- М-м… прошу прощения…
Лена вздрогнула и вскочила с дивана, растерянно одергивая футболку. В дверях стояла молодая красивая женщина и с чуть заметной иронической улыбкой разглядывала их.
- Прошу прощения, что без стука, но было так тихо, я подумала, никого нет.
Лена, онемев от ужаса, застыла перед ней навытяжку.
- Выключи, пожалуйста, фильм давно кончился. И познакомь меня с молодым человеком.
- Это Олег…
- Очень приятно. Меня зовут Людмила Александровна. Скажу тебе по секрету, Олег, что когда входит хозяйка, а тем более когда вас представляют, имеет смысл встать.
Олег поднялся.
- Я буквально на двадцать минут, - обратилась Людмила Александровна к дочери. - Свари, пожалуйста, нам кофе. А мы пока поболтаем с твоим гостем.
Лена на деревянных ногах вышла из комнаты.
- Прошу, - Людмила Александровна провела Олега в дальнюю комнату. Навстречу ей бросился пудель. - Заперли бедного Томаса, заперли бедную собаку, - она погладила пса, села в кресло и указала на другое: - Прошу.
Олег сел, ссутулившись, положив кулаки на колени. Напротив, за спиной хозяйки, во всю стену были фотообои - сосны на песчаном берегу и море до горизонта.
- Вы давно встречаетесь с Леной?.. Впрочем, я сама могу сказать: около месяца, верно? Учителя стали жаловаться: невнимательна… Друзья стали реже бывать. У Лены много друзей - одноклассники, студенты… Потом, между прочим, сказала, что познакомилась с мальчиком из детдома. Это ведь про вас? - Людмила Александровна задавала вопросы утвердительным тоном, не предполагающим ответа. Она говорила, а Олег при сем присутствовал. - Я за самый широкий круг общения… Но, Олег, понимаете - у Лены совершенно нет времени. Абсолютно! Она учится в спецшколе - вы, наверное, знаете. Занимается с репетиторами. Она будет поступать в МГИМО. Она должна поступить. А вы должны ей помочь - не отвлекать ее… Ведь вы ее любите?
Олег молча смотрел в морскую даль за спиной хозяйки.
- Да, да… - Людмила Александровна погладила льнущего к ней пса. - И Томас тоже любит нашу Лену… Если вы ее действительно любите - значит, вы хотите, чтобы у нее все сложилось хорошо… Только не подумайте, что я запрещаю вам встречаться. Приходите к нам, когда она свободна. Ну, скажем, в четверг вечером. Мы всегда будем рады. Правда, Томас? Смотрите кино, отдыхайте, разговаривайте…
Что поразило Олега - она говорила спокойно, даже приветливо, глядя в глаза, не предполагая каких-то обид, будто речь шла о вещах очевидных, которых Олег не мог не понимать.
- Договорились? Вот и хорошо. А сейчас ей надо заниматься, поэтому я с вами прощаюсь… Мы с вами прощаемся, - она потрепала Томаса по голове. - До четверга…
Лена вышла в прихожую из кухни, растерянно переводя глаза с Олега на мать.
- Что? Все в порядке, - Людмила Александровна погладила ее по волосам, как только что собаку. - Мы с Олегом друг друга поняли и, надеюсь, будем дружить. Да, Олег?
- Да, - Олег надел кроссовки, открыл дверь и кивнул Лене: - Пошли!
Лена снова глянула на него, на мать, потянулась к куртке на вешалке.
- Лена! - резко сказала Людмила Александровна.
- Ты идешь или нет?
Лена стояла, сжимая дрожащие губы, умоляюще глядя на них.
Олег вышел и закрыл за собой дверь…
На следующий день Лена ждала его неподалеку от школы, опустив голову, покачивая сумку на плече.
- Здравствуй…
Олег молча прошел мимо. Лена догнала, пошла рядом, заглядывая снизу ему в лицо.
- Ну, не обращай внимания… Она же повернутая на "своем круге"… "Свой круг, свой круг"… "Из нашего круга, не из нашего"… Ненормальная, понимаешь. У каждого свой сдвиг… Олег!
- Иди занимайся.
- Слушай! - крикнула Лена, она рванула его за рукав к себе. Олег от неожиданности остановился. - Я могу сказать?! Даже в суде последнее слово есть!.. - Лена отвернулась, прикусив губу, справляясь со слезами. - Вот ты говорил про свою мать… У тебя она такая, а у меня - такая. Ты ведь не виноват - и я не виновата! Я сто раз мечтала из дома уйти. Хочешь, вместе уйдем? Я на все готова, понимаешь?.. Я тебя люблю!
Олег холодно, внимательно смотрел на нее. Потом сказал:
- Пойдем, - и быстро, решительно зашагал вперед. Лена едва поспевала за ним.
Они спустились по крутой улочке мимо детского дома, прошли через безлюдный городской парк на берег реки. В небольшой ложбинке, укрытой от любопытных глаз густым кустарником, Олег остановился. Место было обжитое, на земле лежали доски от садовых скамеек. Наверху была обшарпанная баллюстрада парка, от нее берег круто уходил вниз, к Оке, тут и там валялись битые бетонные вазоны и скульптуры с торчащей арматурой. Кое-где в траве пестрела желтизна, и хотя деревья еще держали листву, огромное пространство между берегами казалось уже по-осеннему неуютным, сквозным.
- Раздевайся.
Лена вскинула на него испуганные глаза.
- Зачем ты так?..
Олег молча ждал.
Лена опустила голову. Неуверенно коснулась верхней пуговицы школьного пиджака, расстегнула, сняла пиджак, оглянулась, ища куда положить, и бросила на доски. Расстегнула молнию на юбке.
- Пойдем ко мне… - тихо попросила она. - Ее сегодня точно не будет до шести…
- Раздевайся.
Лена сняла юбку и футболку. Попыталась обнять его. Олег отстранился.
- Ложись.
Лена присела на доски, потянула его за руки к себе:
- Иди сюда…
Олег отбросил ее руки.
- Я воровать не умею, - срывающимся голосом сказал он. - Ты сначала у мамы разрешения спроси. И у Томаса, - повернулся и пошел вниз, к реке.
Лена закрыла лицо руками и заплакала, свернувшись на холодных досках…
- Иностранцы!! Ребя, иностранцы-ы! - детдомовцы всех возрастов толпой кинулись во двор. - Петух! Сеструха твоя приехала!
У железной ограды стоял красный "Икарус". Белка, ослепительная, нездешняя, разговаривала с воспитателями. Иностранцы пялились из окон, кое-кто вышел из автобуса, разминая ноги, оглядываясь. Бородатый мужик в шортах до колен что-то спросил Белку, указывая на дом, она ответила, бородатый восторженно заорал своим, те высыпали из автобуса, начали совать малышам жвачку и безделушки. Бородатый бесцеремонно растолкал воспитателей, выстроил в ряд, поставил сюда же подошедшего Олега, сфотографировал на фоне дома, с сияющей Белкой в центре.
Белка выбралась из толпы, крикнула что-то иностранцам, указывая на часы, и отошла с братом в сторону.
- Ты откуда? - спросил Олег.
- Практика. Итальянцев в Оптину Пустынь возила… Как ты?
- Нормально.
- А знаешь, где я вчера вечером была? - загадочно спросила Белка. - У мамы.
- У чьей?
- У нашей. Нашей с тобой.
- У меня нет матери, - сказал Олег. - И не было.
Белка покачала головой:
- Не надо так, Олежка. Она сама себя наказала. Ты знаешь, она ведь так и не вышла замуж…
- Да мне наплевать, вышла она замуж или нет! - заорал Олег. - Она мне чужая, поняла! А ты ходи к ней, ходи, может, денег даст! А про меня передай - пусть забудет, а я про нее давно забыл!
- Глупый ты, Олежка, - вздохнула Белка. - Она плакала весь вечер. И я с ней на пару. Весь вечер ревели в два ручья… На вот, - она протянула черный кожаный футляр.
- Что это?
- Бритва. Подарок тебе.
- Подарок? - спросил Олег, весело улыбаясь. Он открыл футляр, бритва выпала на землю. - Подарок от любимой мамочки! - он изо всех сил ударил по ней каблуком.
Белка испуганно смотрела, как он приплясывает, с хрустом давя пластмассовый корпус.
- Руки! - заорал Олег. - Руки дай! - он сгреб обломки и вместе с землей вывалил в покорно подставленные сестрой ладони. - На! Пойди брось ей в морду! От любящего сына!
- Какой же ты злой, Олежка, - тихо сказала Белка. - Какой же ты злой!..
Во дворе производственного комбината, где стояли трактора и грузовики, одноклассники отмывали руки от масла, брызгаясь и уворачиваясь от воды. На улице за воротами стояла вишневая "семерка". Олег скользнул по ней глазами, потом присмотрелся: в кабине сидела Людмила Александровна, нервно курила, поглядывая в их сторону.
Когда Олег вышел из ворот, она бросила сигарету и открыла было дверцу, но он с компанией базовских ребят двинулся по дальнему от нее тротуару. Кричать через улицу она не решилась и снова села за руль, Олег искоса с усмешкой следил за ней. "Семерка" рывками двигалась по другой стороне улицы, то отставая, то обгоняя их. Когда компания пошла через улицу, машина проскочила мимо и с визгом тормозов остановилась за переходом.
- Олег!
Все обернулись, кто-то присвистнул, разглядывая роскошную тетку с "Жигулями", кто-то протянул: "Ну, ты даешь, Петух!". Людмила Александровна нервно сжимала губы, ожидая, когда Олег подойдет, ее раздражало веселое внимание этих мальчишек, остановившихся поодаль, свидетелей объяснения.
- Я хочу с вами поговорить…
Олег молча слушал.
- Собственно, я… хотела вас пригласить к нам…
- В четверг?
- Когда хотите. Я, может быть, тогда неверно выбрала тон, но… я не понимаю, на что вы могли обидеться… Лена болеет, и вы должны ее навестить…
- Я никому ничего не должен, - он двинулся дальше.
- Подождите! - вскрикнула Людмила Александровна. - Вы хотите, чтобы я унижалась? Хорошо… если вам так хочется… - она шарила дрожащими пальцами в пустой пачке, скомкала, бросила на асфальт. Олег протянул ей "Астру", она прикурила, глубоко затянулась, из последних сил сдерживая слезы, - Хорошо: я прошу вас! Прошу!.. Я не понимаю, что происходит… Я искала ее по всем больницам… в моргах… Я боюсь… Она третий день молчит… - она досадливо отвернулась, вытирая слезы. - Ну вот… Вы это хотели увидеть, дрянной мальчишка?.. Вы довольны?..
В дверь комнаты постучали. Лена отстранилась от Олега, быстро оправляя волосы. Они сидели рядом на диване, учебник валялся на ковре.
- Да, мам!
Людмила Александровна заглянула в комнату:
- Я на полчаса… Здравствуй, Олег. Лена, разогревай, давайте обедать. Да, из сумки возьми, - она направилась в ванную.
- Ура, мороженое! - Лена вприпрыжку помчалась на кухню, мимоходом чмокнула мать в щеку.
- Ну что такое опять? - Людмила Александровна раздраженно щелкала выключателем, - Олег, будь добр, вкрути новую лампочку!
Олег встал на край ванны, другой ногой оперся на стиральную машину, нащупал в полутьме плафон. Дверь на кухню закрылась, оттуда слышалось мирное шипение масла на сковороде, монотонно бубнил приемник.
- Елена, мне не нравится, что он ходит к тебе, когда меня нет, - вполголоса сказала Людмила Александровна.
- Так. Опять начинается? - так же тихо ответила Лена.
Олег вывинтил плафон, осторожно положил в раковину, взялся за перегоревшую лампочку. Цоколь повизгивал при вращении.
- Я надеюсь, ты еще не успела натворить глупостей?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
Олег все медленнее вращал лампочку, прислушиваясь.
- Если ты хочешь спросить, спала ли я с ним, - спокойно сказала Лена, - то да.
Олег замер в темноте. Некоторое время на кухне было тихо.
- Я надеюсь, по крайней мере…
- Не волнуйся, я взрослая умная девочка.
- Ты стала циничной.
- Это дурное влияние улицы.
- Почему ты со мной так разговариваешь?
- Потому что я тебя ненавижу. И себя тоже. Всех нас, сытых, благополучных…
- Ну, это пройдет, - принужденно засмеялась Людмила Александровна. - Это как корь, ветрянка - главное, вовремя переболеть. Я тебе напомню этот разговор года через три.
Олег последний раз повернул лампочку - она вспыхнула, на мгновение ослепив его.
Обедали втроем за маленьким кухонным столиком под низким пузатым абажуром.
- От отца ничего? - спросила Людмила Александровна.
- Я утром не смотрела, мам.
- Значит, нет… Когда же виза придет? Я сегодня слушала погоду на планете - в Женеве двадцать два, представляете!.. Олег, бери сметану… Что в школе?
- Ничего сверхъестественного, - пожала плечами Лена. - Экзаменами пугают.
- Правильно пугают. Вас не напугать, вы с места не сдвинетесь, - Людмила Александровна взглянула на часы. - Кошмар! Мороженое в вашу пользу…
Запищал телефон. Лена откинулась на задних ножках стула - телефон стоял на подоконнике у нее за спиной - перевесилась через спинку.
- Алло!.. Машка, привет… Нет, жую…
Людмила Александровна подняла глаза и молча, в упор, с ненавистью посмотрела в глаза Олегу. Они долго, не двигаясь, не мигая, смотрели в глаза друг другу за спиной у весело щебечущей Лены…
Автомат щелкнул и проглотил монету.
- Слушаю, - брезгливо сказал мужской голос.
- Лену можно к телефону? - спросил Иванов.
- Нет здесь таких, - ответил голос, и тотчас послышались короткие гудки…
…Олег пробежал через двор. У подъезда стояла "Волга", Людмила Александровна распоряжалась - что из вещей в кабину, что в багажник. Лена бросилась навстречу Олегу, остановилась за шаг, опустив голову. Тот, сунув руки в карманы, наблюдал за сборами.
- Уезжаешь?
- Виза пришла…
Олег кивнул.
- Когда?
- Завтра утром самолет… Переночуем в Москве…
Олег снова кивнул.
- Ну, все? - Людмила Александровна направилась к подъезду. - Елена, ничего не забыла? Запираю.
Лена, не оборачиваясь, досадливо помотала головой.
- Ну, пока, - сказал Олег.
- Слушай! - отчаянно сказала Лена. - Ты что думаешь - мне нужна эта их Швейцария?! Я сказала: не поеду! Хоть убивай, не поеду! Она сказала: тогда выбирай - в интернат или к тетке в Челябинск… Я три дня ревела. А что я могу? Я как багаж при ней… - Лена снова погасла, - Отцу ведь тоже там одному…
- Конечно…
Людмила Александровна вернулась к машине. Шофер сел за руль и захлопнул дверцу.
- Елена, заканчивай!
- Я вернусь через год…
- Хорошо, - сказал Олег.
- Закончу школу - и вернусь!
- Хорошо. До свидания.
- До свидания, Олег! - сказала Людмила Александровна.
Олег оглянулся на ее победную улыбку и пошел через двор.
Он брел по вечернему городу, сутулясь, исподлобья глядя в лица прохожим. Из окон ресторана, занавешенных изнутри красными шторами, гулко бухала музыка. У входа была суета: двое взрослых парней затаскивали в машину пьяную Любаню. Та, с размазанной по лицу краской, вырывалась, отмахивалась, едва держась на ногах, изображая оскорбленную даму. Парни давились от смеха. Швейцар равнодушно наблюдал из-за стеклянной двери, прохожие брезгливо обходили их.
- Ну, давай, Любаня, давай, несерьезно, - один из парней легонько ударил ее ладонью по лицу.
Олег метнулся к ним, с разбега свалил одного, налетел на второго. Растерявшиеся от внезапного нападения парни попрыгали в машину, один суетливо шуровал ключом в замке зажигания, другой крутил ручку, поднимая стекло. Олег ударил по стеклу, пытаясь разбить, пнул ногой в дверцу. Машина, оставив на асфальте дымящийся след, рванула с места.
Любаня с восторженной улыбкой наблюдала за дракой. Олег развернулся к ней и ударил ее кулаком по лицу - раз, другой. Из услужливо открытой швейцаром двери ресторана уже бежал милиционер, он обхватил Олега сзади, тот подсек его, и оба повалились на тротуар.
Любаня растерянно провела ладонью по разбитым губам, опустила глаза на пятнышки крови на белом воротничке.
- Дурак… - всхлипнула она, - У меня же кофта новая…
Олег сидел в камере КПЗ, опершись локтями на колени. На соседней койке храпел, раскинувшись во сне, оборванный пьяный парень.
Открылась дверь, пожилой сержант заглянул в камеру:
- Петухов! На выход.
Сержант усадил его около двери начальника отделения. Из кабинета слышались голоса, смех. Вскоре на пороге появилась Белка, за ней улыбающийся майор.
- Лучше вы к нам, товарищ майор! - смеялась Белка. - Пойдем, - кивнула она Олегу.
- Предупреждение на первый раз, - без улыбки сказал ему майор. - Иди. Сестре спасибо скажи.
Белка попрощалась с дежурным лейтенантом - видно было, что она успела познакомиться здесь со всеми.
Выйдя из отделения на улицу, она сняла с лица улыбку.
- Сядь, - указала она на скамейку и села рядом. Устало потерла глаза, достала сигареты. - Олежка, - тихо сказала она, - я тебя прошу - доживи спокойно до армии… Я вытащу тебя отсюда, только доживи до армии, не наделай глупостей, я очень тебя прошу…
Веселый коротышка-капитан с большой головой, посаженной без шеи прямо в воротничок милицейского кителя, деловито листал паспорт. Кроме него за деревянным барьером, делящим комнату надвое, сидел за столом спиной к Иванову длинный лейтенант, что-то писал, аккуратно макая перо в пузырек с тушью.
- Иванов. Олег Николаевич… Ну что же, Олег Николаевич, поздравляю с возвращением, так сказать, к гражданской деятельности, - капитан протянул было паспорт, задержал руку и вдруг, хитро глядя на Иванова, сказал: - А ведь я вас помню, Олег Николаевич! Вы у нас фамилию меняли, нет? Года два назад. Я еще вас отговаривал, фамилия-то у вас была хорошая… Как же… м-м… нормальная русская фамилия…
- Петухов, - мрачно сказал лейтенант, не оборачиваясь.
- Точно! - обрадовался капитан. - Петухов! Я, скажем, сам Дроздов, тоже с птичьим уклоном, и ничего, жив пока… Вот в том году девушка была, симпатичная такая, зовут Катей, а фамилия - Продажная. Ей замуж идти, а она - Продажная! Это я понимаю… Не жалеете еще?
- Нет, - сказал Иванов, принимая паспорт.
У отделения милиции он посмотрел на часы и торопливо зашагал по улице, уже не оглядываясь по сторонам.
Стоял, курил около серого шлакоблочного здания фабрики. Из дверей непрерывным потоком выходили женщины - молодые, старые, совсем девчонки, разглядывали Иванова, хихикали, оборачивались. Иванов долго ждал, наконец зашел в опустевшую проходную. Мужиковатая вахтерша в берете, с петлицами военизированной охраны, разговаривала с пожилой работницей.
- А Люба Зарубина ушла уже? - спросил Иванов.
- Какая Люба? - переспросила вахтерша.
- Зарубина. В пошивочном цехе работает.
- Работала, - поправила пожилая.
Иванов перевел взгляд на нее.
- Выслали ее, - сказала та.
- За что? - потерянно спросил Иванов.
- За то самое, за чем ты пришел, - с неприязненной усмешкой ответила женщина и повернулась к вахтерше…
…Призывники, в одних расшнурованных ботинках, каждый со своей карточкой в руке, стояли в очереди к усталым от мелькания лиц врачам.
- Ребята, пустите, у меня водка дома стынет, - долговязый шут Воропаев, стоящий перед Олегом, нетерпеливо высунулся из очереди.
- Ага, шустрый ты, как электровеник.