся поучать Терри.
- Ну вот, поехали. Можно хоть раз обойтись без нотаций и не портить мне радость от первого дня на воле?
- Просто спросил. Раз уж ты поселишься у меня, я, пожалуй, имею лраво узнать, как долго это продлится.
- За решетку я больше не вернусь, - заявил я. - Никогда.
- Да ты что? Правда? Опять решил завязать? Вот здорово.
- На сей раз так и будет. Точно тебе говорю. Не собираюсь провести остаток жизни в тюряге. Это исключено.
- Боже мой, жалко, что я не требовал с тебя по "штуке" каждый раз, когда ты говорил: "Все. С прошлым покончено. Я изменился. Дайте мне шанс", - глумился Терри; я и представить не мог, какого он обо мне мнения. - Но не успеешь опомниться, как какой-нибудь ублюдок уговаривает тебя помочь ему сбыть груз краденого кирпича иди укрыть угнанную тачку или же втягивает тебя еще в какое-то сомнительное дельце, - и ты опять в камере, недоумеваешь, как снова оказался таким придурком, и клянешься, что это в последний раз.
Но как бы не так, Даррен. И все потому, что ты - идиот. Об этом можно кричать сколько угодно, только вряд ли до тебя когда-либо дойдет. Ты не способен усваивать уроки.
- Скажи-ка, ты заранее подготовил эту замечательную речь?
- Да.
- Впечатляет.
- Спасибо.
- И все-таки ты ошибаешься. Согласен, все сказанное в определенной мере справедливо. В прошлом я действительно совершал идиотские поступки, но эти дни минули. Я вывел для себя несколько простых правил, и если смогу придерживаться их, то никогда не вернусь зарешетку.
- Что еще за правила?
- Никогда не прикасаться ни к чему, что вызывает подозрение. И даже не помышлять об этом.
- Что ж, удачи тебе, дружище. Только не обижайся, если я больше не пойду вносить за тебя залог.
- Не буду. Я действительно изменился, но не вправе винить тех, кто мне не верит, - признал я. - Мое дело - доказать. Вот, например, сегодня утром я заметил, что одна старушенция обронила десятку, и сообщил ей об этом. Я сказал: "Эй, гляньте, у вас выпало десять фунтов", и если бы не я, бабка даже этого бы не заметила.
- Правда? - спросил Терри и как-то насмешливо на меня поглядел. - Да ты гонишь. На твоем месте я бы ее загреб, - заявил он, чем совершенно взбесил меня.
Секунду-две мы молчали. Я глядел на проносящиеся мимо деревенские пейзажи. Как же хорошо вновь оказаться на воле и сразу увидеть столько растительности.
- Куда мы едем? - поинтересовался я.
- Ко мне. Закинешь шмотки. Потом дернем по кружке пивка.
- Отменяется. Поехали к матери.
- Неудачная мысль, Даррен. Она не желает тебя видеть.
- Да брось. Подвези меня. Куплю ей цветов, покаюсь и все такое. Все утрясется. Может, сразу и покончим с этим. Все равно рано или поздно мы столкнемся.
- Тебе решать, ноя предупреждаю: она действительно не желает тебя видеть.
- Доверься мне. Я знаю, что говорю. По пути будет кладбище, остановишься там. Я нарву, цветов.
Я позвонил в дверь. Терри, бренча ключами, стоял позади меня. Прошло несколько секунд, и за матовым стеклом возникла фигура. Дверь распахнулась.
- Привет, мам. Вот я и на свободе. Слушай, я понимаю, что не имею права ждать от тебя милости. Мне всего лишь хотелось повидаться и попросить прощения за все свои грехи. Я так сожалею обо всем, что произошло.
Как было бы здорово поставить на этом точку и жить дальше. Вот, это тебе. - С этими словами я выудил из-за спины дюжину лилий.
- Вали отсюда, дерьмо! - взревела она и с грохотом захлопнула дверь перед моим носом.
- Ну что? Теперь по пивку? - справился Терри.
- Пожалуй. Самое время. Два девяносто за кружку. Что еще за хрень такая?
- Все немного подорожало с тех пор, как тебя упекли, да? - обслуживая нас, справился Рон.
- Совсем чуть-чуть. Интересно, кто теперь кого грабит?
Рон отворил пару висячих замков и передвинул под прилавок ящик для пожертвований.
- Уберу-ка я его от греха подальше. Вдруг тебе взбредет в голову поправить свое материальное положение, - объяснил он, и у меня не было достаточных оснований для принятия мер. То есть у моего старого воплощения они наверняка бы нашлись. Но я уже не тот, что прежде. Я переменился.
- Прости за музыкальный автомат, - промямлил я, и Рон ответил, что не о чем беспокоиться и что все давно забыто.
Хотя, судя по сердитому взгляду, диким он меня оки=-нул, забыл Рон далеко не все. Так что мы с Терри, прихватив наполненные кружки, пересели на места поудобнее. За разговором брат поведал мне все последние новости. Гуди вернулся из армии и должен был подгрести к нам с минуты на минуту. Патси до сих пор работал в "Эр-Джи ньюс" и успел пережить развод. Джеко выиграл в лотерею десять тысяч фунтов и умудрился промотать их за четыре месяца. А еще у кого-то - забыл у кого - новые шины. Терри не упомянул только одного имени. И это резало слух.
- А как там Элис? - наконец справился я сам, Терри пожал плечами.
- А что Элис?
- Ну, как живет? Где? Чем занимается?
- Да так. Помаленьку, - отрезал он, так ничего мне и не поведав.
Я так понял, что на подходе плохие новости, и приготовился к худшему.
- Говори.
- Бог ты мой… Мне жаль, Даррен, но она вышла замуж.
- Замуж? - Минуту я переваривал информацию, после чего продолжил допрос: - За кого?
- За Маккенна. Младшего из братьев. За Брайана.
- Только не за этого недоумка! Ты шутишь!
Маккенн? Признаться честно, я знал его чисто визуально, и при всей своей объективности моя острая реакция не была достаточно обоснована, хотя такое я наверняка сказал бы и о любом другом парне. Я просто не мог представить себе Элис - мою Элис - чьей-то чужой миссис Маккенн. Вот и все.
Я отчаянно пытался изыскать слова, но не совсем знал, что говорить. Я допускал, что у Элис есть другой мужчина, но чтобы выйти замуж?.. Как-то быстро все у нее получилось с этим парнем.
- У них серьезно? - допытывался я, а Терри аж заморгал от изумления.
- По-моему, я так и сказал.
Знаю, может, я и сморозил глупость, но, повторяю, я не мог найти подходящих выражений. Думаю, на самом деле я хотел спросить, явился л и ее брак жестом отчаяния, прыжком в объятия первого встречного с целью досадить мне, Даррену, зато, что я снова попал за решетку? Или у них все по-настоящему? Когда наконец слова у меня нашлись, настала очередь Терри недоумевать. Он перестал таращиться на меня с открытым ртом, чтобы сообщить, что у Элис с Маккеином родился ребенок. Выходит, они заключили подлинный брачный союз.
- Даже если и нет, ты все равно тут ни хрена не поделаешь. Мой тебе совет: оставь все как есть и налаживай собственную жизнь, - проповедовал он, и я не стал спорить.
Раньше мне слишком часто приходилось слышать подобные высказывания. Обычное дело в тюрьме. "Оставь все как есть". "Тут уже ничего не поделаешь". "Налаживай свою жизнь". "Все в прошлом". "Жизнь на этом не кончается". Слышать такое невыносимо, но каждый раз при виде объекта подобной рекомендации я про себя думал, что совет, в общем, верный. Нравится мне или нет, я должен принять его.
Это вовсе не означает, что такого поворота событий я не ожидал. Просто подтвердились мои худшие опасения. Если уж на то пошло, намного тяжелее пребывать в неведении. Теперь я по крайней мере знал, что лучик надежды погас, и мог "жить своей жизнью". Раньше, когда я кучами отправлял в никуда свои письма и умолял автоответчик, у меня был шанс. Теперь уже нет. Элис ускользнула от меня - прямо как та десятка! - так что попытаюсь выкинуть ее из головы и позабыть обо всем, что с ней связано.
И только я приступил к этой процедуре, как вошло еще одно лицо из прошлого и обозвало меня козлом.
- Гуди, - улыбнулся я в ответ.
- Это мое имя. И нечего трепать его понапрасну. По пиву?
- По орешкам, по чипсам и по свиным хрящам.
В общем, это примерно все, что касается моего первого дня возвращения в большой мир. Мы с Терри и Гуди трепались до глубокой ночи - так они сказали, - но после девяти часов все происходящее потеряло всякий смысл, и я не стану утомлять вас скучными подробностями. Чуть позже в дело вступил кебаб, да Гуди в шутку закидал меня чипсами, но это все.
О, чуть не забыл. Еще кое-что: в какой-то момент появился Норрис - тоже возжелал повидаться со мной, - но Терри послал его на хрен и кинулся в драку. Я подумал, что за время моего заключения они, должно быть, что-то не поделили. На этом и остановился. А все обстояло серьезнее.
Причем намного.
3. Торговля лицом
Следующим утром я проснулся с жуткой головной болью и сушняком. Еще бы: я ведь всю ночь пил "Стеллу". Осушил два стакана воды, проглотил два аспирина, и меня тут же вычистило в унитаз. Потом я выпил еще два стакана воды и еще пару таблеток, но снова проблевался. Видимо, мои мозги еще не успели перестроиться из тюремного режима, потому что Терри, проходя мимо, отметил, что в благовоспитанном обществе для подобных процедур люди, как правило, закрывают дверь.
- Тебе разве не надо на работу? - поинтересовался я, когда пятью минутами позднее братишка протянул мне чашку чая (уже на кухне).
- Нет. Я заболел. Похоже на грипп. Сейчас позвоню в офис.
- Пойду пройдусь. Ты вроде говорил, что приготовишь для меня дубликаты ключей?
- Ой, совсем забыл. На, возьми мои. Сделаешь сам - все равно тебе гулять. Только верни мне их до вечера, ладно? - предложил он, и впервые за три с половиной года я взял в руки ключи. - Это что-то типа фомки. С их помощью проникают в дом, - пояснил Терри.
- Все ясно.
Первая остановка - "Эр-Джи ньюс". Нужно повидаться с Патси. Я надеялся, что он подгребет прошлой ночью, но парень так и не появился.
- Я даже не знал, что ты освобождаешься, - разъяснил он.
- Разве Терри тебе не сообщил?
- Нет. Честно говоря, мы почти не видимся. К тому же после развода я вообще редко выхожу в люди.
- Знаю, Терри уже успел меня огорчить. Сожалею, друг.
- Да уж. Бывает. Сейчас встречаюсь с новой телкой. Зовут Сандра. У нее сиськи побольше, - поведал мне Патси и руками продемонстрировал их размер.
- Что ж, неплохо. Все, что ни делается, то к лучшему, - заключил я, а мой приятель продолжал активно жестикулировать. - Так где старина Хадсон? На пенсии или как?
- Еще лучше. Помер. Рухнул прямо здесь, ага, - объяснил Патси, указывая на пол за прилавком. - Все записали камеры слежения. Хочешь взглянуть? Все уже поглядели, - добавил он и повел меня к монитору, где и показал десятисекундный ролик о скоропостижной кончине старика Хадсона на стеллаже с шоколадными батончиками "Марс". - Я подумывал разместить его в Интернете, но не знаю, как это делается. А ты? Думаю, на этом можно сколотить состояние.
- Прости, дружище, компьютеры - не мой конек.
- Помнится, ты продавал их партиями. Должен ведь ты иметь хоть какое-то представление?
- Ни малейшего. Можно мне плитку молочного шоколада?
- Ага. Заплатишь? - спросил он.
- Нет, - отозвался я.
- Нет? Ну, угощайся тогда, - вздохнул он, и я поспешно схватил одну из огромных шоколадок стоимостью три фунта.
- Ты ведь знаешь, кто работает по соседству? - уточнил Патси. Я знал. - Хочешь с ней повидаться?
- Так, подумал, может, заскочить на минутку, поздороваться. Что тут такого?
- А тебе известно о…
- О Маккенне? Да.
- А о…
- И о ребенке.
- Тогда ладно. Ты же не собираешься заделать ей еще одного?
- Конечно, нет. Что ты несешь?
- А конфета для нее?
- Нет. Хотя она бы не отказалась. Можно взять вторую?
Патси замялся, начал невнятно что-то бормотать себе под нос, тогда я обозвал его козлом, и он позволил мне взять еще одну плитку. На этот раз я взял с орехами и изюмом. Если Элис откажется принимать от меня угощения - что, вероятнее всего, и произойдет, - я смогу попробовать и одну, и вторую.
- И поосторожнее там! Позвони, когда в следующий раз соберешься попить пивка. Я обязательно подтянусь.
- Обещаю. За шоколадки спасибо. Увидимся на неделе.
Будучи еще моей девушкой, Элис работала в аптеке. К моему удивлению, ничего не изменилось, несмотря на то, что она выскочила замуж и родила ребенка. Хотя Элис всегда совершала поступки, которым я не мог дать разумных объяснений. Например встречалась со мной.
- Есть что-нибудь от боли в заднице? - войдя внутрь, потребовал я.
Элис только нахмурилась.
- Я слышала, что ты выходишь. Мои поздравления. Очень рада за тебя. Когда тебя выпустили? Сегодня утром?
- Нет, вчера еще. Как ты?
- Замужем. - И она выставила мне на обозрение безымянный палец.
- Уже знаю. Поздравь себя. И его тоже.
- Его зовут Марк.
- Правда? Хотя я не вправе был ожидать, что ты назовешь его в мою честь.
- Как? Подонком?
- Уж кому и пристало обзываться, так это мне. Но я не такой. Я выше этого. Я просто собирался заскочить и пожелать тебе всего счастья в мире.
- Что ж, теперь ты это сделал, так что убирайся отсюда и никогда больше не смей являться.
- Даже за упаковкой пластыря?
- Даже если тебе отрежет голову.
- Я только хотел довести до твоего сведения, что я изменился. Я теперь не тот, что раньше.
- Отлично, Даррен, но ты опоздал на четыре года.
Что мне прикажешь делать? Бросить ради тебя мужа и ребенка?
- Ладно, спасибо, что дождалась.
Надо же! Элис может шевелиться, когда захочет. А еще у нее весьма неплохой левый хук, так что мне, чтобы на него не нарваться, пришлось выдвинуть стеллаж с солнечными очками.
- Ты мерзавец! Ты законченный ублюдочный подонок!!!
- Все, все. Давай сделаем глубокий вдох и успокоимся, ладно?
- Восемь проклятых лет я слонялась то вокруг одной тюрьмы, то вокруг другой только для того, чтобы увидеть твою никчемную задницу. И ради чего? Чтобы ты через минуту после освобождения снова влип в какую-нибудь историю и тут же загремел обратно? Негодяй! Подонок, подонок, подонок!!! Все, довольно, Мило.
Ты сам все испортил. У тебя был шанс - точнее, сотни шансов, - и ты все их упустил.
- Я не виноват…
- Конечно, нет. "Это все Гуди, или Патси, или Гленн, сю-сю-сю", - принялась кривляться она. Да, в каждом человеке живет пародист.
- У меня не было выбора.
- Ты так ничего и не понял? У тебя был выбор. Просто ты выбрал не то, что нужно. Впрочем, как и всегда. В общем, Даррен, мы освободились оба, и я тоже не собираюсь возвращаться назад.
- Можем мы хотя бы по-дружески выпить за это и зарыть топор войны?
- Будь у меня топор, я зарыла бы его в твоей гребаной башке.
- Знаешь, девушки не должны сквернословить. Им это не идет.
Стеллаж не помог. Элис снова набросилась на меня, так что пришлось спасаться бегством. Только пробежав полпути до главной удйцы, мне удалось от нее оторваться.
На этом сцена трогательного примирения влюбленных, которую несколько последних дней я постоянно прокручивал в голове, подошла к концу. По крайней мере теперь мне ясно, что Элис до сих пор ко мне неравнодушна. Сами посудите: с какой стати так злиться и кидаться на того, кто ни хрена для тебя не значит? Это уже что-то. Хоть какое-то утешение. Что еще можно извлечь из подобной ситуации? Только крохи утешения.
Однако мой вид не у всех вызывал столь негативную реакцию. Детектив Хейнс - для вас и для меня Уизл - продемонстрировал положительный настрой, когда через пару дней дома у Терри я открыл ему дверь.
- Что, ненадолго тебя хватило, Мило? - сиял он от удовольствия.
- О чем вы?
Уизл и его друг, инспектор Росс, соблаговолили все разъяснить мне по дороге в участок. Оказалось, вчера вечером некто грабанул управляющего местного ресторана "Харвестер", когда тот выходил, чтобы положить вечернюю выручку в ночной сейф на главной улице. Уизл и Росс подумали, что я могу помочь им с исследованием - или расследованием? Никак не могу запомнить, как правильно. В общем, мы нашли тихое помещение, магнитофон и приступили к беседе.
- Говорю же, это не я.
- А мы уверены, что ты. Окажи себе услугу и признайся, что приложил руку к этому делу. В будущем тебе зачтется, - высказался Уизл.
- Сколько можно твердить одно и то же? Вчера вечером я сидел дома, - наверное, в десятый раз повторил я. - У вас ведь ничего нет? Так? Кто-то что-то спер, и поскольку вам не с чем работать, вы решили пойти простым путем: притащить сюда меня и хорошенько прижать. Даже если этот номер не пройдет, всегда можно сказать потерпевшему, что преступника задержали, но вынуждены были освободить за недостаточностью улик. И тогда вы по крайней мере не будете выглядеть абсолютно некомпетентными идиотами.
Уизл повернулся к Россу и покачал головой.