– И это не важно! – Рыжеволосая быстро расстегнула ему брюки, и ее теплая мягкая маленькая ладошка нырнула в ширинку, как в перчатку.
– Я хочу тебя! – пылко прошептал Никита, и его руки быстро стянули с девушки узенькую полоску бикини.
В голове шумело, когда рыжеволосая ловким движением подпрыгнула, обхватив его туловище руками и ногами.
"Вот это кайф!" – эта последняя мысль Никиты, мелькнувшая в его голове, вмиг растворилась в страсти и каком-то животном инстинкте…
Никита застегнул молнию на брюках и оглянулся. Девушки нигде не было. На полу валялись ее красные трусики. Он толкнул их ногой в угол и улыбнулся.
Среди танцующих Никита увидел Яна, крутившегося в кругу девушек.
– Ты где пропадал? – спросил Ян Никиту, когда тот оказался рядом.
– Ты не видел рыжеволосую девушку?
– Здесь полно рыжих! – рассмеялся Ян.
– Я подойду? – Около Никиты оказалась пышногрудая девица. Никита бесцеремонно ощупал ее упругую грудь.
– Ты – самая лучшая, – прошептал он ей на ухо.
Никита с Яном выпили по стакану яблочного фрэша.
– Куплю себе "сникерс", – сказал Никита. – Взять тебе?
– Так всегда бывает.
– Как "так"?
– Сладкого хочется. Покупай уже, не тяни!
Они съели батончики у барной стойки.
– Который час? – спросил Никита, заметив, что посетители клуба начали потихоньку рассасываться.
– Скоро пятый.
– Ничего себе!
– Тебе здесь понравилось? – спросил Ян, направляясь к раздевалке.
– Непревзойденно! Я еще никогда так не веселился! Спасибо… За все спасибо.
– Сегодня не было стриптиза, выходной у танцовщиц, а в другие дни здесь еще веселее. Придешь еще?
– Конечно! Только дай мне номер своего телефона.
Никита оставлял помещение клуба с грустью. Так хотелось еще повеселиться! Он так замечательно провел время!
– Домой поедешь на такси? – спросил Ян.
– А есть другие варианты? – парировал Никита, и они дружно и громко рассмеялись. – Замечательный отдых должен закончиться так же хорошо, как и начался.
Глава 21
– Мне пора, – повторила Вероника, – уже поздно.
– А давай махнем на наше место! – предложил Захарий. – Помнишь?
– К источнику? Наверное, сейчас вода замерзла и не течет.
– Тогда надо обязательно проверить!
– Поехали. – Вероника вздохнула и улыбнулась.
Всю дорогу Вероника молчала. Зачем она согласилась? Захотелось с головой окунуться в прошлое? Но оно позади, к нему можно вернуться разве что в воспоминаниях. Или захотелось подольше побыть рядом с этим своим прошлым? Далеко остались и жизнь в деревне, и ее первое увлечение – Захарий, и разбитые им же мечты. Разве что журчит, как и прежде, вода источника…
"Лексус" свернул с главной дороги и сразу уткнулся носом в большую глыбу снежного сугроба.
– Приехали! – засмеялась Вероника. – Дальше пойдем пешком?
– Нерасчищенной дорогой пару километров? Не привлекает меня такое путешествие.
– Честно сказать, меня тоже, – вздохнула Вероника, подумав о том, что теперь она уже никогда не увидит этот источник и путь к прошлому закрыт навсегда.
Веронике снова стало грустно.
– Ну, чего ты такая? – Захарий обнял ее за плечи.
– Какая?
– Невеселая. Улыбнись! У тебя такая красивая улыбка.
Вероника посмотрела на Захария, улыбнулась уголками рта. Назар не осыпа`л ее комплиментами, и за годы совместной жизни она привыкла к этому. Но как приятно их слышать женщине! Пусть даже это неправда, но как такие слова ласкают слух!
Захарий посмотрел на Веронику. Неуверенная в себе, измученная ежедневной рутинной работой, с по-детски наивным, добрым взглядом. Он наклонился и коснулся губами ее губ. Вероника затаила дыхание от неожиданности, но не оттолкнула его, и он поцеловал ее более страстно. По телу Вероники пробежала теплая волна. Она ответила на его поцелуй, обняв руками за шею. Было стыдно, но приятно. Воспоминания о первой близости с мужчиной заполнили сознание, отключив все иные мысли. Нежность, страсть и желание слились воедино, и они начали быстро освобождаться от мешавшей одежды. Их руки скользили по телу друг друга, словно изучая заново, заставляя гореть желанием каждую клеточку. Вероника забыла о стыде, о чувстве такта, о сдержанности, которым учил ее муж, и о нем самом, когда тело запылало от желания и умом овладела страсть. Захарий разложил сиденье и продолжал ласкать ее, пока с уст Вероники не слетело тихое и страстное:
– Иди ко мне.
Она наслаждалась его нежностью, полностью отдавшись желанию близости. Вероника слилась с ним в одно целое и опять, впервые за много лет, почувствовала себя женщиной. С мужем ей никогда не было так хорошо, наверное, потому, что тот "выполнял свой супружеский долг". Делал он это тогда, когда сам считал нужным, устанавливая сроки, и сам назначал, когда ей "это нужно для здоровья", так же, как решал, где стоять мебели, лежать книге, даже определял место сковородке на кухне. Несколько раз Вероника делала попытки затронуть мужа в постели, но тот отодвигал ее руку со словами: "Спи. Я вчера выполнил свой долг. Тебе же было хорошо, не так ли?" – "Да, – отвечала она. – Прости". Она отдергивала руку так, будто ее поймали на воровстве.
Сейчас ей не надо было лгать и притворяться. Она может отдаться страсти до конца, до изнеможения, потому что это их случайная встреча. Завтра они расстанутся и не увидятся больше никогда. Ей можно быть легкомысленной, неразумной и даже распущенной. Можно делать то, что подсказывает не трезвый ум, а пылающее желанием тело. Ей не надо бояться осуждения и утром краснеть от стыда. Вероника языком провела по его уху, нежно прикусила и пососала мочку. Она губами то едва касалась шеи, то прикусывала, то оттягивала кожу. Она зарывалась лицом в "мех" на его груди, целовала ниже пупка, крутила между пальцами соски. Их тела извивались, сплетались во всевозможных вариантах, и не было никакого стыда. Было все, о чем тайно мечталось по ночам. Только испепеляющий до изнеможения страстный секс – и никаких табу. Одна страстная ночь – и опять будут годы сдержанности. И снова муж будет говорить: "Повернись так, тебе будет приятно". – "Может, не надо?" – без надежды спросит она. "Я же знаю, как тебе будет лучше", – скажет он. Он все за нее знает. Она – его собственность. А она не хочет так! Она жаждет извиваться от страсти, отбросив все запреты, потерять голову и знать, что секс и любовь не подвластны никаким законам и правилам морали…
– Люби меня, люби! – шептала она, целуя горячее тело Захария. – Люби так, как никогда не любил.
– Да, да, да, – шептал он, покрывая жаждущее, податливое, как теплый воск, тело пылкими поцелуями…
"Лексус" выехал на дорогу, только когда развиднелось. Вероника не испытывала стыда. Прошлой ночью она познала, как это – быть по-настоящему желанной, раскованной; она просто была сама собой. Хорошо, что по телефону в перерыве между занятиями сексом нашла время предупредить Киру, что не придет к ней ночевать. Правда, теперь придется выдумать, где она провела ночь, и не потому, что не доверяет подруге, а потому, что там, где двое, – нет места третьему. Она назвала Захарию номер своего мобильного телефона, но это не важно, он его не записывал и вряд ли запомнил. Они встретились, чтобы расстаться уже навсегда. В ее памяти эта ночь останется как самое прекрасное воспоминание на все годы. Говорят, у каждого в шкафу есть свой скелет. Теперь и у нее будет тайна, маленький секрет о ночи безумной страсти без всяких обязательств. И совесть не будет ее мучить. Она – женщина, а не бревно или тело для удовлетворения физиологических потребностей мужчины. Вероника это знала точно…
Глава 22
…Девочка встречает тетю Веронику в фойе детдома. Ей очень хочется назвать ее мамой, хотя она знает, что женщина с черным чемоданом, приехавшая к ней, не ее мама. Но так хочется, чтобы все подружки, с интересом наблюдавшие за ней, позавидовали. У них нет мам, а у Дианы есть! Пусть ненадолго, на один день, но она есть!
– Мама приехала! – специально очень громко кричит Диана и бежит навстречу тете Веронике. Девочка попадает в объятия той, которую так долго ждала. У нее прохладное пальто (только что с улицы!), мягкие губы, которые целуют девочку в щечку, и руки пахнут апельсинами. Значит, тетя Вероника привезла "под елку" апельсины и, наверное, шоколадные конфеты. Она очень добрая и ласковая. Диана любит тетю Веронику.
– Как ты, моя ласточка? – спрашивает тетя Вероника, усаживая Диану на колени. Диана бросает гордый взгляд в сторону застывших с разинутыми ртами подружек. Их никто здесь не называет "ласточками".
– Хорошо! – улыбается Диана и обнимает за шею тетю Веронику, прижимается к ней всем телом. – Я ждала тебя.
– Знаю, солнышко, знаю.
– Почему ты так долго не приезжала?
– Не могла. Очень далеко мне ехать.
– Ты еще приедешь?
– Конечно! Обязательно приеду! А где Тимурчик?
– Я его сейчас приведу. А ты не уйдешь, пока я за ним сбегаю? – спрашивает девочка, искоса посматривая на тяжелый чемодан с подарками.
– Нет, – тетя целует Диану, – приведи братика, и мы с вами будем доставать подарки, а вы мне расскажете, как здесь живете.
Диана с нетерпением ждет, когда тетя расстегнет молнию на сумке и вручит им с братом то, что там лежит. Им дают в детдоме на праздники подарки, но она любит то, что привозит тетя. Не важно, что там: апельсины, яблоки, печенье или домашнее варенье. Главное, что это все будет принадлежать Диане и она сама сможет распорядиться подарками. Она сама будет решать, кого из девочек угостить, а вот своим обидчикам ничего не даст. "Это мне мама привезла", – скажет она им. И пусть себе говорят, что к ней приезжала тетя, а не мама. Это они все от зависти, потому что злые. А добрым подружкам она даст и конфет, и печенья, и яблок, кроме одного…
– А это тебе, Дианочка, новое летнее платьице! – говорит тетя. Она шуршит пакетом на дне чемодана, и от этого у девочки перехватывает дыхание.
– Мне?!
– Тебе, солнышко, тебе. Нравится?
– Очень!
Девочка принимает в подарок то, о чем мечтала. Она очень любит наряжаться. Для того чтобы походить по спальне в чужом, но для нее новом платье, она готова отдать самый большой апельсин даже нехорошей, злой девочке. А тут новое и ее собственное платье! Диана рассматривает рюши платьица, трогает пальчиками ткань и спрашивает:
– Можно примерить?
– Хочешь сейчас?
– Да!
– Она бы целыми днями вертелась перед зеркалом в новых платьях, – говорит сдержанный и неразговорчивый Тимур. Он принял подарок – свитер, но даже не стал разворачивать его, ограничившись сдержанным "спасибо".
– Красиво? – спрашивает Диана, нарядившись в обновку. Она покрутилась на одной ножке посреди комнаты – и платье развернулось внизу, как парашют.
– Очень красиво! – говорит тетя Вероника. – Ты в нем похожа на прекрасную Дюймовочку.
– Не обманываешь? – прищурилась девочка.
– Разве я когда-нибудь тебя обманывала?
– Нет, не обманывала. А я в следующем году пойду в школу!
– Ты будешь хорошо учиться? Будешь слушаться учителей? – спрашивает тетя Вероника Диану, которая забралась к ней на колени в новом платье.
– Да, я буду хорошо учиться, научусь считать до миллиона и писать буквы в тетради.
– Вот и умница! А потом ты окончишь школу, у тебя будет выпускной бал и я тебе сошью такое красивое платье, какого ни у кого не будет!
– Не обманешь? – Диана теснее прижимается к женщине.
– Разве я тебя когда-нибудь обманывала?
Тетя Вероника уезжала всегда вечером. Диана провожала ее до порога, и ей всегда хотелось плакать. Тетя расцеловала на прощание Диану и Тимура.
– Не грустите, – сказала она.
– А ты еще приедешь? – Диана взяла ее за руку.
– Приеду.
– Ты точно сошьешь мне самое красивое платье?
– Точнее не бывает!
Тетя Вероника исчезает за дверью, чтобы уехать уже навсегда. Она больше никогда не привезет ей новую одежду. И не будет у Дианы на выпускном вечере самого красивого платья. Тетя Вероника ее обманула, а Диана столько ее ждала! Она называла ее мамой.
– Мама! – невольно срывается с губ Дианы, и она открывает глаза.
Где она? Чужая кровать, белая, со штампованным пододеяльником, в вену руки впилась игла капельницы и жутко болит голова.
– Пришла в себя, – слышит она женский голос, который доносится так, словно Диана под водой.
– Мама? Тетя Вероника? – спрашивает Диана, пытаясь рассмотреть ту, которая склонилась над ней, но почему-то расплылась, как будто растворилась в густых облаках тумана. Неужели приехала тетя Вероника и привезла сумку с подарками? С апельсинами и голубым вечерним платьем для выпускного вечера, о котором тайно мечтала Диана?
– Вы… Вы привезли мне платье? – спрашивает Вероника, но почти не слышит своего голоса. Голос необычно хрипит, от жажды трудно шевелить языком.
– Нет, моя рыбка, платье я тебе не принесла, а вот халатик прикупила. – Над Дианой склоняется женщина, поправляет подушку. У нее узкие глазки, пухлые щеки и крючковатый нос, который так портит ее внешность. Она совсем не похожа на тетю Веронику, и пахнет она не апельсинами, а лекарствами. Нет, это точно не тетя Вероника.
– Кто вы? – шепчет Диана.
– Я – медсестра, а ты сейчас в больнице. Тебе так удобно?
– В больнице?
Память возвращается к девушке. Диана осознает, что она уже не маленькая девочка, которая ожидает маму-тетю с подарками, однажды уехавшую, чтобы никогда больше не вернуться. Диана вспоминает, что они с Тимуром шли по трассе после того, как попутная машина, на которой их подвозил разговорчивый старик, свернула в сторону деревни. Тогда они двинулись с Тимуром пешком в надежде поймать попутку, но Диана захотела в туалет.
– Садись здесь, – сказал Тимур. – Все равно ни одной машины нет.
– Я так не могу, – запротестовала Диана, и они свернули на узкую грунтовую дорогу, вдоль которой тянулась посадка. Они не успели до нее дойти, как на эту узкую дорогу с трассы резко свернула легковая машина. Они почти ступили на обочину и… резкая дикая боль пронзила все ее тело. Значит, ее сбила та машина и теперь она в больнице.
– Тимур! – Диану бросило в пот. – Что с Тимуром?!
– Не волнуйся, – сказала медсестра, бережно поправляя одеяло со всех сторон, – с ним все хорошо. Его прооперировали, уже перевели из реанимации в обычную палату.
– Он сильно пострадал?
– Травмы средней тяжести, ногу прооперировали, остается ждать полного выздоровления. Но ты так не переживай, тебе после операции нужен покой.
– Мне сделали операцию? – спрашивает Диана, коснувшись свободной рукой головы в бинтах.
– Да. Черепно-мозговая травма. Тебя, лапочка, оперировал прекрасный хирург.
– Волосы! Что с моими волосами?! – с ужасом спросила Диана, представив свою голову выбритой.
– Все нормально, – улыбнулась ей нос-крючок. – Доктор аккуратненько состриг прядь волос на затылке.
Диана облегченно вздохнула. Слава богу! С ее профессией без волос никак нельзя, тем более что пышные густые длинные волосы были ее гордостью: они эффектно выглядели распущенными по спине и прекрасно укладывались в любые прически.
– Очень заметно, что нет волос?
– В прическе вообще ничего не видно! Сейчас я принесу букет цветов и йогурт, доктор позволил тебе немножко поесть, – ласково сказала медсестра, не убирая с лица приветливой улыбки.
– Цветы? От кого?
– Не знаю. – Женщина пожала плечами. – Приказали купить самый красивый букет – я и купила.
– Кто приказал?
– Мое руководство. Даже в супермаркет послали за свежим йогуртом.
– Ничего не понимаю, – задумчиво вымолвила Диана. – Кто же обо мне так беспокоится? Не тот ли водитель, который нас сбил?
– Не думаю. Приходили из милиции, так я одним ухом слышала, что водитель исчез с места преступления. Только я об этом тебе ничего не говорила. Хорошо?
– Ладно. А вы можете узнать, кто мой благотворитель?
– Меньше знаешь – лучше спишь. – Женщина растянула рот в широкой улыбке, и нос-крючок навис над ее верхней губой. – Руководство приказало обеспечить тебе комфортное пребывание в нашем лечебном заведении – я выполняю. Кстати, Тимуру сделали сложную операцию, которую тоже кто-то оплатил. Ой! – спохватилась медсестра. Она поправила белоснежную шапочку, одернула халатик, разгладив при этом ладонями несуществующие складки. – Что-то я много мелю языком. За это и с работы вылететь можно!
Женщина с крючковатым носом исчезла, оставив Диану в недоумении. Кто может заботиться о ней и Тимуре, если у них никого нет? Они с детства привыкли к мысли, что могут полагаться только на себя.
Когда они это осознали? Не тогда ли, когда тетя Вероника не приехала к ним накануне Нового года и Диана безутешно плакала, отказавшись идти на праздничный утренник? Она не хотела получать подарок от Деда Мороза и Снегурочки, потому что уже тогда знала, что не бывает Дедов Морозов, просто дворник дядя Миша нацепил бороду, а воспитательница положила ему в мешок пакеты с конфетами. Это Диана видела своими глазами. Она ожидала тетю Веронику, мечтала не так о конфетах, как о новом платье. Сколько Диана себя помнит, она больше всего любила примерять новую одежду, а потом ходить в ней, посматривая в настенное зеркало. Она так изощрялась, чтобы выпросить у девочек их платья и походить в них хоть несколько минут! А когда тетя Вероника не появилась с новым платьем для Дианы, Тимур украл платье какой-то девочки. Конечно, его за это наказали, закрыв одного в спальне до обеда, но он гордился своим поступком: Диана перестала плакать и успела покрасоваться в обновке. Они с Тимуром были одного возраста, но с того дня Тимур взял на себя обязанности старшего. Так повелось и было до сих пор. Они мечтали о будущем вместе, но решающее слово всегда оставалось за Тимуром.
Сейчас Диане было уже трудно вспомнить, когда именно Тимур заявил:
– Когда ты вырастешь, станешь моделью.
Диана не сопротивлялась такому решению – он озвучил ее мечту. Тимур сказал, чтобы она не ожидала больше тетю Веронику (она обманщица и плохая тетка), и Диана согласилась с ним. Но в душе теплилась надежда, что тетя приедет и привезет на выпускной вечер обещанное платье – самое красивое, каких у нее никогда не было. По ночам Диана представляла, каким оно будет. Каждый раз возникавшее в ее воображении платье было другого фасона и цвета. Надежда развеялась в день выпуска, когда ей пришлось надеть голубое платье, которое выдали в интернате год назад. Тогда они с Тимуром долго разговаривали, планировали будущее, и в эти планы не входила ни помощь тети Вероники, ни чья-либо еще. Они твердо знали, что место под солнцем во взрослой жизни им придется отвоевывать самим, ни на кого не надеясь.