Бог знает, чем ты занималась все эти годы, когда мы так верили в тебя.
Ты разбила наши родительские сердца - так и знай. Вот какова твоя благодарность...
МАМА
Миссис Патимкин подписалась всего один раз, да и то микроскопическими буквами - словно шепотом.
- Бренда, - сказал я.
- Что?
- Ты собираешься плакать?
- Нет. Я уже плакала.
- Не начинай снова.
- Я стараюсь, Господи...
- Хорошо... Бренда, могу я задать тебе один вопрос?
- Какой?
- Почему ты оставила его дома?
- Потому что я не собиралась пользоваться колпачком в Бостоне.
- А если бы я к тебе приехал? То есть, я хочу сказать: вот я к тебе приехал... И что мы будем делать без колпачка?
- Я думала, что сама приеду к тебе.
- Неужели ты не могла взять его с собой? Как зубную щетку?
- Ты шутишь?!
- Нет. Я всего лишь спрашиваю, почему ты оставила колпачок дома.
- Я же тебе сказала! Я думала, что сама приеду на праздники.
- Но, Бренда, это нелогично. Допустим, ты приехала бы домой на праздники. Но потом ведь ты вернулась бы обратно?! Ты взяла бы колпачок с собой?
- Я не знаю...
- Ты только не сердись, - попросил я.
- Это ты сердишься.
- Я не сержусь - я просто расстроен.
- Значит, и я расстроена.
Я промолчал. Потом подошел к окну. За стеклом в темном небе сверкали месяц и звезды. Вдалеке виднелись огни университетского городка, которые начинали мерцать всякий раз, когда ветер налетал на деревья, росшие под окном.
- Бренда...
- Что?
- Ты ведь знаешь, как к тебе относится мать. Ну разве можно было так рисковать? Глупо с твоей стороны оставлять колпачок дома.
- Какое отношение ко всему этому имеет ее неприязнь ко мне?!
- Ты не должна была доверять своей матери.
- Почему?
- Разве ты не видишь - почему?
- Нейл, она просто убиралась в шкафах.
- А ты не знала о том, что она будет убирать в шкафах?
- Мама раньше этого не делала. А может, и делала. Нейл, я не могла все предвидеть. Мы спали с тобой каждую ночь, и никто ничего не замечал.
- Бренда, какого черта ты смешиваешь все в одну кучу?
- Я ничего не смешиваю.
- Ну ладно, - сказал я примирительно. - Все нормально.
- Это ты все смешиваешь, - сказала Бренда. - Ты так на меня кричишь, будто я нарочно оставила этот чертов колпачок.
Я ничего не сказал.
- Ты так считаешь, да?! - спросила Бренда, нарушая воцарившуюся на минуту тишину.
- Не знаю.
- Нейл, ты сошел с ума!
- А оставлять колпачок в комоде - это не сумасшествие?
- Это была оплошность.
- Сначала ты говоришь, что оставила колпачок специально, а потом заявляешь, что это была оплошность.
- Оплошностью было то, что я оставила его в комоде, не то, что я вообще его оставила.
- Бренда, любимая! Разве не было бы проще, разумнее и безопаснее всего взять колпачок с собой? А?
- Теперь уже поздно об этом говорить.
- Бренда, эти пререкания - самые ужасные за всю мою жизнь.
- Но ты хочешь представить все таким образом, будто я хотела, чтобы мама нашла его. Зачем мне это было нужно? Ну скажи - зачем? Я теперь и домой-то не могу вернуться!
- Да?!
- Да!
- Нет, - сказал я. - Ты можешь вернуться в любую минуту. Папа будет ждать тебя с двумя пальто и дюжиной платьев.
- А мама?
- Мама тоже будет рада тебе.
- Не говори глупости! Как я посмотрю им в глаза?
- А что такого? Ты в чем-то провинилась?
- Нейл, ты можешь реально смотреть на вещи?
- В чем твоя вина?
- Нейл, они считают, что я виновата. Они - мои родители.
- Значит, ты считаешь, что...
- Это неважно, Нейл.
- Для меня это важно.
- Нейл, почему ты опять мешаешь одно с другим? Почему ты меня все время обвиняешь?
- Черт побери, Бренда! Да потому, что ты кое в чем виновата!
- В чем?
- В том, что оставила эту растреклятую штуку в комоде! Как ты можешь называть это оплошностью?!
- Нейл, не вешай мне, пожалуйста, на уши эту психоаналитическую лапшу!
- Тогда объясни, зачем ты это сделала? Я тебе скажу, зачем: ты хотела, чтобы твоя мать нашла колпачок!
- Зачем мне это?
- Не знаю. Зачем тебе это, Бренда?
- О, Господи! - простонала Бренда, приподняла с постели подушку и со всего размаха швырнула ее на кровать.
- Что теперь будет, Бренда? - спросил я.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что сказал! Что теперь будет с нами?
- Она упала на кровать и зарылась лицом в подушку.
- Не надо плакать, - сказал я.
- Я не плачу.
- Я по-прежнему держал в руке письма. Достав из конверта письмо от мистера Патимкина, я спросил:
- А почему он пишет некоторые слова с заглавных букв?
Бренда не ответила.
- "Что касается твоей ошибки, - стал я читать вслух, - то для такой ошибки нужны Двое и теперь когда ты в колледже подальше от него я надеюсь у тебя все будет хорошо. Твой папа. Твой папа".
Бренда оторвала голову от подушки, посмотрела на меня, но ничего не сказала.
- "Я никогда не говорил ничего плохого ни о твоих друзьях ни о друзьях Рона и случившееся исключение толь ко подтверждает правила. Счастливых тебе праздников". - Я замолчал. Бренда, похоже, действительно не собиралась плакать. Выглядела она решительно и солидно. - Ну, что ты будешь делать? - спросил я.
- Ничего.
- Кого ты собираешься пригласить на День Благодарения - Линду? - спросил я. - Или меня?
- Кого я могу пригласить, Нейл?
- Не знаю. А кого?
- Могу я пригласить тебя?
- Не знаю, - сказал я. - Можешь?
- Хватит повторять мои вопросы!
- Но я не могу отвечать за тебя, черт побери!
- Нейл, будь реалистом. Как я могу пригласить тебя к нам после этого? Ты можешь представить нас с тобой сидящими с ними за одним столом?
- Не могу, если ты не можешь. Могу, если ты можешь.
- Прекрати свои дзэнские штучки, Бога ради!
- Бренда, выбираю-то не я, а ты. Ты можешь пригласить Линду. Или меня. Можешь вернуться домой. Можешь не возвращаться. Кстати, чем не вариант? Тогда тебе даже не придется выбирать между мной и Линдой.
- Нейл, ну как ты не понимаешь?! Они же мои родители. Они же устраивали меня в лучшие школы, разве нет? Они покупали мне все, что я хотела, не так ли?
- Да.
- Как же я могу не возвращаться домой. Я должна вернуться.
- Почему?
- Тебе этого не понять. Тебя родители не достают. Ты счастливчик.
- Конечно. Я просто живу у своей сумасшедшей тетушки. Выгодный вариант, не правда ли?
- Все семьи разные. Ты не понимаешь.
- Черт побери, я понимаю гораздо больше, чем тебе кажется. Я, например, понимаю, почему ты оставила этот колпачок в комоде! А ты это понимаешь? Можешь вычислить, сколько будет дважды два?
- Нейл, ну о чем ты говоришь?! Это ты ничего не понимаешь. Ты с самого начала все время меня обвиняешь. Вспомни, разве не так? Почему ты не поправишь глаза? Почему ты не поправишь это, почему ты не поправишь то... Как будто это я виновата в том, что вечно все надо поправлять. Ты ведешь себя так, словно я собираюсь сбежать от тебя. И сейчас ты опять начинаешь... Зачем ты мне говоришь, что я посеяла эту вещь нарочно?
- Я любил тебя, Бренда, поэтому и тревожился.
- А я любила тебя. И только поэтому купила себе этот проклятый колпачок.
Мы вдруг сообразили, что заговорили о нашей любви в прошедшем времени. В комнате повисла тишина, и каждый из нас ушел в себя.
Через несколько минут я надел пальто и поднял с пола чемодан. Думаю, Бренда тоже плакала, когда я уходил.
Я не стал ловить такси. Неспешным шагом я направился к Гарвард-Ярду, где еще ни разу не бывал. Войдя через одну из калиток, я пошел по тропинке под сенью нарядной осенней листвы. Я хотел остаться наедине с собой, затеряться в сумерках под низко нависшим небом - не потому, чтобы обдумать ситуацию, а наоборот - чтобы ни о чем не думать. Я прошел через весь парк, поднялся по склону холма и очутился перед библиотекой Ламонта, которая, как рассказала мне однажды Бренда, была оборудована сантехникой от Патимкина. Я стоял под фонарем, освещавшим тропинку, и вглядывался в свое отражение - ведь фасад библиотеки был из стекла. Внутри здания было темно, я не разглядел там ни студентов, ни работников библиотеки. Мне вдруг страстно захотелось отставить в сторону чемодан и запустить в стекло булыжником. Но я, конечно же, не сделал этого. Я просто разглядывал свое отражение. Я был сейчас именно тем, что виделось в стекле - двухмерной субстанцией с чертами лица, похожими на мои. Я вглядываюсь в свое отражение, но по моей внешней оболочке невозможно было догадаться о том, что творилось внутри. Как бы я хотел оказаться в зазеркалье, превратиться в ту двухмерную оболочку и взглянуть оттуда на того, кто смотрит на меня моими глазами. Какая сила превратила простое волнение и флирт в любовь, а потом вывернула ее наизнанку? Из-за чего победа обернулась поражением, а поражение - кто знает - превратилось в победу? Я был уверен в том, что любил Бренду, хотя там, перед библиотекой, уже точно знал, что больше не люблю ее Я знал, что очень нескоро встречу женщину, которую буду любить так же, как любил Бренду. С кем еще мне удастся испытать такую страсть? Неужели та сила, которая пробудила во мне любовь к Бренде, явилась еще и причиной такого страстного влечения? Если бы она была хоть немножечко не-Брендой... Но разве я полюбил бы ее такую? Я пристально взглянул на свое отражение, и мои взгляд, наконец, прошел сквозь него, наткнувшись на холодный пол и книжные полки, на которых царил беспорядок.
Я не стал долго задерживаться перед библиотекой. Отправившись на вокзал, я сел на поезд, который доставил меня в Ньюарк с первыми лучами солнца, поднимавшегося над горизонтом в первый день Нового года по еврейскому календарю. У меня была уйма времени до начала работы.
1
Нагишом (франц.)