- Не понимаю того, что делает Ельцин, его безответственности. Создается впечатление, что ему не жаль ничего из завоеванного предками, - возмутился при встрече с Наумовым Царев. - Кроме него, лишь Александр Второй продал Аляску. Но тому простительно - он присоединил к России Кавказ и большую часть Средней Азии. Даже грузин Сталин был предан России и собрал почти все потерянные ею земли. Не смог вернуть лишь Финляндию и часть Польши. А этот, - с досадой махнул рукой, - готов "за так" все разбазарить. - Царев был убежденным русским патриотом с монархическим уклоном и не скрывал этого, за что многие обвиняли его в национализме. - Ельцин ведет себя так, словно в его жилах не русская кровь, - гневно продолжал он, осуждая президента. - И если правда, что родом он из уральской деревни, то тогда объяснить это можно лишь его принадлежностью к масонам.
- Ты что же, Володя, веришь россказням о жидо-масонском заговоре, якобы задавшемся целью погубить Россию, - укоризненно посмотрел на него Артём. - Может, ты веришь и чуши о "протоколах сионских мудрецов"? Ты же без пяти минут доктор физико-математических наук!
- А как еще ты объяснишь то, что делает президент России? Ведь иначе, как предательством ее интересов, это не назовешь, - парировал Царев. - И в притче о сионских мудрецах что-то есть. Запомни - дыма без огня не бывает!
Убежденность старого друга граничила с фанатизмом, и спорить с ним было трудно. Но и промолчать Наумов не мог.
- Мне кажется, ты и сам не очень-то веришь этому. А если веришь, то жизнь докажет тебе, что ты ошибаешься, - спокойно возразил он. - Я объясняю непростительное транжирство Ельцина куда проще. Ему не по силам управлять такой огромной страной, и он сознает это. А для него главное - остаться царьком, хоть сократись Россия до одной Московии!
- Так разве это - не предательство? - гневно вскинул глаза Владимир Иванович. - Я же о том тебе и толкую!
- Ну, не совсем так. Ты это объясняешь каким-то заговором и ищешь врагов извне. Но все значительно проще. Вспомни, кто пришел к власти в отколовшихся республиках. Разве заговорщики? Жидо-масоны? - И добавил, еле сдерживая смех: - Свои же сородичи! Бывшие коммунисты-интернационалисты обернулись местными царьками и обманывают народ, уверяя, что, отделившись, он станет жить лучше. И у нас, - вновь нахмурился он, - к власти обманом пришел такой же бессовестный властолюбец, каких уже немало было в русской истории, и вновь наступили смутные времена.
- А что, может, так оно и есть, - неохотно согласился Царев. - Во всяком случае, то, что мы переживаем очередную смуту, - это точно!
* * *
Присвоение "общенародной собственности" в основном шло под видом создания акционерных обществ. Даже крупнейшие, самые доходные промышленные предприятия, добыча нефти, газа, алмазов, драгоценных металлов и всего наиболее прибыльного переходили, по сути, в частные руки. В регионах страны, используя дарованную Ельциным вольницу, местная элита плодила собственные акционерные общества, путем расчленения единых государственных компаний и монополий.
В первую очередь была расчленена и "приватизирована" нефтедобыча, но дошла очередь и до авиаперевозок - на месте единого Аэрофлота появилось много региональных и просто частных авиакомпаний. Это нарушило не только единую транспортную систему и усложнило управление воздушным движением, но и сделало невозможным проводить единую техническую политику по развитию гражданской авиации.
Для научно-исследовательского института Аэрофлота его развал имел самые плачевные последствия. Резко уменьшился объем летных испытаний, так как сократился госзаказ авиапромышленности, и она тоже была расчленена на отдельные фирмы, переживавшие не лучшие времена. Почти не поступали заказы на проведение исследований. Государственная казна была пуста, а авиакомпании все расходовали на обновление самолетного парка.
После заседания ученого совета, членом которого по-прежнему оставался Наумов, его пригласил к себе начальник института. Теплов был хмур и озабочен.
- Вот что, Артём Сергеевич. Пришла, видно, пора реанимировать твой проект, который доставил всем столько хлопот, а Коваленко даже стоил должности начальника главка, - начал он шутливым тоном. Но было заметно, что такой тон давался ему с трудом: - Нет у нас серьезных научных разработок, а только крупное достижение может вновь поставить институт на ноги.
- Неужто дела обстоят так плохо? - сочувственно спросил Артём Сергеевич, для которого бедственное положение института не было тайной.
- Хуже некуда, - честно признался Теплое. - В стране свирепствует инфляция, а мы не только не можем повысить зарплату сотрудникам, но даже не можем сохранить прежнюю. В результате уже потеряли почти половину научных кадров. Причем лучших!
- Да, я в курсе. Но ведь самолеты отряда продолжают летать и, как говорят, приносят немалую прибыль. Разве это не способствует постановке новых научных работ? - поинтересовался Наумов. - Ну, хотя бы частично.
- Летают они в основном не по своему профилю. Испытательных полетов мало, следовательно, нет высокой оплаты и премий, - тоскливо объяснил Теплов. - Доходы дает лишь сдача самолетов в аренду частным компаниям и чартерные рейсы по заказу турфирм.
- Вот и надо эти доходы, - оживленно подхватил Артём Сергеевич, - пустить на новые перспективные исследования, которые принесут институту как материальные, так и научные дивиденды.
- Легко сказать! А на какие средства содержать такой комплекс зданий с ангаром и огромной территорией? - с досадой возразил Теплов. - Мне даже пришлось сдать в аренду один из корпусов института, где была наша столовая. И все равно средств катастрофически не хватает!
Его уныние передалось было и Наумову, но он вспомнил про ресурсы.
- Погоди! Но ведь продление ресурсов по-прежнему процветает и приносит институту большие доходы. Куда же они деваются? - напрямик спросил он начальника института. - Разве на них нельзя открыть хотя бы одну стоящую НИР?
- Я же говорю, что все пожирает наше огромное хозяйство и содержание персонала, - еле сдерживая недовольство, ответил Теплов. - А "ресурсники" хотя и неплохо зарабатывают, не способны разработать ничего нового!
- Это почему же? - несогласно пожал плечами Артём Сергеевич. - Ведь у них, насколько я знаю, сохранились все старые кадры.
- А что толку? - сердито бросил начальник института. - Ресурсы их хорошо кормят, и они не желают заниматься разработкой нового. Предпочитают вести простую техническую работу и стричь купоны! - Он немного помолчал и, видимо решив закончить разговор, предложил: - Если ты еще не остыл к своей идее отменить обязательные капремонты самолетов, я готов помочь тебе заинтересовать этой работой начальство и ряд авиакомпаний. Как ты на это смотришь?
- Разумеется, положительно! - не колеблясь, ответил Наумов. - Но думаю, что это бесполезно. Главным образом потому, что не согласится Анохина. Комитет, который она сейчас возглавляет, выдает сертификаты годности самолетов, и Катюша побоится отменить межремонтный ресурс. Не захочет брать на себя лишней ответственности.
- А давай все же попробуем! - воодушевился Теплов. - Не забывай, что мы с Катюшей друзья. Так что готовь аргументы для серьезного разговора.
* * *
Перед новой встречей с "Катериной Великой", Артём Сергеевич решил срочно переговорить с Полуниным. Был канун Первомая, уже начинался дачный сезон, и он предпочел повидаться и поговорить с ним на лоне природы. Их дачи стояли рядом. Выросший на Алтае, Михаил Григорьевич был заядлым огородником, и застать его там в выходные можно было наверняка.
Так было и на этот раз. Когда Наумовы подкатили к воротам дачи на своей "четверке", Полунины уже приехали, и сосед кропотливо возился у себя в саду. Разгрузив машину и перенеся вещи в дом, Артём Сергеевич пришел к нему поговорить о деле. Пересказав разговор с Тепловым, он предложил:
- Давай, Миша, присоединяйся к новой большой работе! Надо спасать институт, иначе он захиреет окончательно. Думаю, на этот раз мне с помощью Теплова удастся убедить Анохину, и нам отпустят бюджетные средства на реализацию проекта, да и авиакомпании авось расщедрятся. Они же будут в выигрыше!
- Завидую твоему оптимизму! - скептически усмехнулся Полунин, воткнув лопату в землю и вытирая со лба выступивший пот. - Ты все еще надеешься, что Анохина или кто-то еще там наверху озаботится судьбой гражданской авиации?
- Но сам начальник института предложил мне это! Значит, вопрос об изменении системы назрел, - продолжал убеждать Артём Сергеевич. - Теплов знает конъюнктуру и по-прежнему дружен с Анохиной.
- Только потому и держится в своем кресле. А то давно бы сняли, - хмыкнул Полунин. - Разве не видишь, что Теплов развалил институт?
- Он винит в этом обстоятельства, - не сдавался Наумов. - У тебя, Миша, снова будет возможность заняться настоящей наукой, сделать большое дело, - агитировал он друга. - Не то будет поздно! Ведь ресурсы, когда перейдем на новую систему, отменят!
Казалось, Полунин заколебался, но это продолжалось недолго.
- Прости, Артём, но я не верю в успех вашей затеи. Даже если дадут деньги, чтобы начать работу, ее потом снова свернут, - убежденно сказал он. - Разве не видишь, что о деле сейчас никто не думает?
- А о чем думают? - поднял брови Наумов, хотя отлично понял друга.
- Как обогатиться, и больше ни о чем! - резко бросил Михаил Григорьевич. - И нам не грех о себе позаботиться. А то останемся в дураках!
- Ну и как же ты надеешься обогатиться? - неодобрительно посмотрел на него Артём Сергеевич. - Тоже будешь брать взятки за увеличение ресурса старым самолетам? Я слыхал, что такой "бизнес" уже процветает.
Сказав это в запальчивости, он осекся, подумав, что оскорбил своего друга, но Полунин не обиделся.
- Ну что ж, из-за нищеты некоторые поступают и похуже. Но на ресурсах не разбогатеешь, - спокойно ответил он и неожиданно ошарашил Наумова, сообщив: - А я хочу предложить тебе нечто поинтереснее. Сейчас такое время, что теряться глупо. Приглашаю тебя в свою команду! Мы вместе провернем одно дельце, которое принесет нам богатство.
- Это что-то новенькое! - изумился Артём Сергеевич. - Какую же команду ты набираешь и в чем состоит твое "дельце", если оно враз нас всех обогатит? Уж не криминал какой задумал?
- Не бойся, ограбления банка не предвидится, - с усмешкой успокоил его Полунин. - Это дело, конечно, необычное, но честное и вполне осуществимое. Ты знаешь, что у нас в горах много золота. А в поселке, где я рос, - золотой прииск, и на нем работает большинство жителей. Мой дед был старателем, не раз ходил в тайгу за золотишком и наткнулся на богатую жилу, тайну о которой хранит до сих пор.
- А почему ни он, ни твой отец ее не тронули? - непонимающе посмотрел на него Наумов. - Сам ведь рассказывал, что семья была большая и жили в нужде.
- Отец не захотел с этим связываться, а деда подвело здоровье. Он все время болел, - объяснил Михаил Григорьевич. - Сначала надеялся на моих старших братьев. Ждал, когда подрастут. Но они решили стать офицерами и не хотели идти с ним в тайгу. Я один согласился, но каждый раз откладывал.
Предложение Полунина было таким сногсшибательным, что Артём Сергеевич в первый момент даже растерялся. Но немного поразмыслив, спросил:
- А почему ты сейчас решился на такую, думаю, очень трудную экспедицию, если отказывался от нее, когда был намного моложе?
- Время было другое, и результат, в случае удачи, совсем не тот, - объяснил Михаил Григорьевич. - Дело это, правда, очень трудное. Ну, нашли бы мы тогда золото, а что дальше? Намыли бы, сколько могли унести, и получили бы долю стоимости. По сравнению с грозившими неприятностями, овчинка выделки не стоила.
- А сейчас стоит? - усомнился Наумов. - Ты хорошо все продумал?
- Еще бы! До мелочей, - кивнул Полунин. - Иначе бы не сказал. - И он посвятил будущего компаньона в свой замысел. - Все дело в том, что сейчас мы сможем не только зарегистрировать свое открытие, но и учредить предприятие. И если золотое месторождение богатое, сам можешь судить, каковы наши перспективы!
- Да уж, перспективы заманчивые, ничего не скажешь, - согласился Артём Сергеевич, в его глазах зажглись огоньки азарта. - Но ты ни словом не обмолвился о том, что экспедиция потребует больших расходов. И как думаешь отбиться от криминала?
- Расходы, конечно, будут. Но не такие уж большие, - заверил его Полунин. - Понадобится лошадка, но ее можно в поселке взять "в аренду". А с работой сами управимся, вместе с женами. Вот когда найдем золото, - он озадаченно почесал в затылке, - придется туго. Тогда на нас наверняка "наедут". И не только бандиты, а и наша славная власть.
- Что же тогда будем делать? - нахмурился Наумов. - Сражаться?
- Это бесполезно, - покачал головой Полунин. - Поступим как сейчас делают все. Откупимся! - Он немного помолчал и решительно произнес: - Соглашайся, Артём! Дело - верное, а медлить нельзя, пока жив дед, и мы еще физически способны это одолеть. Твоя же затея - гиблая! Только зря потратишь время и здоровье.
Его предложение было одновременно и заманчивым, и фантастичным. Но склонному к романтике Наумову оно пришлось по душе и, уходя, он обещал Михаилу Григорьевичу основательно над ним подумать.
* * *
Рассудительный Полунин был прав, сомневаясь в поддержке работ по проекту Артёма Сергеевича со стороны "Катерины Великой". Упование Теплова на старую дружбу также оказалось напрасным. Выслушав их доводы, Анохина даже не притворялась, что заинтересована предлагаемыми преобразованиями и озабочена судьбой института, который был стартовой площадкой ее карьеры.
- Денег в казне нет даже на выплату зарплаты врачам и учителям. Не на что содержать армию! А вы лезете с дорогостоящим проектом улучшения работы воздушного транспорта, - сказала она, не скрывая раздражения. - Неужели не видите, в какой финансовой пропасти находится страна?
- Финансовая пропасть порождена беспардонным воровством, - не выдержав, вскипел Артём Сергеевич. - Ведь прикарманивают не только всю выручку от экспорта, но даже миллиарды долларов международных кредитов! Нужно прекратить эти хищения, и казна сразу наполнится.
- Это демагогия! Страна сейчас испытывает трудности перехода к рыночной экономике, - не слишком уверенно ответила на его выпад Анохина. - Подобную "шоковую терапию" пришлось перенести и другим странам, пока у них все наладилось.
- Может, где-то и "терапия", а у нас - период "дикого капитализма", как это уже было в США. Власти заняты преступным накоплением капитала, не брезгуя откровенным воровством, - с горечью бросил Наумов. - Почему Газпром и нефтяные компании не дают дохода, а, наоборот, задолжали казне? И на что истрачены международные кредиты? Масштабы казнокрадства потрясают!
Понимая, что их спор до добра не доведет, Теплов сделал попытку спасти положение.
- Вот вы все о глобальных проблемах, а меня больше заботит, что станет с нашим институтом, - вмешался он в их спор, стараясь сгладить остроту противоречий. - Ну и что с того, что казна пуста? Не вечно же это будет продолжаться? Сейчас нам необходимо открыть перспективное исследование. Иначе институт потеряет авторитет и лучшие кадры. И так уже половина разбежалась! - Он сделал паузу и отчаянно взглянул на Анохину: - Не дай погибнуть нашему институту, Катюша! Вспомни, как мы начинали, когда были молоды! Сама знаешь, что его прихлопнут, если не будут вестись научно-исследовательские работы. А у нас они уже сократились почти до нуля. Проводим лишь испытания и экспертизу.
- Если нечего выделить на науку из бюджета, можно ведь найти и другие источники финансирования, - пришел ему на помощь Наумов. - При твоем положении и с твоим обаянием, - дружески взглянул он на Анохину, - тебе не трудно будет уговорить кого-нибудь из руководителей авиакомпаний стать спонсором нашего проекта. Ведь все они от тебя зависят.
- Вот именно! Поэтому я и не смогу вам помочь, - как бы обрадовавшись, что нашелся солидный предлог, решительно отказала им "Катерина Великая". - Мое положение не такое уж прочное. Вы - мои старые товарищи и должны понять, что мне нельзя использовать служебное положение. Этим непременно воспользуются недруги, а их у меня хватает.
Сознавая, что уговорить Анохину не удастся, дипломатичный Теплое как ни в чем не бывало перевел разговор на другое, и, поблагодарив за прием, дружески распрощался. Наумов же и не пытался скрыть разочарования. Ему стало ясно, что надеяться больше не на что, и с мечтой о претворении в жизнь своего грандиозного проекта следует распрощаться.