Мэгги неплохо проводила время. Ей приходилось повышать голос, чтобы перекричать музыку, и хлестать мутную смесь светлого пива с соком черной смородины - с этим напитком ее познакомила Кейт. В "Семи звездах" не было сидячих мест. Ядреный блюз на максимальной громкости и душный запах потных тел, клубы сигаретного дыма и нетрезвая болтовня в промежутках между сдуванием пены. Кейт и Мэгги были прижаты к барной стойке двумя юнцами в черной коже.
- Что он сказал? - крикнула Мэгги в ухо Кейт.
- Спрашивает, не хотим ли мы выпить.
- Не знаю. А ты как думаешь?
Оба юнца держали по пинте пива в одной руке и по мотоциклетному шлему в другой. Кейт поманила одного из них и крикнула ему в ухо:
- Два светлых и темное, но на трах не рассчитывайте.
От светлого пива у Мэгги защекотало в носу. Парень
глупо ухмыльнулся и послушно поплелся к бармену. Бесшабашность и молодость Кейт будто передались и Мэгги. Кейт одолжила Мэгги кожаную куртку, сказав, что у той слишком чопорный вид для того места, куда они идут. Мэгги многому училась у Кейт. К примеру, она узнала, что мужикам нравится, когда над ними издеваются.
- Спасибо. А теперь давай топай к своей "ламбретте", - небрежно бросила Кейт парню, протянувшему ей стакан красного пива.
- Так у меня ж не "ламбретта". У меня "нортон".
- О, это совсем другое дело. Значит, ты парень с "нортоном".
- "Нортон"? - переспросила Мэгги. - А разве у него не двухтактный двигатель?
- Слышь, Дерек! Она типа думает, что у "нортона" двухтактный двигатель.
- Да, ребята, классный базар. Я готова трендеть о мотиках всю ночь.
- Слышь, ты че, издеваешься?
- Давай топай к своей "ламбретте".
Еще несколько стаканов красного пива, и Мэгги и Кейт уже сидели на задних сиденьях мотоциклов, мчавшихся сквозь ледяную ноябрьскую ночь. По настоянию Мэгги неслись они к Уигстон-Хит. Мэгги сидела в седле мотоцикла, летевшего первым. Мчались они не по шоссе, а по грунтовке среди полей, и Мэгги обнимала мотоциклиста от страха и возбуждения, а вовсе не потому, что ей хотелось близости.
В дороге легко было продрогнуть, окоченеть. Но Мэгги ликовала, плотно закутавшись в позаимствованную у Кейт кожаную куртку. Езда была шумной, почти оглушающей; Мэгги наслаждалась громким, гортанным рыком "нортона", когда ездок переключал передачи, и порывами ветра, хлеставшими ее по лицу. Ее руки сцепились на талии незнакомца, контролировавшего машину, а бедра сжались вокруг вибрирующего седла. Она хотела мотоцикл!
Ездок повернул голову и крикнул:
- Куда теперь?
Она услышала его, хотя слова были заглушены шлемом.
- Дальше! Дальше!
Она оглянулась на второй мотоцикл и поймала волну, шедшую от Кейт. Мэгги испытывала сильное возбуждение, хотя и понимала, что лишь использует этих мальчишек ради их двигателей, их машин. Она прижималась к ним, и они готовы были отвезти ее куда заблагорассудится. Мотоцикл несся на верхней передаче, когда они оказались на плоском участке дороги. Мэгги и в себе ощутила переключение передач, ведь они приближались к Уигстон-Хит.
Чем ближе подъезжали они к пустоши, тем сильнее были чувства Мэгги. В мелькавших тенях проступали какие-то формы, начинавшие слабо поблескивать. Каменная глыба. Дорожный знак. Скрюченный куст. Мэгги была уверена, что видела зайца, засевшего в придорожном кустарнике. Она оглянулась через плечо, и ей почудилось, что все эти объекты сохраняют свет фар уже после того, как мотоциклы проехали. Ей стало не по себе. И тревога ее росла по мере того, как они приближались к пустоши. Первоначальное легкое возбуждение от поездки покидало ее.
Мэгги все меньше и меньше нравилась ее затея. Что они будут делать, когда доберутся до места? Это было ошибкой. Мэгги играла с этими мальчиками, хотя ей вовсе не следовало брать их туда. Она злоупотребляла своими привилегиями.
Мэгги испытала угрызения совести.
Но она не знала, как это остановить. Мотоциклы с ровным гулом неслись к пустоши и не могли сойти со своей траектории. На крутом повороте мотоциклист понизил передачу, уменьшил скорость и наклонил мотоцикл в вираже. Тут Мэгги увидела, как огромная черная тень возникла из кустарника перед ними, и в следующее мгновение она поняла, что парит в воздухе.
Потом Кейт вытаскивала ее из кустов.
- Мэгги! Мэгги!
Хотя она поцарапалась и тяжело дышала, с ней все было в порядке. В оцепенении она встала с земли. Покалеченный "нортон" лежал в кустах на боку, его мотор все еще визжал, а заднее колесо скрипело. Хозяин машины, пошатываясь, направился к ней. Его кожаное облачение было распорото, а на предплечье виднелась кровь. Его друг Дерек заглушил визжащий мотор.
- На дороге что-то было! Там что-то было!
- Я тоже видела, - сказала Мэгги.
Но ее больше интересовало то, что она стискивала в кулаке. Это была ветка белладонны, смертоносной красавки, с гроздьями черных ягод, поблескивающих в тусклом свете. Мэгги посмотрела на звезды в ясном, холодном небе. Они сияли.
- Невероятно! Сонная одурь! Смертоносная красавка! Она повсюду! Она говорит со мной!
- Что? - не поняла Кейт.
- Она удивительная!
- У девчонки сотрясение мозга, - сказал Дерек.
- Не мели чепуху, - отрезала Мэгги.
Он поднес два пальца к ее глазам.
- Ну-ка, сколько пальцев?
- Да пошел ты, придурок. У меня с головой все в порядке.
На этом вечер и закончился. Такое происшествие напрочь отбило у них желание продолжать путь. Передняя вилка у "нортона" погнулась. На нем почти невозможно было ехать. Обратно они двинулись тихим ходом, мальчики отвезли девочек домой и пожелали им спокойной ночи.
С первого этажа доносился привычный грохот. Мэгги сварила кофе, и они с Кейт сели у нее в комнате.
- Тот порез у него на руке, - с досадой вспомнила Мэгги, - Были бы у меня здесь мои причиндалы, я могла бы ему помочь. Правда, могла бы.
- Что еще за причиндалы?
- А, травы и все такое. Не важно. Я с этим разберусь. Это ведь только предупреждение, понимаешь. Она не хотела, чтобы я привела туда этих парней.
Кейт смерила ее странным взглядом, словно допуская, что у нее все-таки сотрясение.
- Знаешь, Мэгги, по-моему, в тебе есть что-то ведьмовское.
- Да, - кивнула Мэгги, - И эта гребаная музыка меня достала!
Ветка смертоносной красавки все еще лежала у нее в кармане. Мэгги достала ее, а кожаную куртку вернула Кейт. Потом она нашла кусок нитки и булавку.
- Что ты делаешь? - спросила Кейт.
- Сегодня она послала мне предупреждение. И у меня такое чувство... чувство, что она может компенсировать это подарком.
- Да о чем ты, Мэгги? Куда ты пошла?
Мэгги не ответила. Кейт последовала за ней вниз, к двери, вибрирующей от звуков трэш-металла. Мэгги прибила нитку к поперечной раме над дверью, чтобы ветка красавки висела примерно на уровне глаз. Потом она несколько раз долбанула по двери и, не дожидаясь ответа, поднялась по лестнице в свою комнату.
- Что ты делаешь? - прошипела Кейт.
- Я не знаю, Кейт. Иногда я просто чувствую себя ведомой.
- Ведомой кем?
- Я не знаю. Правда не знаю. Вот, слушай.
Они прислушались. Через пару минут музыка смолкла.
- Все стихло! - воскликнула Кейт.
- То-то же.
24
Мортон Бриггс, вершивший правосудие под вывеской "Мур, Брей и Тут", воплощал собой тип провинциального английского адвоката. Острый, застарелый запах табака гнездился в основе и утке его костюма, лоснящегося на локтях и заду. Этого уже хватало, чтобы привести клиента в оцепенение, но картину дополнял аккуратно повязанный галстук в пятнах от яичницы. Очки в черепаховой оправе расположились примерно на середине большого красновато-коричневого носа. В общем и целом, мистер Бриггс производил впечатление человека, в равной степени уверенного в себе и самодовольного. Алекс испытал даже некоторое облегчение.
Кабинет Бриггса был уставлен книгами - тяжелыми и явно не предназначенными для того, чтобы их снимали с полок. У последнего тома на одной из полок (это был "Сборник судебных решений, 1967") переплет выцвел по диагонали ровно в том месте, куда ежедневно падали солнечные лучи. Газовый камин в викторианском кабинете, явно не ведавшем ремонта, поддерживал теплую духоту в той же степени, что и само присутствие грузного мистера Бриггса.
- Нет, пожалуй, это мы пока что оставим, - сказал Бриггс, вертя карандаш в огромных розовых лапах. - Отложим-ка это на потом. Может, это будет наш козырь.
- Значит, вы не считаете, что на суде она добьется опекунства над детьми?
У Алекса мелькнула мысль, что самоуверенность Бриггса заразительна.
- Ну уж нет, только не на первых слушаниях. Не забывайте: ведь это она ушла от вас. Мы опротестуем судебный запрет, руководствуясь интересами детей. У судьи практически не останется другого выбора, кроме как сохранить статус-кво, когда он попросит уполномоченного по правам ребенка представить свой отчет. Тут-то и начнется настоящая битва.
Настоящая битва. Хотя Алексу и передавалась самоуверенность Бриггса, он отнюдь не чувствовал себя менее подавленным. Он был в смятении от недавнего развития событий. К полному изумлению Алекса, на пороге его дома появился незнакомец в черном плаще и с вежливыми извинениями сунул ему в руки судебную повестку.
Алекс никогда прежде таких повесток не получал.
- Должен ли я принять ее? - пролепетал он, разглядывая конверт у себя в руках с таким видом, словно он был покрыт цианистым калием.
- Боюсь, что вы ее уже приняли, - бросил судебный курьер через плечо и направился прочь. Полы его плаща колыхались на ветру.
Алекс немедленно позвонил Мэгги и высказал ей все, что думает о повестке. Он счел это почти непоправимым шагом на пути к разрыву. Если теперь они вынуждены общаться только при помощи профессионалов, значит, у них больше ничего не осталось.
Алекс взывал к Мэгги безрезультатно, но ему ничего не оставалось, кроме как продолжать свои попытки. Он просил у нее прощения за побои до тех пор, пока его не начал утомлять вкрадчивый звук собственного голоса. Неожиданно для себя Алекс даже предложил Мэгги, что прозвучало уж совсем нелепо, сопровождать ее в ночных прогулках в ту фазу лунного цикла, какую она сама выберет. Впрочем, он разбавлял свои мольбы настойчивыми требованиями, чтобы она вернулась домой, жила с семьей и вела себя так, как, с его точки зрения, должна себя вести "нормальная" мать.
Но, как понял Алекс, Мэгги заняла оборонительную позицию, и ему ничего не оставалось, кроме как брать ее измором. То есть он собирался лишить ее семейного тепла, запретив ей всяческий контакт с детьми. А тут на коврик у двери легло письмо адвоката, и ставки были подняты слишком высоко, чего Алекс совсем не ожидал и уж тем более не хотел.
- И сколько времени на это уйдет? - страдальческим тоном спросил он Бриггса.
- На отчеты? Месяца три, не меньше.
Алекс взглянул на Бриггса, а тот посмотрел на него поверх очков, по-прежнему сидевших на середине носа. Затем адвокат отложил карандаш и уселся в кресло чуть глубже - всего на несколько миллиметров. Алекс решил, что это сигнал: аудиенция окончена.
Бриггс проводил его к выходу.
- Я с вами свяжусь.
- Привет незнакомке! - сказал Эш, когда колокольчик над дверью магазина звякнул.
Мэгги закрыла дверь. Она обернулась, и свет упал на ее лицо.
- Похоже, вы ввязались в драку! - со смехом воскликнул Эш, глядя на ее побледневшие синяки.
Мэгги уставилась на него. Он перестал смеяться.
- О нет. Это действительно была драка.
Гостья села, а хозяин поставил чайник. Ей пришлось подождать, пока он справится с небольшим притоком покупателей, и только потом она смогла рассказать ему обо всем. Эш взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.
- Подонок.
- Может быть, я это заслужила, Эш.
- Не говори так. Это психология жертвы. Все, что ты сделала, - отправилась на прогулку.
- Он все еще думает, что у меня любовник.
- А ты все еще думаешь, что у него любовница.
- Почему ты так считаешь?
Колокольчик звякнул опять, и явился еще один покупатель: молодой человек, пожелавший купить набор тибетских храмовых колокольчиков.
- Я гербалист, - сухо сказал Эш, - а не колокольный мастер... Вечно приходят с такими просьбами, - пояснил он Мэгги, когда молодой человек ушел.
Но Мэгги все еще ждала ответа на вопрос.
- Лиз. Она старушка не промах, - задумчиво произнес Эш.
- Ты говорил с Лиз? Но я с ней и словом об этом не обмолвилась.
- Потому-то я и сказал, что она не промах. Она здорово читает между строк.
- И что же она прочитала?
- Что у тебя это есть.
- Это? Я так понимаю, мы не должны об этом говорить, да?
- Верно. Расскажи-ка мне лучше о той скверной комнатушке, где ты живешь.
- Знаешь, она не так плоха. Я наслаждаюсь свободой. Впервые в жизни могу делать все, что хочу. Могу себя немного побаловать. К слову сказать, мне нужна новая коллекция - травы, растения, масла и все такое. Начинаю с нуля. С самого начала. Мне надо массу всего узнать, но и времени у меня - куча. Хочу, чтобы ты мне помог.
И Эш ей помог. Он отправился с ней на прогулку. Они собрали что могли в кустарнике вдоль дороги, и он рассказал ей, какой урожай можно снять весной. Что касается более экзотических трав, Эш предоставил Мэгги кое-что из своих запасов и наотрез отказался принять плату. Мэгги решила, что злоупотребляет его добротой, и в конце концов заставила его взять хотя бы незначительную сумму.
Он также помог ей выбрать инструменты и утварь. У нее не осталось ничего, ведь Алекс выбросил все ее орудия вместе с травами, поэтому теперь ей понадобились новый нож, ступка, пестик и прочая оснастка.
Эш посоветовал ей делать все надлежащим образом. Он указал на то, что инструменты соответствуют мастям карт Таро: ножи - мечам, ступка и пестик - чашам, прутик - жезлам, а пентакль изображают на алтарной ткани. Почему бы не освятить весь набор инструментов в одно и то же время?
Близилось Рождество. Город был украшен гирляндами огней. Огромная ель стояла посреди рыночной площади. В один из предрождественских дней Эш закрыл свою лавку, чтобы они с Мэгги могли потратить пару часов на покупки. Рождественская атмосфера заставила ее тосковать по детям. Раньше, когда они с сыном и дочерью совершали рождественский шопинг, она всегда бранила их за то, что путаются под ногами, а теперь готова была бы их зацеловать.
Но, кроме всего прочего, Мэгги нравилось проводить время с Эшем. Он был так непохож на Алекса, этот высокий мужчина с легким чувством юмора. Шопинг под Рождество всегда утомлял и раздражал Алекса, а вот Эш, напротив, превращал его в увлекательную игру, ведь у него всегда находились прибаутки для обслуживающего персонала. Если на площади, до отказа набитой покупателями, им попадался брюзга или нытик, Эш умел изменить его настроение с помощью пары верных слов. Это были умиротворяющие слова, способные развеять раздражение и восстановить должную перспективу.
Приближение Рождества, как объяснял Эш, также означало приближение зимнего солнцестояния.
- Двадцать первое декабря. Самый короткий день. Если вдуматься, это тот же самый праздник. Только более древний.
Мэгги вспомнила, что Алекс говорил ей: у религии есть своя археология, свои слои разных веков, нарастающие на одном и том же участке.
- Вот когда нам следует все это освятить, - промолвил Эш, имея в виду нож, ступку, пестик и прочую оснастку.
- Двадцать первое. Это день слушаний об опеке.
Слушания по делу об опеке проходили в унылом суде графства. Мэгги как раз беседовала со своим адвокатом, когда появился Алекс в сопровождении своего.
- А он стоящий? - поинтересовалась Мэгги.
- Неуклюжий и бестолковый, - ответила мисс Монтегю, играя сережкой, - но довольно милый.
Входя в приемную, Алекс увидел, что Мэгги перешептывается с женщиной в темном костюме. Он остановил Бриггса вопросом:
- Это ее адвокат?
- Монтегю? Да.
- Ну и как она?
- Самоуверенная и некомпетентная, - сказал Бриггс, сдвигая очки на переносицу. - А в остальном вполне приличная.
Несмотря на такую смесь некомпетентности и бестолковости, суд умудрился справиться с этим делом менее чем за шесть минут. Судья не стал выносить распоряжение об определении места жительства, но вынес судебный запрет, "защищающий" Мэгги от возможного нападения со стороны Алекса. Он постановил сохранять статус-кво в ожидании, пока уполномоченный по правам ребенка представит свой отчет. Дату следующих слушаний еще предстояло назначить. Мэгги, отказавшись от возможности вернуться домой, получила разрешение встречаться с детьми два дня в неделю.
- Что я вам и говорил, - сказал Бриггс Алексу, собирая бумаги.
- Чего мы и ожидали, - сказала Монтегю Мэгги, защелкивая замок портфеля.
Адвокаты оставили Мэгги и Алекса в недоумении - зачем они вообще явились в суд? Мэгги рассчитывала, что Алекс подождет ее после суда. Она думала, что он хотя бы захочет поговорить. Похоже, он не захотел.
Этот шестиминутный опыт погрузил Мэгги в омут глубокой депрессии.
Эш изо всех сил старался ее развлечь.
- Почему именно зимнее солнцестояние? - спрашивала Мэгги, пока они ехали.
Она понуро уставилась в кромешную темноту за окном автомобиля. Капли дождя усеивали ветровое стекло.
- Потому что теперь дни станут светлее. Солнцестояние символизирует движение к свету. Подходящее время, чтобы освятить эти вещи.
- А ты не мог бы это для меня сделать?
- Ты должна сама принести подношения.
- А кому я должна их принести?
- Не задавай мне вопросы, на которые и так знаешь ответы.
Приближалась полночь. Мэгги и Эш вышли из машины и направились к туманной пустоши. Низко висящее облако заслоняло луну. Ветер со скрежетом проносился по чахлым кустам и ударялся о камни. Он играл полами их плащей.
- Холод собачий, - сказала Мэгги, то и дело спотыкаясь.
- Ты сама выбрала это место.
- Наверное, я ей кое-что задолжала, и отдать долг нужно именно здесь. А твоя жена ничего не имеет против того, что ты разгуливаешь ночью по пустоши?
Эш счел этот вопрос риторическим. Когда они подошли к стоящим камням, пошел дождь. Мэгги разложила свое снаряжение: алтарную ткань, нож, ступку, пестик и ветку орешника, срезанную в придорожных кустах несколько дней назад. Эш стоял рядом, поглядывая на часы. Он не разрешал ей начинать до наступления полночи.
- Если уж мы вообще за это взялись, то все надо делать как следует. Я, конечно, рад, что никто нас тут не увидит.
В полночь Эш поджег пропитанную парафином головню, которую захватил с собой. Это выглядело эффектно. Испуганные тени попрятались за камнями. Капли дождя с шипением исчезали в огне.
- Что я должна сказать? - крикнула Мэгги.
Волосы у нее вымокли и прилипли к голове.
- Придумай, - посоветовал Эш. - Это не имеет значения.
- А я действительно должна произнести это вслух?
- О да.