Он кивнул головой. Как мне показалось, он опять приготовился смеяться.
Я сразу сказал:
- Две!
- Какие?
- Лоб и нижняя челюсть.
Я подождал, когда он кончит хохотать, и сказал:
- Верхняя челюсть тоже имеется.
- Неужели? - сказал он.
- Так в чем же дело?! - сказал я.
- Дело в том, что там есть еще кости кроме этих.
- Ну, остальные не так значительны, как эти, - сказал я.
- Ах, вот как! - сказал он весело. - По-вашему, значит, самая значительная - нижняя челюсть?
- Ну, не самая… - сказал я, - но тем не менее это одна из значительнейших костей в человеческом лице…
- Ну, предположим, - сказал он весело, потирая руки, - ну, а другие кости?
- Другие я забыл, - сказал я.
- И вспомнить не можете?
- Я болен. - сказал я.
- Что же вы сразу не сказали, дорогой мой!
Я думал, что он мне сразу сейчас же тройку поставит, раз я болен. И как я сразу не догадался! Сказал бы - голова болит, трещит, разламывается, разрывается на части, раскалывается вся как есть…
А он этак весело-весело говорит:
- Вы костей не знаете.
- Ну и пусть! - говорю. Не любил я этот предмет!
- Мой милый, - сказал он, - мое восхищение вами перешло всякие границы. Я в восторге! До свидания! Жду вас!
Он с чувством пожал мне руку. Но он не поставил мне никакой двойки, никакой единицы!
- До свидания! - сказал я.
Я помахал ему на прощание рукой, а уже возле дверей поднял кверху обе руки в крепком пожатии и помахал. Он был все-таки очень симпатичный человек, что там ни говорите. Конечно, если бы он мне тройку поставил, он бы еще больше симпатичный был. Но все равно он мне нравился. Я даже подумал: уж не выучить ли мне, в конце концов, эту анатомию, а потом решил пока этого не делать. Я все-таки еще надеялся проскочить!
Когда я к нему в третий раз явился, он меня как старого друга встретил, за руку поздоровался, по плечу похлопал и спросил, из чего глаз состоит.
Я ему ответил, что глаз состоит из зрачка, а он сказал, что это еще не все.
- Из ресниц! - сказал я.
- И все?
Я стал думать. Раз он так спрашивает, значит, не все. Но что? Что там еще есть в глазу? Если бы я хоть разок прочел про глаз! Я понимал, конечно, что бесполезно что-нибудь рассказывать, раз не знаешь. Но я шел напролом. Я хотел проскочить. И сказал:
- Глаз состоит из многих деталей.
- Да ну вас! - сказал он. - Вы же талантливый человек!
Я думал - он разозлится. Думал - вот сейчас-то он мне и поставит двойку. Но он улыбался! И весь он был какой-то сияющий, лучистый, радостный. И я улыбнулся в ответ - такой симпатичный старик!
- Это вы серьезно, - спросил я, - считаете меня талантливым?
- Вполне.
- Может быть, вы мне тогда поставите тройку? - сказал я. - Раз я талантлив?
- Поставить вам тройку? - сказал он. - Такому способному человеку? Да вы с ума сошли? Да вы смеетесь! Пять с плюсом вам надо! Пять с плюсом!
- Не нужно мне пять, - сказал я. - Мне не нужно! - Какая-то надежда вдруг шевельнулась, что все-таки он может мне тройку поставить.
- Вам нужно пять, - сказал он. - Только пять.
- По-вашему, выходит, вы лучше знаете, что мне нужно?
- Но вы не отчаивайтесь! Главное - не отчаивайтесь! Веселей глядите вперед, и главное - не отчаивайтесь!
- Буду отчаиваться! - крикнул я.
- Не смейте отчаиваться, - сказал он весело, глядя в глаза, пожимая мне дружески руку. - Вам нужно приходить! Еще! Все время приходить!
- Зачем?
- Учиться!
- Я неспособный! - крикнул я.
Он смотрел на меня и улыбался.
- Жду вас! - сказал он. - Всегда! С интересом!
И он поднял обе руки в крепком пожатии высоко над головой, как это делал я совсем недавно.
КУПЧИНСКИЕ РАССКАЗЫ
НЕ ХОТИТЕ ЛИ ВЫСТРЕЛИТЬ ИЗ ЛУКА?
Сижу в новой столовой. Новые жилые дома перед глазами. Реактивные самолеты со свистом проносятся над всем новым. Весь район виден через стеклянную стену.
Какое-то новое вино в меню.
- Свободно?
- Пожалуйста.
- Все вокруг новое, - говорит подошедший, садясь за мой стол.
Я киваю.
- Вилка новая, а вот кончик уже откусили, - говорит он.
Я думаю: выпить мне или не выпить.
Мой сосед тоже что-то задумался.
- Мне поесть, - говорю я официантке.
- Пить не будете? - спрашивает официантка.
- У вас в меню есть неизвестное мне вино…
- Сколько?
Опять задумался; черт побери, не могу сразу сказать, сколько мне вина нужно. Может, совсем не нужно. Нет, пожалуй, немножко можно…
- Вам бутылку принести?
- Нет, нет, милая, бутылку мне не нужно… хотя, если товарищ, мой сосед, со мной выпьет, пожалуй, можно…
- Разве что по случаю возвращения на родную землю, - соглашается мой сосед.
- А я как был на родной земле, так и сижу, но всегда нахожу предлог выпить, - говорю.
- Предлоги всегда найдутся, вы верно подметили, предлог можно всегда найти.
- Я просто так выпью, по случаю того, что я здесь сижу, - вот вам и предлог. Поем и выпью. Вот и все.
- Как вам вид из окна? - спрашивает.
- А вам?
- Я был в скандинавских странах, там, между прочим, тоже - кто бы подумал! - вовсю сейчас строят малогабаритные квартирки, потолки низкие, представьте себе…
Я представил себе такие же низкие потолки, как у себя в квартире, - ну и что? Меня низкие потолки вообще не трогают, я даже их не замечаю, а столько разговоров об этих потолках… Довольно-таки противное новое вино…
- Низкие потолки ужасно давят, - говорит мой сосед.
- Меня не давят, - говорю.
- Удивительно, все жалуются, а вы нет.
- Нет, нет, - говорю, - меня не давят.
Он вздохнул.
- Да бросьте вы, - говорю, - обращать внимание на такую мелочь, что вы, все время вверх, что ли, смотрите? Просто непонятно…
- Вы меня удивляете, - говорит он.
- А вы меня.
- У нас с женой была небольшая лоджия… вид, ну прямо на итальянский манер - пилястры, колонны, финтифлюшки разные по всему дому, а здесь дом от дома не отличишь… эта современная архитектура… потолки низкие, однообразие… Между прочим, в Польше, в Варшаве, в новых домах такая же петрушка… нет, нет, зря вы со мной насчет потолков не соглашаетесь…
- Отчего же тогда вы из своей лоджии сюда переехали?
- Видите ли… как вам сказать… я, может быть, и не переехал бы, так жена настояла.
- Больше комнат вам дали или как?
- Столько же комнат.
- Зачем же тогда переезжать было?
- Жена настояла, я же вам объясняю… заставила переехать- раз, говорит, дают, надо брать, делать ей, видите ли, нечего. Будет хвалиться потом знакомым, мол, в новую квартиру переехала, новую мебель купит, как бы жизнь, сами понимаете, обновляется… Сейчас ведь модно в новые квартиры переезжать, такое громадное строительство разворачивается…
- Та старая квартира у вас не отдельная была?
- Отдельная, что вы, как можно!
- Так зачем же вы тогда переезжали, я вас все-таки никак понять не могу, или вы шутите? Давайте-ка лучше выпьем.
- Если бы не потолки низкие…
- Да плюйте вы на потолки…
- Заплюнуть пара пустяков, вы верно заметили. Помните, в школе такая игра была; кто до потолка доплюнет?
- У нас не было такой игры, что-то не помню.
- Ну как же, как же! Всем классом, бывало, встанем в ряд и начинаем… Нет, на старой квартире до потолка не доплюнешь, знаете, сколько метров было до потолка?
- Сколько?
- Сейчас вам скажу…
Рев, свист самолетов доносится с аэродрома. Сколько метров до потолка будет в этой столовой? Нормальный потолок. Давит он меня или не давит? Ни черта он меня не давит, выпил бы я еще стаканчик нового вина за компанию.
- Четыре метра десять! Вы можете себе представить? - радостно и неожиданно сообщает мне мой сосед, а я уже забыл, к чему он называет мне цифры.
- Четыре метра десять!!!
- Двести тысяч восемьсот четыреста двадцать! - отвечаю я.
- Вот вы смеетесь, а представьте!
Очень мне нужно представлять! Будет он пить еще или не будет? И съел бы я еще. Зачем мне представлять, сравнивать цифры? Мне захотелось даже сказать ему дружески, на ухо: "Товарищ мой дорогой, милый ты мой товарищ, не давят на меня потолки, понимаешь? Не давят!"
Совсем низко летят самолеты, прекрасная картина, лучшего зрелища не придумаешь, отличные самолеты, давай доедай свой шашлык, допивай - и домой! Не надо никакого вина, хватит, вполне достаточно.
- К вашему сведению, это еще не самые высокие потолки, - говорит мой сосед.
- А какие самые высокие?
- Сейчас я вам скажу…
Откуда он знает, какие самые высокие потолки? Сидит, вспоминает, соображает, салфетку взял, подсчитывает, похоже скандинавской, авторучкой…
- Да бросьте вы, - говорю, - ни к чему, не так уж важно…
- Я вам хотел показать одну любопытную цифру…
Опять цифры.
Он скомкал салфетку. Что-то у него с цифрами не получилось.
- Если бы мне сказали несколько лет назад, что на этом месте будет такой вид, - сказал он, задумчиво глядя вдаль через стекло, - я бы не поверил.
- Да, да, многие места буквально не узнаешь через несколько лет, это верно. Такие перемены, колоссальные изменения, темпы сумасшедшие. Я не видел, что было здесь несколько лет назад, но могу представить: была трава, деревья, может быть, маленькая деревушка, домики на курьих ножках, речушка, огороды…
- А я помню, видел своими глазами: здесь ничего не было. НИЧЕГО! Вы не можете себе представить? Земля, и все. Голая земля.
Мы молча поглядели сквозь стекло.
- М-да… в скандинавских странах сплошь ездят на велосипедах… целые велосипедные стоянки… - сказал он.
- Я до сих нор не могу научиться ездить на велосипеде… то есть по тихим улочкам, лесным тропинкам могу, но как на шоссе выеду или на улицу оживленную, сейчас же руль начинает в руках вихлять, особенно если навстречу транспорт.
- Недавно я был в Болгарии, вот где вино! Прекрасное вино! Чудесное вино. В прошлом году, будучи в одной заграничной командировке…
- А я был в Ташкенте во время землетрясения, - сказал я.
- Ну и как?
- Как раз новые дома, которые вы так ругали, стоят крепко, не шелохнутся.
- А мне говорили - старые целы, а новые разрушены.
- Неправильно вас информировали.
- Кстати, как гостиница?
- Представьте себе, вас дожидается.
- Я скоро собираюсь в Италию, а там видно будет. Возможно, на обратном пути заскочу к приятелю. Работа дипломата - континенты.
Он выпил и сказал:
- Жена меня уважает, когда я основательно выпью.
- Как вас понять?
- Буквально.
- Вы шутите?
- Нет, это вы шутите.
- Как нам тогда поступить, если мы с вами считаем, что оба шутим?
- Как поступить? Надо выпить.
- Принесите нам, пожалуйста, девушка.
- За ваше здоровье, - говорю, - за вашу жену.
Он рюмку уже было ко рту поднес, а тут отставил в сторону. Задумался, что-то с ним, в общем, происходит. Тяжело вздыхает, заметно веселеет, начинает рассказывать про скандинавские страны.
- Я сегодня полдня землю таскал в ведре на восьмой этаж, лифт пока не пустили, - говорю.
- Это еще зачем?
- Наполнял ящики на балконе, цветы буду сажать.
- Так много земли было нужно?
- Большой балкон достался, много ящиков.
- Между прочим, в скандинавских странах проектируются такие балконы и строятся, и цветы тоже там сажают… кто сажает, кто не сажает, как у нас, в общем.
- Тоже, значит, землю таскают?
- Таскают, а как же, не будешь таскать - не будет цветов. Кстати, уже зима, какой смысл было вам в это время землю таскать, весной уж…
- Случайно получилось, на девятом этаже у меня товарищ живет, прибегает чуть свет, орет: "Земля! Земля!" Как на корабле точь-в-точь после долгого плаванья. Ну, я вскочил с постели: что за земля, где земля, ничего понять не могу. А он: "Быстрей! Хватай ведро! Землю привезли! Потом поздно будет!"
- Чего это он?
- "Бежим, - говорит, - скорей, а то потом за тридевять земель придется таскать"; может, верно… Ну я не помылся, не побрился, схватил ведро и вниз по лестнице, как бы вроде зарядки…
- Ну и натаскали?
- Натаскал.
- А цветы, значит, весной?
- Цветы весной.
- М-да…
- Да-а… вот теперь сижу с вами. Зайду, думаю, стаканчик выпью после трудов.
- А как вы относитесь к Бакташеву? - спрашивает он ни с того ни с сего.
- К кому?
- Как вам Бакташев?
- Кто это такой?
- Поэт, Господи! Бакташева не читали?
- Не читал…
- Ну, знаете…
- А что он написал?
- Он написал уйму! Массу стихов! Выпьем за него.
Мы взяли выпили.
- Вы еще съели бы? Быстренько, и уйдем, пить больше не будем, - сказал я.
- Почему не будем?
- Так возьмем?
- Возьмем, возьмем, все возьмем…
- Все будет в порядке?
- Вы что-то сказали? Вы сказали: все будет в порядке? А что может быть не в порядке?
- Пожалуй, вам пить больше не надо.
- Нет, буду! Все время буду! И никто меня не остановит! Вам можно, а мне нельзя? Я не люблю спиртное, терпеть не могу! А моей жене, видите ли, не нравится, что я не пью, скучно, говорит со мной в компании, все напиваются, как нормальные люди, а ты один, как балбес, сидишь, глазами зыркаешь, никуда от тебя не скроешься, никуда не отлучишься… поганая, говорит, привычка, не может напиться… А зачем?! На меня, говорит, смотреть противно, а сейчас на меня не противно смотреть? Идиотство, форменное идиотство!!! Я теперь каждый день буду напиваться, я ей покажу!..
- Не стоит вам расстраиваться… выпейте стаканчик, и айда, хватит, достаточно тут с вами прохлаждаемся…
- Вы скажите мне: ваша жена хвалит вас, когда вы пьете, неужели хвалит?
- Напротив… Если переберешь, а поскольку частенько перебираешь… за что же, собственно, хвалить…
- Тогда за что меня ругает? Ума не приложу. Хемингуэй, говорят, пил - это правда? Может, он и не так уж пил, а? Все больше на него ссылается, портрет его приколотила на стенку…
- Действительно, он выпивал… шампанское, красную икру и "позвоним Капусте", помните?
- Читал, читал, жена вслух читала… О Марлен Дитрих идет речь, красивая женщина, актриса и позволяет себя Капустой называть, парадокс!
- Так это же по-дружески, любя.
- Как то есть по-дружески? Что значит по-дружески? Она же женщина!
- Ну и что?
- Вы считаете, ничего?
- А что?
- Нет, вы серьезно?
- Вполне.
- Тогда, значит, меня плохо воспитывали… Почему меня так плохо воспитывали, вы мне не ответите, а? Не выпить ли нам по этой причине?
Он чуть не плакал. Ругал свою жену. И тут же хвалил. Но больше всего он ругал себя. Немножечко неприятно было на него смотреть. Но в общем-то он не самое плохое впечатление производил. Просто, видимо, маленько запутался.
- Бросьте, - говорю, - свою жену в таком случае, раз такое дело, детей у вас нет, не так страшно… ничего я больше посоветовать вам не могу.
- Как не страшно? По-вашему, не страшно? Бросить ее? Да вы что? Как же так?!
- Уходят же другие, если невмоготу, как вам, к примеру…
- Знаете что… Проводите меня домой… Я вас прошу… при вас она не посмеет, сделайте такую любезность… я боюсь… произойдет землетрясение…
- Вы же говорили, она вас ругала за то, что вы не пьете. Сейчас вы выпили. Выходит, жена вас будет только хвалить.
- Вы так думаете?
- Вы же сами говорили.
- Да, да… но я же не с ней выпил… если бы я с ней выпил, нет, я боюсь…
- Первый раз вижу человека, чтобы так своей жены боялся…
- О! Вы ее не знаете! Нет! Вы ее не знаете!
Мне любопытно стало, что у него за жена. Зверски он ее боялся. Буквально дрожал от страха.
- Не волнуйтесь, - говорю, - не выпить ли нам еще, я вас провожу, вы не волнуйтесь.
- Давайте, давайте пить, а потом вы увидите настоящее землетрясение.
Мы выпили. Я расплатился.
Мороз был крепкий, но мы не замечали. Выпили по кружке подогретого пива в новом красивом ларьке на углу. "Мороз и пиво - день чудесный…" - вертелось в голове дурацкое сочетание слов. Я взял его под руку. Путаным жестом руки показывал он мне свой дом. Снег скрипел под ногами. Дом его был где-то рядом.
- Вот мои окна, - сказал он наконец, когда мы не совсем прямым путем подошли к его дому.
Окна светились божественно. Одно окно синевато-голубое, другое - сиреневое.
Мы поднялись по лестнице. Его шаги становились все более неуверенными, по мере того как мы подходили к его квартире.
Он стоял шатаясь, кивая все время на звонок, чтобы звонил я. Я позвонил.
Она появилась в дверях, как богиня.
Он, как вошел, тут же свалился на диван, - скучновато с его стороны.
- До свидания, - сказал я.
- Погодите, - сказала она, - вы любите стрелять?
- Как то есть? - спросил я.
- Из винтовки, из револьвера?
- Как вас понять?
- Вы стреляете из лука? Мне подарили настоящий индейский лук. Вы видите его? - Она кивнула на мужа. - Недавно он отсутствовал пятнадцать суток…
- О да, он мне рассказывал, он всюду побывал, он дипломат…
- Вот его дипломатическое положение! На тахте! Нигде он не был, никуда не ездил! Играет дипломата, конструктора, черта лешего, а люди верят. Если бы ему не верили…
- А кем он работает? - спросил я.
- Артист.
Я так и не понял, артист ли он театра или в жизни артист.
- Вы не хотите пострелять из лука? - спросила она. - Не хотите ли выстрелить из лука в его зад? - Она засмеялась, мотнув головой, и волосы закачались… - Я могу вам принести лук, могу доставить вам такое удовольствие…
- Благодарю вас, - сказал я, - у меня такого желания нету.
- Как жаль! А у меня есть! - Она снова мотнула головой. - Мне вас жаль! Вы получили бы громадное удовольствие!
- Так, значит, он артист… - сказал я. - До свидания!
Я хлопнул новой дверью с силой, на какую был только способен. Сошел по новой лестнице. Вышел на новый проспект Космонавтов.
Дома-то меня жена ждет, дети, а я болтаюсь…