"Нет, не поздно!" – твердо заявила лучшая половина Маркема, и он поднялся, собираясь пойти домой и раз и навсегда избавиться от ставшего ненавистным костюма. Он задержался лишь на миг, чтобы последний раз окинуть взглядом прекрасный вид на бухту. Мягкий свет как будто скрадывал все острые углы на скалах, деревьях и крышах домов. Тени казались бархатисто-черными, а вода в море наоборот сделалась светлее. Он сделал шаг от скалы и ступил на широкую гладь желтого песчаного берега в белоснежных оборках пены, которую нагонял прилив.
Но как только нога его опустилась на песок, неописуемый ужас свел судорогой все его тело и кровь застыла у него в жилах. Он увидел, как с противоположной стороны зыбучих песков от второй скалы отделилась роковая фигура его двойника. Потрясение было усилено тем, что видение явилось именно в ту секунду, когда все вокруг казалось таким спокойным и прекрасным. Парализованный ужасом, он застыл на месте и стал смотреть на двойника, а жуткий зыбучий песок, разделявший их, пришел в движение, задрожал, как будто засасывая в свои пучины что-то невидимое. На этот раз ошибки быть не могло. Хоть луна и светила двойнику в затылок, отчего полностью рассмотреть его лицо было невозможно, мистер Маркем отчетливо видел бритые щеки, такие же, как у него самого, и щетинистые усы, которые он начал отпускать несколько недель назад. Клетчатый шотландский плед и орлиное перо над головой озарялись лунным светом. Лысина, видимая с одной стороны из-под заломленной набок шапочки, поблескивала так же ярко, как желтая топазовая брошь на плече и серебряные пуговицы. Рассматривая двойника, мистер Маркем почувствовал, что его ступни немного погрузились в песок, он все еще стоял на краю топкого места, поэтому сделал шаг назад. Фигура, стоявшая у подножия противоположной скалы, сразу же сделала шаг вперед, то есть расстояние между ними сохранилось.
Две фигуры стояли друг напротив друга в каком-то удивительном оцепенении. В ушах Маркема загремели слова пророчества: "Встань к себе лицом и покайся, прежде чем песок поглотит тебя!" Что ж, он стоит, он покаялся, и песок медленно поглощает его! Предсказание начинает сбываться.
Вдруг над головой закричала чайка, одна из тех, что кружили над бухтой в поисках пищи. Этот звук вернул его к реальности. Он поспешно сделал несколько шагов назад, подальше от опасного места, но фигура напротив наоборот пошла вперед, и оказавшись в цепких объятиях смертоносного песка, стала тонуть. Маркему показалось, что он со стороны наблюдает за собственной страшной гибелью, и, не выдержав, громко вскрикнул. Тут же раздался душераздирающий крик двойника. А когда Маркем в отчаянии вскинул руки, фигура повторила его движение. Округлившимися от ужаса глазами он наблюдал, как его отражение все глубже и глубже погружается в зыбучий песок. Затем, поддавшись какой-то неведомой силе, он снова подошел к краю песчаной бездны, чтобы встретить свою судьбу, но когда выставленная вперед нога уже начала уходить в песок, снова раздались крики чаек, вернувшие ему способность мыслить трезво. Казалось, что песок вцепился в ступню мертвой хваткой и не отпустит ее никогда, но неимоверным усилием Маркем вытащил ногу, оставив в пучине башмак, развернулся и, охваченный ужасом, бросился прочь. Он бежал, пока силы не оставили его, и тогда он рухнул на поросшую травой тропинку между хмурыми песчаными дюнами.
* * *
Артур Маркем решил не рассказывать семье о страшном приключении, которое ему пришлось пережить… По крайней мере, до тех пор, пока не придет в себя окончательно. Теперь, когда двойник, его вторая личность, погиб в глубине зыбучих песков, ему стало казаться, что обычная умиротворенность возвращается к нему.
Придя домой тем вечером, он забылся крепким сном, лишенным всяких сновидений. Уже утром он почувствовал, что стал совершенно таким же обычным человеком, каким был раньше. Он был уверен, что его вторая личность, которая теперь казалась ему олицетворением всего плохого, что было в нем, исчезла навсегда. К тому же оказалось, что Сафт Тамми не пришел как обычно на свой пост у дверей Красного Дома, с того дня он вернулся к своей старой привычке сидеть в бухте в окружении гор мусора и смотреть пустыми глазами в никуда. В соответствии с принятым решением Маркем больше ни разу не надел шотландский костюм. Как-то вечером он связал его в узел и вместе с ютеймором, кинжалом, килтом и остальными причиндалами, улучив момент, когда его никто не видит, тайком снес их на берег моря и швырнул прямо на середину площадки, в зыбун. С чувством истинного наслаждения он наблюдал, как желтая масса поглотила связку предметов и снова превратилась в мраморную гладь. После этого он вернулся домой и объявил семье, собравшейся в гостиной для вечерней молитвы:
– Дорогие мои, я уверен, вы будете рады узнать, что я решил больше не носить костюм горца. Теперь я понимаю, каким самодовольным болваном я был все это время. Больше вы его не увидите!
– А где же он, отец? – спросила одна из дочерей, посчитав, что раз уж человек пошел на такую жертву, его поступок не должен остаться без внимания. Ответ был таким красивым, что она подошла к отцу и поцеловала его в щеку. Вот что он сказал:
– В зыбучих песках, моя дорогая! И я надеюсь, что все плохое, что было во мне, исчезло вместе с ним и не вернется никогда!
* * *
Остаток лета, проведенный в Крукене, доставил всем членам семьи настоящее удовольствие. Вернувшись домой, в Лондон, мистер Маркем почти забыл случай с шотландским костюмом. Но однажды ему вручили письмо от МакКаллума Мора, которое заставило его крепко задуматься, хотя никому из родственников о письме он не рассказал и по определенным причинам оставил его без ответа. Вот это письмо:
МакКоллум Мор и Родерик МакДу.
"Магазин шотландских шерстяных изделий и тканей"
Коптхолл-коурт, Е. С.
30 сентября, 1892.
Дорогой сэр. Смею надеяться, что Вы простите меня за то, что я обращаюсь к Вам, но мне крайне необходимо получить определенную информацию, а поскольку мне стало известно, что Вы провели это лето в Абердиншире (Шотландия, Северная Британия), я решил, что Вы сможете мне помочь. Мой деловой партнер, мистер Родерик МакДу (под таким именем он в интересах бизнеса фигурирует на наших бланках и в рекламе, его настоящее имя – Эммануэль Мозес Маркс, уроженец Лондона) в начале прошлого месяца отправился в путешествие по Шотландии (Северной Британии), но, поскольку с тех пор я получил от него лишь одно письмо, которое было отправлено в самом начале, я начинаю подозревать, что с ним, возможно, произошло какое-нибудь несчастье. Поскольку, предприняв все, что в моих силах, я так и не смог ничего узнать о его судьбе, я взял на себя смелость обратиться к Вам. Его письмо было явно написано в состоянии душевного упадка, в нем он сообщал, что ему кажется, что для него наступил судный день за то, что он решил ступить на землю Шотландии в образе шотландца, так как вскоре после приезда в одну из ночей в лунном свете он увидел призрак, похожий на него самого как две капли воды. В письме он упоминал тот факт, что перед отъездом пошил себе костюм шотландского горца, точно такой же, как тот, который мы имели честь пошить для Вас, и которым, как Вы, возможно, помните, он восторгался. Однако я не могу сказать с уверенностью, надевал ли он его хоть раз, потому как, насколько известно мне, у него были некоторые сомнения относительно этого костюма. Припоминаю даже, что он говорил мне, будто собирается поначалу надевать его лишь поздно вечером или рано утром и только в безлюдных местах, чтобы постепенно привыкнуть к нему. К сожалению, он не сообщил мне, каким маршрутом собирается путешествовать, поэтому я нахожусь в совершенном неведении относительно его нынешнего местопребывания. Моя просьба заключается в следующем: если Вы видели или слышали что-либо о костюме шотландского горца, сходного с Вашим, или кто-нибудь в разговоре с Вами упоминал, что подобный костюм был замечен где-нибудь в той местности, в которой, как мне известно, Вы приобрели недвижимость и провели определенное время этим летом, прошу Вас, дайте мне знать. Если же Вам по существу дела ничего не известно, прошу Вас не утруждать себя ответом на это письмо. Я предполагаю, что он мог находиться недалеко от Вас лишь потому, что на конверте его письма, которое не было датировано, стоит штамп Йеллона, который, как я выяснил, находится в Абердиншире, недалеко от Мэйнс-оф-Крукен.
Остаюсь Вашим слугой.
С уважением,
Джошуа Шини Коэн Бенджамин
("МакКоллум Мор")
Барон Олшеври
Вампиры
Из семейной хроники графов Дракула-Карди
Это произведение, полное название которого "Вампиры. Фантастический роман барона Олшеври из семейной хроники графов Дракула-Карди" был выпущен в 1912 году Московской типографией Саблина. Это очередная литературная мистификация, русский роман о вампирах, стилизованный под западные источники и якобы переведенный. Его истинный автор неизвестен, а псевдоним вызывает улыбку – б. Олшеври есть не что иное, как "больше ври". Уже по одному только названию видно, что сильное влияние на автора книги оказал роман Стокера "Дракула", чьей "предысторией" являются "Вампиры". В заброшенный карпатский замок древнего рода Дракул приезжает молодой, богатый и энергичный американский наследник старинного рода – Гарри Карди, которого сопровождают неразлучные друзья: храбрый капитан Райт, любознательный юноша Джеймс, прозванный друзьями Шерлоком Холмсом, и спокойный, рассудительный доктор Вейс.
…Не зря окрестные жители поговаривают недоброе о замке – скептически настроенным друзьям вскоре приходится лицом к лицу столкнуться с родовым проклятьем Дракул… Читая дневники и письма тех, кто жил здесь задолго до появления Гарри, он и его друзья постепенно начинают понимать, что им предстоит сразиться с вампирами: двумя очаровательными графинями и старым, могущественным Хозяином… Далее следует классический набор готических "ужасняцких" штучек – привидения, мрачные интерьеры, склеп, тайная комната, древняя интрига, открывающаяся посредством дневника и прочих бумаг. Роман вторичен, это явное и открытое подражание. Но при этом он очень легко и приятно читается. Довольно просто проникнуться его настроением и получить от чтения удовольствие.
Рекомендуется читать всем, кого не раздражает использование старых приемов и кому не столь важны оригинальность и новизна.
Посвящается Е. Л. X
Пролог
He любо – не слушай,
А врать не мешай.
Сегодня большая комната деревенской гостиницы ярко освещена и убрана по-праздничному. Там собралось большое и богатое общество. Вот уже неделя, как вся гостиница снята для американского миллионера мистера Гарри Карди.
Его приезду предшествовали целые легенды. Говорили, что он несметно богат, что его хлопчатобумажные плантации – целое королевство. Что в его происхождении много таинственного, что он потомок мексиканского короля Монтезумы и что он тайно поклоняется Вицли-Пуцли.
Вымысла в рассказах, конечно, было больше, чем правды. Одно оставалось неоспоримым: мистер Гарри богат, молод, страстный охотник, и страсть эта заставила его побывать и в Африке, и в Индии. В Европу его привело дело и любопытство путешественника.
В деревне болтали, что приезд этого сказочного принца в Карпатские горы был сопряжен с вводом во владение древним замком графов Дракула.
Замок этот лет сорок, если не больше, стоял покинутым. Все хозяева вымерли, а последний, как говорят, оставил мир и отрекся от жизни, похоронив себя в монастыре, где и умер.
Одни уверяли, что мистер Гарри купил замок ради титула, другие – что замок перешел к нему по наследству.
Что один из графов Дракула уехал в Индию и изучал там черную магию под наблюдением браминов, и что уже оттуда его потомки попали в Америку. Мистера Гарри сопровождал целый штат служащих, друзей и прихлебателей.
Самыми близкими к миллионеру были: доктор Вейс, небольшого роста полный господин, весельчак и милый собеседник; капитан Райт – англичанин, доведший свое хладнокровие до апогея. Рассказывали, что, находясь в плену, в подземельях кровожадной Бовами, где его ожидала неминуемая смерть, он не изменил своему обычаю и не выпускал сигары изо рта, а при почти чудесном освобождении спросил стакан рому и выпил его так же спокойно, как и на дружеской пирушке. К этому неразлучному трио присоединился еще Джемс Уат, также американец, но в жилы которого, несомненно, попала живая кровь француза. Он был подвижен и всегда желал до всего допытаться, ко всему, его занимающему, прикоснуться руками. За желание потрогать золотой лотос на груди какого-то индийского истукана он чуть не заплатил всей рукой. И посейчас красный шрам, как змея, обвивает его руку. Этот шрам – память от удара одного фанатика. За страсть Джемса к наблюдениям и выводам доктор называл его Шерлоком Холмсом.
Затем шли: управляющий Смит; личный камердинер Гарри – Сабо; слуга и помощник доктора Джо (он же заведовал аптекой и всеми перевязочными средствами, столь нужными при опасных охотах); повар и лакей. Остальной штат нанимался из местных жителей и при отъезде распускался. Общество друзей-прихлебателей тоже менялось по месту жительства.
Теперь Гарри сопровождала больше молодежь – любители охоты или же люди, умевшие вообще пожить за чужой счет.
Надо отдать справедливость, Смит умел занять гостей хозяина. В настоящее время охота сменяла охоту, одна лучше другой, а по вечерам всех ждал роскошный ужин с обилием лучших вин.
Вино развязывало языки. После трапезы шли разговоры. Вначале болтали о скачках и женщинах, но чем дальше в горы забирались охотники, тем чаще прежние темы сменялись охотничьими байками и рассказами о приключениях в лесах Америки и джунглях Индии.
Сегодня хозяин изобрел новую забаву – чтение. Недавно он принял на службу старика библиотекаря, Карла Ивановича Шмидта, для разборки нужных бумаг, а главным образом для отыскания в местном церковном архиве документа о смерти или погребении одного из графов Дракула. Каждый вечер библиотекарь давал отчет, что им найдено за день, и вот сегодня он принес хозяину бумаги, вернее, дневники или записки, взятые из церковного архива. Записки эти показались Гарри интересными, и он попросил Карла Ивановича прочесть их вслух после ужина, для развлечения гостей.
Часть I
Дневник учителя
Глава 1
С этой ночи никто из жителей не видел его.
Что это, случайность или новая жертва?
Я сказал жертва, но жертва чего?..
Глава 2
Вот уже полгода, как я не брал в руки эту тетрадь. Все было спокойно. Мое подозрение, что между "случайностями" есть связь, что-то роковое, что заставило меня вести эту летопись несчастий, улеглось. Мне даже было стыдно, что я поддался такому суеверию…
Вчера мои сомнения вспыхнули вновь. Пропал Генрих-охотник.
Генрих – это предмет тайных мечтаний всех деревенских невест. Молод, красив, всегда весел. Первый танцор и первый храбрец. Говорили, что он не знает страха, черта не боится, а перед Божьей Матерью, покровительницей нашей деревни, склоняется почтительно и даже носит ее изображение и образок на груди на зеленом шнурочке.
В пятницу утром Генрих ушел на охоту, обещав вернуться ко времени службы в костеле. Но ни в воскресенье, ни в понедельник его не было. Сестра его, Мария, очень беспокоится: не случилось ли с ним несчастья. Она пришла к нам на кухню, плакала и просила совета.
Среда – Генриха нет. По деревне уже идет слух, что он погиб и искать его надо не иначе как в Долине ведьм…
Но зачем он туда попадет? Если кузнец Михель и нашелся в Долине ведьм, то он был пьян… Генрих не пьет, да и промысел его лежит не близ проезжей дороги, а по другую сторону, в горах…
– Здесь, видимо, вырвано несколько листов, – сказал библиотекарь, сдвигая очки на лоб.
– Вот и отлично, перерыв, мы можем выпить по стакану вина! Эй, Сабо… – вскричал веселый хозяин. – Кстати, господа, – продолжал Гарри, – по расписанию мы завтра после охоты ночуем в Охотничьем доме. Он как раз на холме, при входе в Долину ведьм. Вот, капитан Райт, тебе случай показать свою храбрость.
– Пока я еще ничего не понимаю, – пробурчал Райт.
– Поймешь, когда ведьма завладеет тобой.
– Да объясни лучше, что это за знаменитая Долина ведьм?
– Долина ведьм – прекрасное место, – вмешался один из гостей, местный уроженец. – Говорят, туда собирается нечистая сила и ведьмы справляют там свои мерзкие праздники. Кто дорожит спасением души, не должен на них смотреть.
– Видите ли, друзья мои, – вновь начал Гарри, – Долина ведьм – это небольшая прелестная равнина, лежит она у подножия скалы, на которой стоит замок. Но скала настолько крута, что из долины подъезда на него нет. С другой же стороны протянулась цепь лесистых гор. В одном конце равнины стоит наш Охотничий дом, а недалеко от другого конца проходит проезжая дорога. На дне долины лежит небольшое озеро, сплошь заросшее мертвыми розами ненюфарами. Берега его болотисты, и на закате солнца на нем клубится туман.
– Вот этот-то туман, конечно, и подал, по моему мнению, мысль к созданию всех легенд о долине, – вставил свои слова доктор.
– Не слушайте его, у него нет ни капельки поэзии в душе, – перебил хозяин. – Туман, особенно при свете месяца, принимает образы прекрасных молодых женщин… На голове венок из мертвых роз, а по плечам вьется белое легкое покрывало… Глаза горят, как звезды, а тело светится розоватым оттенком…
– Недурно, – промычал Райт.
– Да, но немного найдется желающих испытать эту любовь. Всякого, кто волей или неволей попадал в полнолуние в Долину ведьм, находили мертвым, а если он и приходил оттуда, то умирал через месяц – в следующее полнолуние. Женщины с озера вместе с поцелуями выпивают его жизнь. Он слабеет, бледнеет и умирает.
– Еще бы не умереть, когда вода в озере стоячая, гнилая, и туман несет бог знает какие ядовитые испарения, – прибавил доктор.
– Смотри, доктор, поплатишься за свое неверие, – смеясь, сказал Гарри.
– Напротив, я вполне верю, что если пьяный зайдет на болото, то он или утонет, или, проспав на сырой земле, схватит лихорадку, а болотные лихорадки шутить не любят.
– А что ты скажешь о ранках, находимых на теле тех, кто умер в долине? Положим, ранки крошечны, едва заметны.
– Ну, это очень просто, укус змеи или пиявки. Ведь ты сам говоришь, что ранки едва заметны.
– Впрочем, что, господа, говорить о том, что было да прошло, – с печальной миной продолжал хозяин. – Вот уже больше тридцати лет никто не погибал в Долине ведьм, и храброму капитану Райту не придется отличиться. Нам остается только жалеть, что мы живем в век, когда нет ни спящих красавиц, ни драконов, ни даже самых простых упырей. И нам остается слушать о чужих подвигах. Еще по стакану вина и внимание! – закончил Гарри.
Библиотекарь надвинул очки и начал:
– Только когда он пришел в себя, нам удалось разжать судорожно сведенные пальцы. В них оказался образок Божьей Матери, который он всегда носил на себе.