Она выбралась из кювета и бросилась на помощь Борису, но ее снова отшвырнули. Мужчина вытащил из "Запорожца" упирающуюся Нюрку, загнал ее в "Волгу" и сказал:
- Это последнее предупреждение. Если появитесь еще раз - изувечим. Найдем в любом месте и изувечим.
Они сели в "Волгу", развернулись на разделительной полосе и уехали.
Достав аптечку, она вытирала кровь с лица Бориса и плакала.
- Прости меня, - говорила она ему. - Это я тебя втравила в эту историю. Теперь я буду действовать только сама.
- Ну уж нет, - сказал Борис. - Оскорбление нанесено и мне лично. Ладно. Следующий ход будет за нами.
II серия
"Запорожец", тарахтя и громыхая, несся по Кольцевой московской дороге. Его обгоняли "Жигули", "Волги", "Таврии", "тойоты" и "вольво". Просто мелькали мимо и уносились вперед. Но когда "Запорожец" обогнал "Москвич" первой послевоенной модели, которому было никак не меньше сорока лет, Борис выжал из своей машины все возможное и обошел его.
На заднем сиденье "Запорожца" сидели она и лейтенант милиции - участковый инспектор.
У дома, где жила теперь Нюрка, стояла новая "Волга", на которой их вчера догоняли.
Возле подъезда ждали двое понятых: старики отставники. По данному случаю один даже был при всех многочисленных медалях, значках и одном ордене, врученном на сорокапятилетие Победы. Рядом с понятыми стоял молодой милицейский лейтенант. Лейтенанты отдали друг другу честь.
Лейтенант, который приехал с нею и Борисом, заканчивал составление протокола.
- На основании статей… - он вписал в протокол номера статей Уголовного кодекса, - собака по кличке Нюра у вас изымается и передается законной владелице Анне Николаевне Журавлевой. Распишитесь, Спирин.
Спирин - теперь уж бывший владелец Нюрки - ответил пренебрежительно:
- И не подумаю. Завтра же я подам на вас в суд. Это же полное беззаконие. Я покупаю бродячую собаку, выхаживаю её, откармливаю, содержу несколько месяцев.
- Я готова вам за все заплатить. - Она достала кошелек. - Я все оплачу.
- Я сам готов приплатить, чтобы никогда вас не видеть. Но не советую радоваться. Я еще не сказал своего последнего слова, - предупредил Спирин.
Лейтенант молча дал подписать протокол понятым, положил в папку. Она взяла Нюрку за поводок. Нюрка глянула на своего бывшего хозяина. Тот молчал. Нюрка заскулила, пошла за нею, оглядываясь на Спирина, не понимая, почему люди молчат, что с ними происходит, почему люди так сумрачны и непримиримы.
Они вышли во двор… Отъезжая, Борис глянул в зеркало заднего обзора и увидел Спирина и парня, который их преследовал вчера. Сегодня они молча смотрели вслед удаляющемуся "Запорожцу".
Она открыла дверь своей квартиры. Нюрка ворвалась, бросилась на кухню к месту, где всегда стояла ее миска, потом обежала квартиру, поскулила над своим мячиком, легла у ее ног и тут же уснула от нервного перенапряжения.
Они ужинали все вместе.
- Я тебе благодарна на всю жизнь, - говорила она. - Без тебя бы я ее никогда не нашла. Меня все бросили. И он, и мои подруги. Только ты остался верным. Ты мне с каждым днем все больше и больше нравишься…
- Ты мне тоже… очень нравишься. - Борис даже несколько смутился от такого признания.
- Говори мне, пожалуйста, об этом каждый день. И тогда каждый день я буду счастливая, веселая, обаятельная, добрая. Я тебе буду служить, как верная собака.
Он смутился еще больше. Сказал:
- Спасибо! Все было очень вкусно, - и засобирался к себе домой.
- Я тебя провожу, - сказала она. - И Нюрка ведь не догуляла.
Они вышли втроем. Он подошел к "Запорожцу". Все четыре баллона были спущены. И не просто спущены. Покрышки были взрезаны и не подлежали уже никакому ремонту.
- Они нас все-таки выследили, - сказал Борис.
Она огляделась по сторонам. Нюрке передалась тревога, и она тоже насторожилась.
- Я боюсь, не уходи сегодня хотя бы, - попросила она. - А если они ворвутся? Мою дверь можно вышибить просто плечом.
Она не могла уснуть, ворочалась. Не спал и он. Она услышала, как он прошел на кухню, как щелкнула зажигалка. Она тоже встала, накинула халат, вышла на кухню и попросила у него сигарету.
- Дурацкое положение, - сказал он.
- Почему? - спросила она. - Нормальное. В таком положении оказываются миллионы мужчин и женщин каждый день, вернее, каждую ночь, - поправилась она. - Но как бы мужчина не нравился женщине, первым должен проявить инициативу мужчина.
Он улыбнулся, подошел к ней, обнял…
Утром они завтракали вместе. Он с удовольствием наблюдал, как она быстро приготовила гренки, кофе.
- Приводи в порядок машину, - сказала она, одеваясь. - Она нам потребуется. Ты замечательный. - Она поцеловала его. - Повезет же какой-нибудь австралийке.
- Ты считаешь, что повезет? - спросил он.
- Конечно. До вечера, - сказала она.
- До вечера. - Он обнял ее и нежно поцеловал.
Что-то в ней сегодня было особенное. Она шла по коридору управления - стремительная, счастливая, уверенная. Мужчины останавливались и оглядывались ей вслед.
…И работала она быстро, четко, уверенно, чего нельзя было сказать о ее сослуживицах. Одна из них разорвала уже просчитанные сводки.
- Сколько можно переделывать! - с яростью выпалила она и выскочила из комнаты.
В комнату зашел начальник, на этот раз без бодрого приветствия, и направился к ней.
- Анна, - попросил он, - мы задерживаем другие отделы. Помоги.
- Нет. - Она улыбнулась начальнику. - Каждый должен нести свой чемодан. - И, больше не обращая внимания на начальника, продолжила свою работу.
Он постоял несколько секунд рядом и побрел обратно.
Она сидела рядом с Борисом в его "Запорожце".
- Куда? - спросил он, выруливая из переулка.
- Туда, где мы были вчера.
- Зачем?
- Хочу извиниться, - сказала она.
…Они въехали во двор дома, где вчера нашли Нюрку. Она вышла из машины. "Волга", на которой их вчера преследовали, стояла у подъезда.
- Посиди в машине, - попросила она.
Она подошла к "Волге", достала из сумки большое шило, с трудом, но все-таки проткнула баллон.
Он увидел это, выскочил из "Запорожца". Вдоль дома шли двое мужчин. Он подошел к ней, когда она пыталась проткнуть второй баллон.
- Что ты делаешь! Что ты делаешь! - спросил он с ужасом, прикрывая ее, чтобы не заметили мужчины.
- Что! Что! - передразнила она. - Помог бы женщине. - Второй баллон она никак не могла проткнуть.
Он взял у нее шило, мгновенно проткнул.
- Боже, - сказал он, - что я делаю!
Она взяла у него шило и подошла к третьему баллону. На третий баллон сил у нее уже не было. Он выхватил у нее шило, проткнул оставшиеся два баллона, схватил ее за руку.
- Все! Все! Мы отомстили. Уезжаем!
- Подожди. - Она достала из сумки бутылку с мутноватой жидкостью и вылила часть этой жидкости на капот. Краска вдруг пожухла и начала трескаться. Оставшуюся часть жидкости она вылила на багажник и пошла к "Запорожцу".
Он сел за руль и не мог вставить ключ в замок зажигания.
- Успокойся, - сказала она.
Наконец он вставил ключ.
- Посиди немного, - попросила она. - Тебе надо успокоиться.
Но он уже рванул с места.
…Он гнал машину по Кольцевой дороге. Она молча сидела рядом. Наконец он не выдержал и сказал:
- Ты бандитка.
- Нет, - возразила она. - Я добрая, замечательная женщина. Но меня довели.
- Ты же испортила машину. Чем ты ее полила?
- Я не знаю, - ответила она. - У меня есть подруга-химик. Я попросила ее приготовить такую смесь, чтобы прожигала двухмиллиметровое железо.
- Зачем? - спросил он. - В конце концов, четыре старых баллона моего "Запорожца" - неравноценная плата за испорченную новую "Волгу".
- А как оценить унижение! - выкрикнула она. - А меня унизили, меня оскорбили и тебя, кстати, тоже, - добавила она уже спокойнее.
- Не гневи Бога, - попросил он. - Нюрка нашлась, и будь благодарна. Они тебе этого не простят. Они или убьют Нюрку, или ее отравят.
- Значит, я тоже или убью их, или отравлю.
Он внимательно посмотрел на нее.
- Успокойся, - сказала она. - Я думаю, до убийства не дойдет. Но они за все ответят… Я это сделаю… Я придумаю как… Успокойся, ты в этом не будешь участвовать… Я справлюсь сама. Я же понимаю, тебе перед отъездом совсем ни к чему влипать в какие-то истории.
- При чем здесь мой отъезд? - рассердился Борис. - Они же с тобой расправятся!
- Наверняка, - согласилась она. - Если я не буду сопротивляться.
Она вышла из магазина, подошла к подъезду своего дома. Возле подъезда ее поджидал бывший уже теперь хозяин ее Нюрки и владелец испорченной "Волги". Он двинулся за нею.
- Спирин, если вы попытаетесь войти в мою квартиру, я вызову милицию, - предупредила она.
- Побеседуем здесь. - Он кивнул на скамейки во дворе между двумя домами.
Но скамейки были заняты. На одной сидели старухи, на другой целовалась юная пара. Спирин подошел к молодым.
- Ребята, мне надо поговорить с этой женщиной. - Он показал на Анну. - Я хочу сделать ей предложение.
- Ну если предложение. - Девушка встала. - Пойдем, - сказала она парню. - Когда ты соберешься сделать предложение мне, нам тоже, может быть, уступят место.
Они сели на скамью и со стороны, наверное, смотрелись как счастливая пара. К тому же Спирин, спрашивая, улыбался. Она, отвечая, тоже улыбалась.
- За что вы покалечили мою машину? - спросил Спирин.
- Какое совпадение! - ответила она. - Нашу тоже покалечили.
- Да весь ваш "ушастый" не стоит ремонта, который мне обойдется не меньше чем в две тысячи.
- А вы считали, что вам все сойдет с рук?..
- Что - все? - спросил Спирин.
- Воровство.
- Я купил эту собаку, - сказал Спирин.
- У кого? Где? - спросила она. - Назовите этого человека!
- На Птичьем рынке, - ответил Спирин. - У прохожего.
- Неправда, - сказала она. - Я была на рынке все двадцать четыре воскресенья с момента, когда ее украли. Во что вы превратили собаку? В механизм по производству денег?! Вы же видели, что она еще щенок! Ей еще год надо было расти. Это все равно что заставлять рожать тринадцатилетнюю девочку. К сожалению, в Уголовном кодексе нет наказания за это преступление против животных. Ладно, Бог вас накажет. Я не хотела этой войны, вы мне объявили ее сами, вы ее захотели, вы ее получите.
- Чего ты добиваешься? - спросил Спирин.
- Я добиваюсь, чтобы тебя судили. И я добьюсь, чтобы все узнали, что ты вор. Общественность, я думаю, поинтересуется к тому же, на какие доходы купил инженер Спирин на черном рынке машину, которая стоит не меньше сорока тысяч. А инженер Спирин получает триста двадцать рублей.
Спирин внимательно посмотрел на нее. Она не отвела взгляда.
- Тогда так, - сказал Спирин, вставая. - Если ты не отлипнешь от меня, на тебя случайно наедет машина или однажды тебя найдут в Москва-реке вместе с твоей собакой. Жизнь человека сегодня недорого стоит. А я денег не пожалею. - И Спирин носком ботинка почти незаметно ударил ее по ноге, ударил по голени, по самому болезненному месту, но он не ожидал ее реакции. Она поднялась и ударила его коленкой между ног, удар был мгновенный. Спирин согнулся от боли. Она прошла мимо старух, улыбнулась им. Никто во дворе и не заметил, что произошло.
Она открыла свою квартиру. Ей навстречу бросилась Нюрка. Она присела на пол у двери. Нюрка лизнула ее в лицо, почувствовала знакомый ей вкус слез, застыла в недоумении, потом присела рядом с нею и завыла…
Вечером они с Борисом обсуждали случившееся. Борис прошелся по комнате и сказал:
- Я думаю, на этом все и закончится. Я помню, как мы дрались в детстве. Дерешься, дерешься, видишь, что противник не сдается, и все заканчивается. Каждый продемонстрировал силу, никто не поддался, и наступает мир.
- А я мира не хочу, - сказала она. - Я хочу войны…
- Не надо, - сказал Борис. - Они отравят Нюрку. Она же добрая собака.
- Значит, перестанет быть доброй, - сказала она. - И ты займешься ее дрессировкой. Она должна быть злой, недоверчивой, агрессивной. Если в квартиру входит человек, она должна бросаться мгновенно. Если ко мне подходит на улице человек, она должна быть так же мгновенно рядом со мною. И если рядом стоящий со мною человек только поднимет руку, она должна даже без команды защищать меня.
- Послушай. - Борис сел рядом с нею. - Если воспитать собаку такой, как ты хочешь, то это значит жить в постоянном страхе. Подойдет к тебе на улице подруга, случайно поднимет руку, чтобы, ну скажем, поправить прическу, и собака может броситься. В квартиру войдет почтальон, врач - и нет никакой гарантии, что у нее не сработает рефлекс нападения. Я не хочу превращать нормальную собаку в зверя.
- Значит, ты хочешь, чтобы завтра выдавили дверь и расправились со мною и с нею? - спросила она.
- Успокойся, - попросил Борис. - Не надо преувеличивать опасность.
Вечером она гуляла с Нюркой. Нюрка бегала по пустырю.
Она услышала, как из кустарника крикнули:
- Дэзи!
И Нюрка помчалась на зов.
- Нюра, ко мне! - крикнула она, но Нюрка ее то ли не услышала, то ли не послушалась. Она бросилась за нею. Увидела, как быстро удаляется мужчина.
Нюрка, удобно устроившись, с аппетитом поедала большой кусок колбасы.
- Фу! - крикнула она, стегнула Нюрку поводком, но собака уже расправилась с колбасой.
Они возвращались домой. И вдруг Нюрка легла на землю. Она приказала ей встать. В подъезде Нюрку стало тошнить.
В квартире она с трудом заползла под стол. Дыхание становилось частым и прерывистым.
Она набрала номер телефона и сказала:
- Боря, кажется, ее отравили… да, понятно, понятно. Я тебя умоляю…
…Она набирала воду в большую спринцовку, раскрывала Нюркину пасть и закачивала в нее воду.
…Борис вбежал в комнату, разломал ампулу с лекарством, набрал в шприц, вколол, на руках отнес Нюрку в ванную и, перевалив через колено, начал выдавливать содержимое желудка.
Они сидели рядом с едва дышащей Нюркой. Борис послушал сердце. Уколол иголкой, рефлексы были.
- Не хотел я этого, - сказал Борис. - Но придется…
Она сидела у себя в квартире. Позвонили в дверь.
Нюрка с лаем бросилась к двери и запрыгала в радостном возбуждении перед мужчиной в длинной ватной куртке.
- Хорошая девочка, - сказал мужчина.
Нюрка подпрыгнула, чтобы лизнуть его в лицо.
И тут мужчина Хлестнул ее плеткой. Нюрка отскочила и обиженно заскулила.
- Фас! - скомандовала она.
Мужчина замахнулся плеткой. Нюрка захлебывалась от лая, не нападала, но и не отступала.
- Понятно, - сказал мужчина. - Потенциально совсем неплохие данные.
Она ехала в троллейбусе, который был заполнен женщинами, в основном пожилыми и среднего возраста. Располневшими, в привычных синтетических пальто и плащах. Женщины переговаривались, явно многие из них были знакомы друг с другом.
На остановке троллейбус почти опустел. Она вышла вместе со всеми. Женщины шли к зданию, на котором была вывеска "Галантерейная фабрика". При входе на фабрику стояли женщины-вахтеры. Им показывали синие книжечки-пропуска. А некоторые и не показывали. Просто здоровались. И она запустила руку в сумку, кивнула вахтерше и прошла вместе со всеми. И так же в толпе двинулась к зданию фабричного клуба. На щите перед клубом было вывешено объявление с двумя фотографиями. Она приостановилась перед объявлением, на котором было написано:
"Сегодня альтернативные выборы директора фабрики"
На одной из фотографий был изображен мужчина лет пятидесяти, Петухов - начальник цеха кожгалантереи. На втором Спирин - главный инженер фабрики. Фотография бывшего хозяина Нюрки была цветная. Спирин улыбался. Петухов был сосредоточенно серьезен.
Она разделась в клубном гардеробе.
Она сидела в зале вместе со всеми, наблюдая за происходящим на сцене. А на сцене находились Петухов и Спирин. Спирин заканчивал изложение своей программы.
- Если мы приложим все наши усилия в этом направлении, - говорил Спирин, - мы станем богатыми и счастливыми. За работу, товарищи!
Его слова встретили аплодисментами. Ведущая, бойкая женщина, обратилась к собравшимся:
- Товарищи, есть ли мнения по кандидатам на должность директора нашей фабрики?
Женщины молчали. Никто не хотел выходить первой. И тогда встала она.
- Есть, - сказала она и пошла к трибуне.
Спирин узнал ее.
Она подошла к микрофону:
- Если вы своим директором хотите выбрать вора и негодяя, причем мелкого и пакостного, голосуйте за Виталия Николаевича Спирина.
Зал молчал. Первой опомнилась ведущая собрание.
- Кто вы такая? - спросила она. - Вы к нашей фабрике не имеете никакого отношения.
- К фабрике не имею, но со Спириным у меня очень тесные отношения. Он не только вор, но еще и бандит. Три дня назад он меня ударил только потому, что я не согласилась с его доводами. Если вы хотите иметь директора, который может избить женщину, - а здесь, на фабрике, большинство женщин, - голосуйте за Спирина.
Зал опомнился и возмущенно зашумел.
Она подняла руку:
- Собрание постановило: для выступающих регламент в пять минут. За пять минут я вам все расскажу.
И зал притих.
Она сидела в фойе в полном одиночестве. Мимо нее проходили, поглядывали с удивлением, некоторые даже с испугом.
Женщины голосовали. Собирались группками. Отходили в сторонку, вычеркивали, для некоторых вопрос был, по-видимому, решен давно, и они вычеркивали сразу одну из фамилий, другие задумывались, вздыхали, это было явно непривычное занятие для очень многих. Они привыкли, что всю жизнь за них решали другие. Сегодня решали они.
Она вошла в зал. Все места были заняты. Одна из молодых женщин поспешно встала и уступила ей место. Со сцены зачитали протокол счетной комиссии. Директором был избран начальник цеха Петухов. Женщины аплодировали. Она встала и пошла к выходу.
Уже за проходной ее догнал Спирин.
- Удовлетворена? - спросил он.
- Нет, - ответила она.
- И что же дальше? - спросил Спирин.
- Теперь я добьюсь, что тебя исключат из партии.
- Сейчас это не трагедия, сейчас сами выходят.
- А тебя выгонят.
- За что ты меня преследуешь? - почти с отчаянием спросил Спирин.
- За то, что ты вор. И не хочешь в этом покаяться.
- Я не вор. Я ее купил.
- У кого?
- Я не знаю их фамилий. Это Витек, он торгует овощами с лотка у метро. И такой рыжий, с бородой. Шкипер у него кличка. Они предложили мне, и я купил за сотню.
- Они предложили именно тебе, потому что другие ворованное не покупают. Может быть, ты и машину ворованную купил по дешевке? Ты жиреешь на чужой беде.
Спирин остановился, схватил ее за лацканы куртки и потащил к помойке между домами. Она пыталась сопротивляться, крикнула:
- Помогите!