* * *
Этот скандал назревал давно. Началось еще с первого дня, когда Светик выплеснул свою кашу за плетень. Что греха таить, никто из девчонок кулинарными талантами не блистал. Не удивительно, что то один, то другой из ребят, может, не очень демонстративно, как Светик, освобождал свою миску энергичным жестом назад. Разнообразием меню поварихи не баловали - щи и мясо с отварной картошкой изредка с макаронами.
- Что вы хотите? - возмущенно говорила Алка. - На такую ораву готовить, да еще о разносолах думать?
В ее дежурство и произошел взрыв. Девочки продолжали убирать ток, а всех ребят бросили скашивать "неудобья" там, где комбайн не пройдет. Сама Алка в обед привезла им огромную кастрюлю щей и такую же кастрюлю отварной картошки. Раздача второго блюда под ворчание ребят подходила к концу, как вдруг раздался истошный крик Светика:
- Смотрите! Она даже картошку не помыла!
В руках он держал отобранную у Алки кастрюлю. Все подходили и поочередно заглядывали туда. На дне плескалась черная вода.
- Мыла я, ей-богу, мыла, - отчаянно спорила Алка. - Только воду слить забыла.
Михаил, почувствовавший приступ тошноты, сделал такое отчаянное лицо и так решительно двинулся в сторону поварихи, что та, побледнев и мгновенно замолчав, опрометью бросилась к телеге, что есть силы хлестнула свою любимицу Машку и, страшно тарахтя на ухабах, умчалась.
Все дружно захохотали, Василий поскучнел и сказал:
- Жрать-то хочется.
И, обращаясь к Светику, в сердцах добавил:
- Черт тебя дернул на дно заглядывать.
- Так это же помои! Такое только свиньям дают!
Вмешался Стас:
- Зря ты, Вася, заступаешься. Распустились девки. Если сегодня простим, завтра они нам такое настряпают...
- Поговорить надо с ними серьезно! Категорически! Или пусть готовят как следует, или...
- Сами будем готовить, - выпалил Михаил.
- Ты? - изумился Стас.
- А что?! И я могу! Наблюдал, как мама готовит.
- И я... - запальчиво начал Светик, но из осторожности закончил тоном ниже, - наблюдал.
Вечером девчат официально пригласили на мужскую половину. Они вошли сплоченной, хотя и встревоженной стайкой, сели в уголке.
Официальным голосом Стас сказал:
- Дорогие наши девчата! По поручению своих товарищей я должен вас предупредить, что так дальше продолжаться не может. Сегодня нас пытались накормить картошкой с черной водой...
- Как свиней! - срываясь на дискант, встрял Светик.
- Спокойно! А завтра, может быть, мы все сляжем в больницу с острокишечным заболеванием.
- Диспепсией, - подсказал Ромка.
- Может быть, - согласился Стас. - Мы народ скромный. Но в данном случае требуем совершенно категорически резко улучшить...
- Нахалы! - твердо сказала Натэллочка.
- Кто, мы нахалы? - ахнул Стас. - Может, это мы картошку...
- Вы, вы - нахалы! - настойчиво продолжала Натэллочка. - Мы из последних сил рвемся, стараемся...
- Вы стараетесь? - Стас вложил в вопрос весь свой сарказм.
- Конечно, стараемся, а вместо благодарности на глазах за плетень выливаете. И помощи не допросишься. За водой - никого не найдешь, дрова поколоть - тоже. Продукты на своем горбу из кладовки таскаем! Не будем вам больше готовить, - выкрикнула Натэллочка.
- С голоду подыхайте! - с ненавистью добавила Алка.
- Это что - ультиматум? - ледяным голосом спросил Стас.
- Ультиматум! - хором ответили девушки.
- Что же! Так и договоримся! - сказал Стас. - Вы - отдельно, мы - отдельно! Только имейте в виду: поскольку нас шестнадцать, а вас - шесть, а плита одна, мы готовим в первую очередь.
- Ну и пожалуйста! - Натэллочка показала язык, после чего девушки встали и с достоинством удалились.
- Заварили кашу! - покачал головой Василий.
- Так вы серьезно беретесь? - спросил Стас у Михаила и Светика.
- Не дрейфь, командир. Все будет, как в лучших домах, - жизнерадостно ответил Михаил.
Потом два будущих дебютанта сели в уголок и долго что-то обсуждали, лишь доносились волшебные слова, пробуждающие гастрономическое воображение: "деваляй", "белый соус", "во фритюре".
Утро началось с сюрпризов. Каждого, кто выходил на крыльцо, буквально сшибал с ног непередаваемый аромат жареного лука, мяса и еще чего-то домашнего, давно забытого. Повинуясь обонянию, все устремлялись к кухне. Здесь стоял Светик. На голове у него был тюрбан, сооруженный из полотенца. Другое полотенце выполняло роль фартука.
- Руки мыть, мальчики! Не спешите, всем хватит.
Когда ребята сели за стол, он ударил чашкой о миску.
Из кухни выплыл Михаил, одетый подобным же образом. В руках он держал широкую доску, на которой, как на подносе, покоились миски. А в них...
- Бефстроганов, - простонал Василий.
- С жареной картошкой, картошечкой, - возопил Евгений.
- В белом соусе? - удивился Ромка. - А это откуда же?
- Секрет фирмы. Одулянсион на дому! - хвастливо заявил Светик.
Порции исчезали в мгновение ока.
- Кому добавочки? - любезно спрашивал Михаил. - Светик, обслужи клиента.
- Даже не верится, что можно так, по-людски, - заканчивая третью порцию, качал головой Василий.
Когда к кухне подошли девчата, лязганье ложек усилилось вдвойне. Их носики тоже тревожно дрогнули от аппетитного запаха, но они сделали вид, что ничего не замечают. Одна Алка не сдержалась:
- У-у, обжоры!
Стряпать им было уже некогда. Поэтому обошлись чаем и хлебом с маслом.
- Послушай, командир! - тем временем деловито вытирая руки о фартук, говорил Михаил. - Я думаю, что щи всем уже надоели?
- Во где сидят! - провел по горлу Стас.
- В поле мы вам дадим бутерброды с холодным мясом и молока кипяченого. А приедете - будет вам бифштекс с яйцом и луком.
- Во дают! - восхищению Василия не было предела.
Девушки также взяли пакет с едой, правда, значительно меньших размеров, а молоко налили в ведро.
Хотя на этот раз на покосы ехали все вместе, с девчатами разговаривать было бесполезно. Подобно горячему утюгу, они издавали лишь шипение: настолько клокотала в них обида.
Однако испытания их не кончились. Когда в очередной перекур Ромка пошел к оставленным вещам, чтобы взять махорку, то увидел леденящее душу зрелище. Одна из собак, имевшая обыкновение сопровождать их обоз, копалась в свертках с едой.
- Пошла вон! - еще издали, переходя на бег, закричал Ромка.
На его крик обернулись остальные и тоже бросились к вещам. Собака, шарахнувшись, опрокинула ведро с молоком. А когда Ромка подбежал вплотную, то увидел такое, что пал наземь и стал дрыгать ногами от хохота.
- Ты чего? - подбежав к нему, встревоженно спросил Стас.
- Собака, ой, не могу! По закону подлости.
Стас повернулся к сверткам и все понял: собака съела продукты именно девчонок. По их каменным лицам было видно, что они считают, будто собака действовала в сговоре с ребятами. И когда наступило время обеда, они сели в сторонке и затянули какую-то заунывную песню.
- Ишь, как воют с голодухи, - сочувственно произнес Василий. - Девчата, идите к нам, поделимся. Чего уж там.
- Нет, спасибо, - ответила Ира. - Вам ведь самим мало.
После такого ответа кусок не шел в горло.
- Гордые, - хмыкнул Стас.
- Не ломайтесь, идите, - сделал попытку примирения Ромка.
- Подавитесь, - фыркнула Алка и затянула не своим голосом: "Поле, поле чистое, отчего, скажи, жать уже мне не хочется колосистой ржи".
К ужину мирное соревнование поваров враждующих сторон привело к замечательным результатам. Люда, потрясенная виденным утром, так же сварганила жареную картошку с мясом.
- Ведь можешь, когда захочешь? - съехидничал Ромка.
Та только повела горделиво плечиком.
Но то, что сотворили Михаил со Светиком, не поддавалось никакому описанию.
- "Метрополь!", "Арагви"! - орал в полном восхищении Василий.
Действительно, бифштексы с яйцом и розовым луком таяли во рту. На третье был сюрприз - кисель с оладышками. Восторженным восклицаниям не было конца. Михаил и Светик купались в фимиаме всеобщего поклонения.
Став благодушными после такого ужина, ребята пытались завязать разговор с девушками.
- Ну, собака, скажи, знает, чье мясо есть, - хохотал Ромка. - Натэллочка, правда, смешно?
Но Натэллочка, обычно такая смешливая, лишь смерила его холодным взглядом и не ответила.
И все остальные попытки бесславно разбивались о щит холодной обиды и ненависти.
Поздно вечером, когда уже все улеглись, пророкотал мотор "газика".
- Наверное, Андрей приехал! - вскакивая, сказал Стас.
Повскакали и остальные, намереваясь встретить командира. Но не успели, поскольку тут же услышали девичий гомон:
- Товарищ Андрей! Заберите нас отсюда. Не хотим с ними одним воздухом дышать! Мужчины называются. Ничего джентльменского! В душу плюнули.
- Бедный Андрей! - уныло сказал Василий. - Это они сейчас все, что накопилось, на него выльют.
Еще нерешительно потоптавшись, ребята разбрелись по своим постелям. Утром с аппетитом поедая и похваливая макароны по-флотски, Андрей выговаривал Стасу и Ромке:
- Нехорошо получается, девчат обидели!
- Так они же сами! Гусыни! - клокотал от негодования Стас.
- Да, может, они не правы. Но не забывайте, что они - де-вуш-ки, - назидательно изрек Андрей. - Нежного обхождения требуют.
- Ну, и что делать? - спросил Стас. - В ножки им опять поклониться?
- Не знаю. Решай. На то ты и командир. Но держать на кухне троих, причем двоих парней - роскошь непозволительная.
После завтрака хмурый Стас отозвал в сторону Михаила.
- Миш! А один сможешь кашеварить? Двоим не разрешают.
- Ты что? - возмутился Михаил. - Такого уговора не было. Один не буду. И вообще мне уже это дело надоело. Я брался доказать, что можно лучше готовить, и доказал.
- Доказал, - досадливо согласился Стас. - А дальше что делать?
Все приуныли. Казалось, что костлявая рука голода вновь протянулась к ним. Положение спас вдруг Василий.
- Ребята! Пожалуй, я на кухне останусь.
- Один? - не поверил своим ушам Стас.
- А чего же? Справлюсь.
- А с девчонками как быть?
- Их не надо обижать, - серьезно сказал Василий. - Буду на всех вместе готовить.
- Так кто у нас благороднее оказался? - с торжеством спросил Иру Ромка.
- А я и не знала, что ты такой ехидный, - вдруг серьезно, глядя ему в глаза, сказала она.
- Почему? - опешил Ромка.
- Как ты на поле смеялся!
- "Смеяться право не грешно..."
Ирка сокрушенно покачала головой.
* * *
Андрей приезжал, собственно, не для разбора конфликта. Начиналась уборка зерновых, и он проверял готовность бригад.
- Сегодня - все на ток! - торжественно перед началом работы сказал управляющий. - Будете принимать первое зерно.
На току их встретила агроном - высокая, широкая в кости некрасивая девушка в брюках. Она два года назад кончила сельскохозяйственный институт и где-то в душе считала себя еще студенткой. Говорила она с ребятами и девчатами просто, быстро расставила всех по местам. Ребята должны были работать с машиной под названием "зернопуль".
- Засыпайте в бункер зерно вот этими совками, машина будет его провеивать. Девчата должны отметать мусор-полону, уже провеянное зерно остальные ребята на носилках будут носить в хранилище. Ясно? Ну, и поскольку машины у нас, - улыбаясь, добавила она, - еще пока не все самосвалы, кое-какие придется разгружать вручную.
Подошла первая машина, украшенная алым лозунгом. Быстро ссыпав зерно, укатила обратно. Диким зверем взревел "зернопуль". Михаил и Светик, приставленные к нему, кинулись заполнять бункер. Над током будто пошел золотой дождь. Девчата, укрыв головы платками так, что лишь остались щели для глаз, встали под струей и метлами отгоняли в сторону мириады мелких соломинок.
Агроном долго ощупывала зернышки в образовавшейся куче, даже пробовала на зуб и наконец радостно сказала:
- Семенной! Можно в хранилище.
"Зернопуль" чуть повернули в сторону, и ребята взялись за носилки. Здесь, на небольшой площадке, сразу стало видно, кто как работает. Вскоре определились лидеры - Стас и Ромка со своими напарниками.
- Седьмые! - нарочито громко кричал Ромка, переворачивая носилки.
- Девятые, - вроде равнодушно и негромко, однако так, чтоб слышали все, говорил Стас, выворачивая свои носилки рядом.
А машины все подходили и подходили. Мишка, сначала решивший, что "зернопуль" не носилки и можно работать с прохладцей, начал уставать и злиться.
- Адская машина! - бормотал он. - Ни минуты передышки не дает.
Действительно, стоило бункеру опустеть, как машина переходила на высокий, протяжный вой, требуя пищи.
- На, на тебе, обжора! - с ненавистью кидал Михаил в жерло ненасытного зверя очередную порцию зерна.
Наконец он решительно выпрямился, отбросил совок и сказал Светику:
- Поработай пока один. Я перекурю.
Светик возмущенно воззрился на напарника. Похоже, что Мишка пытался перехватить у него лавры первого лодыря.
Еще в прошлом году в археологической экспедиции Светик доказал, что ленивее его никого просто не существует. Каждую попытку заставить его сделать что-то большее сверх им же определенного он воспринимал как личное оскорбление.
- Почему я? - сразу ненавидя работодателя, вопрошал Светик.
В раскопе, решительно копнув раз, он надолго застывал подобно ихтиозавру, греющемуся на солнышке. Кстати, эта манера принесла ему славу лучшего археолога. На следующий день после того, как разыскали сгоревшую избу, Ромка, копая в полудреме, не заметил, как под лопатой что-то хрустнуло, и далеко отшвырнул землю. Зоркий глаз Оскара Львовича заметил какой-то осколок.
- Стой, стой! - закричал он.
Подбежав к отбросу, Оскар извлек из земли кусок черепа. Его ярости не было предела.
- Щенок! Уволю! - орал он на Ромку, встав на колени и осторожно кисточкой очищая остатки черепа древнего славянина.
Потом, когда сняли весь слой и обнаружили скрюченный скелет, Оскар немножко успокоился и прочел для всех назидательную лекцию, как следует копать.
- Советую вам брать пример с Анохина. Вот образец вдумчивой и скрупулезной работы. Копнет человек и вслушивается, не задело ли острие лопаты какой-нибудь предмет.
После этого все стали копать подобно Светику - вогнав лопату на штык, надолго застывая в глубокой задумчивости. Темпы раскопок резко снизились. Оскар Львович злился, но поделать ничего не мог.
А тут какой-то Мишка пытается быть ленивее, чем он, Светик. Желая сказать напарнику нечто язвительное, Светик было открыл уже рот, но тут страшно взревел "зернонуль", и он вынужден был срочно кинуть пару совков зерна.
- Бог тебя накажет, - с глубоким внутренним убеждением пробормотал Светик.
Мишка тем временем картинно оперся о "зернопуль", сворачивая цидулю. Глазами он разыскал Натэллочку и теперь всячески пытался привлечь ее внимание. Он действительно привлек внимание, только всего коллектива. Неожиданно раздался какой-то скрежет одновременно с пронзительным криком Михаила. Вроде даже дым повалил, как потом утверждал Светик, и "зернопуль" остановился. В наступивший тишине еще явственнее стали слышны вопли Михаила, повергнутого на землю.
- Спасите!..
Все бросились к нему. Оказывается, одна из его широких штанин попала под шкивной ремень, и центробежная сила потянула его к мотору. К счастью, мотор оказался небольшой силы и под весом Мишкиного тела просто заглох.
- Сигнализировала управляющему, что ограждение надо сделать, - выдергивая его штанину, сокрушенно приговаривала агроном. - Не ушибся?
Михаила поставили на ноги и осмотрели со всех сторон. Видимых повреждений не было.
- Мишенька, у тебя чего-нибудь болит? - допытывалась сердобольная Натэллочка. - Скажи честно.
Михаил глубокомысленно начал прислушиваться к себе.
- Болит, - наконец торжественно сказал он.
- Что, что болит?
Мишка еще раз закатил глаза, чтобы окончательно удостовериться, и наконец заявил:
- Зуб.
- Что?
- Зуб.
- Но почему? Ты же ногой туда попал.
- Не знаю. Наверное, на нервной почве. Пойду схожу к фельдшеру.
Агроном, довольная, что все обошлось легким испугом, отпустила его с облегчением.
Работа возобновилась. Соревнование лидеров продолжалось с переменным успехом. То одна, то другая пара опережала на одни-двое носилок. К концу дня окончательно вышел вперед Стас со своим напарником.
- Двести семьдесят! - с торжеством выкрикнул Стас.
- Двести шестьдесят восемь, - сказал Ромка, оглядывая площадку, нет ли где еще кучки зерна.
- Молодцы, - сказала агроном. - На три тонны норму превысили.
Подошел Кузьмич. После переговоров громко сказал:
- Ребята сегодня в среднем по десятке заработали, девчата - по пятерке. Так что долг свой скоро погасите.
Наутро, после летучки в конторе, Стас подозвал к себе Михаила и Светика.
- Имеете особое задание.
- Чего это вдруг? - подозрительно спросил Светик.
- Не вдруг. Вчера управляющий по полям проезжал, заметил одну неубранную делянку с сеном. Она хоть и небольшая, а все равно - непорядок. Так что берите с собой двух девушек на выбор и действуйте.
Михаил опрометью бросился на кухню, а Светик пошел уговаривать Алку и Натэллочку. Их переговоры увенчались успехом, как и у Михаила, впрочем, тоже. Пользуясь славой заслуженного кулинара, он выцыганил у Василия великолепный кусок отварной свинины - почти ветчины! - огурцов и помидоров.
- Пообедаем, как в загородном ресторане, - пообещал он, вытаскивая из кухни объемистый сверток.
К ним снова подошел Стас.
- Готовы?
- Так точно! - браво выпятив грудь, ответил Михаил.
Он уже явно считал себя командиром.
Ромка, наблюдавший за этой сценой, заметил в глазах Стаса лукавые огоньки.
- Звеньевым назначаю Анохина, - сказал он, не терпящим возражений тоном.
- Я же старше! - искренне возмутился Михаил. - И вот позаботился, - он похлопал по объемистому свертку.
- Молодец, - похвалил его Стас. - Но звеньевым будет Анохин. У него вроде здоровье покрепче. А то вдруг у тебя опять зубик заболит, - не скрывая насмешки, закончил он.
Светик стоял в замешательстве. С одной стороны - вроде бы лестно стать вдруг руководителем. С другой - как за это браться? Он с сомнением оглядел вверенный ему коллектив. Девушки ответили ему жизнерадостными улыбками, явно давая понять, что рассчитывают сегодня на хороший, полноценный отдых.
- Повезло. Правда, Аллочка? - сказала Натэллочка. - Вроде как еще выходной.
Михаил поглядывал враждебно, давая понять, что уж его, во всяком случае, никакая сила не сможет заставить работать.
Светик откашлялся и, подражая Стасу, проговорил:
- Задачи ясны. За работу, товарищи! Давай в конюшню.
Девушки прыснули:
- А кто запрягать будет? Ты же не умеешь.
- Пошли, пошли. Там видно будет.
Мишка дурашливо запел: "На побывку едет молодой моряк..."