– Тогда давай будем играть? – повеселев, робко спросила Ляля.
– Давайте, – согласилась Сашенька и с любопытством глядя на странную тетеньку, спросила, – а как мы будем играть?
– А мы с тобой поделим кукол, одни будут твои дети, а другие мои. Мы будем их кормить, переодевать, ходить с ними друг к другу в гости. Хочешь так?
– Ну, хорошо, давайте. Каких вы кукол хотите?
– Можно мне Барби? Я всегда хотела поиграть с Барби, но она очень дорого стоит, я не могла ее себе купить. Можно она будет моей дочкой? – жалобно попросила Оля, прижав к себе куклу.
– Ну, конечно, берите, – растерянно сказала Сашенька, с жалостью глядя на нее. – Вот, хотите, возьмите себе и Кена тоже, и домик их можете взять, берите, играйтесь.
– Спасибо, – радостно поблагодарила ее Оля, беря игрушки. – А ты что себе возьмешь?
– Знаете, если у вас никогда не было красивых кукол, то берите себе всех красивых, – великодушно сказала Сашенька, у которой вообще-то было жалостливое сердце, – а я могу взять себе вот эту.
И она показала на простую куклу, явно отечественного производства, одетую в невзрачное ситцевое платьице.
– Ой, так же будет нечестно, это же совсем некрасивая куколка, и платье у нее некрасивое.
– Да, мы ее потому и купили.
– Как это? – удивилась Оля.
– Ну, она лежала в магазине, такая грустная, потому что ее никто не хотел купить. Нам ее стало жалко, и еще мы увидели, что ее зовут как меня. У нее на коробке было написано "Саша в сарафане". Когда Наташа прочитала ее имя, мы ее сразу купили, ну, чтобы она не грустила, и чтобы у нее был дом. Понятно?
– Да, – сказала Оля, – у меня тоже есть такая куколка. – Она уже старенькая, но я ее очень люблю. Когда я ложусь ночью спать, то беру ее с собой.
– Вы спите с куколкой? – недоверчиво спросила Сашенька и подняла удивленные глаза на Стаса.
– Э… знаешь, доченька, Оля, между прочим, балерина, – поспешил сменить тему и поддержать пошатнувшееся реноме Оли, Стас.
– Да? – изумилась Сашенька, – и вы умеете танцевать на носочках?
– На пуантах. Конечно, умею, вот, смотри.
Она вскочила с пола, где сидела в обнимку с куклами, мгновенно сбросила туфли и, став на носки, сделала пируэт.
– Здорово, – восхитилась Сашенька, – я тоже хожу на танцы, но я так не умею. И мы не танцем на пу-ан-тах.
– Конечно, нет, на пуантах можно танцевать с тринадцати лет. Хочешь, давай будем учить куколок танцевать? И называй меня на ты, я ведь твоя подружка.
– Ладно, – согласилась Сашенька, видимо увлекаясь новой игрой, – давай, ты будешь учительница по танцам, а я буду тебе помогать.
– Хорошо, только Барби и Кен будут мои дети, а остальных ты будешь приводить ко мне на уроки. Давай сначала мы своих детей накормим, оденем…
И они увлеченно занялись игрой, как две ровесницы, не обращая больше внимания ни на Стаса, ни на Наташу. Посидев еще немного и поглядев на это, Стас встал и, пробормотав что-то вроде того, что он пока займется кое-какими делами, вышел из комнаты и пошел к себе в кабинет. Наташа же осталась сидеть, сжигаемая ревностью теперь уже не только из-за Стаса, но еще и из-за Сашки, которая так быстро предала ее. Ну да, думала она, я ее вырастила, а она теперь полюбит эту свою новую мамочку, потому что та так здорово играет в куклы, да еще и умеет вертеться на одной ноге. Еще через двадцать минут, она совсем разобиженная тем, что Сашка не обращает на нее внимания, решила тоже уйти. Если им так хорошо вдвоем, что ж, пусть сами и остаются. Она встала и вышла из комнаты и совсем расстроилась, увидев, что Сашенька даже не подняла головы от своих кукол, и продолжала оживленно разговаривать со своей "подружкой". Самое ужасное, что внизу Наташе совершенно нечего было делать, там распоряжалась Полина Михайловна, кухарка, у которой все всегда было в идеальном порядке, а другого Стас бы и не потерпел. Наташа пошла прогуляться по саду, ощущая в сердце ужасную пустоту и с ужасом думая, что теперь это будет ее уделом всю оставшуюся жизнь. Да уж, чужой ребенок, это чужой ребенок, с горечью подумала она, вот так сразу и переметнулась к новой мамочке, а я ей уже не нужна. Но только это ведь я ей не родная, а она мне самая родная и самая дорогая доченька, но кому это интересно.
Так все больше и больше растравляя себе душу, она ходила по дорожкам, пока за ней не прибежала Лена, одна из горничных и не сказала, что Станислав Михайлович зовет ее обедать. Первым порывом Наташи было отказаться, но ведь, скорее всего, он звал обедать не ее, а Сашеньку, а она просто должна была быть при своей воспитаннице. Ну да, она же здесь просто няня, и никаких собственных чувств у нее быть не должно.
Когда Наташа вошла в дом, Стас нетерпеливо расхаживал по гостиной. Какой-то инстинкт подсказал Наташе, что нужно вести себя как всегда, ни в коем случае не показывая своих истинных чувств. Она спокойно прошла мимо него, сказав, что сейчас приведет Сашеньку и пошла за ней. Наверху она увидела следующую картину: Сашенька, которой уже надоела игра в куклы, она вообще любила играть только в обучающие игры и могла в них играть до бесконечности, сидела на полу посреди разбросанных кукол и утомленно смотрела, как Ляля продолжала самозабвенно сюсюкать и передвигать кукол по их комнатам. Увидев Наташу, Сашенька явно обрадовалась, понимая, что Наташа сейчас прекратит игру. Сама она уже несколько раз пыталась объяснить Ляле-Оле, что ей уже надоело играть, но та ее не слушала.
– Так, все, хватит играть, нужно идти обедать, – торжествуя про себя, сказала Наташа.
Сашенька с готовностью вскочила, подбежала к Наташе и, схватив ее за руку, потащила прочь от надоевших ей кукол и Ляли, так что той тоже ничего не оставалось, как тоже прекратить игру. Она неохотно встала и, надув губы как настоящий ребенок, последовала за ними.
– Так, а кукол убрать и руки помыть не нужно? – строго спросила Наташа, чувствуя себя единственным взрослым человеком в этой компании.
– Я кукол потом уберу, а руки я внизу помою, – торопливо пообещала Сашенька, стремясь, по-видимому, как можно скорее уйти, чтобы Ляля опять не затащила ее играть.
Они спустились вниз, где их нетерпеливо поджидал Стас. Наташа понимала, что после Инги, которая так враждебно восприняла Сашеньку, он просто ударился в другую крайность и нашел эту женщину-ребенка в надежде, что она сумеет понравиться его девочке, и что та полюбит ее. К тому же он понимал, что Ляля не тот человек, который сможет обидеть ребенка. Учитывая характер его дочки, скорее можно было ожидать, что это Сашенька будет обижать ее, но уж это, по-видимому, его мало волновало.
– Ну как, хорошо поиграли? – первым делом спросил он.
– Замечательно, – восторженно как всегда сообщила Ляля. – Сашенька такая умница, с ней так интересно играть.
– А тебе, Сашенька, тебе понравилось с Лялей?
– Понравилось, – кивнула Сашенька без особого энтузиазма.
– Ну, тогда, садитесь и давайте обедать, – весело провозгласил Стас, и, отодвинув Ляле стул, стал наливать всем в бокалы сок.
Очевидно, Ляле на ее балетную зарплату не часто доводилось сидеть за таким богатым столом. Глядя с детской радостью на дорогую вкусную еду, она стала поспешно расправлять свои струящиеся юбки и уже почти уселась, когда раздался негодующий Сашкин голос.
– Мы не можем сразу садиться кушать, мы же еще руки не помыли.
Воспитанная медицинским работником Наташей в строгих правилах гигиены, Сашенька, в самом деле, была поражена и возмущена тем, что Ляля садится за стол с не помытыми с мылом после игры на полу руками. Та, несчастная, поняв, что совершила ужасную ошибку, даже подскочила на стуле и испуганно посмотрела на свои руки.
– Да, в самом деле, я совсем забыла, – смущенно пробормотала она и не солоно хлебавши торопливо встала из-за стола. – А где здесь можно помыть руки?
– Вон там ванная, помой сначала ты руки, а потом мы с Наташей, – скомандовала Сашенька, и Ляля чуть ли не бегом поспешила туда.
Когда она скрылась за поворотом коридора, Сашенька повернула голову к отцу и, понизив голос, задумчиво спросила:
– Папа, а эта Ляля, она, что совсем дурочка?
От неожиданности Стас поперхнулся соком.
– Э… почему ты так решила?
– Ну, потому что она в куклы играет. Взрослые ведь не играют в куклы.
– Ну почему же, иногда играют, – осторожно сказал Стас. – Я сам пару раз видел, как Наташа с тобой играла.
– Нет, Наташа со мной играла не по-настоящему, а просто, чтобы мне не было скучно. А Ляля играет по-настоящему, ну, как будто она маленькая, понимаешь?
И еще она играет без конца, я ей говорю, хватит уже, мне надоело, а она все играет и играет как дурочка. Пусть она уже уходит скорее.
– Э…Сашенька, но пусть она хоть покушает с нами, она ведь, наверное, проголодалась, неудобно как-то, – растерянно пробормотал Стас.
– Ну, хорошо, пусть покушает, – милостиво разрешила Сашенька. – Только потом пусть уходит.
Действительно, после обеда Стас увез Лялю, и больше она в их доме не появлялась. Наташа снова вздохнула с облегчением, хотя и понимала, что это всего лишь передышка и скорее всего недолгая. Нужно было срочно что-то делать.
* * *
Вечером она как всегда по скайпу пообщалась с Элеонорой Сергеевной и подробно рассказала о новой невесте, и о том, чем все закончилось. Та немедленно пришла в восторг от своей внучки и торжествующе напомнила Наташе, что она была в Сашке уверена с самого начала. Никого, кроме Наташи, она в дом не пустит.
– Да, – уныло согласилась Наташа, – но однажды это может и не сработать. Во-первых, сам Стас может влюбиться и перестать обращать внимание на Сашенькины капризы, а во-вторых, может случиться и так, что кто-нибудь найдет к ней подход. В конце концов, я могу и надоесть ей, а тут придет кто-нибудь новенький, она может заинтересоваться. А там и привыкнет.
– Вот, – сказала Элеонора Сергеевна, – правильно, я тоже об этом думала и поняла, что мы должны начать действовать более агрессивно.
– То есть как?
– А вот слушая. Ты сейчас прекрасно выглядишь, даже вполне можно сказать, что ты красивая женщина, и наша задача открыть Стасу на это глаза.
– Но как? Я уже в голове столько вариантов перебрала, и ничего толкового не придумала.
– Зато я придумала. Что заставляет всех окружающих считать какую-нибудь женщину красивой? Ведь, в конце концов, это понятие очень субъективное, и каждый понимает красоту по-своему. Согласна со мной?
– Ну, предположим, – осторожно ответила Наташа, пытаясь понять, что Элеонора Сергеевна имеет в виду. – Так что же их заставляет?
– Наличие поклонников. Если женщина нравится многим мужчинам, люди начинают считать, что в ней что-то есть. Даже если женщина, строго говоря, не очень хороша собой, но у нее много поклонников, о ней говорят "в ней есть шарм". Еще лучше говорят французы, " je ne sa cua" " я не знаю, почему", то есть в ней что-то есть, какая-то изюминка. Но я отвлеклась. Так вот тебе нужно завести поклонника, чтобы Стас понял, что ты нравишься мужчинам, понятно теперь?
– Совет хороший, а только где же я его возьму?
– Да, это проблема, – вздохнула Элеонора Сергеевна. – А у тебя что, вообще нет знакомых мужчин?
– Да откуда же? Я же и из дому почти не выхожу, разве что в магазин или в парикмахерскую, или с Сашенькой куда-нибудь поедем.
– А может, у какой-нибудь твоей подруги есть знакомый?
– Да у меня и подруг-то уже нет. Я за эти годы со всеми раздружилась.
И знакомить они меня ни с кем не будут, потому что, когда увидят, как я теперь выгляжу, и что на мне надето, то сразу же возненавидят и лопнут от зависти. А с теми мужчинами, которые обретаются в друзьях у них и их мужей, я и сама знакомиться не захочу, подумала Наташа.
– Слушай, теперь многие знакомятся в интернете. Что ты о таким варианте думаешь?
– Думаю, что это большой риск, мало ли на какого идиота можно попасть.
– Да, ты права, – снова вздохнула Элеонора Сергеевна. – Так что же нам делать?
– По-моему, из этой идеи ничего не получится. Ну, сами подумайте, мне уже тридцать. Все нормальные мужчины в таком возрасте уже женаты, то есть я не имела в виду… – смешалась она.
– Да ладно, Наташа, я и не считаю своего сына нормальным. Говори, что ты хотела сказать?
– Я хотела сказать, что в общем, те, которые не женаты, ищут себе двадцатилетних или, по крайней мере, двадцатипятилетних, а я уже им не нужна.
– Ну, не скажи, Наташа…
– И потом, Элеонора Сергеевна, как вы себе это все представляете? Ну, даже если я и найду себе кого-нибудь, так что, мне его сюда приглашать, что ли? А если я с ним где-то встречаться буду, Стас о нем и не узнает, его ведь дома почти никогда нет. Да и не хочу я ни с кем встречаться, тот человек ведь будет думать, что это у нас по-настоящему. Мне его что, обманывать придется?
С другой стороны последовало молчание, Элеонора Сергеевна обдумывала Наташины слова.
– Хорошо, – сказала она, наконец, – ты во многом права, но я считаю, что выход все равно должен быть. Я подумаю, что можно сделать и позвоню тебе.
– Ох, боюсь я, что в моем случае никакого выхода нет. Вы думаете, я себе целыми днями голову не ломаю? – с отчаянием спросила Наташа.
– Я найду выход, вот увидишь, – решительно сказала Элеонора Сергеевна и отключилась, пообещав выйти на связь через несколько дней.
Эти несколько дней дались Наташе очень тяжело. Каждые несколько часов у нее менялось настроение, то она начинала надеяться, что ее партнерша по заговору действительно что-нибудь придумает, то снова погружалась в пучину отчаяния и безнадежности и начинала злиться на Элеонору Сергеевну. Почему бы ей просто не поговорить со своим сыном, думала она. И тут же понимала, что это не выход. Стас ведь может просто рассмеяться матери в лицо. Очень может быть, что он действительно не считает ее привлекательной женщиной и даже вообще женщиной. Может для него жениться на прислуге вообще немыслимо и, если Элеонора Сергеевна раскроет ему их планы, он еще и возмутится и будет презирать ее. Нет, Элеонора Сергеевна права, она должна добиться, чтобы он влюбился в нее. Вот только, скорее всего это невозможно.
Элеонора Сергеевна позвонила только через пять дней, когда Наташа уже совсем потеряла надежду. Но видно жизнь так устроена, что ничего невозможно получить даром. Хочешь добиться чего-то действительно стоящего, расплачивайся нервами и здоровьем, и надо сказать, Наташа действительно расплатилась по полной программе, так как за эти пять дней пережила настоящий ад. Каждый день она с замиранием сердца ждала Стаса и боялась увидеть, как он выходит из машины с очередной претенденткой, на этот раз действительно достойной его. Но пока бог был милостив к ней, Стас приезжал один, и она получала передышку еще на один вечер.
Когда Элеонора Сергеевна возникла на экране, вид у нее был торжествующий, и в Наташином сердце впервые за много дней возникло какое-то подобие надежды.
– Вы… придумали что-то? – сразу же спросила она, не в силах сдерживаться.
– Да, я думаю, я нашла то, что нам нужно. Слушай внимательно. Тебе ведь не нужен настоящий жених, не так ли?
– Нет, конечно, зачем он мне, у нас ведь совсем другая цель, – нетерпеливо подтвердила Наташа, умирая от любопытства.
– Так вот, у моих друзей, ты их знаешь, мы с ними обычно встречаемся, когда приезжаем, это Вика и Вадик, так вот у них младший сын, он ужасный приколист, так ведь теперь говорят? Он очень любит всякие шутки, но на самом деле он умный и хороший мальчик, и никогда не отказывается сделать доброе дело. Я вчера поговорила с ним, объяснила ситуацию, и он согласился нам помочь. Даже более того, он сам загорелся этой идеей. Я ему, конечно, расписала, как Сашеньке нужна мама, и что мы не можем рисковать и ждать, пока Стас сам поймет, что лучшая мама для Сашеньки – это ты. В общем, мы с ним наметили план действий. Ты пойдешь и купишь подарки для Саши, для себя и, если хочешь, для Стаса, позвонишь ему, и вы с ним встретитесь.
– А зачем подарки?
– Так в том-то и дело. Ему же нужен предлог, чтобы прийти к вам домой и познакомиться с тобой. Мы решили обставить все так, как будто он был у нас, и мы передали с ним вам подарки. Теперь понятно?
– Да, но только…
– Что только?
– Вы уверены, что он действительно готов помочь, а не просто посмеяться над нами? Представляете, что он обо мне думает? Что я хочу женить Стаса на себе, а он на меня вообще не смотрит.
– Не волнуйся, я ему представила все как нужно. Я сказала, что мой великовозрастный сынуля вообще жениться не собирается, а ему уже давно пора, так что это не ты, а я хочу его на тебе женить. И потом, знаешь, я думаю, что, когда он тебя увидит, то ему и в голову не придет смеяться. Ты сейчас выглядишь, как кинозвезда. Как тебе удалось так похудеть?
– Вобще-то, я хожу в фитнес-клуб, но скорее всего это потому, что мне кусок не лезет в горло. Я уже извелась совсем.
– Ну, по тебе этого не скажешь. Даже наоборот, ты сейчас выглядишь очень даже пикантно. Беда в том, что Стас просто так привык к тебе, что, наверное, толком и не смотрит на тебя, как в этом американском сериале "Женатые с детьми", ну, про Эла Банди.
– А что там было в сериале?
– Там его жене подруга сказала, что она последнее время плохо выглядит. Та бегом к мужу и спрашивает, почему он ей не говорил, что она плохо выглядит. А он отвечает, а я что, когда-нибудь смотрю на тебя. Так что так тоже бывает, поэтому здесь нужен посторонний человек, который раскроет ему глаза. Понятно?
– Да понятно-то, понятно, – вздохнула Наташа, совсем не убежденная, что из этого плана что-нибудь получится. – Вот только этот парень, вы назвали его мальчиком, он что, совсем молодой? Тогда я буду выглядеть старухой в его глазах, неудобно как-то.
– Да ничего он не молодой. То есть, молодой, конечно, но не намного младше тебя, ему через несколько месяцев будет двадцать семь, это я больше по привычке на него мальчик говорю.
– Ну, двадцать семь, это как будто бы ничего. А вы думаете на него вправду можно положиться?
– Я за него ручаюсь. В общем, записывай его телефон, зовут его Сережа. А завтра иди, покупай подарки и сразу звони ему.
– Как? Прямо завтра?
– Ну конечно. А какой смысл откладывать? Ждать, пока Стас себе еще кого-нибудь найдет?
– Ну… мне же нужно морально подготовиться. Я даже не представляю, что ему сказать.
– Скажешь свое имя, а что делать он уже знает.
– Господи, – снова завздыхала Наташа, – я понимаю, что вы стараетесь для меня, то есть, и для меня тоже, но я даже и не представляю, как я позвоню по такому поводу незнакомому парню.
– Так, Наташа, – твердо сказала Элеонора Сергеевна, – либо ты хочешь выйти за Стаса и стать Сашиной мамой по-настоящему, либо ты не хочешь. Знаешь, как говорят, если ты хочешь делать, то не бойся, а если ты боишься, то не делай. Давай решай сейчас и навсегда.