Граф Луцис вздохнул. Ну что же, посмеяться над глупцом, спустить его с небес на землю… Знатное развлечение…
– И что требуется сделать? – поинтересовался он, начиная проникаться забавной идеей.
– Он просит портрет и по нему рассказывает о человеке… Якобы, вплоть до мельчайших подробностей…
– Гм. Наши фамильные портреты слишком громоздки. Миниатюра подойдёт? – спросил граф.
– Именно, именно… Он что-то про медальоны говорил, – обрадовался трактирщик.
– Есть у меня одна мысль, – хитро усмехнулся Каллен, – подойди к секретеру, открой средний выдвижной ящик и достань оттуда золотой медальон с дубовыми листками.
Энгус Плой повиновался. Он взял изящную вещицу, осторожно раскрыл медальон, бросил взгляд на миниатюру, присвистнул и спрятал за пазуху.
– Твоим людям остается только подробнее рассказать ему обо мне, – удовлетворённо сказал граф. – Как только молодчик распушит хвост павлином, я выступлю и разоблачу его.
В ярко освещённом свечами зале было жарко натоплено, наиболее прилично выглядящие кресла и стулья стояли полукругом перед грубо сколоченным высоким табуретом, на котором лежала небольшая кружевная салфетка. Потихоньку все приглашённые расселись по местам. Граф Луцис поглядывал на сидящую немного поодаль дочку бургомистра. Хорошенькая провинциалочка оделась по последней моде и выглядела бы совершенно очаровательно, если бы фасон и цвет платья были ей к лицу.
Вошел трактирщик и встал у входа, за ним в дверях появился ясновидец – худой высокий брюнет с пронзительными чёрными глазами и жидкими усиками. Зрители, а их было почти две дюжины, зашевелились, заёрзали, пытаясь лучше разглядеть синьора Монтекроче. Костюм его выглядел поношенным, но ещё элегантным, рубашка сияла белизной. Граф Луцис невольно подумал, что этот человек совсем не похож на авантюриста. В нём было нечто странное, притягивающее взгляд, завораживающее.
– Прекрасные дамы и благородные господа, – итальянец склонился в почтительном, но не раболепном поклоне, – я смею надеяться, что вы не сочтёте этот вечер потерянным.
Говорил ясновидец почти без акцента, глубоким выразительным голосом. Прелестная Эмилия не отрывала от него красивых голубых глаз. Её розовый ротик слегка приоткрылся от удивления. Каллен Луцис поглубже уселся в кресле и сложил руки на груди. Скоро шарлатан опозорится, и наваждение спадёт.
– Кто из присутствующих дам или господ желает предоставить мне портрет для чтения судьбы? – спросил ясновидец, окидывая сидящих в креслах людей цепким взглядом.
Трактирщик вперевалочку приблизился к нему и положил на салфетку медальон Каллена Луциса. Ясновидец открыл медальон, некоторое время глядел на миниатюру, а потом закрыл его, звонко щёлкнув крышкой. В тишине этот звук прозвучал так резко, что граф Луцис почувствовал растущую тревогу. Ему показалось, что что-то обязательно случится. Что-то пугающее, недоброе. Он уже жалел, что решился на дурацкую и даже кощунственную проказу с портретом.
Ясновидец вернул медальон на место и, встав за табуретом, закрыл глаза. Медленно и внятно он начал рассказывать о жизни Каллена Луциса, не называя его по имени. Некоторые подробности он пропустил, но каждый мог поклясться, что речь идет именно о сиятельном графе. Слова негромко, но веско падали в тишину зала, прерываемую лишь взволнованным дыханием людей и треском углей в камине. Никто не смотрел на графа, все внимание было сосредоточено на вошедшем в транс рассказчике.
– И вот, этот человек сейчас сидит в этом зале, в кресле вишнёвого дерева с зеленой обивкой, – прозвучали последние слова.
Ясновидец открыл глаза и посмотрел на Каллена Луциса.
– Это ведь вы? – спросил он.
Люди, не посвящённые в заговор, восхищённо зашептались.
– Позвольте! – Энгус Плой схватил медальон и с торжеством передал его графу Луцису.
– Все верно, мой друг, – пытаясь улыбаться как можно язвительней, сказал Каллен, – все верно. Но вот на миниатюре, которую вы изволили исследовать, изображен вовсе не я, а мой брат-близнец Руфус. Нам тогда было по восемь лет…
– О! – пронеслось по залу.
Ясновидец посмотрел графу в глаза.
– Ваша светлость, я никогда ничего не путаю, – склонил голову он, – вероятно, ваш почтенный брат повторил вашу судьбу. Иных объяснений я не вижу.
– Его светлость граф Руфус давно скончался, – тихо сказал трактирщик, – не стоило мне просить Его светлость графа Каллена принимать участие в этой затее. Это моя оплошность.
Ясновидец еще раз взглянул на Каллена Луциса, затем резко поклонился публике, повернулся и быстро вышел.
– Я потребую с него деньги назад! – сказал Энгус Плой с неожиданной злобой. – Шарлатан!
– Полно тебе, – граф Луцис сделал протестующий жест, – мы сами поддразнили бедного малого.
Он пошарил в кармане и протянул трактирщику несколько золотых.
– Передай ясновидцу. Мы неплохо повеселились.
Граф рассмеялся, но никто его не поддержал. Всем стало неловко.
Вечер, обещавший так много веселья, закончился конфузом. Медленно и задумчиво расходились свидетели неудавшегося сеанса.
Каллен, Каллен, ему везло, да, всегда везло! Он родился на пять минут раньше и получил все. Мало того, по достижении совершеннолетия его ждало наследство тетушки Эрминии. Они поехали кататься на лодке. Да, жаркий день. Каллен словно чувствовал, не хотел ехать, а он настоял. Они купались с лодки, а Каллен плохо плавал. К тому же перед поездкой он подсыпал ему в кофе снотворное. Схватить за голову и шутя утянуть под воду. Подержать, потом вынырнуть… Мать всегда их плохо различала, отцу было не до детей. Одна Генриетта. Да, старая Генриетта… кормилица… Сколько ей было… Пятьдесят с хвостиком… Подкрасться ночью и положить на лицо подушку, держать, пока она не затихнет. Она единственная поняла. А потом… Богатство, власть, любовь и уважение окружающих. Каллен всегда был простофилей, всегда лебезил перед чернью. Но его любили.
Ах, как приятно, когда тебя любят!
Сказка о подслеповатой фее
Фея-крёстная торопилась. Сколько добрых дел удалось совершить, сколько счастливых судеб устроить! День был прожит не зря. Но только к вечеру она вспомнила о самом важном событии и теперь стремительно неслась над лесом, ускоряя и ускоряя полёт резкими взмахами волшебной палочки.
Вон вдалеке на горе замаячил королевский замок, озаряемый вспышками праздничных фейерверков. Лес понемногу расступился, и фея увидела низенький, но капитально построенный каменный дом, окружённый небольшим огородом. Фея нетерпеливо ткнула палочкой в нужном направлении и быстро приземлилась у входа. Проклятая близорукость! Она не рассчитала траекторию и больно ударилась о деревянную кадку для сбора дождевой воды. На приглушённый крик волшебницы из-за угла дома выбежала очаровательная девушка в бедном, но опрятном платье и потрескавшихся деревянных сабо. На милой мордашке застыли испуг и удивление. Она подбежала к красивой и, судя по всему, знатной даме и присела в реверансе.
– Вы не ушиблись, сударыня? Ваша карета сломалась? А где ваши слуги?
– Давай не будем терять времени на разговоры! Я и так опоздала!
Фея прищурилась, затем взмахнула волшебной палочкой, в мгновение ока преобразив девушку до неузнаваемости: золотые, искусно завитые локоны, хрустальные башмачки, пышное платье цвета чайной розы в пене белоснежных кружев.
Девушка побледнела и схватилась за сердце. От волнения она не могла говорить. Фея покровительственно улыбнулась крестнице.
– Теперь экипаж, лошади, кучер и лакей! Поедешь четвернёй, так шикарней!
Фея повернулась в сторону огорода и направила волшебное орудие на копошащихся возле какого-то корнеплода… или кабачка… или тыквы крыс… или мышей. В сумерках и не разглядишь. Если честно, зрение у феи уже было не то, но она гордо отказывалась пользоваться волшебством для его улучшения. Это было неприлично. О ее ухищрениях обязательно бы стали сплетничать более молодые коллеги.
– Что вы делаете, госпожа?! – душераздирающе крикнула вдруг девушка.
– Милая крестница, теперь ты можешь ехать на бал! – гордо сказала волшебница, разглядывая роскошную золотую карету, четверку серых в яблоках коней в белых плюмажах, осанистого бородатого кучера и дородного благообразного лакея в ливрее. Кони нетерпеливо забили копытами, а кучер и лакей, остолбенело оглядев друг друга, вдруг захохотали и пустились в пляс, несолидно высоко подпрыгивая. Как же будут разочарованы все после полуночи!
– Но у меня нет крёстной! – воскликнула девушка. – И я не собиралась на бал! Что вы сделали с моими маленькими друзьями?!
– Милая Золушка, я понимаю, что это сюрприз, но…
– Я не какая-то там Золушка! – взвизгнула девушка. – Я – девица королевских кровей!
– Э-э-э, – фея вытянула шею и вгляделась в юное разгневанное лицо.
– Ой, действительно, обозналась, – фее стало неловко, но она быстро взяла себя в руки. Всё еще можно поправить. Какая девушка не хочет побывать на королевском балу?!
– И как тебя зовут, моя милая? – спросила она ободряюще.
– Белоснежка! – мрачно ответила девушка.
Механик Гаси
Дедушка рассказывал о сельском хозяйстве. Сури слушал его вполуха; от волнения он плохо спал ночью. В комнате стоял полумрак. Дедушка призывал экономить энергию и трясся над солнечными батареями, хотя солнца на планете было в избытке. Батареи Сури нравились, он часто подклеивал отваливающиеся от времени стержни соком псевдогевеи, – так дедушка называл деревья, из стволов которых при надрезании медленно стекал густой, клейкий и сладкий сок.
– Осенью собрали первый урожай, – бормотал дедушка, – мы начали подготовку к зиме, которая настала слишком рано, сгубив многие сельскохозяйственные культуры.
Сури помнил в этом рассказе каждое слово, но на всякий случай переспросил: "Это из хроники за 2315 год?". Знал, что дедушка любит, когда он проявляет интерес.
– Точно, память у тебя хорошая! – похвалил тот внука.
– Завтрак готов! – в комнату вплыла бабушка, держа в руках поднос с горячими лепёшками.
Сури любил бабушку и не любил лепёшки. Вернее, любил их только тогда, когда проголодается. Лепёшки были в доме основным блюдом.
Мальчик съел три штуки, полив их для разнообразия сиропом из псевдолимона, в изобилии растущего вокруг их хижины. Получилось слишком кисло, но Сури сделал вид, что ему нравится. Не стоит капризничать. Бабушка и дедушка сегодня были с ним последний день. Мальчик стал достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно.
– А это тебе на День рождения! – дедушка привстал, покопался под табуретом и вынул маленькую красивую коробочку из древесины псевдоклёна.
Сури с благодарностью взял подарок и щёлкнул крышкой: внутри обнаружилась горсть маленьких шурупов.
– Ух, ты! – восторг Сури не знал границ. Подарок, как считалось, должен скрасить расставание с роднёй.
Бабушка в который раз проверила, как Сури усвоил уроки по ведению хозяйства. Дедушка неловко обнял внука.
А вот и Гаси на пороге. Молчаливый механик Гаси с шикарной чёрной бородой (Сури мечтал когда-нибудь отрастить такую). Бабушка и дедушка хором сказали: "Не надо провожать", но Сури всё-таки вышел с ними на улицу и смотрел вслед, пока троица не скрылась за поворотом. Вторая луна еще не ушла со светло-фиолетового с просинью утреннего неба и видимость, несмотря на туман, была хорошая. Дедушка не забыл прихватить с собой коробочки с обучающими пластинами. Бабушка шла с пустыми руками.
Белокурая Феса, соседка Сури, помахала ему рукой. Девочка почти полгода жила в хижине через дорогу одна-одинёшенька. Сури воспрянул духом: он уже раньше подумывал, не сговориться ли вести домашнее хозяйство вместе. Но Феса была старше на год, ей недавно исполнилось четырнадцать, и он сам ждал приглашения.
– Пойдём, порыбачим? – предложил он ей. В протекающей неподалёку капризной, с кучей придонных камней речке, водилась псевдофорель. Если повезёт, можно было поймать пару-тройку рыбёшек на наживку из ягод псевдорябины. Но и такой улов считался удачей. Пока других съедобных видов рыб обнаружено не было.
Феса с радостью согласилась, и Сури отправился за рыболовной снастью. Удочку сделал дедушка, и Сури с трудом удержался от слёз. Он уже большой, не стоит думать о разлуке с любимыми. Иного пути нет.
Но через несколько дней, увидев на окраине посёлка знакомые фигуры, он не мог совладать с чувствами и кинулся к ним.
Феса пыталась остановить его, и Сури огрызнулся: "Подумаешь, только поздороваюсь!"
Дедушка с бабушкой прогуливались, держа за руки девочку лет трёх. Наверное, механик Гаси только-только вынул её из инкубатора, чудом сохранившегося среди мрачных и таинственных обломков корабля. Она хорошо переставляла ножки, и личико уже начало приобретать осмысленное выражение.
– Бабушка, дедушка! – Сури издалека окликнул их. Дедушка и бабушка остановились, переглянулись.
– Здравствуй, мальчик, – чуть запинающийся хрипловатый голос дедушки.
– Приветствую тебя, молодой человек, – мягкий приятный голос бабушки.
Они одновременно улыбнулись Сури и пошли дальше, медленно, осторожно, приноравливаясь к шажкам маленькой спутницы.
Сури остался стоять. Он видел знакомую царапину на металлическом дедушкином боку, родные ржавые пятнышки на бабушкиной спине. Они забыли его, ушли заботиться о другом человеческом существе. Эта девочка стала центром их Вселенной, остальное будет необходимым, но мало интересующим их приложением. И нет пока другой программы!
Чья-то рука легла на плечо. Механик Гаси стоял и молчал вместе с ним, пока Сури не пришёл в себя.
– Слышал, ты интересуешься всякой техникой? – спросил механик вдруг. – Хочешь со мной в лабораторию? Мне не помешает пара лишних рук.
– Да, дедушка говорил… – начал Сури и осёкся. И механик Гаси, сделав вид, что не заметил дрожи в его голосе, взял мальчика за руку и повёл к развалинам корабля.
Рождественские зайцы
В центре просторной кухни помещалась жаровня, на которой стоял большой металлический котёл, украшенный затейливой резьбой. Язычки пламени золотили его бока, придавая красивому предмету домашней утвари нарядный и загадочный вид.
Тесса покачала головой, подошла к котлу и заглянула внутрь. Вода закипала, со дна поднимались мелкие пузырьки.
"И где этих бездельников носит?" – спросила саму себя она.
Тесса придирчиво оглядела отделанное керамической плиткой помещение. Порядок и чистота пришлись ей по душе, даже столы были вытерты до зеркального блеска. Наконец-то эти паршивцы чему-то научились! Они зажгли свечи, хотя никто их не просил, нарядили ёлочку и повесили гирлянды и рождественский венок.
Послышался шорох, открылась дверь и в кухню с чёрного хода, слегка припорошенные снегом, ввалились на удивление крупные зайцы – Фред и Феликс. Один держал в лапах маленькую стремянку, другой нёс моток блестящей бечёвки и ножницы.
– Откуда это вы? – спросила Тесса с подозрением.
– Извините, госпожа, – отрапортовал Феликс, ставя стремянку у жаровни, – мы и на дворе ёлочку поставили, в шарах свечки зажгли. Пусть видят, что у нас всё в порядке и нам весело!
– У МЕНЯ все в порядке, – сказала Тесса хмуро, – и не может быть иначе!
Зайцы переглянулись, но спорить не стали. Они давно уяснили, что когда хозяйка не в духе, ей лучше не перечить.
– Мы сейчас варим волшебный рождественский суп! – примирительно произнёс Фред, убирая бечёвку и ножницы.
– Пока только воду варите! – съязвила Тесса. – Надеюсь, до полуночи успеете и суп приготовить!
Зайцы засуетились, надели поварские колпачки и фартуки. Фред притащил табурет – какими бы большими зайцами они ни были, но до котла дотянуться не могли. Феликс надёжно установил рядом стремянку, и работа закипела. Коренья, овощи и зелень были молниеносно порезаны и по очереди брошены в бурлящую воду.
Тесса поневоле улыбнулась, наблюдая за работниками. Наверное, стоит отпустить их на волю, зайцы заслужили прощение. Вот уж год как они помогают ей по хозяйству, забыв прежние вредные привычки. А какие лихие разбойнички были когда-то Фред и Феликс! Болтались без дела, воровали припасы у жителей городка, шатались по кабакам. Даже попытались ограбить её, известную своим могуществом волшебницу Гор и Долин! Тесса тогда без угрызений совести превратила их в зайцев и приказала служить ей, пока она не решит, что мошенники окончательно перевоспитались.
Да, внешне Фред и Феликс выглядели смирными, работящими и услужливыми, но Тесса не могла до конца поверить в их исправление. Знакомая синица донесла ей, что сегодня ушастая парочка тайком бегала к профессору Эрикусу, и вздорный старик-алхимик передал им какой-то порошок. Наверняка они собираются всыпать его в свой рождественский суп и загадать желание. А какое желание, Тесса не сомневалась.
Ну да ладно, она наложит на их тарелки заклятье, и желания всё равно не сбудутся. Глупец этот Эрикус, всё носится с какими-то нелепыми идеями о добре и всепрощении. Нет, это не для неё. Она разумна, хладнокровна, справедлива. Никаких дурацких уловок! Зайцы должны заслужить обратное превращение честным трудом!
Тесса легко повернулась на каблуках и направилась в гардеробную. Она надела длинное платье цвета красного вина, украшенное чудесными старинными кружевами, приладила к высокой причёске золотую веточку, усыпанную ягодками-рубинами.
Когда волшебница вышла в коридор, с кухни уже доносился аппетитный запах рождественского супа. Тессе вдруг страшно захотелось есть. Она слегка приподнялась над полом, произнесла заклинание невидимости и неслышно полетела в сторону кухни. Тесса редко пользовалась волшебством – это отнимало много сил, но теперь её разбирало любопытство: неужели они решатся вопреки её воле превратиться в людей?
Влетев в кухню, она тихо присела на стол, свесив ноги в золотых туфельках.
Феликс стоял на стремянке и сыпал в котёл порошок из маленького мешочка.
– Ага! – подумала Тесса с неожиданным весельем. – Я вас, голубчики, всегда переиграю! Не с той связались!
Она даже заболтала ногами, как простая девчонка.
Фред, привстав на цыпочки на табуретке, осторожно размешивал почти готовый суп.
– Хватит. В большой котел надо совсем чуть-чуть. Чтоб наши желания могли лучше подействовать, – сказал он.
Феликс деловито кивнул:
– Я помню, – он вздохнул, завязал мешочек и спрятал его под поварской колпак.
Тесса следила, как они отнесли в гостиную бутылку шампанского и бокалы, как нарезали легкую закуску и разлили рождественский суп по тарелкам. Стрелки часов приближались к полуночи.
– Позови госпожу, – сказал Феликс, – а я пока насыплю порошок в её тарелку.