- Да, Лу, потом он попал в аварию и погиб, - тихо подтвердила женщина.
- Mi dispiace, - сказал он. - Troppo triste, Синьора.
- Ты прав, Лу, но так уж устроена жизнь. Она ни для кого не бывает легкой.
Он был уже готов согласиться с учительницей, но тут его потрясла неожиданная мысль. Сегодня - четверг, но ни грузовик, ни мужчина в куртке с капюшоном еще не появлялись. Но ведь школа будет заперта на протяжении ближайших двух недель. Господи, что же теперь делать?
Синьора почитала им стихи на итальянском, и на этом праздничный вечер закончился. Лу не находил себе места. Он приехал в школу без машины, но даже если бы ему удалось поймать такси, как объяснить, зачем ему понадобилось вечером накануне каникул вывозить из школы четыре тяжелые коробки? И главное, что говорить, если кто-то поинтересуется их содержимым? А раньше первой недели января в школу ему никак не попасть! Робин просто убьет его…
Но, в конце концов, Робин сам во всем виноват. Он не сказал, как в случае надобности с ним связаться. Именно здесь - слабое звено в их системе. А Лу тут совершенно ни при чем, никто не сможет обвинить его. Но с другой стороны, ему заплатили, и заплатили хорошо, поэтому он должен найти выход из положения. Однако как же ему быть?
Студенты начали расходиться, громко прощаясь друг с другом. Лу предложил помощь в уборке мусора.
- Луиджи, мне неудобно эксплуатировать тебя таким бесстыдным образом. Ты и так хлопочешь тут по два дня в неделю.
Гульельмо и Бартоломео вызвались ему помочь. Втроем они вытащили большие черные мешки с мусором и выбросили их в баки на школьном дворе.
- Она очень приятная, эта Синьора, правда? - шепотом проговорил Бартоломео.
- Лиззи думает, что у нее роман с мистером Данном - ну, этим, который организовал наши курсы, - тоже шепотом ответил Гульельмо.
- Да ладно вам! - прикрикнул Лу. Его возмутило, что парни сплетничают.
- А что, здорово было бы, правда?
- Но в их возрасте… - Гульельмо укоризненно покачал головой.
Лу захотелось вступиться за Синьору.
- Может, когда мы доживем до их возраста, нам это тоже будет казаться совершенно нормальным, - сказал он, еще не зная, как поступить: с негодованием отвергнуть эти немыслимые предположения или отнестись к ним спокойно.
Его душу все еще терзала мысль о коробках, спрятанных в кладовой. Он с болью думал, что ему придется обмануть Синьору.
- Как вы собираетесь добираться до дома? - словно невзначай обратился он к ней. - Вас подвезет мистер Данн?
- Да, он говорил, что, возможно, заедет, - ответила Синьора, слегка покраснев от смущения. Она подумала, что если даже Луиджи, далеко не самый сообразительный из ее учеников, уловил некую незримую связь между нею и Эйданом Данном, значит, среди остальных эта тема уже обсуждается вовсю. Это ужасно! Ведь, в конце-то концов, она и Эйдан - всего лишь единомышленники и коллеги. А если слухи дойдут до его жены и двух дочерей? Если об этих сплетнях узнает миссис Салливан, дочь которой обручилась с Луиджи?
Последние тридцать лет Синьора жила так скрытно и уединенно, что сейчас, оказавшись в центре возможных пересудов, чувствовала себя крайне неуютно. Кроме того, все это было абсолютно безосновательно. Эйдан Данн относился к ней всего лишь как к хорошему другу. Однако люди вроде Луиджи могли истолковать их отношения совершенно иначе.
Он все еще смотрел на нее испытующим взглядом.
- Хотите, я запру пристройку? Вы идите вперед, а я вас догоню, а то мы сегодня и так здорово задержались.
- Grazie, Luigi. Troppo gentile. He забудь проверить, надежно ли ты запер дверь. Мне не хочется, чтобы наши курсы закрыли из-за такой мелочи.
Значит, ему не удастся оставить дверь открытой, чтобы позже, придумав какой-нибудь план, вернуться за коробками. Лу взял у Синьоры ключ, висевший на тяжелом железном брелоке в виде совы. Эта глупая штука предназначалась специально для того, чтобы не забывать ключ и постоянно ощущать его присутствие. И тут Лу осенило. Он проворно снял с брелока ключ Синьоры и надел на него свой. Затем запер дверь пристройки и, выйдя на улицу, передал брелок учительнице. Этот ключ не понадобится ей до начала следующего семестра, а уж к этому времени он обязательно придумает, как снова поменять ключи, забрав свой и вернув ей ключ от пристройки. Главное, чтобы она вернулась домой в полной уверенности, что у нее на брелоке - тот самый ключ, который там и был.
Мистер Данн так и не появился из густой тени и не взял Синьору под руку. Впрочем, если бы такое и случилось, Лу все равно не заметил бы этого. Его мысли были заняты другим: эту ночь ему придется провести у Сьюзи, поскольку только что расстался с ключом от собственного дома.
- Сегодня я заночую у Фионы, - сообщила Грания. Бриджит подняла глаза от своей тарелки с помидорами.
Нелл Данн даже не оторвалась от книги, которую читала, и лишь обронила:
- Хорошо.
- Так что увидимся завтра вечером, - сказала Грания.
- Отлично, - все так же, не поднимая глаз, откликнулась мать.
- Поздравляю, - ядовито добавила Бриджит.
- Ты тоже могла бы куда-нибудь выйти, Бриджит. Тебе вовсе не обязательно сидеть и вздыхать над своими помидорами. Если хочешь, можешь тоже остаться у Фионы.
- Что у нее, пансион, что ли! - парировала Бриджит.
- Да ладно тебе, Бриджит, ведь завтра Рождество.
- Мне вовсе не обязательно праздновать его в постели с мужчиной, - прошипела младшая сестра.
Грания тревожно оглянулась, но их мать ничего не слышала.
- Разумеется, - приглушенным голосом проговорила она. - А еще тебе вовсе не обязательно впадать в истерику из-за объема бедер. Послушай, Бриджит, ты красивая девушка, кончай ты со своими комплексами!
- Комплексами? - Бриджит фыркнула. - Какой же ты стала добренькой лапочкой, стоило только тебе помириться со своим дружком!
Грания не на шутку разозлилась.
- А кто он, мой дружок? Ну, скажи! Ты же ничегошеньки не знаешь!
- Вот ты говоришь, что я сижу тут и вздыхаю над помидорами, а послушала бы ты собственные вздохи. От них все это время занавески развевались, а когда звонил телефон, ты подпрыгивала чуть ли не до потолка. Кем бы ни был твой дружок, он явно женат, и получается, что ты - бессовестная.
- С первого дня своего рождения ты ошибалась во всем и всегда, - сказала Грания. - Но еще никогда не заблуждалась так сильно, как сейчас. Начать с того, что он не женат, и я готова поспорить, что никогда и не будет.
- Так говорят все, кто спит и видит, как ему на палец надевают обручальное кольцо, - огрызнулась Бриджит, снова принимаясь за помидоры.
- Я ухожу, - сообщила Грания. - Скажи папе, что я не вернусь, так что пусть запирает дверь.
Их отец в последнее время почти не появлялся за ужином на кухне. Он либо сидел в своей комнате, прикидывая, какого цвета обои здесь будут смотреться наилучшим образом, либо пропадал в школе, хлопоча по делам своих вечерних курсов.
Эйдан Данн поехал в школу, рассчитывая застать там Синьору, но не нашел ее. Все двери были заперты. В паб она в одиночку не ходила, а кафе сейчас наверняка переполнено запоздалыми посетителями. Может, позвонить ей в дом Салливанов, где она квартирует? Но раньше он никогда этого не делал, поэтому не решился и сегодня.
И все же ему очень хотелось увидеться с ней до Рождества, чтобы преподнести маленький подарок. Эйдан приготовил для нее медальон, внутри которого находилось изображение Леонардо да Винчи. Это была недорогая, но очень элегантная вещица. Он положил подарок в коробочку и упаковал ее в золотистую бумагу с надписью Buon Natale. Дарить подарок после праздника - это уже совсем не то.
А еще ему хотелось поговорить с ней - хотя бы недолго. Как-то раз Синьора сказала ему, что часто смотрит на горы и думает о том, как переменилась ее жизнь, и что "vista del monte" теперь означает для нее название школы. Может быть, она и сейчас там?
Эйдан Данн пошел по улицам, на которых царила предпраздничная суета. В окнах горели огни на рождественских елках, посыльные развозили заказчикам упаковки с пивом. Наверное, все это в диковинку для Синьоры, которая прошлое Рождество провела в маленьком сицилийском городке.
Она действительно сидела у ограды в конце улицы - тихая и неподвижная, и, увидев его, казалось, нисколько не удивилась. Эйдан присел рядом с ней.
- Я принес тебе подарок на Рождество, - сказал он.
- А я приготовила подарок для тебя, - ответила она, протянув ему большой сверток.
- Может, посмотрим их прямо сейчас? - Его снедало любопытство.
- Почему бы и нет!
Они развернули подарки. В свертке оказалось большое итальянское блюдо, раскрашенное золотым, желтым и фиолетовым цветами. Оно идеально подойдет к интерьеру его комнаты. Они поблагодарили друг друга за подарки, похвалили их, а затем просто сидели, как подростки, которым некуда пойти. Потом стало холодно, и они, не сговариваясь, поднялись.
- Buon Natale, Синьора, - сказал он и поцеловал ее в щеку.
- Buon Natale, Эйдан, саго mio, - сказала она.
Накануне праздника работы в магазине электротоваров было невпроворот. И почему люди тянут до последнего, чтобы за несколько часов до Рождества начать скупать все подряд - электролобзики, видео и электрические чайники? Лу трудился в поте лица с утра до вечера, а перед самым закрытием в помещение склада вошел Робин с квитанцией в руке. Лу почему-то ожидал его прихода.
- Счастливого Рождества, Лу!
- Buon Natale, Робин!
- Что-что?
- Это - на итальянском, который ты заставил меня учить. У меня теперь на английском даже думать не получается.
- Ну, ладно, полиглот, я пришел тебе сказать, что ты можешь бросить это дело, когда пожелаешь, - сказал Робин.
- Что?!
- Что слышал. Мы подыскали другой склад, но ребята тебе очень благодарны - ты нашел отличное место, которым мы пользовались в последнее время.
- А последняя партия? - Лу был бледен как мел.
- Что с ней такое?
- Но она же до сих пор находится там! - выдавил Лу.
- Ты что, шутишь?
- Какие там шутки! В четверг никто не приходил и ничего не забирал.
- Эй, там, пошевеливайся! Поскорее выдавай товар! - окликнул Лу начальник склада.
- Давай мне свой чек, - прошипел Лу.
- Это телевизор для вас со Сьюзи.
- Я не могу его взять. Она сразу поймет, что он ворованный.
- Он не ворованный. Я только что заплатил за него.
- Ты понимаешь, о чем я. Я погружу его тебе в багажник.
- Я хотел отвезти тебя к ней домой. С рождественским подарком.
Взглянув на чек, Лу понял, что это был самый дорогой телевизор из всех, какие продавались в магазине. Техника высшего класса. Если втащить такую штуковину в квартирку Сьюзи, она не поверит никаким объяснениям.
- Послушай, у нас сейчас есть гораздо более важные проблемы, чем приобретение телека. Подожди, пока мне оплатят сегодняшний рабочий день, а потом мы подумаем, что делать с коробками, оставшимися в школе.
- Я надеюсь, ты уже предпринял какие-то шаги?
- Какие-то - предпринял, но, возможно, не те, что нужно. Лу вышел в соседнее помещение и присоединился к другим работникам. Им выдали деньги, заработанные за сегодняшний день, праздничную премию и по стаканчику выпивки. Затем он вышел на улицу. Робин уже сидел в своей машине, а сзади возвышалась огромная коробка с телевизором.
- У меня есть ключи от школьной пристройки, но там в любой момент может появиться какой-нибудь полоумный сторож и станет дергать двери, проверяя, заперты они или нет, директор школы постоянно следит за этим.
И Лу продемонстрировал Робину ключ, с которым не расставался с того самого дня, как снял его с брелока Синьоры.
- Светлая у тебя голова, Лу!
- Уж светлее, чем у тех, кто не предупредил меня, как поступать, если вдруг не появится этот придурок в куртке с капюшоном.
Сейчас Лу испытывал и страх, и злость одновременно. Он сидел в машине с уголовником прямо возле магазина, где работал, а в ней находился гигантский телевизор, который Лу просто не мог принять в дар. Он украл ключ от школы, в которой хранился груз наркотиков, причем по его милости. Он чувствовал себя не "светлой головой", а полным идиотом.
- Конечно, люди часто подводят, - проговорил Робин. - Значит, ему с нами больше не работать.
- А что с ним будет? - со страхом спросил Лу. Перед его внутренним взором уже возникла жуткая картина: проштрафившийся мужчина в куртке с капюшоном медленно опускается на дно реки Лиффи, а ноги его вмурованы в бетонный блок.
- Я уже сказал: он больше не будет с нами работать.
- А может, он не смог приехать потому, что попал в аварию или его ребенка увезли в больницу?
С какой стати Лу решил защищать человека, с которым ни разу и словом-то не перемолвился, даже наоборот, испытывал к нему сильнейшую неприязнь? Если бы не этот дурак в куртке, Лу больше не находился бы на крючке Робина, поскольку уголовники уже подыскали для себя новый "склад". В голове Лу родилась мысль, удивившая его: а ведь он может продолжать занятия в группе, тем более что они ему нравятся. Он может даже поехать вместе со всеми в Италию, куда Синьора собирается вывезти группу следующим летом. И уже не нужно будет притворяться, дрожать от страха. Никто ничего не сможет доказать. Кладовка в пристройке, где проходили занятия итальянским, оказалась идеальным местом для хранения незаконного товара. Никто ничего не заметил бы и не узнал, а ему не предъявили бы никаких обвинений, - одним словом, все сошло бы гладко, если бы этот идиот в куртке с капюшоном забрал оставшиеся коробки в прошлый четверг.
- Его наказание будет заключаться в том, что он больше никогда не получит работы. - Робин с сожалением покрутил головой.
И тут для Лу забрезжил свет в конце туннеля. Он понял, как выбраться из тупика и навсегда отделаться от Робина. Нужно заключить с ним сделку, предложив: "я выручу тебя в последний раз, а потом ты навсегда оставишь меня в покое". Выполнить это, конечно, непросто, но необходимо. Тем более что у Лу есть ключ от пристройки.
- Робин, это твоя машина?
- Конечно, не моя, и ты это знаешь. Я одолжил ее у друга, чтобы привезти телевизор вам с Сьюзи. А ты вот ломаешься. - Громила сидел за рулем надувшись, словно обиженный ребенок.
- В таком случае полицейские сейчас за тобой не следят, - констатировал Лу. - У меня родилась мысль. Возможно, из этого ничего не выйдет, но попробовать надо.
- Выкладывай, - приказал Робин, и Лу рассказал ему свой план.
Была почти полночь, когда Лу въехал в школьный двор. Задним ходом он подогнал "форд стейшн" к пристройке, огляделся по сторонам и вошел внутрь. Четыре коробки стояли там, где и раньше, - в кладовой. Они выглядели так, будто в них и впрямь угнездились бутылки с вином, хотя на них не было никакой маркировки. Одну за другой Лу осторожно вынес их на улицу, а потом, кряхтя от натуги, извлек из багажного отделения огромный телевизор и втащил его в класс. Этот аппарат со встроенным видеомагнитофоном был настоящим произведением искусства. На ящике цветными карандашами, купленными в круглосуточном магазине, он написал послание: "Виоп Natale a Lei, Signora, е a tutti".
Итак, у вечерних курсов по итальянскому языку теперь будет свой телевизор, а коробки наконец вызволены из плена. На машине Робина он отвезет их в условленное место, где этот груз быстро и молча заберет и перегрузит в другую машину другой человек. Лу с любопытством подумал: что это за люди, которых можно моментально вытащить из дома в рождественскую ночь. Он надеялся, что никогда не станет одним из них.
Синьора, вероятно, первая увидит телевизор. Интересно, как она отреагирует? А может, первым его обнаружит этот одержимый Тони О'Брайен, который днем и ночью обшаривает школу? Они до конца жизни будут ломать голову над тем, откуда в школьной пристройке взялся этот агрегат. Ведь он мог быть куплен в любом из дюжины магазинов, где продаются подобные товары. По коробке определить его происхождение невозможно. Когда начнут наводить справки, то быстро выяснится, что телек не ворованный, потом все будут гадать, строить догадки, но до истины так никогда и не докопаются, и со временем эта загадка канет в Лету. В конце концов, из школы ведь ничего не украли. Скорее наоборот.
Даже дотошный мистер О'Брайен со временем перестанет об этом думать. А у школы будет великолепный телевизор и видеомагнитофон.
Но, когда Робин обратится к Лу с очередной просьбой, тот обязательно что-нибудь напортачит, и его накажут так же, как мужчину в куртке с капюшоном: ему больше никогда не поручат ни одного задания, и он наконец-то сможет жить собственной жизнью.
Рождественская ночь прошла, наступило утро. Лу чувствовал себя измотанным до предела. Он зашел в дом родителей Сьюзи, где его напоили чаем и угостили куском праздничного пирога. На заднем дворе играли в шахматы Синьора и Джерри.
- Ты только погляди! - восхищенно зашептала ему в ухо Сьюзи. - Джерри играет в шахматы! Он уже знает все фигуры и как они ходят. Чудеса, да и только!
- Синьора! - окликнул Лу.
- О, Луиджи? - Она была искренне рада их встрече.
- А мне на Рождество подарили такой же брелок, как у вас, - сказал он. На самом деле он купил брелок утром в скобяной лавке. Эти безделушки продавались повсюду.
- Такой же, как у меня? В виде совы? - Вежливая Синьора никогда не оставляла без внимания обращенные к ней слова, даже если это была сущая глупость.
- Ага. Можно мне взглянуть на ваш? Я хочу посмотреть, действительно ли они одинаковые.
Она вынула брелок из сумки и протянула Лу, и тот, делая вид, что сравнивает, незаметно подменил один брелок другим. Никто и никогда не вспомнит этот незначительный эпизод. Сейчас он переведет разговор на другие темы, и разговор о брелоке навеки изгладится из памяти тех, кто его слышал.
- Господи, Лу сегодня трещал, не закрывая рта, прямо как сорока, - проговорила Пегги Салливан, когда они с Синьорой умывались перед сном. - Помните, как раньше говорили про болтунов: "Этому человеку сделали прививку иглой от граммофона"? А как, интересно, надо говорить сегодня, ведь нынче - одни только CD и магнитофоны?
- Да, я помню это выражение. Однажды я пыталась объяснить его смысл Марио, но в переводе оно, как и многие другие, утратило свой смысл, и он так и не понял, что я имею в виду.
Это был момент откровения. Пегги никогда не осмеливалась задавать этой странной женщине вопросы о ее личной жизни, но сейчас Синьора, похоже, была настроена на откровенность.