* * *
Втянулись в работу. Один день походил на другой. Бесконечная вереница машин и зерно, зерно, зерно. Закроешь глаза, и перед тобою тянется бесконечная пшеничная река - миллионы, миллиарды зерен. Про выходной уже никто и не заикался, понимали - страда. Небольшие передышки давал кратковременный дождичек.
Совместная работа привела к стиранию граней между старшими и младшими. Старшекурсники резко изменили свое отношение к "салажатам" после той ночной истории.
Иногда с тока часть ребят срочно бросали на поля грузить машины. Вот и сегодня управляющий попросил выделить четырех в самый дальний край отделения - почти в предгорья Саян. Четырнадцать километров предстояло одолеть на лошади. Собрались ехать Стас, Ромка, Светик и Михаил. Запрягли старую знакомую - Машку. На подводу поставили высокий короб для подвозки зерна и тронулись.
Ехали два часа, пока достигли искомого поля. Оно оказалось на высоком плато, к которому вела извилистая, между сопок, дорога. Подъехали к комбайну, который стрекотал посреди поля. Пшеница лежала вся скошенная, в длинных валках.
- Раздельный способ? - с глубоким пониманием кивнул комбайнеру Михаил.
- Точно! - удивленно и вместе с тем уважительно ответил тот. - Скосили три дня назад, колосья за это время дозрели. Вот теперь молотим. Рупь за тонну, понял?
- И сколько же за день набегает?
- Да тонн пятьдесят, шестьдесят.
- Ого! Страшные деньги! - изумился Михаил.
- А ты как думал! Комбайнер - первый парень на деревне. За месяц уборки до полторы тысячи получаем, - зубоскалил комбайнер, ладный, светловолосый парень в комбинезоне. - Давайте знакомиться - знатный комбайнер Иван Дудка. Ваша задача - принимать из бункера зерно в свой короб и отвозить вон туда, - он указал на край ноля. - После обеда машины пойдут. Ну, и от соломы поможете комбайн освобождать.
Работа была нетрудной, а даже веселой. Подсмеивались над Михаилом, который, пытаясь найти с комбайнером общий язык, вдруг начал сыпать псевдонародными словечками - "однако", "надысь", "супротив" и т. д.
- Совсем ты рассупонился, Ромуальдыч! - кричал ему сквозь грохот комбайна Светик.
- А что, - оправдывался Михаил, - я с каждым могу поговорить.
- Так над тобой же комбайнер смеется! - добавил Ромка. - Он что, по-твоему, малограмотный?
- Ну ему, может, приятно, когда вот так - по-простому, - не сдавался Михаил.
- Брось! Радио он слушает, и телевизор смотрит, и газеты читает, - насел и Стас. - Не хуже тебя знает, как по-русски говорить надо.
После обеда к насыпанной ими солидной куче зерна подошли сразу четыре машины. Работа началась серьезная.
Здоровенные совки, которыми кидали зерно в машины, становились просто неподъемными, пот заливал лицо. Водители сердито подгоняли ребят.
- Не вякайте под руку, - сердился Стас. - Помогли бы лучше.
Трое из них молча взяли совки и стали помогать. А четвертый, нагловатый чернявый парень с фиксой во рту, встал в позу:
- Вот еще! Нам за это не платят.
- Ты, Серега, все на деньги меряешь, - неодобрительно сказал пожилой водитель, машина которого подошла первой.
- Так за этим сюда и приехал. Чтоб зарабатывать. Ты, что ль, не за тем сюда прикатил?
- Правильно. Только человеком всегда надо оставаться.
Наконец загрузили и машину чернявого Сереги, и автопоезд тронулся в путь.
- Чего это они все вместе? - спросил у комбайнера Стас, радуясь передышке.
- Первый раз на этом поле, боятся заблудиться. Второй раз уже отдельно прикатят.
Действительно, потом машины пошли с интервалами в двадцать - тридцать минут, а ребята старались их не задерживать. Зато и передышки больше не было.
Когда уже стало смеркаться и ребята было собрались к отъезду, снова примчался чернявый.
- Давайте, давайте! - подгонял он ребят.
- Да тут зерна-то на машину не наберется! - спорил Стас.
- Наберется! Греби сильней! - подсмеивался чернявый.
Наконец укатил и он, Ромка запряг лошадь, все уселись в короб и не спеша поехали.
- Еще два часа тащиться, - вздохнул Светик. - Наши уже небось ужинают.
- Можно сократить, - предложил Ромка.
- А как?
- Не по дороге ехать, а вот прямо здесь со склона спуститься.
- Больно круто! - засомневался Стас.
- Местный способ применим! Не знаешь? Очень просто. В задние колеса вставляется палка, и получается, как тормоза.
- Вот откуда палки в колеса пошли!
- Точно! Ну, что решаем?
- Была не была, поехали.
Сначала все шло хорошо. Машка, сделав упор назад, медленно, с осторожностью переступала ногами. Вдруг на одном из бугорков телегу резко тряхнуло, палка обломилась, и Машка понесла. Мимо стремительно пролетали березки.
- Держись! - крикнул Ромка, не выпуская вожжей.
Телегу снова сильно тряхнуло, короб закачался и слетел с телеги. Ребята рассыпались, как горох. А Машка, не останавливаясь, неслась вниз.
- Стой! Тпру! - закричал Ромка и, выпустив вожжи, спрыгнул с телеги.
Та с грохотом умчалась далеко вниз. Стас вскочил первым и оглядел ребят.
- Все живы?
- Все, - жалобно ответил Светик. Он сидел, обнимая березку.
Тут раздался стон. Стас подошел и увидел, что Михаил лежит с неестественно вывернутой ногой.
- Встать можешь?
- Пробовал - больно. Наверное, сломал, - плаксиво сказал Михаил.
Подошел виноватый Ромка:
- Миш, здорово ушибся?
Не глядя на него, Стас буркнул:
- Говорит, что ногу сломал.
Ромка присвистнул.
- Чего свистишь? - вдруг заорал Стас. - Рационализатор! Ехали бы сейчас по дороге, а тут... Где твоя Машка?
- Внизу, наверное, - неуверенно сказал Ромка. - Если цела, конечно, осталась.
- Не хватало еще, чтоб и лошадь ногу сломала. Что делать будем?
- Тащить. Как в детском саду учили, помнишь? Руки крест-накрест. Сажаем мальчика, он обхватывает нас обеими ручонками за могучие шеи - и вперед!
- Тебе только балаганить. Давай берись, что ли!
Потирая ушибленные места, приблизился Светик. Возмутился:
- Такого толстого на руках тащить?
- А что я, виноват? - плаксиво возразил Михаил. - У меня просто конституция такая.
- Конституция у всех одна. Просто жрешь много.
- Кончайте, - раздраженно оборвал Стас. - Десятый час уже, а мы все чикаемся.
Михаил действительно был дьявольски тяжел. Шли осторожно, ощупывая ногами бугорки и выбоины. Наконец спустились к дороге. Перевели дух. Покликали Машку.
- Безнадега. Наша боевая подруга уже небось в конюшие, - махнул рукой Ромка.
- А что делать? Далеко мы его не утащим, - угрюмо сказал Стас.
- Пристрелите меня, братцы! - пошутил Михаил.
- Успеется, - саркастически заметил Светик. - Мы тебя лучше съедим.
- Как съедите? - притворно ужаснулся Михаил.
- Лопухами обернем и - в костер.
- Давай-ка мы парочку берез выломаем, - предложил Ромка.
- Костерчик разведем? - дурачился Светик.
- Да нет, - озаренный новой идеей, ответил серьезно Ромка. - Потащим его, как на волокуше.
Они бросились к темнеющей на косогоре рощице. Кряхтя, навалились на одну березку, потом на вторую. Ромка отломил от них две ветки, помощнее.
- А это зачем? - спросил Стас.
- Шину сделаем. Если перелом, пока тащим - растревожим, совсем плохо будет.
- А ну, снимай ремень, - строго сказал он, обращаясь к Михаилу.
Тот покорно отстегнул предмет своей гордости - офицерский кожаный ремень.
- Где болит? - спросил Ромка.
Михаил неуверенно показал на коленку. Ромка приставил к ноге две палки и туго обмотал их ремнем, несмотря на протестующие вопли пострадавшего.
- Теперь ложись на березы. Мягко? Держись покрепче.
Ухватившись за стволы, они потащили волокушу. Михаил лежал, положив руки за голову, смотрел на звездное небо и жаловался на жизнь:
- Всю дорогу мне не везет. Видно, судьба такая - все шиворот-навыворот. Даже живу в высотном доме и на первом этаже. Парадокс? Вот Светик правильно сказал - толстый. Сколько я с этим мучился. Каким только спортом не начинал заниматься! В бассейн ходил - воспаление легких получил. Ну, про слалом вы знаете. В прошлом году в экспедицию поехал - так чуть туземцы не убили.
- Какие туземцы? Что ты мелешь?
- Ну, местные жители, значит. Меня в поисковую партию направили. Искали древний город. Приехали в кишлак. Спрашиваю одного старичка, такого симпатичного - не знает ли он чего о древних захоронениях. Старичок головой кивает и в конец деревни нас ведет. Вот тут, говорит, захоронения. Ну, я, как положено, разметил шурф. Начинаем копать. Вдруг откуда ни возьмись толпа - с кетменями, ружьями. До сих пор с ужасом думаю - если бы мотор: у "газика" отказал!
- А чего это они вдруг так рассвирепели?
- Просто старик меня не понял и показал местное кладбище. Думал, мы собираемся почтить память, а мы копать... Потом нашему начальнику здорово влетело. "Чтобы, - говорит, - я тебя хоть еще раз взял".
И тут, пожалуйста, сколько уже несчастий. Когда ехали - с полки упал. В "зернопуль" затащило. А теперь - нога...
- Ой, что там черное? - вдруг спросил Светик.
- Где?
- На дороге.
Ромка скорее угадал, чем увидел:
- Машка!
Лошадь ответила тихим ржанием. Она стояла, совершенно запутавшись в вожжах. Ромка от избытка чувств даже чмокнул ее в морду. Пока распутывал вожжи, ощупал ноги.
Слава богу, целы! Уселись на подводу, и Машка резвой рысцой покатила их по дороге.
- Ездили на тройке с бубенцами! - затянул заметно повеселевший Стас.
Было уже около двенадцати, когда добрались до деревни. Стас толкнул задремавшего Михаила.
- Где фельдшер живет, показывай. Ты же у него был.
- Не у него вовсе, а у нее, - входя в роль капризного больного, ответил Михаил. - Вон, по-моему, в том доме.
На стук вышла пожилая женщина в платке.
- Что случилось, мальчики?
- Пострадавшего в аварии привезли.
- Несите его сюда.
В большой комнате стоял топчан, обитый дерматином.
- Кладите. Ушиб? Перелом? О, да вы и шину наложили! Молодцы! Так, посмотрим.
Фельдшер вдумчиво осмотрела распухшую Мишкину ногу.
- Рентгена у нас здесь нет. Придется вести в центральную усадьбу. Впрочем... Сдается мне, что это все-таки вывих. Подержите его за руки.
Раздался истошный Мишкин крик. Он даже потерял на какое-то время сознание.
- Молодежь слабонервная пошла, - ворчливо и в то же время с облегчением сказала фельдшерица. - Коленочка на место встала, так что до свадьбы заживет.
Поглядев на побледневшее лицо мученика, она сказала:
- Ладно! Я сейчас.
Вышла в другую комнату, тут же вернулась с пузырьком и мензуркой.
- Валерьянка? - спросил Стас.
- Спирт, - хмыкнула фельдшерица.
- Это я люблю, - оживился Михаил. - Бывало в экспедиции...
- Пей, пей! Не рассусоливай.
Михаил храбро глотнул и задохнулся. Он покраснел, из глаз брызнули слезы.
- Эх ты, питок! - ласково сказала фельдшерица. - Давай-ка я тебе ногу потуже забинтую.
Когда наконец подъехали к конторе, никто не спал. Все высыпали на двор, закидали вопросами. Натэллочка бросилась к Михаилу.
- Фи, да он пьян!
- В лечебных целях! Натэллочка, я тебя люблю. Дай поцелую!
Разбушевавшегося больного еле упихали в постель. Он вдруг расчувствовался:
- Стас, Ромка, Светик! Вы - настоящие друзья. На всю жизнь.
Потом вдруг совсем трезво сказал:
- Годы пройдут, многое забудется, а эта ночь - никогда. - И могуче захрапел.
* * *
- Ром, сколько мы вчера машин погрузили? - спросил Стас после утренней летучки.
- Шестнадцать.
- Вот и мне кажется, что шестнадцать. А Кузьмич отметил только пятнадцать.
- Ну как же! - загорячился Ромка. - Из-за этой шестнадцатой мы задержались и потому Мишка ногу вывихнул!
- Странная история, - задумчиво сказал Стас. - Выходит, одна машина пропала? Мы грузили шестнадцать, а на ток пришли пятнадцать.
- Может, сломалась по дороге? Хотя, когда мы ехали, обязательно заметили бы.
- Ну, ладно, потом разберемся. Пошли работать.
Весь день эта история не давала Ромке покоя. Сначала он спросил Светика, тот подтвердил, что шестнадцать. Потом, когда пришли обедать, заскочил на кухню. У плиты, картинно положив перебинтованную ногу на табуретку, сидел Михаил. Ввиду инвалидности он был оставлен помогать Василию на кухне.
Но, конечно, получилось все наоборот. Василий топил печь, бегал за водой, чистил картошку. Себе Михаил определил только ту часть работы, которая заключалась в пробовании блюд и давании полезных советов. Вот и сейчас он командовал зычным голосом:
- Кому говорю, перчику подсыпь! И про лавровый лист не забудь.
- Коку Сильверу - наш флибустьерский! - сделав под козырек, проорал Ромка.
- Ха-ха, здорово! - согласился Михаил. - Он ведь тоже одноногий был. Ему еще прозвище какое-то смешное пираты дали...
- Окорок, - услужливо подсказал Василий.
- Это что, намек? - помрачнел Михаил. - Не пойдет. Сыпь перцу, кому сказал!
И, оборотясь к Ромке, прокомментировал:
- Я нам такую картошечку тушеную на ужин сварганю. Пальчики оближете.
- Ты считать умеешь?
- По арифметике всегда круглым отличником был.
- Сколько вчера машин мы погрузили?
- Шестнадцать. А что?
- Да вот что-то не получается. На ток пришло пятнадцать.
- Давай рассуждать логически!
- Ну?
- Было четыре машины, так?
- Так.
- Каждый водитель сделал по четыре рейса, так?
- Точно! - восхитился Ромка. - Мишка, ты голова.
- Палец в рот не клади, - съехидничал Василий, которому командирский Мишкин тон надоел.
Вечером, когда Кузьмич приехал на ток закрывать наряды, Ромка с таинственным видом отозвал его в сторону.
- Вчера машины, которые с нами работали, по сколько рейсов сделали?
- Сейчас скажу. - Кузьмич достал блокнотик. - Так. Три по четыре, а один - три.
- Которая?
- Восемьдесят два - четырнадцать.
- Кто на ней водитель?
- Сергей Крутов. Я тоже удивился. Такой лихой парень, а отстал от других. Говорит - поломка какая-то.
- Подожди, какой он из себя, этот Крутов? Чернявый, с фиксой?
- Он.
- Так вот что я скажу тебе, Кузьмич. Грузили мы ему машину. Он, правда, с запозданием приехал, когда стемнело. Мы и заспешили, потому и ковырнулись.
- Ты понимаешь, парень, что ты говоришь? - стал серьезным Кузьмич. - Значит, по-твоему, он целую машину куда-то налево пустил?
- Я не знаю, - пожал плечами Ромка. - А что грузили, это точно. Правда, Стас? - ища подтверждения, обратился он к подошедшему командиру.
- Правда, - подтвердил тот.
- Во сколько это было?
- Около девяти вечера.
- Странно, - задумчиво сказал Кузьмич. - Дело в том, что в путевке отмечено время прибытия его в отделение.
- Ну, и сколько?
- Двадцать один ноль-ноль.
- А кто отметил? Небось он сам?
- В том-то и дело, что управляющий. Его подпись.
- Дела, - протянул Ромка.
- Ладно, проверю еще раз, - хмуро сказал Кузьмич.
Результаты проверки не замедлили сказаться. Не успели разойтись после ужина, как к ним подошел Серега. От него шел резкий сивушный запах.
- Мальчики мои хорошие, - угрожающе произнес он. - Имею к вам пару слов. Что это вы на меня бодягу вешаете, будто я машину зерна увел? Боитесь, что вам два рубля: не заплатят, так, значит, клепать на меня хотите?
- Серега! Ведь мы тебе нагружали! Неужели память отшибло? - спросил Ромка.
- Это я тебе сейчас кое-что отшибу, падла! - пошел на него, оскалив зубы, Серега. - У нас здесь места суровые. Шутить не любят.
- А ну, иди отсюда, - сквозь зубы сказал Стас.
Его резко очерченное лицо напряглось, глаза изучающе окинули жилистую фигуру шофера. Он корпусом чуть подался вперед. Как тогда, во время драки...
...Был такой печальный инцидент в их спортивной биографии. У капитана их сборной - Бориса Рожнова - была невеста, которая, естественно, не пропускала ни одного матча и болела самым активным образом. Вот и на этой игре, когда один из противников промахнулся по кольцу, она тоненько выкрикнула:
- Мазила!
Тот зло ощерился, что-то прошипел ей в ответ. Увидев это, подошел капитан и с высоты своего роста спокойно сказал:
- Потрудитесь, молодой человек, с девушками как следует разговаривать.
"Молодой человек" бросил на него злой взгляд, но отошел. Когда закончился матч, хозяева поля, кстати, проигравшие с весьма крупным счетом, первыми покинули площадку. Следом капитан, гордо выпятив грудь, повел свою команду.
Но только вошел он в раздевалку, как дверь за ним захлопнулась. Двое парней повисли у него на руках, а тот "молодой человек", с которым произошла стычка, расчетливыми ударами поставил Борису два симметричных фонаря.
В это мгновение сборная, оставшаяся без капитана, отчаянно навалившись, сбила крючок с двери. Началась потасовка. Здесь были и болельщики, в частности Стас. Мгновенно разобравшись, кто является зачинщиком, он протолкался к нему и, ни слова не говоря, нанес сначала короткий удар левой в живот, а затем сильно ударил правой в челюсть. Эффект получился поразительный - драчун перелетел через две лавки и, с грохотом приземлившись в углу, заныл.
- Справился, да?
Тут вбежали тренеры и навели порядок. Красиво откинув голову, стонал красавец капитан, а невеста нежно гладила эффектные фонари.
Потом, правда, нашелся какой-то борзописец, весьма живо описавший печальное происшествие. После выступления молодежной газеты, зачинщика драки дисквалифицировали до конца сезона, а обоих тренеров сняли с работы.
...Серега интуитивно почувствовал, что сейчас может последовать удар. Резко попятившись назад, зашипел:
- Я тоже могу кодлу собрать. Еще посмотрим, кто кого.
- Вали отсюда, - процедил Стас.
- Все равно ничего не докажете. Пацаны! - выкрикнул Серега и, слегка качнувшись, зашагал прочь.
- Здорово ты его отшил! - восхищенно сказал Ромка.
- Я эту мразь блатную знаю, - постепенно успокаиваясь, сказал Стас. - Когда еще в седьмом классе учился, у нас во дворе вот такой, типа Сереги, жил. Мальчишек соберет и давай про вольную воровскую жизнь загибать. Потом на "дело" подбивать начал. Я отказался, так он меня на глазах всех ребят избивать начал, хорошо военный проходил, отнял. Я с тех пор и пошел заниматься боксом. Уже через год ему при случае влепил - и все! Куда вся храбрость девалась!
Утром, после планерки, управляющий задержал Стаса.
- Нехорошо, товарищи, получается, - хмуро прогудел он. - У вас какие-то доморощенные сыщики появились.
- О чем вы? - удивился Стас.
- Ну, как же? Ваши ребята второй день воду мутят. Якобы один из водителей машину зерна украл.
- Так действительно позавчера мы шестнадцать машин погрузили, а на ток пришло пятнадцать.
- Это как-то документировано? - прищурился управляющий.
- Не понял.