Тем не менее он достал большой ключ и отпер замок. Глаза леди Мандибл блестели - явно в предвкушении какого-то развлечения. Она вошла в комнату вместе с Бовриком, за ними проскользнул и Гектор. Стражник встал в дверях, преграждая выход.
Узник молча сидел на койке. Гектора восхищало его хладнокровие, но ситуация в целом ему совсем не нравилась.
- Так вот этот гнусный браконьер, которого задержал ваш муж! - прогремел Боврик с пафосом. - Я распоряжусь, чтобы его доставили в Урбс-Умиду и бросили в городскую тюрьму, если пожелаете, - обратился он к леди Мандибл.
- Я не браконьер, - отозвался парень. - Я просто гулял.
Леди Мандибл проигнорировала как предложение Боврика, так и ответ заключенного.
- Молодой человек, - сказала она. - Я решила дать вам шанс. Не хочу, чтобы говорили, будто я обхожусь с людьми несправедливо. Если вы отгадаете мою загадку, я отпущу вас на свободу. Если же нет - последует суровое наказание.
Барон поднял брови, а Гектор опять едва не задохнулся. Она сказала "загадку"? Неужели его загадку?! И правда, он ошеломленно смотрел, как леди Мандибл вручает Боврику тот самый листок, который Гектор дал ей всего час назад.
- Барон, прочтите нам это вслух, - приказала она.
Барон презрительно обратился к узнику:
- Миледи желает, чтобы ты дал ответ на загадку, и тогда тебя отпустят на свободу.
- Очень хорошо, - ответил тот, поднимаясь на ноги. - Я люблю бросать вызов судьбе.
Гектор схватился за голову.
- Итак, слушай, - начал Боврик. - Некий путешественник прибыл в страну, где половина жителей всегда говорит правду, а другая половина всегда лжет. Дорога, по которой он шел, разветвлялась на две. Ему было известно, что одна из них заведет его в отравленное болото, где он будет долго и мучительно умирать, вдыхая ядовитые испарения, а по другой он достигнет прекрасного города, который является целью его путешествия. Никакого указателя на развилке нет, и путник не знает, какую из дорог выбрать. Он садится и ждет. Через некоторое время к нему подходят два человека. Один из них говорит правду, другой лжец, но неизвестно, кто из них кто. Чтобы узнать, какой дорогой идти, путешественник может задать им всего один вопрос. Он задумывается на мгновение, задает очень простой вопрос и вскоре после этого идет по дороге к городу. Ты должен угадать, - продолжил Боврик, бросив взгляд на леди Мандибл, которая внимательно слушала, сжимая и разжимая пальцы и сверкая кольцами, - какой вопрос задал путник и кому?
Сердце Гектора упало. Если бы только ему были известны намерения леди Мандибл, когда он писал для нее загадку! Но он не спросил об этом, польщенный ее вниманием и завороженный ее холодной красотой. Желая поразить ее, он выбрал загадку потруднее. Она использовала его в своих целях, а в результате пострадает невинный человек! "С волками жить - по-волчьи выть", - вспомнил он предсмертные слова отца. И впервые в его душу закралось сомнение. Видя самодовольное выражение лица леди Мандибл, наслаждавшейся своей властью над человеком в этой жестокой игре, Гектор почувствовал, как горечь подступает к его горлу.
Но тут пленник заговорил.
- Разгадка проста, достопочтенный сэр, - произнес он с легким поклоном и изрядной долей сарказма и затем невозмутимо дал правильный ответ.
Только тут Гектор понял, что кажется ему таким знакомым в этом парне: его голос. Это он загадал ему загадку в стихах на площади в Урбс-Умиде. Гектор был ошарашен. Неужели парень следовал за ним все это время? Ему вспомнилась и прятавшаяся в тени фигура в Пагус-Парвусе. Он и там следил за ним? Но ведь не для того же он приклеился к Гектору, чтобы узнать, разгадает он его загадку или нет?! А для чего тогда?
Прочитав написанный Гектором ответ и убедившись, что он совпадает с тем, который дал пленник, Боврик покраснел с досады, а Гектор, несмотря на возникшие у него подозрения в отношении парня, облегченно вздохнул. Затем он посмотрел на леди Мандибл. На ее лице застыла холодная маска. Не придется ли теперь ему отвечать за ее неудачу?
Однако она, поймав его взгляд, лишь пожала плечами и сказала:
- Надо же! Он оказался умнее, чем я думала. - Отвернувшись от Гектора, она добавила: - Тем не менее пусть посидит здесь еще.
Гектор с трудом подавил протестующий возглас. Парень, однако, не думал об осторожности.
- Но, ваша светлость, - спокойно сказал он, - я дал правильный ответ, а вы обещали в этом случае отпустить меня.
- Я передумала, - отрезала леди Мандибл, направляясь к выходу. - Я не хочу тебя отпускать.
За ней вышел и Боврик, бросив злобный взгляд на Гектора. В отчаянии посмотрев на пленника, Гектор последовал за ними. Он беспомощно наблюдал за тем, как Боврик с видимым удовольствием запирает дверь и ставит возле нее стражника. Узнает ли он когда-нибудь тайну этого парня, не теряющего присутствия духа ни при каких обстоятельствах?
Спустившись по винтовой лестнице, леди Мандибл и Боврик удалились, а Гектор вдруг почувствовал на плече чью-то руку, резко развернувшую его на сто восемьдесят градусов. Перед ним стоял лорд Мандибл.
- Гектор? - спросил он.
- Да.
- У меня есть для тебя работа.
ГЛАВА 24
Сомнения
- У меня нет времени возиться с твоими ошибками, парень, есть более важные дела. Не забывай только, что это я подобрал тебя на городской улице и запросто могу отправить обратно.
С этими словами барон повернулся на каблуках и покинул комнату.
- Я могу сделать с тобой то же самое, - прошептал Гектор ему вслед. - А то и кое-что похуже.
ГЛАВА 26
Письмо к Полли
Визипиттс-холл
Дорогая Полли!
Даже не знаю, с чего начать. Не могу себе простить, что позволил использовать себя для наказания запертого в башне человека, чуть ли не для его убийства. Такова власть леди Мандибл над людьми. При ней мужчины становятся тряпками, а я ведь даже еще и не мужчина. Не могу также забыть раздавленную бабочку в кулаке Боврика.
Хочу тебя предупредить: если тебе было очень неприятно читать в моем прошлом письме о Герульфе с пиявками, а картины леди Мандибл, написанные человеческой кровью, показались ужасными, то лучше не читай дальше. Ибо впереди тебя ждет сплошной кошмар. Я был свидетелем отвратительнейшего спектакля.
Когда Боврик выскочил из моего инкубатория, я пошел за ним. Я решил, что раз он так спешит куда-то, то надо за ним понаблюдать.
Я пообещал себе, что на этот раз ни за что не потеряю его из виду. Час был поздний, слуги находились в основном на своей половине, так что меня вряд ли кто-нибудь мог заметить. Огибая бесконечные углы и делая повороты, мы наконец дошли до узкого коридорчика. Я сначала подумал, что это тупик, так как в конце коридора висело что-то вроде гобелена, но оказалось, что это портьера. Боврик отодвинул портьеру в сторону и юркнул в дверь, которую она закрывала. Я на цыпочках подбежал к двери и опустился на колени перед замочной скважиной, чтобы увидеть, что там происходит.
Ох, Полли, лучше бы я этого не делал, потому что есть вещи, которые невозможно забыть.
Леди Мандибл сидела в кресле темного цвета, Боврик находился рядом с ней. Перед ними стоял какой-то человек. Эта гнусная парочка наблюдала за тем, что он делает, и я наблюдал тоже, испытывая отвращение, но не в силах оторваться. Вся сцена длилась минут двадцать или немного больше и разыграна была первоклассно, если вообще можно так сказать в данном случае. Этот человек, я думаю, был французом. Он стоял посреди комнаты, как на сцене, и аккуратно держал перед собой длинными, тонкими пальцами какое-то животное за задние ноги. Так кто-нибудь мог бы держать, например, куриную ножку. И вдруг, он вонзил зубы, в это животное - и не так, будто хотел его попробовать, а с жадностью. Было видно, что он ест с удовольствием. Он кусал и жевал, а когда в уголке его рта прилип клочок шерсти, он слизал его языком и проглотил. Маленькие косточки он крошил зубами более крупные обсасывал дочиста и отбрасывал. Все это он проделывал с крайне сосредоточенным видом. Животное, по-видимому, умертвили еще раньше, и крови не было. Я думаю, его тем или иным способом приготовили, чтобы оно стало более съедобным. Стоя за дверью, я с какой-то непонятной отстраненностью размышлял, отварили его или поджарили. Скорее, сварили, потому что в противном случае шерсть была бы обожжена, как обжигают космы вепря, прежде чем насадить его на вертел.
Голову, к счастью, он есть не стал. Если бы я увидел, как во рту у него исчезают бархатные треугольные ушки с белыми кончиками, то, думаю, не вынес бы этого зрелища. Закончив эту омерзительную трапезу, человек достал из кармана большую полотняную салфетку, складки которой были остры, как лезвия кухонных ножей миссис Малерб, и вытер ею рот и руки.
Леди Мандибл вскочила на ноги, бурно аплодируя. Она даже схватила Боврика за руку - правда, всего на миг - и, задыхаясь, поблагодарила его. Я никогда еще не видел ее в таком возбуждении. На Боврика эта сцена, похоже, тоже произвела впечатление, хотя и менее сильное. Очевидно, они настолько всем пресыщены, что лишь подобная крайняя извращенность может взволновать их.
Они направились к дверям. Я быстро спрятался в складках портьеры, и они прошли мимо всего в нескольких дюймах от меня. Впереди шествовала леди Мандибл. Глаза ее горели, она смеялась, обнажив свои зубы. Боврик пристроился сразу за ней и сверкал своим новоприобретенным искусственным глазом. По-видимому, именно он организовал этот спектакль ей на потеху. Француз следовал за ними, сияя от похвал, которыми его осыпала леди Мандибл.
Я думаю, этому уникальному исполнителю немало заплатили, потому что иначе вред ли все-таки человек, станет целиком есть… кошку для развлечения публики. Ибо это была именно кошка, Полли. Мне теперь противно и стыдно, что я просмотрел всю сцену до конца, а не убежал. Поверь, я был совсем не таким до того, как попал в этот замок с его уродствами! Прежний Гектор не стал бы смотреть подобные спектакли и не оставил бы без помощи невинного человека, запертого в башне, пусть даже эту помощь трудно было оказать.
И знаешь, Полли, самое ужасное в этой истории с кошкой то, что это была Поссет!
Но и это еще не все. Когда они ушли, я, как в трансе, вошел в опустевшую комнату. Она была слабо освещена. Я подошел к креслу, в котором сидела леди Мандибл, - сиденье было еще теплым, - и опустился в него. Откинувшись на спинку, я пытался успокоить нервы и рассеянно поглаживал подлокотники кресла. Они были обтянуты не кожей, как можно было бы ожидать, а каким-то мехом, удивительно мягким. Я с беспокойством ощупал подлокотники и почувствовал под руками что-то жесткое. Это были пальцы с костяшками и суставами! На миг дикий страх парализовал меня. Затем, вскрикнув, я вскочил с кресла.
Я сидел в гротескном кресле, изготовленном из зверя, о котором рассказывал Оскар Карпью в Пагус-Парвусе. Сердце мое колотилось. Я подошел к камину и увидел там еще един отталкивающий экспонат. Над каминной полкой, где обычно помещают зеркало, висел вместо этого охотничий трофей. Но это был не олень и не кабан, это была голова того же самого зверя. Он глядел на меня холодными безжизненными глазами, и меня вдруг охватила непередаваемая печаль.
Сталкиваясь с очередной мерзостью в этом жутком месте, я каждый раз испытываю укол совести. Я с нетерпением жду момента, когда смогу наконец свести счеты с этим подонком, выдающим себя за барона. После этого я немедленно покину замок, ибо чувствую, что, задержавшись здесь еще хоть чуть-чуть, я либо сойду с ума, либо окончательно очерствею.
Наконец-то наступило время разбудить бабочек, и приступить к осуществлению моего собственного плана.
Salve,
Твой друг
Гектор