Она переводит взгляд на Гарри, который, лежа на матрасе, болтает с недавно приехавшей скульпторшей-мексиканкой; та плывет рядом, над водой видны только голова и черные блестящие волосы.
- Зато Гарри все это время чудесно нас развлекал. - Глаза у миссис Гетц маленькие, черные и блестящие; такое чувство, будто тебя разглядывает птица - с безучастным любопытством и, возможно, решая, как поступить. - Да, своеобразный у вас муж… Боюсь, за ним нужен глаз да глаз…
Она делает паузу, явно собираясь продолжить, но вместо этого сует руку в карман купального халата, вытаскивает сигарету, закуривает и глубоко затягивается.
- Что ж, удачи вам, дорогая, - говорит миссис Гетц и переходит к следующему гостю.
Вот о чем Полина думает, лежа в ярких полосах утреннего света. Она воображает, как приятно было бы задушить миссис Гетц. Или утопить ее в бирюзовой воде бассейна. О Гарри она подумает позже. В свое время.
- Эй! - зовет Тереза. - Спускайся сюда! Нам скучно!
Она с Люком в саду. Полина помахала им из окна ванной. Люк глядит на бабушку и расплывается в улыбке.
Полина выходит из дома. Здесь должен быть газон, но это одно название, потому что его слишком редко стригут. Цветочные бордюры тоже запущенные. Здесь растут люпин и лиловые флоксы, опутанные вьюнками.
Она год за годом пытается привести сад в божеский вид и всякий раз отступает перед цепкой живучестью природы. Весной неистребимая зелень прет из земли, а к осени превращается в бурые стебли и слежавшуюся массу почерневшей листвы.
Полина чувствует себя безнадежной дилетанткой. Никто из прежних обитателей коттеджа не допустил бы подобного безобразия. Они не позволяли природе брать над собой верх.
Итак, Полина с Терезой лежат на лужайке, а Люк исследует густые заросли. Тереза от нечего делать сплела ему шляпу из высохших листьев ириса, которую он теперь увлеченно раздирает на части.
- Вряд ли ты помнишь, как мы жили во Франции. Дом с бассейном, - говорит Полина.
- Не помню. Когда это было?
- Тебе только-только исполнилось два года.
- Я помню место, где была черная собака, которой я боялась.
- Это уже позже. Гораздо позже. В Бристоле.
Мать и дочь задумчиво смотрят друг на друга, тасуя каждая свою колоду воспоминаний, среди которых есть общие, но увиденные с разных сторон.
- Бирюзовый бассейн был в Лот-э-Таронн, - говорит Полина. - На тебя он произвел куда большее впечатление, чем на меня. Не знаю, почему вдруг вспомнилось. Наверное, из-за погоды. Надо будет купить Люку надувной бассейн.
- Я попрошу Мориса привезти из Лондона.
- Морис снова едет в Лондон?
- Да. - Тереза отводит взгляд, лицо у нее непроницаемое. - Всего на пару дней.
Полина бродит из комнаты в комнату. Это уже не тот викторианский дом, а другой, в другом городе, да и сама квартира гораздо больше. Гарри теперь профессор, и они могут позволить себе лучшие жилищные условия. Считается, что Полину это должно радовать. Тереза в школе за углом. Полина ходит по дому и пытается думать о мебели и о занавесках, но на самом деле думает о Терезе, которая боится одноклассника, дергающего ее за волосы, и нелюбимой еды в школе на завтрак, и соседской собаки. И еще Полина думает о Гарри.
Дом полон Гарри, хотя, конечно, его самого здесь нет. Отовсюду тянет его запахом: от шарфа в прихожей, из одежного шкафа, особенно от постельного белья. Сам он сейчас преподает, или пишет, или читает, или спорит, или смеется с кем-то (с кем?). Если войти в кабинет, там Гарри повсюду - в бумагах, в адресованных ему письмах, в ежедневнике.
Полина читает письма и узнает, как мало Гарри посвящает ее в свои дела. Например, он не счел нужным сообщить, что предлагал свою кандидатуру на престижное место в Штатах (и, кстати, получил отказ). Полина вспоминает женщину-историка из Беркли, с которой Гарри в прошлом году так увлеченно общался, и это наводит ее на определенные мысли. В последнее время ее все наводит на определенные мысли.
Иногда она читает ежедневник. Знает, что нехорошо, но ничего не может с собой поделать. Некоторые записи просты и понятны ("Семинар 14:00, зас. кафедры 16:00"), другие загадочны ("Позвонить Д. 18-го. П. - 16:30"). Или просто значки - кружочки, галочки. Визит к зубному врачу? Срок возврата книг в библиотеку? Инструктаж в МИ-5? Или что-то совсем иное? Об этом совершенно ином Полина и размышляет подолгу.
Наступательная тактика заведомо проигрышная. Гарри не столько оправдывается или увиливает, сколько искренне недоумевает. Незримый наблюдатель счел бы, что Полина швыряет в лицо мужу беспочвенные обвинения, а Гарри разумно и спокойно втолковывает ей, что он человек занятой, встречается со множеством разных людей, часть которых, безусловно, женщины, но из этого ровным счетом ничего не следует.
И все это время Полина знает, что у него кто-то есть.
- У меня предложение, - говорит Полина. - Морис завтра едет в Лондон…
- Да, - отвечает Морис. - Вам что-нибудь привезти?
Полина обращается к Терезе:
- Почему бы тебе не поехать с ним? Оставила бы Люка со мной, а сама отдохнула.
Тереза в растерянности смотрит на Мориса:
- Спасибо, но… Я даже и не знаю…
Морис обдумывает предложение.
- Интересная мысль… - Он играет безупречно. В голосе ни тени досады. Смотрит на Терезу: - А ты что думаешь?
Тереза разрывается на части. Полина прекрасно знает, что происходит у нее в голове. Она еще никогда не бросала Люка на всю ночь. Он привык к Полине, надолго с нею остается, но всю свою жизнь каждое утро, просыпаясь, видел рядом Терезу. Если он плачет ночью, мама его утешает.
- Ну… - тянет Тереза.
- Поезжай, - настаивает Полина.
Тереза в нерешительности. Наконец она говорит:
- Наверное, не стоит. То есть спасибо, что ты предложила, но как-нибудь в другой раз. Когда он немного подрастет…
Морис пожимает плечами:
- Ладно, как скажешь. Полина, так вам точно ничего не надо из Лондона?
11
Полина смотрит в окно и, как только автомобиль Мориса исчезает в пшенице, спускается и выходит наружу. Дверь на кухню Терезы распахнута.
- Привет! - говорит Полина и заходит.
Тереза стоит у раковины, смотрит в окно. Люк пытается вскарабкаться по ее ноге. При виде матери Тереза натягивает на лицо улыбку:
- Привет!
- А что, если… - быстро начинает Полина. - А что, если мы сегодня поучим Люка плавать? В Хэдбери есть бассейн. Немного тесноват, но сгодится и такой. Я бы сама с удовольствием окунулась.
- Э… мм… да. Отлично. А тебе разве не надо работать?
- Могу устроить себе выходной. Мне нужно перестроиться. В голове единороги, а я должна думать о нефти в Северном море.
- Прости, не поняла.
- Потом объясню. Иди поищи свой купальник.
Полина за рулем, Тереза на соседнем сиденье, Люк в детском креслице - на заднем.
Над полями колышется знойное марево, асфальт плавится.
- Идиотская погода, - говорит Полина. - Ничем хорошим это не кончится. В августе будут грозы, ливни и снегопады.
- Мм… - отвечает Тереза. Она смотрит в окно, но думает не о погоде.
Полина косится на дочь:
- Я расскажу тебе про единорогов. Ты удобно устроилась? Тогда слушай. Жила-была дама. Ее звали Талуза. Само собой, она была прекрасна. Прекрасна, в меру умна и добродетельна. Она влюбилась в рыцаря. Его звали Рохан. И рыцарь тоже ее полюбил, так что в этом смысле у них все было замечательно. На беду, родителям дамы рыцарь не приглянулся. Они сочли, что он недостаточно богат. Как видишь, история довольно традиционная.
- Мам, ты о чем?
- Это роман. Написанный молодым человеком, который живет в диких валлийских горах. Тоже довольно традиционная фигура. Так вот. Чтобы Талуза не сбежала с рыцарем, родители отправляют ее к своему другу - колдуну. У того замок в непроходимой глуши. Этот персонаж зовется Повелителем Дальноземья, и нет надобности объяснять, что у него самого виды на Талузу. Она девица предприимчивая, к тому же любовь придает ей сил. Она бежит из замка и отправляется искать рыцаря, который, разумеется, тоже ее ищет.
- А как они познакомились? - спрашивает Тереза. - Через брачное агентство?
- Это серьезная книга на серьезную тему. Я пропускаю твое легкомысленное замечание мимо ушей. Вообще-то Рохан познакомился с Талузой, когда спас ее от единорога. И конечно, мы знаем, что символизируют единороги. Так что, если честно, поначалу я отнеслась к этой сцене немного скептически. Мол, сколько можно! Однако написано здорово. С одной стороны, автор педалирует намек, с другой - получилось очень красиво, трогательно и чувственно. Талуза рвет цветы на лугу и не замечает, что к ней подкрадывается единорог. А Рохан охотится в лесу и видит их обоих. Люк, перестань хныкать, я рассказываю твоей маме интересную сказку, а она ничего не слышит. Ты взяла ему сок? Вот, теперь совсем другое дело. Итак, Талуза поднимает глаза и видит Рохана и единорога одновременно. Ее разом охватывают ужас и непреодолимое страстное желание. Единорог несется к ней по траве, выставив рог. Рохан поднимает лук, натягивает тетиву…
- И - бац! - одним вымирающим животным меньше!
- Это не политкорректная история. К тому же стрела не убила единорога, только ранила. Он бросается на Рохана, тот уворачивается, подхватывает Талузу в седло и мчится прочь. Единорог остается истекать кровью прямо на лютики. Позже он еще появится, поскольку воспылал ненавистью к рыцарю и жаждет его настигнуть. Или даму, уж как повезет. Это становится сквозной темой. В какой-то момент Талузу окружает целое стадо единорогов. В другой - единорог удачно отвлекает на себя дракона, с которым бьется Рохан. Еще есть замечательно страшная сцена, когда Талуза бежит от вервольфов в непроходимой чаще, куда ее направил колдун, руководствуясь своими соображениями… Мне кажется, Люк уронил сок.
Тереза перегибается к заднему сиденью. Люк снова умолкает.
- Странный какой-то роман. Теперь такое читают?
- Не уверена. Я опасаюсь за судьбу романа, да и за этого молодого человека. По счастью, его следующий роман ближе к литературной версии того, что происходит в игровых автоматах. Совершенно непонятно для тех, кто этим не увлекается, но читательская аудитория есть, так что, может, он еще обогатится. Лично мне больше по душе про рыцаря и даму, хотя, конечно, у него там все неправильно, у моего молодого человека с гор.
- Что неправильно? - спрашивает Тереза после короткого молчания.
- Любовь. Страстная романтическая любовь, за которую не жалко умереть.
- А кто умирает? Рыцарь, конечно?
- Нет. Я сказала, это не политкорректная история. Талуза ищет рыцаря, преодолевая немыслимые опасности - силы ей дает любовь. И поначалу рыцарь тоже ее ищет, впрочем, ни шатко ни валко: постоянно находит утешение у разнообразных наяд и дриад, а потом и вовсе забывает Талузу в объятиях красавицы ведьмочки…
- Безобразие, - говорит Тереза. - В наше время ведьм не бывает даже в детских сказках. И что дама?
- До нее доходят известия о неверности рыцаря. Всегда найдутся доброхоты, которые о таком расскажут. Ее сердце разбито. Она больше не хочет жить. И тут я с автором коренным образом не согласна. Он позволил ей покончить с собой. Она топится в глубоком лесном озере - погружается в забытье, прижимая к груди охапку цветов. Леди Шалотт и Офелия в одном лице. Совершенно неправильный финал.
- Не знаю, - сухо замечает Тереза.
- Хм… Пораженчество. Все равно что сказать рыцарю: мне очень-очень больно, но я ухожу со сцены и больше не буду вам мешать. Слезливое самопожертвование.
- Она ничего не может с собой поделать. Чувствам не прикажешь.
- Я не о чувствах. О поступках.
- А как она должна была поступить? - спрашивает Тереза.
- О, вариантов масса. Она могла бы сговориться с единорогом, или вервольфами, или Повелителем Дальноземья, чтобы счастливую парочку хорошенько отметелили, а то и вовсе отправили на тот свет. Это сказка, тут нет уголовного преследования, так что каждый за себя. Или она могла отвести душу, натравив на них желтую прессу, и следующие десять лет писать анонимки. А лучше всего - выйти замуж за менее легкомысленного рыцаря, коли уж не мыслит себе другой жизни, кроме семейной. Или монетизировать приобретенный опыт, создать агентство приключенческого туризма и заработать миллион.
- Мам, ты пропустила поворот на Хэдбери.
- Ничего. Сделаем крюк. Малыш уснул?
- Да. Ты высказала все это автору?
- Ну что ты! Поверь, я не забыла, что такое профессиональный такт. Это его книга. Свое мнение я держу при себе… до определенной степени. Может, и хорошо, что роман так будоражит. Вряд ли я стану бурно переживать из-за истории нефтедобычи в Северном море.
Бассейн расположен в пригороде, среди гипермаркетов, полей для гольфа и развлекательных центров. Сельские жители сейчас не могут прожить, если не предоставляют услуги городскому населению; в данном случае их кормят жители Хэдбери.
Полина с Терезой натягивают купальники в душной раздевалке и устраиваются рядом с лягушатником, который кишит детьми. Люк поначалу совершенно ошарашен. Он стоит на игровой площадке и зачарованно смотрит, как синяя вода ходит ходуном и мельтешат руки, ноги и головы, и все это под неумолчный визг - будто птичий щебет пропустили через динамики. Тереза заносит малыша в бассейн, окунает в воду и выдергивает, снова окунает и снова выдергивает. Удивление Люка мало-помалу переходит в буйный восторг. Его переменчивый мир обрел еще одно измерение, где сходятся вода и воздух, сухое становится мокрым, теплое - холодным.
Полина тоже залезает в лягушатник.
- Я тут с ним поиграю, а ты иди поплавай в большом бассейне, - предлагает она дочери.
Тереза уходит. Полина с Люком бродит по лягушатнику среди ребят. Катает внука в надувном круге по искрящейся, пахнущей хлоркой ряби. Она совершенно забыла про бирюзовый бассейн во Франции и думает сейчас о своей матери, которая никогда так с Терезой не возилась. Ее мать вообще не испытывала особых чувств к детям - просто считала, что полноценному члену общества крайне желательно их иметь. Они - знак благонадежности, как недвижимость или счет в банке. Ты выходишь замуж, достигаешь определенного материального достатка, заводишь дом и детей - в ее случае одного ребенка. Со временем твой ребенок тоже производит потомство и таким образом подтверждает твою репродуктивную состоятельность в глазах окружающих.
Полина возила Терезу к родителям раза два в год. Гарри с ними не ездил - ему, разумеется, не позволяли дела. Родители Полины не обижались; вероятно, им так даже было спокойнее. Они не знали, как вести себя с Гарри. Он вел непонятные разговоры, странно одевался.
- Ты вроде бы говорила, у него теперь солидная должность. Что люди скажут, если он все время в джинсах? - спрашивала мать.
- Скажут, что он в меру консервативен, - отвечала Полина.
Мать смотрела на нее с недоверием. Терезу бабушка с дедушкой не то чтобы не замечали, просто она не была для них центром вселенной: ребенок как ребенок, чему тут восторгаться. В каждый Полинин приезд мать отзывалась - одобрительно или наоборот нет - о росте и о внешности девочки, тем дело и ограничивалось. "Главное, что она здорова…" Слыша эти слова, Полина понимала, что она в детстве тоже была лишена того безграничного обожания, какое она испытывает к Терезе.
В самый мрачный период жизни с Гарри Полина сочла своим долгом развеять убеждение матери в том, будто у них в семье все хорошо. Честность и раньше подталкивала ее к откровенному разговору, но мать старательно не замечала намеков дочери, что ее брак не так уж и удачен.
- У Гарри все хорошо? - однажды спросила мать.
- Да, насколько мне известно. Я довольно редко его вижу, - с горечью ответила Полина.
Однако мать проигнорировала ее слова:
- Ну да, конечно, понимаю. Он загружен на новой работе.
Когда в следующий раз Полина заговорила обо всем чуть более откровенно, мать буквально шарахнулась от нее, словно напуганная кошка.
- У Гарри все хорошо?
- Не знаю. Он в Америке.
Мать, почуяв опасность, отвела взгляд:
- Хорошо, что на него такой спрос.
- Как сказать. Беда в том, что чем больше на него спрос, тем меньше времени остается мне.
Мать неодобрительно нахмурилась, осуждая не Гарри, а Полину:
- Мужчина должен в первую очередь думать о работе. Главное, что он способен обеспечить семью.
- Мам, - сказала Полина, - я не о его работе.
Дальше притворяться было бесполезно, и мать попыталась уклониться от разговора:
- Тереза там одна в саду. Пойду посмотрю, что она делает.
Больше Полина таких разговоров не заводила.
Когда недолгое время спустя она сказала, что разводится с Гарри, и назвала причину, мать выразила свое огорчение какой-то шаблонной фразой, явственно давая понять дочери, что она сама виновата - не сумела удержать мужа. Очевидно, концепция супружеской неверности не вмещалась в сознание матери. Она знала о подобном из фильмов и книг (поскольку ходила в библиотеку и - время от времени - в кино), но в реальной жизни, по крайней мере в жизни людей ее круга, такого случиться не могло. Она не могла даже представить, что ее муж завел интрижку на стороне. Он изменял ей с гольф-клубом, с воскресной газетой, с футбольным репортажем по радио, но не с другими женщинами.
Возвращается Тереза, садится на траву, откинув назад мокрые волосы, и смотрит на детей в лягушатнике. Лицо у нее несчастное, как в шесть, девять, двенадцать лет, когда ее выбрасывало на очередной подводный риф обиды, разочарования, предательства.
Полина говорит. Она говорит о том, что Люка скоро надо будет подстричь и что Хью вчера звонил и передавал Терезе привет. Пересказывает интересную заметку в утренней газете и вчерашний разговор с Чонди. Пшеница горит - казалось бы, под таким солнцем она должна зреть и наливаться, ан нет, сохнет на корню. Каждый новый день без дождя еще больше увеличивает убытки фермера.
- Не то чтобы у меня сердце обливалось кровью от жалости к нему. Он жадный эксплуататор…
Тереза вежливо вставляет "Да?" и "Надо же, а я и не знала". Она не здесь - целиком ушла в свои личные горести.
Что-то произошло. Каким-то образом она начала догадываться.
Полина набирает в грудь воздуха и вновь заводит разговор про единорогов:
- В общем, мне жалко, что я закончила редактировать эту книгу. Забытое чувство - когда увлекаешься текстом настолько, что начинаешь с ним спорить. Наверное, дело отчасти в том, что это напомнило мне одну давнюю знакомую, с которой происходило нечто подобное. Конечно, без единорогов, драконов и вервольфов, но с той же одержимой страстью к мужчине, который изменял ей направо и налево с каждой встречной наядой и дриадой.
Тереза моргает. Выхватывает у Люка из руки чью-то выброшенную пластиковую ложечку из-под мороженого, лезет в сумку за игрушкой.