– Может, из-за жары? – предположила Эбби.
– Боюсь, они решили бросить музыку и ударились в прозу.
– Нет, не верю, – возразила Эбби. – Они, скорее, просто устали и временно уступили сцену сверчкам.
– Когда мои внуки приезжают летом ко мне в гости из Калифорнии, – продолжала миссис Энджелл, – то обязательно спрашивают: "Что это за шум?" "Какой шум?" – говорю я. А они: "Да вот это вот щебетанье, стрекотанье, это вот чир-чир-чир". "А! – отвечаю я. – Так это же сверчки, или цикады, или еще кто. Вот забавно, я их даже не слышу". "Но от них же оглохнуть можно! – удивляются мои внуки. – Как ты можешь не слышать?"
И после ее слов все тоже внезапно услышали эту настойчивую трескотню, ритмичное трень-трень-трень старинных санных колокольчиков.
Аманда сказала:
– А я вот, например, считаю, что идея Хью замечательная.
– Спасибо, зайка, – отозвался Хью. – Приятно, что хоть ты в меня веришь.
Миссис Энджелл поддержала:
– Естественно! Мы все верим! Ну а ты, Денни?
– Верю ли я, что идея Хью замечательная?
– Где ты сейчас работаешь, я имела в виду.
– Нигде, – ответил Денни. – Я приехал помогать родителям. – Он откинул голову на спинку качелей и сплел пальцы на груди.
– Так приятно, что он дома. – Эбби улыбнулась миссис Энджелл.
– Конечно, могу представить!
– Ты по-прежнему кухни устанавливаешь? – поинтересовался Хью, муж Джинни.
– Уже нет. – И Денни добавил: – Я теперь внештатный преподаватель.
– Что? – изумилась Эбби.
– Внештатный преподаватель. Ну, во всяком случае, был этой весной.
– А разве для этого не нужен диплом колледжа?
– Как выяснилось, нет. Хотя диплом у меня имеется.
Все смотрели на Эбби и ждали вопроса. Его не последовало. Она сидела и смотрела на дом Нельсонов, напряженно сжав губы. Джинни спросила вместо матери:
– Так ты что, окончил колледж?
– Да, – сказал Денни.
– Как это?
– Так же, как и все, полагаю.
Все опять посмотрели на Эбби. Та никак не отреагировала.
– Ну, строительство никогда тебя особо не занимало, – заметил после некоторого молчания Стем. – Я это помню по тем временам, когда ты каждое лето работал у папы.
– Ничего не имею против строительства, но совершенно не выношу заказчиков. – Денни снова сел прямо. – Всех этих пижонов, которым не живется в доме без винного погреба.
– Винный погреб! Ха! А установку для мытья собак в гараже не хочешь?
– Установку для мытья собак?
– У одной мадам в Рагстоне.
Денни фыркнул.
– Мама Уитшенк, я принесу еще что-нибудь? – предложила Нора. – Ледяного чая?
– Нет, спасибо, – коротко ответила Эбби.
Внуки постепенно мигрировали с заднего двора к фасаду дома, а Сэмми по ступенькам вскарабкался на крыльцо, бросился к матери на колени и стал жаловаться на своих братьев.
– Кому-то пора поспать, – произнесла Нора, но продолжала сидеть, вся расслабленная, глядя поверх головы Сэмми на других детей. Они спорили из-за правил игры.
– Кусты около дома – это домик, а те, которые сбоку во дворе, – нет, – говорил один.
– Но те, которые сбоку, они самые лучшие, под ними можно прятаться.
– Так зачем же там будет домик?
– А.
Водил сын Джинни Александр, и на него было больно смотреть: первый в роду низкорослый, толстоватый Уитшенк. Бегая, он неуклюже выбрасывал ноги и загребал обеими руками воздух. По иронии судьбы его сестра Деб славилась как главная атлетка в семье – стройная крепкая девочка с мускулистыми ногами в пятнах комариных укусов. Александр не догнал ее, и она, достигнув куста азалии, крикнула:
– Ха-ха! Я в домике!
– Пожалуйста, кто-нибудь, отзовите Хайди, – попросил взрослых Александр. – А то путается под ногами.
Никто у него под ногами не путался – Хайди со своим неизменным пылом носилась по двору, но Стем свистнул, и она примчалась, запрыгнув по ступенькам крыльца.
– Лежать, девочка, – приказал Стем, ласково потрепав собаку по загривку, и та, смиренно проскулив, свернулась у его ног.
– Бренда, видно, стареет, – сказал Денни сестрам. – Раньше бы вовсю гонялась за Хайди.
– Меня убивает, что она стареет. Ты можешь представить себе этот дом без собаки? – вздохнула Джинни.
– Легко, – ответил Денни. – Собаки – чума для дома.
– Ну, Денни…
– Что? Они царапают дерево, портят полы…
Аманда удивленно цокнула.
– Что смешного? – не понял Денни.
– Послушай себя! Ты говоришь, как папа. Ты из нас единственный, у кого нет собаки, а папа говорит, что и он бы не заводил, будь его воля.
– Это все разговоры, – заверила Эбби. – Ваш папа любит Клэренса не меньше нашего.
Четверо ее детей переглянулись.
Ред со стоном сел в гамаке.
– О чем вы там говорите? – Он почесал голову.
– О том, как ты любишь собак, пап, – сказала Джинни.
– А я разве люблю?
Аманда коснулась запястья Денни:
– Когда же мы увидим Сьюзен?
– Ну, пока ее некуда поселить, как она может приехать? – Денни пожал плечами.
Подразумевалось "Пока здесь Стем и его семейка", но Аманда, словно ничего не поняв, предложила:
– Пусть поживет в комнате мальчиков. Или она не захочет?
– Или можно подождать до поездки на море, – вставила Джинни. – Это уже очень скоро, а в пляжном доме миллион кроватей.
Денни предпочел оставить эту тему. Он следил за детьми, играющими во дворе: Пити боролся с Томми, а Элиза разнимала и бранила их тонким командирским голосом.
– Позвоню, пожалуй, братьям Петронелли. Опять пора дорожку чинить. – Ред медленно шагал через крыльцо к остальным. Прихватил по пути за подлокотник кресло-качалку, поставил напротив Эбби.
– Сколько сюда ни приезжаю, ты вечно чинишь дорожку, – мягко укорил его Денни.
– Это пошло еще от твоего деда. Ему не нравилось, как ее положили.
– Да уж, он вечно с ней возился, – усмехнулась Эбби.
– Одно из моих первых воспоминаний, после того как мы сюда переехали. Он потребовал снять весь цемент и переложить камни, но все равно остался недоволен. Дорожку, мол, плохо выровняли, – сказал Ред.
– Но сейчас-то что? – спросил Стем. – С тех пор ее уже несколько раз ровняли. Чтобы покончить с проблемой раз и навсегда, надо сначала спилить все деревья и выкорчевать корни, а я как-то сомневаюсь, что ты на такое согласишься.
– Эй, мужчины, хватит говорить о работе, – перебила его Эбби. – Сегодня для этого слишком хороший день. Правда, Лу?
– Еще бы, – откликнулась миссис Энджелл, – замечательный. И ветерок, кажется, поднимается.
Действительно, листва над их головами зашелестела, а густая шерсть на задних лапах Хайди заколыхалась наподобие нижних юбок.
– В такую погоду мне всегда вспоминается день, когда я влюбилась в Реда, – мечтательно произнесла Эбби.
Остальные улыбнулись. Они прекрасно знали эту историю, все, включая миссис Энджслл.
Сэмми крепко спал, прижавшись к груди матери. Элиза кружилась и кружилась рядом с кизилом, запрокинув голову и раскинув руки.
– Стоял прекрасный, ветреный, желтовато-зеленый полдень… – заговорила Эбби. Так она начинала свой рассказ всегда, всякий раз одними и теми же словами.
На крыльце все затихли. Лица разгладились, руки расслабленно легли на колени. Было так покойно сидеть здесь с семьей, под разговоры птиц, и стрекот сверчков, и сопенье собаки у ног, и крики детей: "В домике! Я в домике!"
5
В понедельник Денни спал почти до одиннадцати.
– Поглядите на него, мистер Соня! – воскликнула Эбби, когда он наконец спустился. – Во сколько же ты лег?
Денни пожал плечами и взял из шкафа коробку хлопьев.
– В половине второго, – ответил он. – Может, в два.
– Тогда ничего удивительного.
– Если я ложусь поздно, то есть надежда проспать до утра, – объяснил он. – А иначе просыпаешься среди ночи и нападают всякие дурацкие мысли. Терпеть этого не могу.
– Твой папа в таком случае встает и читает, – сказала Эбби.
Денни не потрудился ответить. В семье бытовали два диаметрально противоположных мнения относительно того, что делать при бессоннице, и Уитшенки давным-давно пришли к выводу, что спорить тут бесполезно.
После завтрака он, словно бы нагоняя упущенное, развил бурную деятельность. Пропылесосил весь первый этаж. Смазал маслом петли калитки и подстриг живую изгородь на заднем дворе. Пропустил ланч, отчищая гриль. Потом взял машину Эбби и поехал в магазин Эдди за стейками для барбекю к ужину. Эбби велела записать стейки на ее счет, и Денни не возражал.
Казалось, дом невидимо поделен между Норой и Эбби. Нора возилась на кухне или занималась детьми, а Эбби сидела у себя в спальне или читала в гостиной, обе вели себя крайне любезно, но настороженно и явно старались друг другу не мешать. За весь день женщины по-настоящему разговаривали один раз – когда Денни уехал в магазин. Нора несла Сэмми наверх, чтобы уложить спать, и встретилась с Эбби, спускавшейся с пачкой бумаг.
– Мама Уитшенк. Вам что-нибудь нужно, я могу вам помочь?
– Нет, дорогая, спасибо, – ответила Эбби. – Я просто решила, пока Денни нет, забрать из его комнаты что еще осталось от моих вещей. Правда, понятия не имею, куда это все девать.
– А если сложить в коробку и оставить у него в шкафу?
– Нет, нет, это не годится.
– Я могу принести коробку из подвала. Я видела, там есть несколько около стиральной машины.
– Нет, – тверже повторила Эбби, вздохнула и похлопала по блокноту на пружинке, лежавшему поверх стопки. – Не люблю оставлять свои вещи там, где Денни может до них добраться, – объяснила она.
– Ясно. – Нора поддернула Сэмми чуть выше у себя на бедре, но не двинулась с места.
– Я знаю, он ничего плохого не сделает, но тут мои стихи, дневники, всякие заметки. Если кто-нибудь их увидит, я буду чувствовать себя глупо.
– Да, понимаю, – сказала Нора.
– Так что я решила отнести это на веранду и разобрать, а потом уже попрошу Реда выделить мне ящик в его письменном столе.
– Я с удовольствием помогу, если нужно еще что-то принести, – предложила Нора.
– Я уже все забрала, милая.
И они разошлись в разные стороны.
На ужин были стейки, которые Денни пожарил на гриле, и суккоташ Норы, готовившей просто, по-деревенски; остальным суккоташ казался диковиной. Дети не желали есть стейки, и Нора, следуя модной педагогической тенденции, отправилась делать другую еду. Безропотно ушла на кухню и сварила макароны с сыром, полуфабрикат из коробки. Эбби обратилась к мальчикам:
– Бедная, бедная ваша мамочка! Такая хорошая, бросила свое мясо с овощами и готовит для вас.
Так она пыталась намекнуть, что ее дети за столом не капризничали, но мальчики слышали это уже не раз и смотрели на бабушку безразлично. Один только Ред понял ее чувства.
– Ладно, милая, – утешил он, – такие уж теперь времена.
– Да, знаю!
До обеда мальчики с Норой плавали в местном бассейне и сейчас сидели раскрасневшиеся, с прилизанными волосами и опухшими глазами. Сэмми то и дело клевал носом – он не спал днем.
– Сегодня ляжете рано, – объявил детям Стем.
– А нельзя чуточку поиграть с дядей Денни? – заныл Пити.
Стем взглянул на Денни.
– Я не против, – сказал тот.
– Ура!
– Что сегодня на работе? – спросила Эбби У Реда.
Ред ответил:
– Сегодня не работа, а заноза в заднице. Попалась дама, которая…
– Прости… – Эбби встала и пошла на кухню, крича: – Нора, пожалуйста, вернись и поешь, я сама подам макароны.
Ред закатил глаза и, пользуясь отсутствием жены, положил большой кусок масла себе в суккоташ.
– Я сразу понял, что от этой леди будут одни неприятности, как только увидел ее толстенную папку, – проговорил Стем, обращаясь к Реду.
– Тюк-тюк-тюк, заклевала. – Ред согласно покачал головой.
Нора появилась в дверях со сковородкой и большой ложкой, Эбби шла за ней.
– Отличный суккоташ, – похвалил Ред.
– Спасибо.
Нора положила макароны на тарелку Томми, затем Пити и, наконец, Сэмми. Эбби села на свое место и потянулась за салфеткой со словами:
– Ну, Ред, что ты говорил?
– О чем?
– Что ты говорил о работе?
– Я не помню, – недовольно буркнул Ред.
– Речь шла про миссис Брюс, – пояснил Стем для Эбби. – Она перестраивает кухню.
– А я предупреждал насчет раствора! – не выдержал Ред. – Сто раз говорил: мэм, не берите уретановый, это же еще два дня работы, и отчищать потом охренеешь. – И тут же добавил: – Ой, извиняюсь, – поймав трагический взгляд Норы из-под длинных густых ресниц. – Отчищать этот раствор – адский ад. В смысле, трудно очень. Сильно пачкается. Разве я ей не говорил, Стем?
– Говорил.
– А она что? Выбрала уретан. А теперь пеной исходит, что парни, видите ли, долго возятся.
Он на мгновение замолчал и нахмурился, вероятно решая, прилично ли выражение "исходит пеной".
– Не знаю, как ты выносишь таких людей, – поддержал отца Денни.
– Работа такая.
– Я бы не потерпел.
– Ты, может, и нет, – согласился Ред, – а вот нам подобная роскошь непозволительна. У нас половина людей две первые недели апреля простаивала. Думаешь, весело было? Мы и сейчас хватаемся за все, что подвернется, и еще небо благодарим.
Денни пожал плечами:
– Сам ведь только что жаловался.
– Я просто объясняю, что у меня происходит на работе, вот и все. А! Тебе не понять.
Денни склонился над стейком и молча отрезал себе кусок.
– Что же! – бодро произнесла Эбби. – Нора, я уже и не помню, когда в последний раз так вкусно ела.
– Да, очень вкусно, милая, – поддержал Стем.
– Стейки пожарил Денни, – уточнила Нора.
– Вкусные стейки, Денни.
Тот ничего не ответил.
– Теперь уже можно играть в мяч? – спросил его Томми.
Стем сказал:
– Дай ему доесть, сынок.
– Нет, я все. Спасибо, Нора. – Денни отодвинул стул и встал, хотя почти не прикоснулся к стейку и едва тронул суккоташ.
Во вторник Денни спал до полудня. Потом вымыл пол во всех ванных и на кухне. Подмел крыльцо, протер там всю мебель и поправил расшатавшуюся балясину перил. Починил застежку на бусах Эбби, поменял батарейку в датчике дыма. Позже, днем, когда Нора и дети были в бассейне, он приготовил на ужин сложносочиненную овощную лазанью. Нора, вернувшись, заметила, что собиралась подать гамбургеры и кукурузу в початках, но Денни ответил:
– Это можно оставить на завтра.
– Или можно оставить на завтра твою лазанью, – невозмутимо произнесла Нора, – потому что гамбургеры и кукурузу надо есть свежими.
– Эй, вы двое! – закричала Эбби. – Хватит вам думать об ужине, я уж как-нибудь сама справлюсь.
– Мою лазанью тоже надо есть свежей, – заявил Денни. – Слушай, Нора, я просто стараюсь чем-то себя занять, мне не хватает деятельности.
– И на то есть причина, – объявила Эбби всем в комнате. – Тут чересчур много помощников!
Она могла бы с тем же успехом быть комаром. Ни Нора, ни Денни на нее даже не взглянули. Их всецело поглотило другое: они пытались просверлить друг друга глазами.
Вечером ели гамбургеры и кукурузу. Посреди ужина Денни с отвлеченным любопытством спросил:
– Стем, а тебе не приходило в голову, что ты женился на собственной матери?
– Женился на матери? – не понял Стем. – На которой из них?
– Они обе с виду такие уступчивые, но потом становится понятно, что… – Денни осекся. – Чего? На которой из них?
Он откинулся на спинку стула и уставился на Стема.
Нора безмятежно продолжала намазывать маслом кукурузный початок.
Стем сказал:
– Нора очень уступчивая. Покажите мне женщину, которая так легко согласилась бы все бросить и уехать из своего дома.
– Но, – застонала Эбби, – мы же не просили ее это делать, мы бы никого из вас о таком не попросили.
Нора успокоила ее:
– Конечно, нет, мама Уитшенк. Мы сами решили, сами захотели. Подумайте, скольким вам обязан Дуглас.
– Обязан? – обиженно повторила Эбби.
Ред во главе стола вдруг встрепенулся:
– Что? Что происходит?
Он вопросительно смотрел на всех по очереди, но Эбби решительным жестом закрыла тему, и Ред стушевался и затих.