- Подвезешь меня, если я соглашусь зайти сегодня вечером? - спросила Таня.
- Я по-прежнему хотела бы узнать об этих вещах, - сказала Анита, подождав, пока Мэгги обслужит посетителя.
Похоже, посетительница не собиралась уходить, и Мэгги никак не могла придумать, как от нее избавиться.
- О каких вещах?
Анита махнула рукой в сторону полок.
- Вот об этих. О гербализме. О талисманах.
- И что же ты хочешь узнать?
- Много чего. Например, как привлечь кого-то, а как оттолкнуть. Как узнать, о чем думает другой человек.
Мэгги посмотрела на нее. Аниту мучил какой-то вопрос, который она очень хотела задать, но явно не могла. Казалось, она ждет, что Мэгги сама заведет разговор. Что ж, она могла ждать и дальше.
- Узнать об этом не так просто.
- Но тебе-то кое-что известно.
- Совсем мало.
- Не вешай мне лапшу на уши, Мэгги Сандерс. Видишь ли, я тоже не лишена интуиции. - В глазах Аниты сверкнули искорки. - Я знаю, что ты делаешь.
Смех Мэгги был точно серебряный колокольчик у входа в магазин.
- Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
- Алекс - это одно дело. Билл - совсем другое. Держись от него подальше.
Мэгги уронила то, что держала в руках, и обернулась.
- Анита, может, все-таки объяснишь, что ты имеешь в виду? А то я в недоумении.
Но Анита, даже если и собиралась объяснить, не получила такой возможности - ровно в эту минуту в лавку вошел Эш.
- Добрый день, дамы, - сказал он своим фирменным, слегка ироничным тоном.
Мэгги познакомила их с Анитой.
- Я подозревала, что должен быть кто-то еще. - бросила Анита, собираясь уходить.
- Простите? - не понял Эш.
- Кто-то третий.
Эш посмотрел на Мэгги, потом снова перевел взгляд на Аниту.
- Наверное, колдуете вместе? Какая же я глупая - все с вами ясно. Что ж, это мило, но мне нужно идти.
Анита повернулась и вышла из магазина.
Эш посмотрел ей вслед.
- Любовница Алекса, - сказала Мэгги.
- А, - откликнулся Эш, словно этим все объяснялось, - Сексуальная особа.
- Да, некоторым так кажется, - парировала Мэгги.
Она показала ему несколько новых талисманов.
30
Мэгги не оставляла попыток убедить Эша полететь вместе с ней, но он упорно сопротивлялся. Кроме того, она пыталась добиться от него рассказов о его собственном опыте полета, но он только повторял, что у разных людей это происходит по-разному и что свой опыт ему меньше всего хотелось бы повторять.
И Мэгги его понимала. Результатом ее недавних усилий стало отравление. Хотя она и приняла меры предосторожности, ей потребовалось двое суток, чтобы полностью оправиться от последствий полета. Тошнота, головные боли, ночная потливость и проблемы с кишечником были суровой платой. И все же Мэгги не сомневалась, что в целом подготовилась правильно. Единственное, к чему, как ей казалось, можно было придраться, так это к подготовке ее сознания: ей не удалось трансформировать ядовитые свойства летательной мази. И о том, как это сделать, Мэгги надеялась узнать у Эша.
Иногда Мэгги ночевала у Эша, хотя и не слишком часто. Однажды ночью она совершила ошибку, приложив огромные старания, чтобы излечить Эша от импотенции. Это предприятие не увенчалось успехом. Она массировала его, щекотала острыми ногтями, облизывала проворным языком с головы до ног - все безуспешно. Хотя Эш делал вид, что это не так, она знала: он в полном оцепенении. Она добилась только того, что его муки усилились еще больше.
Ремесло она пока что держала в резерве. Старая Лиз снабдила ее четкими инструкциями на этот счет, и Мэгги слишком боялась, что и ремесло не поможет достичь результата. И все же она продолжала пытать Лиз на предмет использования летательной мази. Ее подстегивало сильнейшее любопытство, но она боялась заниматься этим в одиночестве. Когда Эш отказался ей помочь, Мэгги обратилась к дневнику, где обнаружила еще одну запись Беллы, посвященную полетам. Эта запись ничем не помогла Мэгги, а только усилила ее тревогу:
Прошлым вечером я снова летала и осталась жива, но насилу уцелела, благодарение Гекате, и прежде чем получить необходимое, я лишилась чувств. А. принудила меня к этому, хотя я была совсем не в настроении. Почему я позволяю ей меня запугивать? Я избавлюсь от А., если найду способ. Я уничтожу ее, мою темную сестру, так тому и быть. И хотя я не чувствую недомогания, поскольку весь ритуал изгнания был правильный, руки у меня все еще трясутся из-за того, что я видела.
Теперь я хотя бы кое-что знаю об А., потому что я видела ЕЕ темную сестру, и темную сестру ЕЕ темной сестры, и так далее, все они выстроились в ряд, как будто связанные боярышником или чем-то в этом роде - я не могла разобрать. Но с этим покончено, и больше я не полечу, нет.
Мэгги сочла, что Белла была довольно нерешительной ведьмой, поскольку через несколько дней сделала совсем другую запись:
Я снова летала прошлым вечером, хотя и говорила, что не буду летать и не собиралась летать, но А. снова пытала пытала пытала меня из-за того, что я не МЕНЯЛА ОБЛИЧЬЕ и что не использовала летательную мазь три раза в течение одного месяца, и поскольку она приболела, но в целом была в порядке - луна то есть, - я все-таки согласилась полететь. А. на время оставила меня, ведь она знает, как я отношусь к ней в последнее время.
А. говорит, что я недостаточно осмотрительна, и считает, что придется за это платить. Но все уже не так, как было раньше.
Толку от этих записей было мало, если не считать интригующих отсылок к ритуалу изгнания. В дневнике уже упоминалось изгнание - по крайней мере один раз, - а еще речь шла о том, чтобы "сохранить от злобы демонов". Мэгги пришла к выводу, что демоны - это и есть то недомогание, что она испытала, и решила поинтересоваться об этом у Эша.
- Не спрашивай меня. Наверное, она говорит о ритуале изгнания демонов.
- А что это за ритуал?
- Я не собираюсь тебе о нем рассказывать. Это только подтолкнет тебя уйти прочь и сделать что-нибудь опасное.
- А разве не опаснее будет, если я об этом не узнаю?
- Существует множество ритуалов изгнания. Их смысл в том, чтобы отгонять любые нежелательные силы и влияния. Иные из этих ритуалов - сложные процедуры, когда нужно взмахивать мечом над кончиками звезды и так далее; остальные имеют отношение ко времени суток, когда их нужно совершить: восход, полдень, закат.
- А можно придумать собственный ритуал?
- Не стоит недооценивать уже существующие. Они предназначены для того, чтобы сохранять намерения чистыми, а разум - незамутненным.
- Я снова собираюсь полететь. Если ты не хочешь присоединиться, может, хотя бы присмотришь за мной?
Эш тяжело вздохнул.
Тем временем на раскопках обнаруживались все новые артефакты, но они вызывали больше вопросов, чем ответов. Таня и ее коллеги нашли металлическую ручку с пластиной и отверстиями для шурупов. Потом откопали еще один кусок металла, квадратной формы, затем еще одну пластину с отверстиями и вдобавок с круглой дыркой посередине.
- Возможно, эти предметы были прикручены к какой-то деревянной основе, которая уже сгнила, - предположил Алекс. - Попробуйте поискать шурупы. А еще огородите участок земли и посмотрите, можно ли найти в земле что-то похожее на отпечаток, оставленный деревянным ящиком или вроде того. Ищите не торопясь.
Археологи отыскали вторую металлическую ручку. Почти с уверенностью можно было утверждать, что она крепилась к какому-то сундуку. Функции другого предмета - металлической пластины - было сложнее определить. Потом Алекс увидел, как Таня работает с почвой; ее волосы были зачесаны назад и убраны в конский хвост, а сама она стояла, нагнувшись, в обтягивающих джинсах. У Алекса мелькнула похотливая мысль. Он выпроводил Таню, приказав ей принести пятифутовый кусок свинцовой трубы, который они уже выкопали. Когда Таня принесла трубу, оказалось, что диаметр той в точности совпадает с диаметром отверстия в металлической пластине.
В тот день у Алекса предполагалось обеденное рандеву с Анитой. Вместо этого он пригласил Таню выпить с ним в "Лопате для солода". Она приняла его приглашение и если и удивилась, что он не пригласил остальных, то ничего не сказала.
Он угостил ее ланчем и бокалом белого вина.
- Ну что, заглянешь ко мне сегодня вечером?
- Алекс, я больше не хочу сидеть с твоими детьми.
- Да не надо с ними сидеть. Я просто подумал - может, поужинаем у меня? Откроем бутылочку вина и поразмышляем о том, что за предметы мы нашли.
На этих словах он прищурился.
Таня смотрела на него широко открытыми карими глазами, не моргая.
- Было бы неплохо, - сказала она.
Алекс планировал к восьми часам уложить в постель детей, а к одиннадцати - Таню. Он надеялся, что она сделает для него то, что в последнее время никак не удавалось Аните. Виновато, с подозрением думал он и о том, какие планы на этот вечер могут быть у Мэгги.
В этот вечер Эш согласился - против собственной воли - присмотреть за новым полетом Мэгги. Он предложил устроить это у него в кабинете, зная, как неудобно в ее съемной комнате. Кроме того, он сказал ей, что знает об "изгнании", и описал ей этот ритуал, кое-что восстановив по памяти, а кое-что присочинив. Во всяком случае, теперь у Мэгги был четкий план действий, который они с Эшем дважды отрепетировали, чтобы не возникло никаких заминок.
Они сговорились начать процедуру на закате. Летательная мазь была готова. В кабинете Эша они зажгли ароматические свечи, уже начавшие оплывать в медных чашах, когда небо стало темнеть. Мэгги почувствовала какой-то зуд, у нее засосало под ложечкой в предвкушении заветного часа. "Зачем я это делаю? - снова спрашивала она себя. - Что толкает меня на это?" Она ощутила горький вкус на своем нёбе, как будто память о первом опыте полета была металлической пылью, сохранившейся в ее слюне. Осадок тревоги. Эш чувствовал ее тревожное состояние.
- Знаешь, ты вовсе не обязана это делать. Никто тебя не заставляет.
- Не знаю почему, но я должна.
- Я заварю тебе травяной чай. Он утихомирит твой желудок.
Мэгги углядела в этом свой шанс.
- Хорошая мысль. Ты посиди, а я заварю.
Она приготовила чай, но такой, какого Эш прежде не пробовал. Рецепт она взяла у старой Лиз. Мэгги подсластила его медом.
- Мм. Как вкусно. Что это?
- Пусть это будет моим секретом. - сказала Мэгги. - Пойду приму ванну.
- Только не задерживайся. Уже совсем стемнело.
Мэгги приняла ароматическую ванну. Теперь она уже достаточно знала об ароматерапии, чтобы воссоздать благоухание райских садов. Она приготовила собственную смесь из морской соли, розмарина, ладана и кипариса. Обсохнув, умастила себя защитными маслами иссопа и базилика.
Кроме того, Лиз поделилась с Мэгги любовным притиранием. Старуха приготовила его специально для нее и передала с озорной ухмылкой, наказав использовать в умеренном количестве. Мэгги пришлось умолять Лиз открыть ей формулу. В состав входили жасмин, алая роза, капелька лаванды, чуточку мускуса и масло иланг-иланга.
Мэгги вышла из ванной в пеньюаре. Эш, одетый в свободный спортивный костюм, сидел в кабинете. Он зажег длинные красно-белые свечи. Клубы дыма от ароматических воскурений (особое сочетание сандалового дерева и розмарина, резкое и сладкое) поднимались из медных чаш и закручивались в воздухе, точно змеи. Эш заметил, что Мэгги надела один из своих медных талисманов с гравировкой.
Эш сделал круг на ковре с помощью куска чистой белой веревки. Круг был разомкнут на двух ее концах.
- Помни, - сказал Эш, - веревка на полу - это не магический круг, а просто веревка. Но она поможет тебе воспроизвести такой круг в своем воображении.
За пределами круга стояла бутылка минеральной воды на случай, если Мэгги снова испытает ту ужасную жажду, что иссушила ее во время прошлого эксперимента. Внутри круга стояли миска с водой для умывания и банка с летательной мазью. Мэгги выскользнула из пеньюара и вступила в круг. Обнаженная, с одним только талисманом на груди, она села на коврик и скрестила ноги. Эш, нервно улыбаясь, замкнул круг, соединив концы веревки.
Мэгги собралась с силами. Она обмакнула палец в воду и коснулась лба. Повторяя слова, которым научил ее Эш, она сделала приношения Гекате и попросила у нее защиты: "Я очистилась, и мое сердце наполнено радостью. Я принесла тебе благовония и духи. Я натерла себя мазью, чтобы сталь сильной".
Эш наблюдал за ней из-за пределов круга, очарованный. Дым воскурений тяжелым облаком повис над комнатой. В мерцании свечей волосы Мэгги напоминали отполированную медь, а ее кожа после ароматической ванны отливала бледно-розовым цветом. С полузакрытыми глазами она повторяла ритуальные посвящения, а на лбу у нее проступили капельки пота. Мэгги взяла банку с летательной мазью и начала втирать ее в запястья. Она также втерла ее в виски, в щиколотки, натерла шею и, наконец, ввела немного мази во влагалище.
- Подожди! - сказал Эш.
Он сбросил с себя спортивный костюм, разомкнул круг, вошел в него и снова закрыл его за собой. Он присел рядом с Мэгги, окунул руку в воду и дотронулся до лба точно так же, как до того Мэгги.
- Эш! Что ты делаешь?
- Куда бы ты ни шла, я иду с тобой.
Натирая летательной мазью свои щиколотки, запястья и горло, он повторял:
- Утоли тайные желания моего сердца.
- Не жульничать, - сказала Мэгги.
Она запустила руку в банку с мазью и размазала ее по его члену, а потом сунула указательный палец ему в анальное отверстие. Эш едва не задохнулся. Потом она смачно поцеловала его в губы и решительно улыбнулась.
- Теперь жди.
В течение десяти или пятнадцати минут они сидели в полной тишине, потом Мэгги начала ощущать легкое головокружение, а на лбу у нее проступил пот. Где-то в глубине носовых пазух она ощутила вкус, напомнивший ей о первом опыте. Снова жжение - в кишечнике, в горле и во влагалище, сухой жар, вызвавший у нее рвотный позыв. Но на этот раз жар явился ей в виде серебряного свечения, пробирающегося вверх по позвоночнику. Мэгги представила себе этот жар в образе серебряного меча с удлиняющимся острием, полностью ей подвластного: она могла менять его форму, лишать его ядовитых свойств, делать его полезным. Мерцающее лезвие света поднялось по ее хребту и вошло в самые хрупкие доли ее мозга. Внезапно Мэгги почувствовала дикий стук у себя внутри (он шел от сердца, должно быть, это сердце), а потом - стронциевая вспышка в мозгу, взрывные волны, вызвавшие полное оцепенение всего тела.
Тут ее голова раздулась, точно шар, и она стремительно взлетела вверх, а потом резко остановилась в двух дюймах от потолка и стен комнаты. Мэгги дотронулась до потолка, и ее пальцы прилипли к нему, точно резиновые присоски. Она поняла, что находится на потолке: не висит на нем, а вроде как лежит, невероятно раздувшись. Ее голова и руки стали такими огромными, что она даже комнату под собой не видела. Эш? А где же Эш? Прищурившись, она его разглядела - он тоже был на потолке вместе с ней. Он смотрел на нее сильно расширенными зрачками. Их тела достигли гигантских размеров и заслонили от них весь кабинет. Мэгги дотронулась до руки Эша, и тут же произошел взрыв, а Эш умчался прочь со скоростью миллион миль в долю секунды, оставив за собой светящийся след лазерного луча, подобно космическому кораблю из фантастического фильма.
Потом еще один взрыв, и Эш снова оказался рядом с Мэгги. Она заглянула ему в глаза. Те стали яростными черными дырами, в которых вихрились облака, преследуемые буйными ветрами, в них возникали световые дуги, магниевые вспышки, движущиеся пейзажи. Мэгги вошла в эти картины, прошла сквозь них, а Эш уже был там и ждал ее. Они взялись за руки и с шумом понеслись по сиреневым небесам, сбиваемые с ног жаркими пряными ветрами, пока им не пришлось резко затормозить.
Теперь Эш и Мэгги оказались вместе в том самом сером коридоре, где она уже бывала раньше. Она попробовала обратиться к Эшу, но не смогла произнести ни слова. Серые и черные фигуры проплывали у нее перед глазами, растворяясь, меняя форму. Потом рядом с ней оказалось знакомое лицо - то самое, что помогло ей раньше, - и оно вопрошало ее без слов. Мэгги сказала ему, что у нее есть приношение.
Лицо исчезло, и на его месте, в прорехе, образовавшейся посреди серого коридора, возникла знакомая картина. Мэгги увидела, как Алекс ставит Аниту на четвереньки. Мэгги не хотела наблюдать за этой сценой во второй раз. Она взмахнула рукой, и картина переменилась. Алекс все еще был там - на этот раз дома. Он лежал на спине, в кровати. С ним была Таня.
Ничего не происходило. Таня тоже лежала на спине, закрывшись простыней до пояса, ее ланьи глаза уставились в потолок.
- Может, ты просто перестарался, - сказала она.
Алекс перевернулся на живот, кусая подушку. Сочувствие Тани было еще обиднее сожаления Аниты.
До того момента вечер шел хорошо. Таня отвлекла внимание детей на нечто под названием "Слава ковбоя" - это, в сущности, оказалось не большей диковинкой, чем бобы на тосте, которыми Алекс безуспешно пытался их накормить. Чада, теперь уже привыкшие к присутствию Тани, улеглись в постель без особого шума. Фирменная лазанья Алекса удалась на славу, и на смену первой бутылке красного вина поспешила вторая. Правда, потом Эми спустилась в неподходящий момент и увидела, как папа снимает с Тани блузку и припадает к ее коричневому соску.
- Что вы делаете? - поинтересовалась Эми.
Снова уложив Эми спать, Таня и Алекс переместились в спальню. Но там, несмотря на изобретательную прелюдию и оживленный петтинг, затея Алекса провалилась. И хотя его тело не давало ему эрекции, разум пламенел вожделением. Алексу не нужны были сочувственные клише и банальности Тани: ему нужна была ночь насыщенного секса. Такого секса, который продолжался бы до самого утра, а то и дольше; секса до ломоты в теле. Алекс хотел, чтобы Таня помогла ему доказать: проблема в Аните, а не в нем; это Аниту покинули ангелы вожделения, а не его; это из-за Аниты все вянет, а сам он по-прежнему в порядке.
Сперва он подумал, что это какое-то наказание, учиненное Анитой. Потом передумал и решил, что это дело рук Мэгги. Затем он готов был во всем винить Таню. Он злился на нее, глядя, как она уставилась в потолок, но не мог понять почему. Тогда Алекс, лежа в темноте и погруженный в мрачное, цепенящее молчание, начал негодовать по поводу всех трех женщин. Но из трех он больше всего проклинал свою жену.
Когда Мэгги пришла в себя, она была на полу - лежала на боку внутри круга. В курильницах все догорело, но аромат продолжал висеть в воздухе. Свечи тоже догорели. Эш лежал рядом, обхватив Мэгги рукой. В горле у нее пересохло. Все ее тело по-прежнему слегка покалывало. Она взяла бутылку минеральной воды, стоявшую вне круга, и сделала несколько жадных глотков. Потом вгляделась в Эша.
- Эш! Эш! - Мэгги поднесла бутылку к его губам и впрыснула минеральную воду ему в рот.
Эш закашлялся, пришел в себя и, моргая, посмотрел на Мэгги. Потом застонал.
- Все в порядке? - спросил он.
- Да, я нормально себя чувствую. Странно, но нормально. Правда. А ты как?