В однотомник включены лучшие сатирические романы одной из крупнейших современных писательниц Великобритании: "Memento mori", "Мисс Джин Броди в расцвете лет", "Умышленная задержка"; антирасистская повесть "Птичка-"уходи" и рассказы разных лет.
Содержание:
Причудливость вымысла и строгость правды - Вступление Г. Анджапаридзе. 1
Memento mori - Перевод В. Муравьева - Muriel Spark. Memento Mori: - London, 1959 7
Мисс Джин Броди в расцвете лет - Перевод А. Михалева - The prime of Miss Jean Brodie: - London 1961 46
Умышленная задержка - Перевод В. Скороденко - Loitering with intent: - London 1981; - Administration Limited 1981 71
Птичка-"уходи" - Перевод В. Харитонова - The go-away bird: - London 1958 102
Рассказы 112
Мюриэл Спарк
Muriel Spark
Избранное: Сборник
Причудливость вымысла и строгость правды - Вступление Г. Анджапаридзе.
Романы
Memento mori - Перевод В. Муравьева
Мисс Джин Броди в расцвете лет - Перевод А. Михалева
Умышленная задержка - Перевод В. Скороденко
Повесть
Птичка-"уходи" - Перевод В. Харитонова
Рассказы
Портобелло-Роуд - Перевод В. Муравьева
Член семьи - Перевод В. Орла
Дочери своих отцов - Перевод В. Орла
Черная Мадонна - Перевод В. Скороденко
Причудливость вымысла и строгость правды - Вступление Г. Анджапаридзе.
Читатель, знакомый с переведенными на русский язык произведениями известной английской писательницы Мюриэл Спарк, не мог не заметить, что во многих из них происходят, казалось бы, удивительные, не всегда получающие рациональное объяснение события. Непонятно ведет себя Дугал Дуглас ("Баллада о предместье"), уговаривающий работниц местных фабрик прогуливать смену, чтобы поднимать себе настроение, хотя наняли его совсем для другого - способствовать повышению производительности труда. Да и внешность Дугала необычна - искривленное как будто от рождения плечо и маленькие бугорки на голове, которые он с готовностью дает пощупать всем желающим, сообщая, что остались они от ампутированных рожек... Без всяких видимых причин кончает с собой Фредерик Кристофер, преуспевающий муж знаменитой кинозвезды ("На публику")...
И уж вовсе чудные вещи творятся в одном католическом монастыре, где враждующие группировки монахинь используют в борьбе не только кражи, подкуп и подлог, но и новейшее электронное оборудование для подслушивания, скрытые телекамеры и т. п. ("Аббатиса Круская").
Как такие, прямо скажем, бесовские игры в стенах древней обители сочетаются с религиозностью самой писательницы, принявшей в 1957 году католичество? Этот парадокс объясним, если доминирующим началом творчества Спарк признать начало сатирическое, о чем вполне определенно писали советские критики .
В самом деле, необычный сюжетный ход, оставленное без логического толкования некое фантастическое допущение - всего лишь художественный прием, обнажающий сущность явления или персонажа.
"Правда диковинней вымысла", - говорит героиня романа "Мисс Джин Броди в расцвете лет"; уже как известный афоризм "Правда чудеснее вымысла" повторяет эту же мысль один из персонажей романа "Умышленная задержка"; и, думается, что такое внимание к внешне парадоксальному суждению не случайно. Судя по всему, писательница уверена в том, что чаще всего нет особой необходимости что-то придумывать, стоит только внимательно вглядеться в окружающую жизнь, в свое собственное прошлое, и в череде ничем не примечательных дней и событий вдруг обнаруживается нечто, внушающее отвращение и ужас, вызывающее горячий протест...
Мюриэл Спарк родилась в 1918 году в седом Эдинбурге, городе суровом и прекрасном, где по широким улицам свободно гуляет упругий морской ветер. 30-е годы будущая писательница провела в Африке. Во время второй мировой войны вернулась в Англию и работала машинисткой в отделе министерства иностранных дел, занимавшемся сбором политической информации и контрпропагандой на немецкие войска и население.
После войны Спарк редактировала журнал "Поэтри ревью", издавала письма сестер Бронте, все время сама писала стихи и рассказы - словом, занималась профессиональным литературным трудом.
Спарк - блистательная новеллистка. В любом ее произведении малой формы есть точный социальный тип, характер, изысканная гармония содержания и выражения, которой вовсе не мешает некоторая недосказанность, дающая простор читательской фантазии.
Но, как это чаще всего бывает в писательской судьбе, известность ей принесли романы.
В подавляющем большинстве случаев прозу Спарк легко узнать - ее отличает ироничный, несколько суховатый тон, зачастую перерастающий в беспощадные сатирические инвективы. Даже юмор Спарк лишен традиционной английской добродушной насмешки, он всегда в высшей степени жесток и язвителен. Объект сатиры Спарк достаточно традиционен - это корыстолюбие, бездуховность, ханжество и лицемерие; причем писательница обнаруживает эти пороки и в роскошных дворцах, и в маленьких домиках предместий, где живут так называемые "низы среднего класса".
Еще в первом романе Спарк - "Утешители" (1957) - выявились особенности манеры писательницы, сохранившиеся в целом и по сей день. Романы ее сравнительно невелики по объему. В них действует ограниченное число персонажей, обычно десять или немногим больше. Как уже говорилось, в книгах Спарк нередко встречаются разного рода "чудеса", склонность к которым некоторые критики расценивают как доказательство веры писательницы в иррациональное и мистическое.
Уже героиня "Утешителей" Кэролайн Роуз сталкивается с непонятным явлением - оставаясь одна, она слышит диктующий голос и стук пишущей машинки. Спарк, думается, совершенно сознательно не дает происходящему однозначного толкования. С одной стороны, это, быть может, слуховая галлюцинация, ибо Кэролайн недавно пережила нервный срыв, с другой - Спарк оригинально использует давний литературный прием - рассказ в рассказе. Дело в том, что голос, диктующий невидимой машинистке, прямо повторяет те мысли, которые приходят в голову Кэролайн. Этот образ как бы выполняет две функции сразу - Кэролайн одновременно и персонаж романа, и его автор. Однако при любой интерпретации вряд ли есть основание видеть в этом вмешательство потусторонних сил.
Интерес Спарк к сверхъестественному связывается у некоторых критиков с ее религиозными убеждениями, что, впрочем, лишено серьезных оснований. Обретение веры, по словам писательницы, "объединило" фрагментарный и хаотичный мир, дало ей определенную систему нравственных ценностей. Аналогичным образом объясняли, как известно, свой приход к католицизму и старшие современники Спарк Г. Грин и И. Во.
Однако отношение Спарк к католицизму неоднозначно. Она вовсе не уверена в том, что принадлежность к католической церкви гарантирует высокие нравственные достоинства личности. Одним из самых остросатирических образов в "Утешителях" оказывается ревностная католичка Джорджина Хогг, беззастенчивая стяжательница и ханжа, получающая наслаждение оттого, что доставляет неприятности другим людям.
И в последующих книгах Спарк немало отталкивающих и откровенно сатирических образов правоверных католиков. Очень многозначительно звучит признание новообращенной католички Сэнди ("Мисс Джин Броди в расцвете лет"), что в лоне католической церкви она "обнаружила немало фашистов, гораздо менее приятных, чем мисс Броди".
Спарк-католичка вовсе не уповает на высшую силу, будто бы способную изменить человека, исправить его пороки. Писательница пристрастна и требовательна к человеку - она знает, что многое зависит от него самого. Следование нормам религиозной морали налагает на Кэролайн Роуз тяжкий груз ответственности, в то же время другой персонаж "Утешителей" - как и она, новообращенный католик - считает: "Католиком быть прекрасно потому, что жизнь очень облегчается. Спасение души дается без труда, и можно жить счастливо".
Неоднозначное отношение Спарк к тем, кто исповедует ее религию, отчасти объясняет разницу в восприятии ее произведений читателями-католиками и теми, кто незнаком с современными проблемами католической теологии и церковной практики. Некатолику в самом деле трудно оценить сложность любовных отношений принявшей католичество Кэролайн и порвавшего с религией Лоуренса Мандерса. Столь же нелегко некатолику увидеть в силе характера и мужестве Джин Тэйлор ("Memento mori") нечто большее, нежели просто привлекательные черты ее личности. И так до конца и не ясно, почему столь откровенно непривлекательна истовая католичка Дотти ("Умышленная задержка").
Словом, и читатель-некатолик, и всякий человек, вообще далекий от религии, воспринимает собственно художественную ткань ее произведений, в которых нередко встречаются отрицательные образы верующих и в высшей степени положительные образы атеистов. Есть такой образ и в "Утешителях". Это образ Луизы Джепп, престарелой бабушки Лоуренса Мандерса. Приятель и биограф Спарк Дерик Стэнфорд считает, что в Луизе множество черт любимой бабушки писательницы с материнской стороны. Бабушка Спарк была убежденной суфражисткой, была знакома с Петром Кропоткиным. Образ Луизы Джепп парадоксально контрастен образу Джорджины Хогг. Последняя как будто воплощает все католические добродетели - во всяком случае, она сама убеждена в этом. Формально она до самого финала не нарушает десять заповедей. Безбожница же Луиза Джепп в свои без малого восемьдесят лет возглавляет шайку, занимающуюся контрабандой драгоценностей. Джорджина тупа, ограниченна, к окружающим относится потребительски, стремится ими командовать, и в конце концов именно она оказывается способной совершить преступление - покушение на убийство. Луиза Джепп, наоборот, умна и доброжелательна, не может не привлечь независимостью и силой характера, но в то же время старушка, предаваясь столь рискованному и малопочтенному занятию, не испытывает никаких угрызений совести.
Уже с первого произведения Спарк продемонстрировала жгучий интерес к крайним, контрастным чертам человеческой натуры; богатство, многообразие и противоречивость жизненных явлений непреодолимо притягивали ее.
В целом роман "Утешители" представляет ряд запоминающихся эпизодов, в которых действуют комические персонажи, связанные не какой-то общей художественной идеей, а авторской волей - родственными связями, давними знакомствами, порой для читателя совершенно неожиданными.
Уже в "Утешителях" очевидно определенное воздействие произведений И. Во на творческий почерк Спарк.
В своем романе "Упадок и разрушение" И. Во походя шутит, что, собственно, "вся эта книга есть история исчезновения Поля Пеннифизера", захваченного бурным водоворотом событий, ставящих под сомнение наличие его человеческой индивидуальности. Аналогичным образом "исчезает" и Джорджина Хогг: "Как только она входила в свою комнату, она исчезала. Она просто исчезала. У нее не было никакой личной жизни".
Незатейливая шутка И. Во становится у Спарк художественным приемом: миссис Хогг существует лишь постольку, поскольку может приносить зло людям, как человеческая же личность она мнима.
Таинственные голоса слышит и путешествующий на пароходе главный герой романа И. Во "Испытание Гильберта Пинфолда"; приверженность Джулии Моттрем к католическим догмам препятствует ее соединению с Чарльзом Райдером ("Возвращение в Брайдсхед").
Второй роман писательницы - "Робинзон" (1958), - пожалуй, единственный, в центре которого проблема теологического свойства: вопрос о том, кого следует больше почитать - Деву Марию или Иисуса Христа. Однако по форме этот роман - традиционная для английской литературы реалистическая робинзонада. Есть в книге и персонаж сатирический - настырный и жуликоватый Том Уэллс, издающий журнал с гороскопами "Ваше будущее" и поторговывающий всевозможными талисманами.
Откровенно ироническое отношение писательницы ко всему оккультному очевидно еще в "Утешителях" - комичен практикующий "черную мессу" поклонник сатаны "барон" Сток. Осмеянию претензий адептов спиритизма уделено немало места в романе "Холостяки" (1960). Писательница не признает мистики и все время посмеивается над теми, кто подвержен этому заблуждению.
Потому и нет никаких оснований видеть вмешательство сверхъестественных сил в одном из самых знаменитых романов Спарк - "Memento mori" (1959). Большинству его персонажей по телефону незнакомый голос повторяет одну и ту же фразу: "Помните, что вас ждет смерть". Бессильна полиция, ей так и не удается установить личность звонившего. А Спарк совершенно сознательно не раскрывает тайну. Конечно, при желании найдется какое-нибудь иррациональное или психоаналитическое толкование, между тем, как считает один из персонажей, это, возможно, всего лишь случай "массовой истерии".
Подобное полуфантастическое допущение - звонок неизвестного - воспринимается как удачный и яркий прием, несущий окончательный и не подлежащий обжалованию приговор людям, чьи души давно мертвы.
Книга Спарк - о холодных и печальных днях старости, о неизбежном угасании человеческой жизни. Однако, обычно трактуемая в элегическом или патетическом ключе тема под пером Спарк обретает остросатирическое, даже гротескное звучание. Главные персонажи романа принадлежат к тому поколению, которому довелось быть "цветом" английской молодежи, запечатленным О. Хаксли в "Шутовском хороводе" и И. Во в "Мерзкой плоти". Когда-то они были молоды, веселы, экстравагантны. Но сегодня все у этих людей в прошлом. Они пережили две мировые войны, закат Британской империи, но будто так ничего и не заметили, не почувствовали. Ощущение конца эпохи, завершения определенного исторического этапа в жизни английского общества пронизывает весь роман. Оно особо подчеркивается его композиционным и интонационным строем. Сами же персонажи, несмотря на свой более чем преклонный возраст, продолжают существовать в суете ничтожных страстей и интересов. Их нынешнюю жизнь питают грязные секреты прошлого, своего рода "скелеты в шкафу". Они находятся в состоянии какой-то социальной и психологической стагнации - их время ушло, но для них оно как бы остановилось. Писательница создала впечатляющий групповой портрет "Англии уходящей", обреченного слоя верхушки среднего класса, тех, кто долгие годы жил безбедно и беспечно, словно не замечая существования своих менее благополучных сограждан.
Естественно, сама писательница вовсе не считает старость пороком. На страницах книги недаром возникают имена Тициана, Гёте, Вольтера, Верди, Ренуара, которые до глубокой старости были творчески продуктивны и работали не покладая рук.
Что более всего отвратительно писательнице в ее персонажах?
Демонстративный и безнравственный паразитизм их существования.
Дожил до глубокой старости богатый владелец пивоваренной фирмы Годфри Колстон, сноб и скупердяй, воображающий себя истинным джентльменом, а в минуты досуга расщепляющий спичку на две, чтобы из одного коробка получилось два. Под стать ему его сестра дама Летти, всю долгую жизнь "не покладая рук" занимавшаяся благотворительностью и презиравшая тех, кому как будто бы пыталась помочь. Недавно скончавшаяся всеобщая приятельница Лиза Брук - авантюристка и шантажистка, засадившая своего мужа в психиатрическую лечебницу. Ничем не лучше и представители литературного мира Гай Лит и Перси Мэннеринг, погрязшие в литературных склоках полувековой давности.
Совершенно бесполезным трудом занят социолог Алек Уорнер, у которого на всех знакомых, перешагнувших семидесятилетие, заведена картотека, где фиксируется все, вплоть до температуры, пульса и эмоциональных реакций. На первый взгляд его данные действительно могут пригодиться тому, кто научно изучает долгожителей. Однако для Спарк Алек - человек безнравственный, прежде всего потому, что "он без зазрения совести чинил любые неприятности для утоления собственного любопытства" - иными словами, из-за его эгоизма, - но еще и потому, что к людям он подходит исключительно с физиологическими мерками, видя в человеке лишь биологическую особь.
Для Спарк же важнее всего духовное начало. А самый страшный порок - его отсутствие. Персонажи, наделенные им, образуют один полюс романа, лишенные его - другой. Носителями духовности в романе выступают Чармиан Пайпер и ее бывшая горничная и компаньонка Джин Тэйлор. Чармиан когда-то в далеком прошлом была знаменитой писательницей, потом ее книги забыли. Но она прожила так долго, что дождалась возрождения своей прошлой славы. Физически Чармиан очень слаба, но сильна духом. И это помогает ей преодолевать старческую немощь. Сцена ее чаепития в одиночестве написана так художественно убедительно и мощно, что заставляет вспомнить героев Джозефа Конрада и Джека Лондона с их неукротимой волей к жизни.
Духовно близка к Чармиан Джин Тэйлор. Их роднит то, что они обе совершенно не боятся смерти. Свои мысли Джин выражает афористически: "Когда тебе за семьдесят, это как на войне. Друзья все сгинули или гибнут, и ты словно на поле боя, пока живой - среди мертвых и умирающих".
И, как это и необходимо на поле боя, Джин сохраняет трезвость ума и чувство собственного достоинства. Ее слова о том, что "в преклонном возрасте действительно трудновато привыкать к мысли, что нас ждет смерть" и "лучше усвоить эту мысль с юных лет", заключают не только стоицизм высокой и благородной пробы, но и открытую полемику с буржуазной вседозволенностью, ибо Джин Тэйлор придерживается строгих моральных норм. Всю жизнь ею руководило чувство справедливости. И, верная ему даже на самом последнем рубеже, она выдает доверенный ей много лет назад секрет Чармиан.