– Итак. Раб Божий проявляет на земле Божественную волю, осуществляет через свое бытие желания Творца. Отсюда возникло слово "работать" – то есть творить то, что Бог еще не сотворил, но продолжает творить руками человека. Люди возводили прекрасные терема, выращивали сады, ковали плуги, пекли хлеб и выполняли множество другой работы, которая делала их жизнь более красивой, более приятной, более человеческой. И все это они делали, повинуясь собственному желанию, но не приказу. Каждый выбирал для себя ту работу, которая казалась ему полезной и увлекательной. С удовольствием отдавал творец плоды своего труда обществу, которому он служил, и с гордостью называл себя рабом Божьим.
Кроме того, русы считали себя потомками своих богов. Они называли себя внуками Даждь-бога или сыновьями Рода.
Сейчас среди людей существует скрытая идеологическая война. Одни обвиняют других в том, что те якобы подменили понятие Сын Божий на Раб Божий, а те в свою очередь обвиняют первых в гордыне и попытке приписать себе родство с Богом.
– И все-таки, Василий Сергеевич, в словах "раб Божий" есть что-то унизительное, – высказала свое мнение Оксана. – Именно поэтому мне неприятно посещать службы в церкви, как бы моя матушка меня ни агитировала. Какое-то у них там сплошное "рабство", хоть и "Божие". Значительно приятнее ощущать себя дочерью Бога, хотя, возможно, это и не скромно.
– Ну что ж, не смею настаивать, – пожал плечами Василий Сергеевич. – Но скажите, Оксана, вы действительно думаете, что все, что вы делаете, вы делаете только по своей воле и воля Бога никак на вас не влияет?
– Не знаю, как-то никогда на эту тему не задумывалась. Наверное, все-таки влияет.
– Ну а почему бы тогда не называть вещи своими именами? А унизительно это звучит потому, что мы сами унизили божественный смысл великого слова. Но именно этого и добивались те, кто внес в русский язык кошмарную путаницу.
– А кто эти "те"? – опасливо спросила Оксана.
– У них нет имени, Оксаночка, да и их самих нет как таковых.
– Но путаницу-то они все-таки создали!
– Дослушайте до конца, – спокойно попросил Василий Сергеевич. – На самом деле ничего не мешает человеку быть сыном Бога и рабом Божьим одновременно. Кто такой "сын"? Это человек, рожденный тобой, воспитанный тобой, любимый тобой и любящий тебя. А кто такой "раб"? Это человек, выполняющий твою волю, реализующий твои замыслы и проявляющий твое творчество. Что может быть почетней и желанней, чем по собственной воле продолжать творить то, что замыслил твой Отец? Ведь это совсем не то же самое, что подчиняться другому человеку.
Ну, например, в Египте невольники построили великие пирамиды. Они реализовали замыслы жрецов, воплотили творчество архитекторов и выполнили волю фараона. Вот только на египетском языке слово, которым называли невольников, предназначенных для тяжелого физического труда, не содержало в своем составе священного слога "ра". И ни в одном другом языке в слове "невольник" нет слога "ра". И только в России по какому-то чудовищному недоразумению божественный слог оказался запятнанным позорным смыслом, означающим потерю человеком воли, а с ней своего человеческого достоинства.
– И что же теперь делать?
– Да теперь уж ничего не поделаешь. Просто надо это осознать и не употреблять больше слово "раб" для обозначения невольников. Просто надо вернуть слову его изначальный смысл! Если человек выполняет чужую волю, то он невольник. Человек, который по своей воле выполняет чужие задания, – наемник, волонтер, слуга, а человек, который по своей воле и своему творческому порыву воплощает чужой замысел, – помощник. И только человек, который по своей воле с творчеством в душе воплощает свой замысел, может считаться Рабом Божьим. Если мы очистим священный слог "ра" от позорного пятна, то в нашу жизнь вернется Радость – это когда энергии Ра достаточно. Работа снова станет ради творчества, а не ради куска хлеба. И тогда наступит великий рассвет, и проснется племя ариев, и вспомнится древняя вера.
Несколько минут Оксана обдумывала все услышанное. Ей вспомнилась песня, которую пели студенты в подземном переходе возле вокзала. Она даже остановилась тогда, чтобы дослушать ее до конца. Слова песни звучали как пророчество, которое сегодня исполнилось: "Знакомые слова откроют новый смысл, и свежая трава опять пробьется ввысь…" Дальше она не помнила, но мелодия осталась в памяти. "Надо будет снова зайти в тот переход, – решила Оксана, – может быть, найду этих ребят и смогу еще раз услышать их песню".
– Значит, все, что мы делаем, творим, придумываем, – вернулась она к теме разговора, – это все не наше? Это все принадлежит Ему? А мы всего лишь Его проявление в мире материальном и сами по себе мы ничего не значим?
– А что, Оксаночка, вас не устраивает такое положение вещей?
– Честно говоря, как-то не очень приятно это осознавать, – грустно сказала Оксана. – Ведь если моя мама родила меня, вырастила, воспитала, это же не означает, что теперь всю свою жизнь я должна выполнять ее волю! Я этому всячески сопротивляюсь, а она в свою очередь всячески пытается заставить меня делать то, что хочет она.
– В случае с Богом все наоборот, Оксаночка.
– Как это?
Василий Сергеевич опять на минуту задумался.
– Представьте себе, что мы с вами литературные персонажи. Что существует некий автор, который сочиняет книгу про нас. Сейчас он сидит и описывает нашу с вами беседу.
– И что?
– Как вы думаете, если это так, то вы существуете? Или вас нет?
– Если это так, то меня нет.
– А кто же тогда сказал вот это вот "меня нет"?
– Автор книги.
– Но люди, читающие книгу, не видят самого автора, а видят только тех, кого он описывает!
И все свои мысли, сомнения и выводы автор высказывает через своих героев, через события, которые с ними происходят. Писатель не может проявиться для читателя иначе, чем через своих героев. Автор книги – бог для своих персонажей. От него зависит, будет ли книга про нас с вами увлекательной или, наоборот, скучной. Каждый герой имеет свою судьбу, свой характер, и не в его власти что-либо изменить в книге, задуманной автором, даже самого себя. Вот здесь действительно полное бессилие. Если тебя придумали дурачком или злодеем, ты ничего не можешь с этим сделать, ты будешь играть эту роль от корки до корки, если, конечно, автор не пожелает изменить твой образ. И читатели будут любить тебя или ненавидеть, но эта любовь или ненависть – заслуга автора. И когда книга написана, в ней уже ничего невозможно исправить, и сколько бы раз читатель ни перечитывал написанное, оно никогда не изменится, как бы мы с вами того ни хотели. Но в Книге, которую пишет Он, все наоборот: каждый персонаж способен влиять не только на свою судьбу, но и на всю Историю. Великий Автор придумал только буквы и основные правила (законы физики, химии, биологии), но основной процесс творчества по написанию Книги он отдал нам. Книга, которую пишет Он, – живая, и даже Он не знает на сто процентов, какое решение примет тот или иной персонаж. От каждого решения любого героя зависит, что будет дальше.
– Значит, мы, проявляя свое творчество, проявляем и Его творчество; выполняя свою волю, выполняем и Его волю. И все это – осуществление Его Великого Замысла.
– Ну а в таком варианте, Оксана, вам больше нравится быть рабой Божьей?
– Ну, в таком, пожалуй, да, – улыбнулась она.
Славяне
Когда Василий Сергеевич ушел, Оксана тут же открыла свой ноутбук и включила словарь-переводчик. Она никогда не принимала на веру то, что можно проверить. Вот и сейчас ей не терпелось узнать, действительно ли в других языках в слове "невольник" нет слога "ра". И вот что она обнаружила. Слово невольник:
английский – slave, captive, serf;
французский – esclave, captif, serf;
испанский – esclavo, cautivo, siervo;
итальянский – schiavo, servo;
немецкий – Sklave.
Да, действительно, слога "ра" не было нигде, хотя слова оказались созвучны во всех языках. Еще Оксана обнаружила, что captive переводится еще и как "пленник", а serf – "крепостной".
Но ни в одном языке слово "невольник" не имеет сходства со словом "работа" или "труд":
английский – work, labour;
французский – travail, labeur;
испанский – trabajo, labor;
итальянский – lavoro;
немецкий – Arbeit.
Зато в этих языках в некоторых словах, обозначающих работу, есть слог "ра" или "ар".
Теперь Оксане стало абсолютно ясно, что налицо явная подмена понятия. Но кто, а главное, зачем сделал это? И зачем нас с детства заставляли твердить: "Мы не рабы, рабы не мы", написанное во всех букварях? Не для того ли, чтобы запрограммировать на священное слово позорный смысл, ослабить в сердцах наших любовь к работе и творчеству, а потом объявить на весь мир лентяями и пьяницами?…
Кстати! Оксана вздрогнула от слова "ослабить". Созвучие "сла" встречается в некоторых словах, обозначающих понятие "невольник" в других языках. Неужели это просто совпадение, что "славяне" и "невольники" оказались созвучны? Кто нас так назвал?
Оксана упала на подушку, с трудом сдерживая слезы. Необъяснимая обида захлестнула ее душу. Обида и бессилие, сходное с тем, которое она испытывала во время приступов астмы.
Страх
Дождавшись времени обеда, Оксана поспешила в столовую, чтобы поделиться своим открытием с Василием Сергеевичем.
Он внимательно выслушал ее эмоциональный рассказ, грустно улыбаясь и покачивая головой.
Когда она закончила, он спросил:
– А можно узнать, как на других языках пишется слово "страх"?
От этого вопроса Оксана опешила. Она ожидала, что он разделит ее негодование, возмутится, начнет искать виноватых и наконец-то расскажет ей, кто же такие эти "те", о которых он один раз заикнулся. А он отнесся к ее рассказу очень спокойно и даже слегка равнодушно.
– Можно, конечно, а вам зачем? – с нескрываемой обидой в голосе сказала Оксана.
– Возможно, в этом слове зашифрован ответ на ваш вопрос.
– Какой вопрос?
– Кому было надо ослабить Русь.
– А при чем здесь страх?
– Ну, вы послушайте это слово: в нем тоже есть звукосочетание "ра".
– Точно! Это слово тоже обозначает негативное понятие и содержит звукосочетание "ра". Странно, что оно не пришло мне на ум, когда я вспоминала слова со слогом "ра". Вы хотите сказать, что и оно имеет искаженный смысл?
– Возможно. Но я пока не уверен.
После обеда они снова пошли в комнату Оксаны и выписали все слова, обозначающие "страх" в пяти языках:
английский – fear, fright, terror, dread;
французский – peur, terreur, crainte,
frayeur; испанский – miedo, temor, pavor, julepe;
итальянский – paura, timore, terrore;
немецкий – Angst, Furcht, Grauen.
Изучив получившуюся табличку, Василий Сергеевич произнес:
– Так я и думал.
– Что? – нетерпеливо заерзала Оксана.
– Во всех этих языках слово "страх" имеет различные звукосочетания, несмотря на то что некоторые слова образованы от одного корня, например pavor и paura, temor и timore, terrore и terreur.
– И что это означает?
– Это означает, что все боятся по-разному. Каждый народ испытывает то чувство опасности, которое генетически передали ему предки. У англичан страх созвучен со словом fire – "огонь", и со словом dream – "сон, видение".
– А у французов – со словами "кранты" и "фраер", – засмеялась Оксана.
– Возможно, эти сленговые слова к нам пришли от них, – улыбнулся Василий Сергеевич. – Но интересно, что и в том и в другом есть слог "ра". А вот у испанцев страх, miedo, созвучен со словом "грязь" – mierda.
– Ой! А у немцев, смотрите, страх, Furcht, очень похож на "складку" – Furche, "борозда", "морщина"… в одну букву различие. Какая связь между страхом и бороздой?
– Не знаю, но гораздо интереснее в данном случае созвучие немецкого Grauen с прилагательным Grau – "серый". О чем говорят все эти странные совпадения?
– О чем?
– О том, что, расшифровав русское слово "страх", мы поймем, чего боялись наши предки.
– Ну, так давайте же его расшифруем!
– Давайте. Начнем со звукосочетания "ст". Вспомните все слова, где есть эти звуки.
– Станция, стойло, стоянка, стена, стол, стул, станок…
– То есть все, что так или иначе относится к отсутствию движения, остановке, стоянию, – прервал ее Василий Сергеевич. – Этих слов очень много, не нужно их все перечислять. Попробуйте вспомнить те, которые, имея звуки "ст", не относятся к "стоянию".
Оксана задумалась ненадолго и продолжила:
– Стремя, стремление, струя, стрела, струна, стриж, строка, стружка, стряпня…
– Хорошо. А теперь найдите во всех этих словах нечто общее, и тогда вы увидите смысл и душу звукосочетания "стр".
Оксана задумалась надолго. Через некоторое время она робко, как ученица на экзамене, не до конца уверенная в своем ответе, произнесла:
– Во всех этих словах есть скорость, движение… кроме, пожалуй, стряпни и стружки.
– Ну почему же? "Стружка" произошла от слова "строгать". А это занятие, требующее движения. А "стряпня" – это древнее сленговое слово, означающее "приготовить что-нибудь наскоро".
– И что дальше?
– А дальше смотрите: от "ст" – стояния, до "стр" – стремления, только один звук "р", или "ра", о чем это свидетельствует?
– Ну не мучайте, говорите!
– Что в мире материальном движение возможно только при взаимодействии энергии Ра с чем-то статичным, стабильным. Только отталкиваясь от чего-то, можно развивать скорость.
– Интересно, значит, в звукосочетании "стра" зашифрованы скорость, движение, развитие, основанные на стабильности и традиции…
– Можно сказать еще "стабильность движения". И после этого звукосочетания в слове "страх" идет звук "х".
– Так. Слова со звуком "х": хорошо, хоровод, хотеть, хоронить, хранить, худо, храм, хребет… Никакой связи между ними нет.
– На самом деле есть общее в этих словах, если присмотреться, но давайте попробуем произнести этот звук отдельно и посмотреть, какие образы возникнут в душе.
Оксана закрыла глаза и выдохнула: "Х-х-х-х-х…"
Ей представилось поле. Осеннее поле, с которого убран урожай. Ветер носил по нему солому. Чувство законченности и засыпания. Выдоххххх…
Открыв глаза, Оксана поведала о своем видении Василию Сергеевичу. Он удовлетворенно покачал головой:
– Согласен с вами. Итак, к чему мы пришли? Оксана вопросительно взглянула на него и неуверенно произнесла:
– Окончание движения? Окончание развития и скорости? Окончание постоянной радости?
– Получается, так… Значит, наши предки боялись одного: засыпания, окончания своего движения и развития.
– То есть они боялись смерти?
– О нет! – Василий Сергеевич улыбнулся. – При их вере в то, что они воплотятся в своих потомков, бояться смерти было бессмысленно. Но возможно, они боялись, что их род прекратится или, что еще хуже, потомки остановятся в своем развитии и забудут веру и традиции предков.
– Что мы и сделали, – с досадой подхватила Оксана.
Василий Сергеевич грустно пожал плечами:
– У вас, Оксана, еще есть шанс все исправить.
– А у вас?
– А я, к сожалению, слишком увяз в существующем состоянии. Боюсь, что я могу только мечтать о том, чтобы у вас все получилось, и молиться за вас.
Оксана покачала головой:
– Но вы так и не ответили на мой вопрос.
– Какой?
– Кому надо было ослабить Русь?
– Оксаночка, но это же очевидно: тому, кто не хотел развиваться, тому, кто хотел остановиться в своем движении и, чтобы не отстать от других, остановить и всех остальных.
– И кто же это?
– Да мы все. Все понемногу. Да вот и я, например, тоже. Я боюсь менять то, что меня не устраивает в моей жизни, потому что существует очень много того, что меня устраивает, и оно тоже может разрушиться, если начать что-то менять…
– Оксана Васильевна, – в комнату заглянула медсестра, – вас к телефону. Говорят, что это очень важно. Зайдите в кабинет к главному врачу.
Оксана в некотором недоумении вышла из комнаты.
Вернувшись, она уселась на кровать и посмотрела на Василия Сергеевича глазами, полными отчаяния.
– Что случилось, Оксаночка? – с искренней заботой спросил он.
– Случилось так, что мне придется срочно вернуться на работу. У них там проблемы. За мной уже выслали машину.
– И что, вы там такая важная шишка, что без вас никак? – усмехнулся Василий Сергеевич.
– Я там самый главный начальник, – вздохнула Оксана.
– Видимо, плохой начальник.
– Это почему? – возмутилась Оксана.
– Да потому, что, когда работа построена естественно и гармонично, начальник практически не нужен. Он только контролирует и иногда корректирует процесс. А если без начальника начинаются проблемы, значит, это и не начальник, а лошадь ломовая, которая тянет на себе воз и ни с кем не хочет делиться ни ответственностью, ни властью, ни соответственно деньгами.
Эти слова больно резанули Оксану.
– Да что вы знаете о моей работе?!
– Практически ничего. Но если хотите, можете рассказать о ней, я с удовольствием выслушаю.
Оксана грустно улыбнулась:
– Вы что, работаете психологом?
– С чего вы взяли?
– Это у них основной вопрос: "Хотите об этом поговорить?"
– Нет, Оксана, я не психолог, но в мои обязанности тоже входит выслушивать людей.
– И кто же вы, если не секрет?
– Я священник.
Возникло молчание, которое через несколько секунд нарушила Оксана:
– Вот это да! А я так неуважительно отзывалась о ваших коллегах и вообще о церкви. Извините…
– Да ничего, я привык.
– Как – привыкли? Как вы могли к этому привыкнуть? У нас ведь народ очень любит церковь.
– С чего вы это взяли, Оксаночка?
– Как с чего? Да взять хотя бы мою маму. Она с утра до вечера готова торчать в храме и меня туда все время затащить пытается.
– А вот если взять Пушкина, Толстого, да и просто русские сказки, то не очень-то там нашего брата жалуют. Все норовят выставить этакими пузатыми да жадными бездельниками да по лбу нащелкать.
Оксана засмеялась:
– Не переживайте, Василий Сергеевич, купцов народ тоже не очень жаловал. А я отношусь именно к купеческому сословию. Так что мы с вами в одной лодке… Но на чем мы с вами остановились? У меня осталось так мало времени, а вы еще так много обещали мне рассказать…