Три месяца до 'арбайтсэрлаубниса' Алексей решил тоже отдохнуть, присмотреться к новой ситуации и, не спеша, подумать о том, как жить дальше и как вытащить к себе семью. Через неделю к нему, как к человеку опытному и знающему немецкий, прибился саратовский парнишка Санёк. Вдвоем – так повеселее и посмелее – они занялись освоением окружающего пространства. Впрочем, цели исследований у них были разные: Санёк смотрел, где, как и что можно украсть, а Алексей – в каком направлении можно приложить силы и организовать своё дело.
– Знаешь, начинать лучше всего в пищевой отрасли, – втолковывал он Саньку. – Смотри, что жрут немцы на улице в обед – сосиску с булкой или турецкий дёнер. А если организовать производство пирожков? Они же вкуснее, чем дурацкие хот-доги. Как у вас, в Саратове, – стоит баба посреди пешеходной зоны и орёт 'Пирожки горячие! Пирожки горячие!' – И конкуренции не будет никакой.
– Как по-немецки 'пирожки горячие'? – спросил Санек.
– Хайсе пироген, – ответил Алексей.
Санёк представил, как Алексей посреди Мариен-Платц в Мюнхене кричит 'Хайсе пироген!', ухмыльнулся, но промолчал.
– Немцев надо приучить к пирожкам, – воодушевленно продолжал Алексей. – Первый раз они купят из любопытства, но чтобы второй и третий раз пришли – нужно работать, приучать, что вот здесь, на углу, всегда можно купить горячий, вкусный и, самое главное, дешевый пирожок.
Идея организовать сеть по производству пирожков, способную конкурировать с турецкими дёнерами, увлекла Алексея всерьез. Он узнавал цены на муку, масло, фарш. Разговаривал с турками, арендовавшими забегаловки, относительно цен за аренду и электричество. По вечерам считал на калькуляторе себестоимость пирожка и прикидывал возможную розничную цену. Несколько раз звонил старым знакомым в Россию, обговаривая их участие в деле.
Санёк относился ко всему этому скептически. Он, как на картине, 'шел другим путем'. Для начала научился воровать сигареты в супермаркте. Через неделю ежедневную золотистую пачку 'Ронхила' брал уже без малейшего напряжения, спокойно и обыденно. Следующими на очереди были аудиокассеты и СД. Но, утащив пяток кассет и один диск, он это занятие бросил – риску много, толку мало. Продать не получается, а послушать самому – не на чем. Долго прицеливался, наконец, увёл кроссовки 'Адидас'. Через несколько дней стащил из лотка перед магазином трикотажных товаров две красивые вязаные шапочки. Одну подарил Алексею, другую на следующее утро одел сам и пошел с Алексеем в город.
Приятели шли по улице, не спеша разглядывая витрины и обсуждая возможные варианты продажи пирожков. Неожиданно Санёк без каких-либо видимых причин втянул голову в плечи, как-то неуверенно заметался и быстро перешел на другую сторону дороги.
– Что это с тобой? – Алексей догнал его метров через двести.
– Да мы, как раз, мимо магазина шли, где я вчера шапки взял.
– Наглядный пример поговорки 'На воре и шапка горит', – засмеялся Алексей. – Я же говорил тебе – не воруй по мелочам. Ничего, кроме неприятностей, не получишь.
Но у Санька были свои представления о жизни. С ними он прожил двадцать пять лет и следующие двадцать пять менять их не собирался.
На следующий день Санек попался на краже дорогих женских сапог, а когда через две недели его выпустили из тюрьмы, Алексей про пирожки не вспоминал, ходил задумчивый и чуть ли не каждый день покупал шестимарочную телефонную карту, которую тут же целиком проговаривал. И в город не пешком ходил, а ездил на стареньком, невзрачном, купленным всего за пятьсот марок 'Форде-Эскорт'.
Саньку было немного обидно, что за две недели Алексей ни разу не навестил его, но, все равно, первое, что он сделал, выйдя из тюрьмы – купил бутылку 'Шантрэ'. Отметить свободу.
Алексей пришел около семи вечера. К тому времени Санёк успел уже шикарный ужин соорудить – пожарил картошку, отварил сосиски и немного сам поужинал, пока всё горячее. Но бутылку не открыл. Получился сюрприз для обоих – Алексей не ожидал, что Санька так быстро выпустят, а Санёк – что Алексей купит машину.
– Так у нас две причины сегодня 'отметить' – твой 'Форд' и моя свобода, – сказал Санёк.
– Иногда можно и без причины, – возразил Алексей. Он устал за день, проголодался, и горячий ужин с коньячком был очень кстати.
После двух рюмок и плотной закуски настроение у Алексея заметно улучшилось. Он благодушно улыбнулся и спросил Санька:
– Ну, скажи честно, зачем ты эти сапоги воровал?
– Я подумал – что мне терять? – все равно скоро выгонят. А так, хоть сапоги из Германии привезу. Продам – деньги будут.
– Во-первых, это не деньги, а мелочь, во-вторых, – даже ее ты не получил.
– Ну ты тоже на пирожках много не наторговал, – обиделся Санёк. – Машину зачем-то купил. Лишат социала, разрешения на работу нет – с голоду подыхать будешь!
– Я и без их нищенского социала проживу. Подумаешь – четыреста марок! Дают – отказываться глупо. Не будут давать – обойдемся. А насчет работы – ну ты подумай – какую работу мы сможем найти? Или по-другому – на какую работу нас возьмут? В ресторан – объедки с тарелок убирать? Или в городское хозяйство – контейнеры с мусором собирать. Другими словами – чтобы я, советский офицер, говно за немцами чистил? Не для того мы их в Великую Отечественную победили!
– Короче, кончай базар и поднимай еще сто, – сменил тему Санёк.
Приятели опрокинули по стопке. Закусили.
– Про пирожки забудь, – сказал Алексей после паузы. – Я разговаривал с ребятами в Союзе, они мне другое дело предлагают – автомобили им поставлять. Это тебе не пирожки! Представь, какая в Союзе потребность в автомобилях? – Миллионы! А у немцев, наоборот, – не знают, что со старыми делать.
– Круто! – кивнул Санек. – За машины и выпить не грех.
– Не грех, – согласился Алексей.
Еще раз выпили и закусили. В образовавшейся тишине стало слышно, как за окном взвывает на полных оборотах автомобильный мотор.
– Вот дурной, как газует. Пойдем, посмотрим, что там случилось. – В Саньке забурлило любопытство.
– Нет! – ответил Алексей. – На улице дождь, холод, а я устал, я пьяный. Я хочу по последней – и спать.
Так и сделали.
Причина странных звуков выяснилась утром. Так как все места на паркплаце были заняты, кто-то попытался припарковать свою машину рядом, на лужайке. И забуксовал. Завывание мотора, услышанное вчера Саньком, – не что иное, как звуковое сопровождение попыток выехать на чистый асфальт. К сожалению, быстро вращавшиеся в мокрой траве и грязи колеса не просто потянули машину назад, но и повели немного вбок. Удар пришелся на автомобиль, стоявший крайним справа – Алексеев 'Форд'. Найти 'преступника' оказалось совсем просто – рядом, на обочине, стоял ржавый 'Форд Таунус' с намотанной на задние колеса грязной травой и оторванным бампером. Через пять минут картина преступления прояснилась окончательно: вчера вечером странноватый, вечно улыбающийся албанец, живший с Алексеем на одном этаже, взял 'В подарок' старый 'Форд' без ТЮФа и въехал на нем в машину Алексея. Про такое изобретение цивилизации, как страховка, албанец, конечно, не слышал, а на предложение Алексея вызвать полицию ответил:
– Нихт полицай. Их пари бецален, – что означало признание вины и компенсацию ущерба без вмешательства официальных лиц.
Алексей посадил албанца в помятый 'Эскорт' и поехал к ближайшей авторемонтной мастерской – благо, она была через три дома от хайма.
– За сколько, примерно, можно всё это поправить?
Механик бросил на 'Эскорт' презрительный взгляд:
– С покраской – всё вместе за тысячу. Но я бы вам не советовал инвестировать такие деньги в старый автомобиль. Он и после ремонта будет меньше тысячи стоить.
– Слышал? – повернулся Алексей к албанцу, – Тысяча, – и добавил по-югославски, – Една ляда.
– Тысяча… – повторил албанец. Судя по его реакции, сумма превышала ожидаемую на два порядка.
– Окей, – сказал Алексей, – тысячу я с тебя не прошу. Платишь пятьсот, и полицию не вызываем. Гут?
– Гут, – подавленно согласился албанец. Впрочем, через минуту он снова безмятежно улыбался.
В хайме албанец сделал Алексею успокаивающий жест и исчез в своей комнате. Алексей остался ждать в коридоре – 'Кто знает, что на уме у этого придурка. Исчезнет – ни денег, ни чего'. Ждать пришлось долго. Наконец, албанец вышел – с деньгами в одной руке и с какими-то тряпками в другой. Алексей взял деньги, пересчитал – сто семьдесят пять марок.
– Мы договорились на пятьсот. Где остальные?
– Больше нет. Не маю. Бери это, – албанец протянул тряпки. – Новые, не одевал.
Алексей присмотрелся к предлагаемым вещам. Брюки с неоторванной этикеткой, две цветные шелковые рубашки, в каких уже лет десять никто не ходит, еще пара каких-то мелочей.
– Что я с этим буду делать? – Алексей начал нервничать. – Возьми свои тряпки, возьми деньги, я звоню в полицию.
– Никс полицай, – испугался албанец. Кажется, с полицией он имел дело уже не один раз.
– Тогда иди у друзей займи, фройнде гельд фраген.
– Гут, – закивал головой албанец и вновь надолго исчез. На этот раз в соседней комнате, где жили двое его друзей.
Алексей слушал через дверь галдёж на непонятном языке и ждал. Наконец, албанец вышел с полусоткой и отдал ее Алексею.
– Битте нихт полицай. Другой социал – ещё гельд.
– Не обманешь? – с демонстративной подозрительностью сказал Алексей.
– Найн-найн! – уверил его албанец.
Может быть, он и отдал бы долг, но на следующей неделе его задержали за попытку украсть в магазине швейцарский складной ножик (красный, с белым крестиком), и это была капля, переполнившая терпение полиции. Албанца депортировали на родину, в Косово.
Я переехал в соседний большой город еще до того, как Алексей организовал автомобильный бизнес. Контакты прервались, и наша следующая встреча произошла случайно, семь лет спустя.
В тот вечер мы ждали гостей, и после работы я забежал в 'Альди', купить большую, трехкилограмовую, пачку мороженого. Очень хорошо для приема гостей – недорого, достаточно вкусно и досыта. Алексей катил по проходу между стеллажами закупочную тележку, а незнакомая мне женщина в очках складывала в нее продовольствие.
– Сколько лет, сколько зим! – я почему-то начал разыгрывать рубаху-парня.
– Здравствуй. – Алексей солидно подобрал губы. Выглядел он превосходно – дорогой костюм, галстук, свежая прическа. Вообще-то, так в театр ходят, а не в 'Альди' за картошкой. – Знакомься, моя жена Оля.
– Здравствуйте, – сразу на 'ты' было как-то неловко. Я на секунду замялся, но любопытство, как всегда, взяло верх. – У тебя преуспевающий вид – сразу видно, в новой жизни неплохо устроился. Может, вы найдете как-нибудь время, придете к нам в гости? Посидим, поговорим, былое вспомним, расскажем друг другу, как последние годы прожили. Держи визитную карточку, здесь мой адрес и телефон. Скучно будет – сразу звоните.
– Ну, скучно нам не бывает, – Алексей взял карточку, – а приехать можем завтра. Сегодня я занят, а послезавтра уезжаю на неделю по делам. Я тебя коктейлем угощу, рецепт один хороший знаю. Помнишь, как мы на Новый год экспериментировали?
– Такое разве забудешь! – ответил я. – Что нужно купить для коктейля?
– Ничего, я с собой всё принесу. Лёд у тебя есть?
– Льда – полон холодильник. Кстати, о холодильнике. У меня мороженое тает, побегу. До встречи.
Мне почему-то казалось, что Алексей к нам не придет, но он пришел. С гигантской, литра на два, не меньше, бутылкой джина – главного компонента коктейля. Жена несла полиэтиленовый пакет с остальными составляющими. Бутылка была уже почата и на треть пуста. Еще никто не ходил ко мне в гости с початыми бутылками, пусть и огромного размера. Я сбегал за льдом, Алексей соорудил коктейль, и мы сделали по глотку – за встречу.
– Автомобильный гешефт у меня хорошо пошел, – начал рассказывать Алексей. – Продавал от четырех до десяти автомобилей в месяц. В среднем, по пятьсот марок за машину имел. Главное, что мешало – нестабильная ситуация в России. Законы меняли каждые полгода. Как придет новая группировка к власти – меняет таможенные порядки в свою пользу. Не успеешь к ним приспособиться – опять сменили.
– А местные что говорили?
– Местные посылали посудомойкой работать. Я, конечно, отказался, а они меня за это социала лишили. Пытался с ними разговаривать по-человечески. Дайте, говорю, разрешение работать не по найму. Я зарегистрирую фирму, буду налоги вам платить. Нет, говорят, не положено. – Обычно сдержанный, Алексей нервно жестикулировал. – Ну, раз 'не положено' – нет вам ничего. Так и жил пять лет: ни им, ни от них. Два года назад указ вышел – всем военным, оставшимся в Германии, дать политическое убежище, и я, наконец-то, паспорт нормальный получил. Тут же в ратхаусе фирму свою на учет поставил, чтобы всё легально было. Но машин продавал всё меньше и меньше. Главный конкурент – прибалты. Они приезжают на грузовиках, собирают весь шрот – битые, сломанные, без ТЮФа, потом у себя ремонтируют и в Россию продают. Выходит дешевле, чем мои. Пришлось другие варианты искать. Сейчас текстилем торгую. Примерно раз в месяц из России товар получаю, и здесь реализую. Мотаюсь по всей Южной Германии. Недавно вот машину новую купил – пошли покажу.
Мы вышли на балкон. Внизу стоял пучеглазый 'Форд Скорпио-комби'.
– Раньше у меня 'Форд Транзит' был, знаешь, такой микробус. Большой, пустой, как барабан. По автобану идешь, – стены резонируют, гудят. К вечеру – голова раскалывается и тоже гудит. 'Скорпио' – красота. Комфорт, как в 'Мерседесе', а задние сиденья сложишь – грузовик. Почему их с производства сняли – не понимаю.
– Может, из-за дизайна? Скорее прикольный, чем шикарный.
– А мне нравится. В американском стиле.
– Миллионером еще не стал? – я попытался шуткой уйти от скользкой темы критики нового автомобиля.
– Сейчас полегче стало, – серьезно ответил Алексей. – Одно время совсем туго было: почти год зарабатывал по пятьсот марок в месяц, а тратил по четыре-пять тысяч. Дошло до того, что стали думать – или в дешевую квартиру переезжать, или Ольге на работу устраиваться. Потом, начальные капиталовложения для нового дела и так далее. Ну, а ты, бизнесом не занялся?
– Да нет. Но пытался. – Я вспомнил забавный случай. – Год назад дал объявление о коммерческих контактах в русский интернет. Единственный отклик – предложили вертолеты продавать. Тебе, случайно, не нужен один? По знакомству почти даром уступлю.
– Вертолеты – это анекдот, – сказал Алексей. – На жизнь-то как зарабатываешь?
Я начал было рассказывать про свою работу, но через пару минут заметил в глазах Алексея скуку и поспешил сменить тему.
– Да это неважно. Послушай лучше, как по-разному звучат межблочные кабеля фирм 'Кимбер' и 'Монстер'. Мое новое хобби. Хай-энд называется.
Алексей послушал, иронически улыбаясь.
– Вроде бы, какое-то различие есть. Но платить за метр кабеля несколько сот марок… – Он пожал плечами.
Мне стало даже неловко. Секунду поколебавшись, я решил вытянуть козырного туза развлекательной программы.
– Смотри, какой аппарат я недавно сконструировал. Помнится, в юности ты тоже любил мастрячить.
– Ну, это было давно и, как говорится, неправда. – Алексей с удивлением посмотрел на мое изобретение – странную смесь пылесоса со скворечником. – Что это за хитроумная конструкция?
– Моя машина для помывки старых грампластинок. Помоешь – ни скрипов, ни щелчков. Звук чистейший.
– Пластинок? – переспросил Алексей. – Кто же их сейчас слушает! У меня и проигрывателя дома нет, СД удобнее, звучат лучше, пыли и грязи не боятся. Твоя машина вот для них не нужна.
– Машина не нужна, для них другие методы существуют. А вот насчет того, что лучше звучат – не соглашусь и могу доказать.
– Пойдем лучше еще по стаканчику коктейля, – ответил Алексей. Ему, явно, не хотелось ни спорить, ни слушать, ни сравнивать.
– Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь. У меня от лимонов аллергия, а без них, сам понимаешь, коктейль уже не тот. – Мне, действительно, не хотелось пить горький, отдающий смолой, джин. Говорят, мужики делятся на два вида – кто любит горькую, а кто – сладкое. Я из последних. – Может, лучше чайку или кофе?
– Нет, мы домой собираться будем. Завтра выезжаю рано. Бутылку с джином, если не возражаешь, с собой заберем. Ещё кого-нибудь коктейлем угостим.
– Конечно-конечно, – я торопливо закивал головой. Мало того, что с початой пришли, так еще и недопитое забирают.
Алексей с женой уже были в дверях, когда я, наконец, вспомнил, о чем давно хотел спросить:
– Чуть не забыл, что случилось с тем 'Эскортом', который тебе албанец помял?
– Ничего не случилось, хорошая была машина. Полгода на ней без проблем ездил. А то, что один бок мятый, мне даже выгодно было. Когда искал автомобили для России, подъезжал к какому-нибудь частнику по объявлению, показывал 'Форд' и объяснял, что вот, после аварии хочу менять, но денег много нет. Удавалось неплохо цену сбить. Летом один прапорщик у меня этот 'Форд' за сто марок купил. Покрасил его валиком, я сам видел, не шучу, и поехал в ГэДээРию – русским продавать. Не знаю, за сколько он его там продал. Вернулся мрачный, мне ничего не рассказал. Но намного богаче не выглядел.
– Дык на то он и прапорщик, – в тон ответил я, и на сей веселой ноте мы расстались.
– Алексей нам больше не позвонит, – сказал я жене на следующий день. – Он приезжал узнать, какая от меня для него польза. Выяснил – никакой. И слава Богу!
Но я снова ошибся. Алексей позвонил, месяца через полтора, в воскресенье вечером:
– У меня сын просит новую график-карту к компьютеру. Не мог бы ты подсобить? Я в этом деле не разбираюсь. В молодости радиотехникой интересовался, а сейчас всё изменилось. Да и времени нет.
– У меня другой вариант. – Быть на побегушках мне не хотелось. – Завтра после работы я завезу тебе журнал 'Компьютер Бильд'. Там тесты последних моделей график-карт и подробное описание, как их в компьютер инсталлировать. Убьешь двух зайцев – с сыном позанимаешься и в компьютере разберешься. Честное слово, это совсем просто.
После таких аргументов сказать 'нет' Алексей уже не мог.
В понедельник, после работы, минут десять покружив в незнакомом районе, я увидел Алексея, стоящего около красивой чугунной калитки. В хорошем доме живет. У Лимонова, кажется: 'Он честно работал и жил в доме с мраморными ступенями'.
– Я так и подумал, – сказал Алексей, – заблудишься в наших закоулках, встретить надо. У нас тут ни названий, ни номеров на домах. Кому надо – найдут.
– Мне кажется, кому не надо – тоже находят. Богатый район. Держи.
– Не зайдешь? – Алексей взял свернутый в рулон журнал.
– Нет, спасибо.