- Нет, - ответил он. - Но достанем.
- Вначале достань, - сказала она. - Извини, у меня дела.
- Подожди… Не сердись, что я тогда ушел с рынка. Это было бессмысленно. Собаку не найти. Я не хочу поощрять идиотизм даже любимой женщины. Я тебе куплю кошку. Ее не надо выводить гулять, и ее никто не украдет… Поехали?
- Мне же в противоположную сторону, - сказала она и пошла к метро.
Он смотрел ей вслед.
Она уже подходила к своему подъезду, когда увидела его, с цветами стоящим возле "Жигулей". Она не остановилась, вошла в подъезд. Он - за ней. Она открыла дверь лифта. Он вошел вместе с ней. Нажал кнопку нужного этажа.
- Ты собираешься ко мне? - спросила она.
- Я не собираюсь, я уже собрался, - и протянул ей цветы. Она взяла.
- Я очень сожалею. - Она улыбнулась. - Но обстоятельства переменились. У меня теперь другой мужчина.
- И когда он появился? - поинтересовался он.
- Со вчерашнего дня.
- И я на него могу посмотреть?
- Конечно. Приходи в воскресенье на Птичий рынок.
- Обязательно приду, - пообещал он.
- Подержи. - Она дала ему цветы и открыла дверь своей квартиры. Вошла и захлопнула дверь.
Он остался на лестничной площадке.
Она, не раздеваясь, сидела в прихожей. В дверь непрерывно звонили. Потом она услышала, как громко хлопнула дверь лифта.
В воскресенье с утра она занялась макияжем. Осмотрела себя в зеркало.
- Очень даже ничего, - сказала она себе.
И стала одеваться. Натянула теплые рейтузы, теплые носки, пальто и набрала номер телефона.
Борис припарковал "Запорожец" у Птичьего рынка. Сегодня он был в приличном пальто, из-под шарфа выглядывал галстук.
Она по привычке двинулась в ряд, где продавали щенков. Но Борис показал ей на доску с объявлениями. На этот раз были вывешены три объявления, что продаются щенки ризеншнауцеров. Борис записал адреса.
И тут она увидела Виктора. Он был в дубленке. Высокий, видный. Он подошел, улыбнулся и спросил, кивнув на Бориса:
- Этот?
- Познакомьтесь, - сказала она. - Это Борис. Это Виктор, бывший любовник, который меня предал.
- Как всегда, неадекватная реакция, - улыбнулся Виктор. - Но сегодня я оделся тепло и готов к подвигам.
- Спасибо, не надо, - поблагодарила она.
- В принципе, здесь делать больше нечего. Сейчас надо обзванивать и ехать по объявлениям, - сказал Борис.
- Я готов ехать. - Виктор взял у Бориса листок с адресами. - Спасибо вам за помощь.
Виктор подхватил ее под руку.
Она попыталась освободиться, но он держал крепко. Она обернулась к Борису. Тот стоял, а Виктор, уже не обращая на него внимания, уводил ее с рынка.
Она попыталась вырваться еще раз. Но силы и весовые категории были настолько разными, что она оказалась чуть ли не прикованной к Виктору. Она оглянулась еще раз. Борис продолжал смотреть им вслед, но не сдвинулся с места. И тогда от полного отчаяния и безнадежности она села прямо в размешанный пополам с грязью снег. Виктор этого не ожидал и отпустил ее руку. Так она сидела, а он стоял рядом. Проходившие мимо поглядывали на нее, но не вмешивались. Несколько женщин, наблюдая, остановились невдалеке.
- Ладно, - сказал Виктор довольно спокойно. - Посиди. Охолонись. - И направился к своим "Жигулям".
Она встала, стряхнула с пальто снег, оглянулась. Бориса не было. Виктор стоял возле "Жигулей". Она направилась к остановке автобуса.
Борис видел, как она сидела, как встала и пошла к остановке. Он бросился за ней, но подошел автобус, она вошла, и автобус тронулся. Тогда он подбежал к своему "Запорожцу", завел; нарушая правила, развернулся. Автобус он нагнал на остановке. Он объехал автобус и встал впереди него почти вплотную. Водитель, молодой парень, покрутил пальцем у виска: совсем, мол, тронулся. Борис подбежал к нему.
- Шеф, открой дверь. Там у тебя моя подруга. Обиделась на меня.
Водитель внимательно, с высоты огромного автобуса, осмотрел Бориса и открыл дверь. Борис вскочил в автобус, увидел ее, схватил и потащил к выходу.
- Отстаньте! - отбивалась она. - Что такое? Все меня таскают сегодня туда-сюда!
Борис вытащил ее из автобуса. Водитель, наблюдавший за ними, тут же закрыл двери. Он подал назад автобус, объехал "Запорожец" и помахал Борису.
- Простите, - сказал Борис. - Я малость подрастерялся. Подумал: милые бранятся, только тешатся. Простите меня. - Он распахнул дверцу "Запорожца". Она поколебалась, но все-таки села.
В машине она молчала.
- Что мне сделать, чтобы вы не были такой мрачной? Хотите, спою? - предложил Борис.
- Пойте, - сказала она.
И Борис запел:
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами родная земля.
Раздайте патроны, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня…
У светофора пришлось притормозить. Водители остановившихся рядом автомашин с удивлением поглядывали на громко поющего Бориса.
Она не выдержала и рассмеялась.
Они поднялись на лифте и позвонили в дверь. Раздался собачий лай.
- Это не ее голос, - сказала она.
- У собак нет голоса, а есть лай, нет лица, а есть морда, собаки делятся не на мальчиков и дамочек, а на кобелей и сук.
Им открыла женщина, держа за ошейник суку. Это была не Нюра. Щенки ползали в загородке, сооруженной из ящиков. Сука предостерегающе зарычала, когда они приблизились к щенкам. Пришлось ее закрыть в другой комнате.
Они поговорили о цене. И обещали позвонить через неделю.
- Может быть, на сегодня хватит? - спросила она.
- Нет, - сказал он. - Объедем всех.
И они заходили в квартиры. Смотрели на щенков и уходили.
- Может быть, заедем ко мне? - предложил Борис. - Попьем чайку.
- С удовольствием, - сказала она.
Они пили чай в его комнате - одной из трех комнат коммунальной квартиры. Обстановку комнаты можно отнести к благопристойному советскому стандарту. Диван, который раскладывается на ночь. Навесные полки с книгами. Стол, четыре стула, два кресла, черно-белый телевизор, дешевый проигрыватель из белой пластмассы. Кроме рыб в аквариуме, ничто не привлекало в комнате внимания.
- Все замечательно вкусно… И чай, и бутерброды. Не мужчина, а клад, - сказала она.
- Спасибо, - поблагодарил он. - У меня весьма много достоинств, но они не перекрывают одного очень крупного и очень неприятного моего недостатка. Я, увы, малозарабатывающий мужчина…
- А кто вы? Чем занимаетесь?
- Я рентгентехник. Не врач, хоть и знаком с медициной, а техник. Очень хороший техник. Но у нас и за хорошую, и за плохую работу платят одинаково…
- Сейчас есть кооперативы. Есть возможность подработать.
- Я работаю на полторы ставки. Работать еще больше - это уже халтурить. А я привык себя уважать.
- Бедный, но гордый? - спросила она.
- Нет, - ответил он. - Бедность ненавижу. Но хочу спокойно спать, хочу иметь хорошее настроение… Не хочу быть скаковой лошадью в бесконечном заезде… У меня есть друг с определенной жизненной установкой. Он ставит перед собой цель. И зарабатывает на ее осуществление. Он уже купил видеомагнитофон, теперь он копит деньги на автомашину, потом он будет строить загородный дом… У меня этого никогда не будет. Я сказал об этом своей жене, она подумала-подумала и… ушла от меня. После развода и обмена двухкомнатной квартиры, доставшейся мне от родителей, я переехал в эту коммуналку… где даже собаку не могу завести…
- Почему?
- Соседи не разрешают… А потому держу рыбок и дрессирую чужих собак…
- И завариваете замечательный чай!.. - пошутила она.
- Просто чай хороший. Дали взятку за хорошие. А вообще я свободный человек. Ни жены, ни детей, ни дома. Разве это дом? - Он обвел взглядом комнату. - Ни перспектив… У меня с зарплатой техника никогда не будет ни машины, ни магнитофона, ни даже цветного телевизора. Честно говоря, мне надоела советская нищета. Я решил уехать. Уже подал в посольство документы на оформление.
- Вы еврей? - спросила она.
- Да посмотрите! Глаз узкий, нос плюский - совсем русский. Русский я, русский, в десятом колене московский…
- Жаль, - сказала она.
- Оформляют несколько месяцев. Нюрку мы еще успеем найти.
- Себя жаль, - сказала она. - Только мне понравился мужчина, и тот уезжает. Ну что ж, мне пора.
Она встала. Он помог ей надеть пальто. Спросила:
- Так до следующего воскресенья?
При прощании возникло легкое замешательство. Он протянул ей руку. Она рассмеялась и поцеловала его в щеку. Вполне по-приятельски. Он сконфузился еще больше, и даже замок в двери ему поддался не сразу.
Утром она спешила на работу. Возле магазина стоял фургон, из которого разгружали ящики с овощными консервами. Сысоев увидел ее, улыбнулся и спросил:
- Все ищете?
Она молча прошла мимо. Сысоев весело запел ей вслед:
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай подпоет!
Грузчики дурашливо подхватили:
Кто весел, тот смеется,
Кто хочет, тот добьется,
Кто ищет, тот всегда найдет.
У метро с лотка торговал яблоками толстый, добродушный и уже слегка пьяный Витек. Узнав ее, он оживленно помахал ей.
Анна работала привычно быстро. В комнату вошел начальник бюро, сказал:
- Девушки, здравствуйте. - И так же бодро сообщил: - Приказом начальника управления Людмила Ивановна назначена заведующей сектором. Поздравим и поаплодируем Люсе. - Начальник похлопал.
Его поддержала только самая пожилая. Остальные женщины молчали, прекратив работу. Людмила собрала бумаги и перенесла на пустующий стол заведующей сектором. Начальник потоптался, не смог придумать, что бы еще сказать, и вышел.
Вера встала и кивнула, проходя мимо стола Нади. Та поднялась.
- Пошли покурим, - сказала Вера Анне. - И ты тоже, - почти приказала она самой пожилой.
- У меня много работы, - сказала пожилая.
Три женщины стояли в коридоре.
- Она ничего не понимает. - Вера закурила. - Под ее руководством мы совсем зашьемся. Наш рулевой - полная дубина, теперь она. Два дурака на шесть человек - это уж слишком.
- Конечно, должны были назначить Анну, - сказала Нади. - Она среди нас самая опытная.
- Назначают тех, у кого другой опыт, - со злостью сказала Вера.
- Ничего, девочки, - утешила их Анна. - Может быть, она и освоится.
Но Людмила зашивалась. Стол ее был завален сводками. Женщины посмеивались. Анна встала, подошла к столу Людмилы и начала ей объяснять. Людмила кивала, но не понимала. Тогда Анна сама села за ее компьютер.
Вечером Анна осталась в комнате одна. Она доделывала свою работу, которую не успела сделать днем. В комнату заглянул начальник.
- Извини, - сказал он. - Конечно, должны были назначить тебя, но ты же знаешь, Люде покровительствует Игорь Иванович.
- Вы хотите сказать, что он с ней спит? - усмехнулась Анна.
- Это, в конце концов, их личное дело, - сказал начальник.
- Конечно, - согласилась Анна. - Но я не могу делать и свою, и ее, и, простите, частично и вашу работу.
- Анюта, придется с этим пока смириться.
- Надоело мне смиряться, Владимир Петрович, - сказала Анна.
- Какой выход? - спросил начальник.
- Скажите Игорю Ивановичу, чтобы он ей нашел место в отделе снабжения. Принести, отнести.
- Понятно, - сказал начальник. - Но пока решаем мы, кому и где работать.
- Решаете вы, - ответила Анна. - Но работаем-то мы. - Анна отключила компьютер.
В воскресенье Борис подъехал на своем "Запорожце" к подъезду ее дома. Она его уже ждала. Он вышел, распахнул дверцу машины, она улыбнулась ему, села, он захлопнул дверцу.
В центре Москвы шел митинг, - дорогу перекрыли. Скапливались машины. И вдруг мотор "Запорожца" заглох. Борис поднял капот и начал копаться в моторе.
- Я могу чем-нибудь помочь? - спросила она.
- А чем тут можно помочь? - Борис вздохнул и начал продувать бензопровод. - Эту мыльницу купил еще мой отец. Человек, имеющий старый автомобиль, не имеет времени ходить вот на такие митинги, каждую свободную минуту ему надо что-то подкручивать, подверчивать, доставать, обменивать. Тут уж не до политики…
- Но сегодня все занимаются политикой, все митингуют, - заметила она.
- Да, - согласился он. - Это верно… Правда, непонятно, что из этого всего получится.
Борис включил зажигание, мотор завелся. Демонстранты прошли дальше, и машина тронулась.
- Я тут недавно купил монархическую газетку, - продолжил Борис, выезжая на набережную. - Они доказывают, что монархия - лучшая форма правления. У нас в больнице заместитель главного врача по хозяйственной части Гидеминов, говорят, из Рюриковичей. Так он рентгеновской пленки, ночных горшков достать не может и матерится, как сантехник. И вот поставят такого идиота на царство. Вроде бы имеет право. Его роду почти тыща лет!..
- А вы же уедете, - сказала она. - И ничего этого не увидите.
- Да уж, - сказал Борис. - Пусть этот фильм ужасов досматривают без меня.
Она и Борис были на Птичьем рынке, прошли по ряду, где продавались щенки. Ризеншнауцеров не было. Она остановилась возле суки ротвейлера. Остался один щенок. Хозяин, заметив ее колебания, сказал:
- Отдам за четыреста. Последний. Последний всегда приносит счастье.
Она поспешно отошла. Борис догнал ее уже в птичьем ряду.
- Что случилось? - спросил он.
- Я чуть ее не предала, - сказала она. - Еще немного, и я купила бы этого щенка.
- Может быть, так было бы лучше, - заметил Борис.
- Для кого? - спросила она.
Борис не ответил.
Они начали просматривать объявления. На этот раз было два объявления о продаже щенков ризеншнауцеров. Борис переписал адреса. Они сели в "Запорожец".
- Сегодня мы ее найдем, - сказал Борис.
- Я уже не верю…
- Сегодня мы ее найдем, - убежденно сказал Борис. - Прошло шесть недель, как она ощенилась. Или сегодня, или никогда…
Один из адресов был на Таганке, недалеко от Птичьего рынка. В загородке из томов старой энциклопедии ползали щенки. Суку хозяйка отвела на кухню и закрыла. Это была не Нюрка. Анна сказала:
- Извините, - и вышла из квартиры. Хозяйка от изумления не произнесла ни слова.
- Надо было хоть для видимости поторговаться, - сказал в лифте Борис.
- Мне надоела видимость, - сказала она. - Я ненавижу видимость.
Борис предпочел промолчать.
Второй адрес был в Строгине. Они нашли дом, позвонили в дверь. Раздался лай.
- Это не Нюрка, - сказала она и повернула к лифту.
Но дверь уже открылась. Женщина удерживала за ошейник мощную овчарку.
- Извините, - сказал Борис. - Мы что-то перепутали. Мы ищем щенков ризеншнауцера.
- Я продаю щенков ризеншнауцера, - сказала женщина. - Вы сейчас все поймете. Щенки не мои. Моя сука их выкармливала. Проходите.
Женщина повела в спальню упирающуюся овчарку.
- Пойдем отсюда, - сказала она.
- Нет, - ответил Борис. - Овчарка не щенная. Хозяйка что-то темнит.
Женщина, закрыв овчарку, вышла к ним. Она показывала щенков, объясняя:
- Сука ризена у моей приятельницы. У суки пропало молоко. Уже не только у женщин, но и у собак пропадает молоко. Моя Лайма выкормила этих прелестных ризенов. Вы не беспокойтесь, что нет родословной. Я знаю и мать, и отца этих щенков. Это породистые ризены. Просто хозяева не выправили родословной.
- Мы хотели бы посмотреть суку, - сказал Борис.
- Это невозможно, - вздохнула женщина. - Ее увезли в Брянскую область. У моей приятельницы там зимняя дача.
Они вышли во двор.
- Прогноз не оправдался, - сказала она. - Мы ее не нашли. Это последний адрес.
Борис молчал, обдумывая ситуацию.
- Щенков уже подкармливают, но их еще все-таки кормит сука. Значит, она где-то рядом. Ее или приведут кормить щенков, или выведут гулять. Надо ждать.
- Сколько? - спросила она.
- Будем ждать, пока ее не увидим…
Они прогуливались вдоль домов. Расходились, сходились. Уже зажглись уличные фонари. Выводили собак, в основном дворняг, декоративно-комнатных.
И тут Борис заметил, как из крайнего подъезда вышел мужчина с черной собакой.
- По-моему, ризен! - сказал Борис.
Они бросились следом. Но мужчина и собака уходили. И тогда она крикнула:
- Нюрка!
Собака остановилась.
- Дэзи, вперед! - скомандовал мужчина.
- Нюрка, ко мне! - крикнула она.
И собака бросилась к ней. Она подпрыгивала, скулила, пыталась облизать ее. Она присела, Нюрка лизнула ее и завыла вдруг, по-волчьи, тоскливо и страшно.
Мужчина подбежал к ним, схватил Нюрку за поводок.
- Это моя собака! - крикнула она.
- Перебьешься, - ответил мужчина и потащил собаку. Нюрка упиралась. - Дэзи, рядом! - скомандовал мужчина, и Нюрка, поджав хвост, подчинилась.
Она бросилась к мужчине:
- Я искала ее полгода. И я не отступлюсь. Вы украли мою собаку.
- Я тренер на площадке Речного вокзала. Я подтверждаю, что это ее собака, - сказал Борис.
- Не подходите! - предупредил мужчина. - Какие полгода? Я ее купил год назад, щенком.
- Не надо врать, - сказала она. - Не надо! Я вам готова заплатить любую сумму, которую вы назовете. Я вас очень прошу, отдайте мою Нюрку. Я ее очень люблю, и она любит меня.
- Отвалите, - угрожающе предупредил мужчина. - И забудьте сюда дорогу. Или я вас изувечу. Я это при свидетелях говорю.
Привлеченный разговором на повышенных тонах, подошел рослый молодой человек. Мужчина подтолкнул Бориса к его "Запорожцу".
- Ладно, - сказал Борис. - На сегодня отступим.
Она села в машину. Борис завел мотор. Мужчина с собакой вместе с парнем обсуждали случившееся. И вдруг она распахнула дверцу и крикнула:
- Нюра, ко мне!
Собака вырвалась у мужчины и уже на ходу вскочила в машину. Она перекинула ее на заднее сиденье.
- Гони! - крикнула она Борису.
Борис нажал на газ, но выжать из старой машины смог очень немногое. К тому же, не зная выезда, промахнулся, сдал назад и увидел, что мужчина открывал дверцу новой "Волги" и в нее вскочил и парень.
Борис свернул в переулок, повернул направо, налево, выскочил на Кольцевую дорогу и тут же заметил преследующую их "Волгу". "Волга" догнала их, пошла вроде бы на обгон, но вместо того, чтобы обгонять, почти прижалась и начала оттеснять "Запорожец" Бориса к кювету. Борис едва удерживал руль.
- Разные весовые категории, - сказал он и остановился.
"Волга" встала впритык к "Запорожцу". Борис схватил заводную рукоятку, пытался выбраться из своей машины через другую дверцу. Но мужчина уже вышвырнул Анну в кювет, а Бориса зажали в кабине и били головой о приборную доску.
Из проезжающих мимо машин на них обращали внимание. Некоторые даже притормаживали, но, рассмотрев избиение, трогались дальше. Не остановился никто.