- Да, - сказала она обеспокоено. - Такой молодой, а уже нарушение кровообращения. Мозгового… Зря он убежал, я б ему рекомендации дала. Вы его уговорите, пусть еще раз придет. Бедненький…
ВЛИВАНИЕ
Дневной коллектив состоял из одних женщин - врачей, медсестер и санитарок, - и обе стороны, разделенные гендерным, как сейчас принято выражаться, барьером, с интересом присматривались друг к другу. Вскоре после вступления двух сторожей в массажную деятельность, случился праздник - Международный женский день. В ординаторской под конец рабочего дня был накрыт стол, - несмотря на голодное время, он ломился и сверкал. Горели свечи, женщины изображали светских львиц, новые массажисты купались в ароматах и шелесте платьев. Двое мужчин были точками конденсации, если заимствовать термины, а может и точками концентрации напряжений. Коллектив раскололся на две группы, которые, вращаясь вокруг массажистов, перетекали одна в другую, завихряясь и считывая информацию с объектов исследования. Но эти хороводы возникали не стихийно - их заводили две главные соперницы, уже знакомые нам завстационаром невропатолог Л. и рефлексотерапевт-иридодиагност З. - блондинка и брюнетка. Ровесницы, старше наших героев на три года, они сразу возглавили праздник, мягко конкурируя и по-дружески пикируясь.
- Я хочу выпить, - поднимала свой бокал З. - за нашу заведующую, красавицу, натуральную блондинку, что редкость в нашем гидропиритном мире, а главное - за ее выдающиеся административные способности!
Чтобы понять тост, нужно знать, что Л. считала себя выдающимся врачом и тоже пыталась лечить иголками после двухнедельных курсов повышения квалификации. Поэтому в ответ она пыталась уязвить соперницу:
- Ну, про мою красоту ты лукавишь, - у меня был только один муж, а у тебя уже третий, и еще очередь за ним стоит! Спрос говорит сам за себя…
И они, дружески улыбаясь, чокались. Возможно, такими обоюдоострыми они были только в присутствии свежих мужчин. И мужчины уже отметили, что именно эти две особи в белых душистых халатах могут стать возбуждающим фактором их тяжелой дневной работы.
Когда было выпита половина стоящего на столе, массажист Х., оценив степень румянца женских ланит, предложил потанцевать. Он предложил это сидящей рядом З.
- Ты сначала Л. пригласи, - на ухо сказала она. - Субординация, сам понимаешь.
Л. с удовольствием отозвалась на приглашение, он поставил свою волшебную кассету, и вот уже они скользят в полутемном коридоре. Массажист У. еще не дошел до танцевальной кондиции, поэтому в коридоре больше никто не танцует.
Неожиданно для Х. его партнерша захватила инициативу. Она начала рассказывать про свою жизнь, про своего мужа-негодяя. Который изменил ей, она была в шоке, она не могла представить, не могла простить (слезы показались на ее прекрасных глазах - написал бы тут настоящий писатель), и существовать вместе было уже невозможно, несмотря на то, что он просил прощения на коленях… Массажисту стало скучно, однако он терпел, зная, что уметь выслушать - уже полдела. Но когда он понял, что танцуют они уже долго, а главное еще не сделано, перешел к решительным действиям.
- Да все мужики - уроды, - сказал он, стремительно врываясь в доверчивую женскую душу. - Мне жалко женщин. Как бы они ни искали, достойных просто нет.
- Неужели ты тоже? - спросила она, мерцая в темноте мокрыми глазами.
- Конечно. Хочешь правду? Вот я танцую с тобой, слушаю, а сам думаю - несколько минут нечаянной и дозволенной близости мы используем не по назначению. Танец - это ритуал, допускающий самое широкое толкование. Я держу в руках самую красивую женщину, мы движемся под музыку, полумрак, мои пальцы могут скользить по ее спине… вот так… подбираясь к оголенной шее… касаясь ее… а мои губы могут шептать ей на ушко вот эти слова… и даже невзначай касаться ее ушка… вот так… и вдыхать аромат ее волос… скользить губами по ее щеке… к ее губам… которые приоткрываются навстречу…
И они, естественно, поцеловались.
- Голова закружилась… - сказала она. - Все, надо увольняться. Целуюсь с малознакомым мужчиной…
- С уродом…
- Не наговаривай на себя…
И они еще раз поцеловались.
Вдруг из маминой из спальни… Нет, ноги доктора З. хоть и были кривоваты, но той особенной, порочной, возбуждающей кривизной, которая всегда нравилась сторожу Х. Итак, из кабинета послышалась ожесточенная дробь каблуков, и с криком "Кадриль моя!…" в коридор выскочила доктор З. Она подтанцевала к паре, схватила массажиста Х. за руку, выдернула из объятий Л. и, продолжая бить чечетку, потащила по коридору. Мелькнуло, удаляясь, удивленное лицо Л. Массажист Х., чтобы сгладить, начал подпрыгивать, имитируя кадриль. Л. постояла и ушла в кабинет. Грохот тут же прекратился, и пара поплыла под "Энигму".
"Переходящее красное знамя, - подумал массажист Х. - Не будем терять инициативы".
- …Пришла оригинальная мысль, - сказал он, запуская нежность в ладони, лежащие на ее спине. - В отличие от народных танцев, высвобождающих коллективное начало, медленный танец - это союз двух индивидуальностей, дозволенная близость. Ритуал такого танца допускает самое широкое толкование. Я держу в руках необыкновенную женщину - сочетание ума и красоты пугает, но и возбуждает. Где, кроме танца, представится возможность обнять ее в полутемном коридоре, скользить пальцами по ее спине к оголенной шее, гладить ее… вот так…
- Спокойно! - сказала вдруг З. и больно ущипнула Х. за плечо. - Я уже третий раз замужем, и поняла, что дело не в том, что мужики плохи, а во мне самой. Но мой интерес к очередному мужу иссякает только на третий год совместной жизни, - а у меня пока идет второй. Так что, никаких поползновений. Мы с тобой будем вести умные беседы. Я даже на массаж к тебе пока не решаюсь. Хотя, все пациенты хвалят, особенно им нравится психологическая обстановка вашего кабинета, говорят, весело там. Так что решусь, может. Хотя, - она приблизила губы к самому уху Х. - стра-ашно!
- А вот это уже интересно, - сказал он в ее ухо, касаясь губами. - Фобии надо лечить, могу помочь. Буду ждать…
- Жди, жди, негодяй…
И они вернулись в комнату к общему веселью.
Там уже все смешалось. Массажист У. сидел рядом с Л. и пытался налить ей вина, целясь пьяным горлышком в рюмку. З. села на свободное место по правую руку Л.
- Дай-ка я сама, - сказала Л., забирая у массажиста У. бутылку. Она взяла в правую руку бокал, в левую - бутылку и, дождавшись очередного взрыва смеха, смеясь вместе со всеми и не глядя на опущенные под стол бокал и бутылку (массажист Х., случайно глянув, уже понял, что сейчас будет), плеснула из бутылки красное вино мимо бокала прямо на колени З., обтянутые зеленым с искрой платьем. И тут же повернула голову со словами:
- Ой, прости, пожалуйста, я тебя облила…
Но З. рядом уже не было - она почему-то сидела в другом конце дивана. Оглянувшись, усмехнулась:
- Все нормально, ты на пол попала…
Массажист Х., с восторгом посмотрев битву титанок, позвал массажиста У. покурить. В туалете массажист У., уперевшись в кафельную стену лбом, сказал:
- Опять перепил, блин! Но какая женщина! Пока вы там с З. танцевали, Л. затащила меня в рефлексокабинет и засосала так, что чуть наизнанку не вывернула. А потом сказала, что девушек мне назначать не будет…
- Слава богу, спасся, - перекрестился Х.
Когда вернулись, на столе царила разруха, и З. говорила смотрящим в ее рот женщинам:
- …Недаром же сказано: все мужики - козлы, все женщины - бляди…
Переступая порог и слушая эти слова, массажист Х. возликовал - какая же тут свободная обстановка, не хуже чем в армии, - мы явно сработаемся! И влился, полностью раскрывая карты, защищая женщин:
- А я люблю блядей…
Общий смех пресекся. Все повернули головы и с недоумением посмотрели на улыбающегося массажиста Х. Рядом с ним согласно хихикал массажист У.
З. насмешливо оглядела Х. с ног до головы и процедила:
- Кто хочет, тот услышит. Я сказала: бед-ня-ги!
ДЕБЮТ НЕГОДЯЯ
Это грустная история. И не потому, что сторож У. влип. Нет, он не влюбился, как может подумать сентиментальный читатель. Просто отныне за ним был установлен строгий надзор. Ему перестали назначать девушек и молодых женщин. Старики и старухи - вот контингент, на который был обречен мужчина во цвете лет волею его начальницы, невропатолога Л. Харассмент! - воскликнет подкованный читатель, но мы парируем: сам виноват, не надо было целоваться в рефлексокабинете, не просчитав последствий. А теперь - добро пожаловать в ад! - смеялся счастливо избегнувший массажист Х. Массажист У. был более мягок - его характеризует тот факт, что, имея с начальницей непосредственный контакт, он продолжал называть ее по имени-отчеству даже наедине с другом.
А тем временем по закону сообщающихся сосудов, молодость с листками назначений устремилась в кабинку массажиста Х. Нужно вспомнить, что уже вовсю бушевала весна, орали по ночам коты, протекала крыша, и кровь уже была отравлена гормонами различных видов. Ну как можно работать, когда под твоими руками вздрагивает и покрывается мурашками (золотистые волосики дыбом) молодое женское тело, а в окне синее-синее небо, черные, оседающие в воду сугробы, и солнце из окна падает прямо на ее ноги, и они сияют, повергая сердце массажиста в трепет и превращая его лечебные ладони в коварную нежность… (Думайте, мущщины, прежде чем отпустить своих жен на подобные мероприятия!).
Однако массажист Х. пока и не вознамеривался использовать свое служебное положение. Он просто массировал, наслаждаясь и стараясь доставить наслаждение отдельным пациенткам, приучить их к своим рукам, чтобы вечерами они вспоминали о их скольжении по их спине, животу, ногам, чтобы весь следующий день думали, что скоро снова лягут на эту ласковую кушетку… Он тренировался, запоминая эрогенные зоны, приемы касаний, кожные реакции, смену ритма дыхания, тембра голоса, вздроги и ахи, приоткрывшийся вдруг ротик, моменты, когда нужно прекращать отвлекающие разговоры, чтобы она чувствовала только его руки, только эти руки… Он уже начал подозревать, что женщина любит вовсе не ушами, а кожей, что главное в нашем деле - женщину раздеть, или хотя бы добраться до кусочка голого тела, а там - одна только ловкость рук…
Но идти дальше ему все еще не позволяли остатки чести и совести. Он и наслаждался и страдал от такой работы. Поэтому нужно было канализировать разрывающее его напряжение - и не где-то вне, или ночью, а прямо здесь и сейчас. Иридодиагност З. пока на массаж не приходила, - только поболтать в перерывах.
А на первом этаже в лаборатории появилась новая медсестра. Она только что устроилась, но уже поразила массажиста Х. обесцвеченным каре, серо-зелеными глазами, ушитым коротким халатом, обтягивающим голодную стать. "Волчица", - подумал он, увидев, как она идет по коридору - как по подиуму, нахально глядя в глаза, - и пригласил ее на массаж.
- Как коллега коллегу, - сказал он, держа под уздцы вставшего на дыбы.
Первые три сеанса массажист Х., обрабатывая длинную узкую спину медсестры Э., непрерывно говорил, нащупывая бреши. Девушка, несмотря на свои двадцать, оказалась давно замужем, с юмором и не стеснительной в выражениях. На третий сеанс он, завершая поглаживания, прикоснулся к ее спине губами и заскользил вдоль позвоночника к шее.
- Э-эй, - сказала она, не поднимая головы. - Я сюда пришла, чтобы меня массировали, а не лизали!
Массажист, не смутившись, накрыл ее простынкой ("ну полежи, полежи") и вышел из кабинки. Потом они покурили вместе в пристрое, где велись отделочные работы, и который использовался персоналом в качестве курилки. На следующий сеанс он попросил массажиста У. оставить его наедине с медсестрой-пациенткой и повторил опыт. Замечаний на этот раз не последовало, и когда все случилось, она блаженно вздохнула, потягиваясь:
- Прижучил-таки массажист медсестренку…
О, медсестры, имя вам - Любовь! Можно слагать гимны этому сословию, - именно им, а не врачам, часто зашоренным сознанием своей образованности. Как я люблю ваши светлые, пахнущие лекарством процедурные, запах ваших рук - спирт, тальк, резина, - ваши летние униформы, когда сквозь халат просвечивает юное, гибкое, ваши ловкие шлепки по чужим ягодицам и короткое "Подожди, сейчас уколю третью палату", - как я люблю… Но об этом еще спою, а сейчас…
А сейчас в массажный кабинет вошла девушка. Глаза ее были огромны, в них сияла весна, вишневые губы (мы не боимся в таких случаях пошлых сравнений) смеялись. Массажист Х., заполняя журнал, думал: "19 лет, Скорпион по знаку, дом смерти и секса, да и показания - просто седативный массаж, студентка переутомилась". Вдохновившись, он встал и пригласил девушку в кабинку жестом фокусника. Задернул за ней шторку, оставшись снаружи.
- Раздевайтесь, ложитесь, ничего не бойтесь, полностью расслабьтесь, представьте, что я ангел - а я и в самом деле сейчас играю роль ангела - белый халат превращает меня из мужчины в совершенно безопасное существо… - говорил бес.
Она смеялась. За окном стучала о подоконник капель, штора просвечивала солнцем, и Х. увидел тень ее груди…
Он заглянул в кабинку к У. и сказал ему на ухо:
- Смотри и завидуй!
У. встал на кушетке на колени и посмотрел через перегородку. Увидев спину лежащей и ее низ в черных, с просвечивающей белой чайкой, колготках, показал большой палец. Х. тоже посмотрел и нашел, что сверху она похожа на изящное писчее перо, которое только что обмакнули в божественную чернильницу…
Он массировал ее так нежно и медленно (седативно, исключительно по показаниям), что стоять приходилось согнувшись, чтобы не задеть слишком твердым халатом за доверчиво отставленный локоть ее руки, вытянутой вдоль тела. Иногда он заклинивал часть себя под кушеткой, борясь с соблазном.
- Как хорошо, - вздыхала она, улыбаясь с закрытыми глазами. - Я таю под вашими руками…
Но только на седьмой сеанс он решился ответить на комплимент.
- Это потому, - сказал он, - что, когда мои руки ложатся на вашу спину, они превращаются в два языка…
- А во что тогда превращается язык? - засмеялась она.
- Нужно проверить, - сказал он. - В порядке эксперимента…
И, склонившись над ее поясницей, повел дыханием и губами вверх по спине, поднимая волну ее мурашек, придерживая пальцами за тонкую талию, - и она подняла голову, поворачивая к его губам щеку и шепча:
- Так здорово…
А потом она лежала на спине, он нависал над ней, и они просто целовались. "Только, чур, к груди не прикасайся!" "Не буду", - говорил он, гуляя губами вокруг соска. "Ты же обещал!" - вздыхала она, прогибаясь. "Я же сосков не касаюсь, - бормотал он, - я только дышу на них…"
"Ты меня не тронешь?" - говорила она. "Нет", - мотал он головой. И они целовались.
А потом, уже одевшись, она никак не могла уйти. Смотрела в его лицо, обняв его за шею, целовала и вдруг сказала:
- Я тебя люблю.
- Я тоже… - испуганно сказал он, вдруг понимая, что все пошло куда-то не туда. Наверное, это то самое переутомление, от которого он ее седатировал. И что теперь делать?..
На следующий день, в ожидании ее прихода вышел покурить в пристрой. Там курила медсестра Э. Сел рядом.
- Что, фигуристочку свою ждешь? - сказала она насмешливо. - Запудрил девочке мозги. Неужто уже?
- И не собираюсь, - сказал он. - Она твоя ровесница, но слишком наивна и романтична, зачем портить…
- Ну да, для этого такие как я есть… А видал такие татушки? - спросила она, показывая вкладыш от жвачки. - Хочешь, наклею?
Он пожал плечами. Э. расстегнула его халат, который он носил на голое тело, обнажила плечо и несколько раз лизнула его кожу, чтобы прилепить "татушку" и перенести рисунок. И в тот момент, когда ее мокрый язык гулял вверх-вниз по его плечу, сзади стукнула дверь. Он оглянулся.
В дверях стояла его пациентка и с угасающей улыбкой рассматривала дикую и непонятную картину: медсестра лижет плечо ее любимого массажиста.
За ее спиной запоздало махал руками массажист У. Потом он скажет:
- Она спросила, где ты, ну я и показал. Откуда я знал, что вы там делаете! Не, ну классно Э. тебя лизала! Ой, только не говори, что расстроен. Да ладно, остынет, придет.
Она больше не пришла.
- Вот еще одна поняла, что все мужики - сволочи, - сказал массажист Х. с грустью. - Но лучше я, чем какой-нибудь подлец…
ПОРАЖЕНИЕ АТЕИСТОВ
…Чтобы отвлечься, сделаем следующее рискованное предположение: нет такого человека, который совсем не любит музыку. А когда ты монотонно трудишься руками (хотя заметно крепчают и ноги, которыми ты упираешься в пол, давя руками чужую плоть), - нет лучшего помощника, чем музыка. Поэтому в массажном кабинете на тумбочке стоял магнитофон, и лежала горка кассет. Репертуар постоянно обновлялся, и состоял исключительно из прошлых и настоящих хитов. Массажисты любили веселую музыку, потому что работа требовала ритмичной звуковой поддержки.
Впрочем, интересы сторон объективно расходились. Пациент, лежа под руками массажиста, должен расслабиться, и тут могла бы помочь усыпляющая музыка. Однако пробы показали, что медитативные звуки усыпляют в первую очередь массажиста (он же ночной бессонный сторож). Однажды массажист Х. по-настоящему уснул за шейно-воротниковой какого-то дедушки - видимо, недосып, вступив во взаимодействие с гипнотическим блеском лысины пациента и журчаще-щебечущей музыкой, поборол врачебный долг. Массажисту приснился длинный сон, но когда он открыл глаза, то к собственному удивлению обнаружил себя по-прежнему стоящим за седовласой спиной и мнущим шею и плечи дедушки. Тогда он понял, что стал профессионалом.
От медитативной музыки пришлось отказаться, - мало ли, что ты можешь натворить в своем чутком дельфиньем сне с неподготовленным пациентом. Да и сами пациенты временами засыпали так, что себя не контролировали. Однажды массажист Х. закончил массаж шейно-воротниковой, накрыл плечи тетеньки полотенцем, и, со словами "посидите пять минут", ушел мыть руки. Через три минуты массажист У., пьющий за столом чай, услышал стук, будто возле его ног упало что-то круглое и твердое. Против ожидания, звука качения не было, и он, повернув голову, посмотрел вниз. Возле его ног лежала женская голова и бессмысленно смотрела на него. Он испугался, но через секунду понял, что остальная женщина лежит за шторой в кабинке Х. - она просто уснула и упала со стула…
Именно поэтому в массажном репертуаре была обыкновенная зажигательная попса.
И вот однажды в кабинете появилась известная в городе личность - диктор местного телевидения с жеманным голосом. Он появился не в привычном сером костюме, в котором вещал с экрана, но весь в байкерской коже - курточка, обтягивающие штаны, кожаная бандана, - чем сразу подтвердил устойчивые слухи о том, что является чуть ли не главой голубой диаспоры города.
- Будь осторожен, - шепнул массажист У. массажисту Х. - Массируй нейтрально, мы же не знаем, какие ласки он любит - жесткие или мягкие. Руки должны быть равнодушны, как на дедушке, а то он воспылать может. И за попу не трогай!