- Как, как. Каком кверху! - вдруг говорит он - была у меня здесь одна подруга. Нашел сегодня ее дом. Самой нет. Спрашиваю у соседки - где Маргарита? Где, где - отвечает соседка - на кладбище, уже второй год, как померла.
- Ну, а ты чего? - я заинтригован.
Взял чекушку, пошел на кладбище, разыскал могилку. Посидел, помянул. Вот обратно пришел. Какие в нашем возрасте блядки? Одни поминки.
Яковлевич махнул рукой и ушел в каюту.
12.12.2009
"Шаговое напряжение"
Порт Бильбао - это вам не Соломбала. Уютная гавань, чистенько, аккуратненько. Мы стояли у выхода, справа. Правым бортом. На берег подана сходня. Трап не спустить - причал высоко. Был чудесный воскресный день. Тепло. Солнечно. Я обосновался в штурманской и занялся любимым делом всех третьих помощников - корректурой карт и пособий. Перед обедом резко потемнело. С кормы наползала огромная, черная туча. А за кормой, на причале, располагалась гигантская угольная куча. Не куча, а Эверест какой–то из угля. Я позвонил старпому и позвал его на мостик. Он был на вахте.
- Смотри - говорю - Аркадьич, какая ерунда наползает.
- Ну и что - отвечает тот - туча, как туча. Сейчас дождь пойдет.
Дождь не пошел. Из–под тучи задул ветер. Метров 20 в секунду, а может и больше. Никто же его не померил в тот момент. И тьма египетская накрыла наш славный теплоход. Всю пыль с угольного Эвереста понесло прямо на нас. Но старпом был парень не промах. Взял судовую трансляцию и объявил.
- Швартовой команде, по местам стоять. Завести дополнительные концы с бака и кормы.
Испугался, что нас от причала оторвет.
Я пулей метнулся на бак. Сказать, что не видно было ни хрена - значит ни чего не сказать. На крышке трюма выл боцман. В этой угольной мгле он заблудился и не знал куда бежать. Где бак? Где корма? Пришлось подманивать боцмана голосом. Как собаку. Взяв его крепко за руку я твердо повел его в сторону носа. На баке один из матросов дергал швартовый конец, пытаясь вытащить его из вьюшки. Он не видел в темноте, что тянет за рабочий конец с лебедки, уже заведенный на причал. Кое как подали еще два дополнительных швартова на причал, доложили по трансляции. Стоим, ждем дальнейших указаний. В этот момент ветер резко зашел и угольную пыль понесло в другую сторону. Для нас наступил рассвет. Презабавное зрелище представляла швартовная команда на баке. На черных силуэтах у каждого было видно только три дырки - рот и два глаза. Я начал смеяться.
- Что ржешь - строго сказал боцман - себя то видел?
Но это был не конец. Хлынул ливень. Видимо, господь бог осознал свою ошибку и решил нас помыть. В этот момент, два портовых крана, аккуратно стоявших на причале, сорвались с места и, под давлением зашедшего ветра, лихо понеслись в краю причала.
Упадут или нет - мы напряглись и ждали.
Краны напоролись на стопора в конце причала, и, покачавшись, остановились. Только с треском и искрами оборвались силовые электрические кабели. Распиздяи испанцы не только не закрепили краны, но и питание не отключили на выходные.
- Спасайте сходню - с мостика орал старпом - утонет сейчас.
Пронесшиеся вдоль борта краны снесли нашу сходню. А у нас как раз перед этим собрание было - про сохранность судового имущества и коллективную материальную ответственность.
Все бросились спасать сходню. Вытащили дружно, установили на место. И старпом тут как тут. Руководит. Ливень кончился. Мы все мокрые, грязные. На сходне леера натягиваем. А на причале, вокруг оборванных концов силового кабеля, земля стремительно сохнет. Аж пар идет. А наш старпом, командую, прямиком в это пятно шагает. Уже ногу занес, сейчас наступит. Рядом электрик стоял. Он рот открыл, что сказать старпому хочет, но чувствует - не успеть. Как даст старпому в ухо. Тот от пятна отлетел и брык в грязь. И лежит. И смотрит с укоризной на электрика. А тот бормочет:
- Прости, Аркадьич, шаговое напряжение же…
Старпом молча встал и ушел в каюту. Аврал закончился.
Ближе к вечеру я заглянул к старпому. Он лежал на койке и читал учебник по электротехнике.
- Представляешь, Андрюха - говорит - чем шире шаг, тем выше потенциал. А что это значит?
- Это, значит, остались бы от тебя только галоши дымящиеся. Вот что это значит. Иди спасибо скажи электрику. Он ведь тебе жизнь спас. А то он сам не свой ходит. Переживает, что в ухо тебе заехал.
Старпом у нас заочник был, высшую математику еще не освоил.
13.10.2009
"Гирокомпас"
Гирокомпас - это такой прибор, который показывает истинный меридиан, т. е. попросту - на север. Без него на судне никак нельзя. Есть, конечно, основной курса указатель - магнитный компас. Но это прошлый век, да и врет он постоянно.
В пять утра меня разбудил телефон. В трубку сильно кричал старпом. Я только понял, что пиздец и быстрей сюда. Шли вторые сутки моей штурманской карьеры. Я не спеша оделся, ополоснул лицо, почистил зубы и поднялся на мостик. На мостике: капитан в тренировочных штанах, старпом и вахтенный матрос, вцепившийся в руль. Первый вопрос у капитана был:
Где я так долго шлялся?
- Так пока оделся, пока умылся…
- Умылс..с..я..я - капитан аж засвистел - сейчас я тебя умою. Ты гирокомпас сломал?
Я посмотрел на картушку компаса - она вращалась с огромной скоростью.
- Не - говорю - я его не ломал.
- А ты знаешь, что ты и магнитный компас сломал?
- Слушайте - говорю - магнитный компас сломать нельзя, он в принципе не ломается.
- Да ты сюда, блядь, посмотри - тычет пальцем капитан перископ магнитного компаса.
Гляжу - что за ерунда, не видно показаний. Какая–то планка мешает. Это я его перед отходом вытаскивал, протирал и задом наперед поставил.
- Ерунда - говорю - сейчас исправлю.
Залез на верхний мостик, переставил. Спустился обратно.
- Смотрите - говорю - все видно.
- Не, не видно - старпом, проститутка, заявляет.
Я смотрю, видно плохо. От грязи стекла и зеркала помутнели. Ну, думаю, старпом, решил мне жопу до конца склеить.
- Альберт Михайлович - это я к старпому обращаюсь - ведь на вашей вахте все приборы из строя вышли. Вы что–нибудь делали?
Старпом аж посерел от злости. А капитан в углу стоит и молча курит. И взгляд у него удивленный - удивленный. Видимо от моей борзоты совсем охуел. Он первый рейс
капитанил. Старпом делал первый рейс старпомом. Второй помощник только из третьих переведен. Ну, а я понятно, только после училища - второй день моряцкой карьеры.
- Иди - капитан мне говорит - и чини.
Гирокомпас чиниться не хотел. К обеду я разобрал и собрал его - не работает. Решил пойти поесть. Сил набраться. Захожу в кают компанию. Все чин - чинарем: "прошу разрешения, приятного аппетита". Капитан лицо от тарелки поднял и говорит:
- Гирокомпас починил? Нет? Пока не починишь - жрать не будешь. Иди на хер отсюда.
Тут за меня первый помощник решил вступиться:
- Василий Павлович, так же нельзя. Пусть парень поест.
- А ты если пиздеть будешь - сам пойдешь приборы чинить.
Первый нырк в тарелку и молчит. Все. Отвыступался. А я с палубы на камбуз зашел. Накормили. И опять в гиропост. А компас не чинится, хоть тресни. Я его разбирал и собирал раз двадцать. Не получается. Все цело, а не работает. Электромен пришел, тестер приволок. Все беды, говорит, от питания. Где он запитывается? Вон говорю, коробка на переборке висит, с предохранителями. Только там 380. Это все, что я успел сказать. Наш добрый, старый электромен шустро сунул концы своего тестера в коробку. Заискрило, бумкнуло. Концы тестера оплавились и загнулись, а электромеханик пытался покинуть гиропост. Но не через дверь. Он нервно тыркался в угол. Видать сильно шибануло. Я его за плечи взял, развернул и в дверь направил. Когда дым рассеялся, появился радист. Меня, говорит, к тебе в помощь направили. Чем помочь? Иди, отвечаю я ему, тут один уже пытался помочь. Чуть пароход не поджег. Сам справлюсь. На вторые сутки заглянул старпом и давай канючить: когда да когда ты его исправишь? Капитан их со вторым перевел на вахту четыре через четыре. Они, видите ли, устали. А я, отвечаю, не устал. У меня здесь курорт. Живу в гиропосту.
По радио и специалистов запрашивали, консультировались. Ни чего не помогает. На четвертые сутки электромен пришел. Оклемался. Чем говорит помочь? Я его тепло так, по товарищески, на хуй послал. Он не обиделся. Ушел. А я после этих магических слов, в бессильной злобе, переворачиваю стол гирокомпаса и…о чудо… возле 27 контакта оболочка гидросферы раскрошилась. Все, нашел неисправность.
- Электромен - кричу - вернись, я все прощу. Эпоксидку тащи, компас починять будем.
Вообщем, замазал гиросферу в районе этого долбаного контакта. Подсушил. Собрал. И все заработало. На починку гирокомпаса ушло четверо суток. Как потом сказали спецы из навигационной камеры - обнаружить такую неисправность было не возможно.
Вместо спасибо я услышал гениальную фразу от капитана:
- Починил. ну–ну…Кулибин.
02.02.2009
"Цена подсказки"
Мы идем в Игарку. Так называемым нулевым караваном. Т. е. вперед всех. Ведет атомный ледокол "Ленин". Дедушка атомного флота. Перед Сопочной Каргой - чистая вода. Ледокол заканчивает работу. Прощаемся. Благодарим за проводку. Дальше - сами. Как только ледокол уходит, появляется лед. Начинается тупое маневрирование среди льдин. Лево полборта, право десять, малый вперед и так далее. Все это выматывает.
На руле стоит матрос Остапчук. Командует капитан. Лево, право и т. д. Остапчук старше капитана раза в два, помнит его еще третьим помощником. Поэтому все действия капитана комментирует и критикует в полголоса:
- зачем вправо, вон слева разводья, добавит надо, а то застрянем
И в таком духе, и целый час. А капитан все слышит. Видимость упала, пошел снег. Остапчук все не уймется:
- куда лезем, сейчас застрянем.
И точно, встали. Капитан поворачивается к Остапчуку и четко так произносит:
- А подсказчикам - хуй за щеку. В тулуп и на крыло.
Это значит вперед смотреть. А там холодно и мокро.
21.12.2009
"Комсомольская Правда"
Харасавей - это не Япония. Это такой маленький поселок на берегу Карского моря. Ранней весной, бесноватые парни из управления пароходства, отправляли туда судно с народно - хозяйственными грузами. Для геологов, нефтяников и всех остальных. А если позволяла ледовая обстановка, то и в конце зимы могли отправить. В такой благодатный период, в конце февраля, и отправили т/х "Пионер Белоруссии" на Харасавей. На само выгрузку. Само выгрузка - это когда весь экипаж делится на две части и на своем горбу, работая по 12 часов, аккуратно, из трюма на машины, перетаскивает пять тысяч тонн груза. Работают все, кроме капитана, старшего механика и начальника радиостанции. Они, типа, вахту несут. В машине, на мостике и в эфире.
Благодатный период в ледовой обстановке сменился на полную жопу. Лед окреп, и выйти обратно не представлялось ни какой возможности. В трех милях мористее стоял "Пионер Эстонии", вмерзший в лед и без движения, как и мы. На горизонте маячил дымок - атомный ледокол "Арктика". Но к нам не подходил - у атомоходов свои правила. За 20 метровую изобату заходить нельзя. Вот и стоим, ждем, когда лед растает. Прошло два месяца.
В то утро вахту нес старпом. Так как капитан умер и лежал аккуратненько в морозильной камере, старпом исполнял его обязанности. Вы будете смеяться, но фамилия его была Куценко, а звали Георгий. Т. е. Гоша Куценко стоял на вахте и бдил, предаваясь мечтам. В 06 часов 30 минут появилась странная группа. Пятеро оборванных и не твердо шагающих людей тащили на санях шестого. Они подошли к борту, начали слабо кричать и махать руками. Гоша вышел на крыло мостка. Пароход был без груза, балластные танки откачены. Высота мостика надо льдом - 12,5 метров. Как бог с небес, Гоша окинул взглядом хрипящих внизу людишек. Из последних сил они улыбались и жалко махали руками. От Гоши валил пар, рожа красная, белая форменная рубаха была расстегнута почти до нельзя.
- Пошли вон! - голосом Зевса Громовержца прокричал им Гоша. - Водки нет!
Пятеро смелых покорно впряглись в сани и медленно побрели в сторону "Пионера Эстонии".
- Вот чукчи, совсем оборзели, водку им подавай с утра! - проворчал он, ныряя в теплоту рубки.
В 21.00 этого же дня, во время просмотра программы "Время" из красного уголка раздались восторженные крики:
- Глядите, глядите, нас показывают!
Но, к сожалению, показывали не нас, а "Пионер Эстонии". Давал интервью их старпом, мужественно рассказывая, как он первый заметил героев, принимал их на борт рано утром. А потом их вертолетом, на "Арктику" - а там старик Папанин, зам. Министра морского флота, корреспонденты. Награды раздают.
В общем, не чукчи это были. Это была экспедиция газеты "Комсомольская Правда" во главе с товарищем Дмитрием Шпаро. Шли они вдоль северного побережья нашей страны. С востока на запад. Рекорд устанавливали. Там, где мы стояли - у них финиш был. А на саночках у них доктор лежал. Я потом интервью его читал. Он в нем рассказал, что специально сказался больным, чтоб ребят подбодрить. Они его 800 км на себе перли.
13.02.2009
"Гипотермия"
Теплоход "Николай Бауман" размером был чуть больше трамвая. Не в обиду будет сказано пламенному революционеру, чье имя он носил. Двигатель - мощность 400 лошадиных сил. И тех лошадей, видимо, плохо кормили. Когда я спросил у второго штурмана, какую скорость наш крейсер развивает, он долго смотрел на меня и задал уточняющий вопрос:
- По течению или против?
Всю зиму мы ходили Архангельск - Северная Европа и обратно. Волны высотой в три метра были для нас не преодолимым препятствием. А в Европе грузили нас листовым прокатом. Передвигались мы исключительно прыжками, как кенгуру. Как позволит погода - полным ходом до ближайшего укрытия. И опять - стоим, ждем погоды. Я такие места посмотрел, ни одна тур фирма не покажет. Главное - до Норвежских шхер добраться. А там - лоцманов взяли и несколько спокойных дней обеспечено. Это в плане качки. А в плане нервов на мостике - все наоборот. Плавание в узкостях - самое не любимое занятие для штурманов.
В шхерах, при подходе к одному из мостов стало нас сносить вправо, прямо на опору. И без приборов видно, что навалим. И "лево на борт и самый полный вперед" - ну ни чего не помогает. Лоцман в истерике, видно не учел течения из пролива. И, самое смешное, сделать ни чего нельзя. Возможности для маневра нет, кругом скалы. Капитан так спокойно старпому говорит:
- Идите на бак, докладывайте дистанцию
Старпом через секунду уже докладывает:
- До опоры 300 метров
Потом:
- До опоры 150
- До опоры 50, коснемся правой скулой
- До опоры 10
С грохотом приехали в опору моста. Дали задний, отошли немного, бросили якорь. Стали осматривать свои повреждения и что с мостом сделали. На опоре - даже царапин не видно, а у нас - вмятина, фальшборт загнули. Пока тревогу играли, течь искали, с местными властями по радио беседовали, разрешение получали на дальнейшее движение, судовой журнал подгоняли, прошло минут пятьдесят. Тут капитан и спрашивает:
- А где старпом???
Вопрос повис в воздухе.
С момента удара старпома ни кто не видел. Бросились старпома искать. Ни где нет. А ведь вахта то - его.
Вдруг с бака по трансляции боцман докладывает:
- Слышу слабый вой с правого борта.
- Так погляди, что там - с мостика капитан отвечает.
- Старпом. На цепи сидит - рапортует боцман.
- Так доставай его - спокойно так капитан говорит.
Кое–как достали старпома. В каюту притащили, раздели, укутали. Он белый, как снег и трясется. Говорить не может. Переохладился. Пятьдесят минут в воде пробыл. А температура воды +1 градус. По всем нашим морским наставлениям, человек в такой воде может продержаться пять минут - максимум пятнадцать. А тут пятьдесят! Капитан прибежал, бутылку водки принес.
- Выпей - говорит - согреешься.
А старпом головой мотает и мычит. Типа нет. И вдруг ясным таким голосом произносит:
- Сейчас выпью, а вы потом скажете, что старпом пьяный на вахте был. Потому и авария произошла. Нет. Я пить не буду.
И отключился.
Оказывается, он перед ударом, через фальшборт перевесился, что бы лучше момент столкновения увидеть. Так сказать, во всех деталях. И улетел.
А к своей утренней вахте старпом уже как огурчик был. Даже не чихал. Вот вам и гипотермия.
03.12.2009
"Шкаф"
Орден - это фамилия старпома.
Выгрузка третьего трюма подходила к концу. Достали последний подъем с мешками, ящиками. На дне остался один огромный шкаф. За ним ни кто не приезжал.
- Этот шкаф портит нам всю картину - сказал Орден, покачиваясь - боцман, выгружай его к чертовой матери.
Боцман кивнул, икнул и послушно полез на ростры. Забрался со второй попытки. Руки - ноги плохо слушались. Должно быть от усталости. Шкаф застропили и боцман начал медленно поднимать его из трюма. Старший помощник от нетерпения подпрыгивал на месте.
- Что ты там копаешься? Мухи что ли в руках плодятся?
Орден одним махом и взлетел на ростры. Вырвал у боцмана пульт и нажал контроллеры до отказа. Шкаф понесся вверх.
- Вот так надо работать - торжествовал старший помощник.
Гак с грохотом ударился об ограничитель. Лебедка взвыла. Шкаф сорвался и медленно полетел вниз, размахивая створками, как раненная птица. Из трюма донесся звук рухнувшей поленницы. Бывший шкаф лежал на пайоле, тускло блестя полированными щепочками.
- Сломал шкаф, так иди и чини - строго сказал капитан и выдал Ордену две бутылки.
Страдающий старпом в каюте стармеха выставил одну бутыль на стол.
- Ты как–то рассказывал, что твоя первая специальность столяр? - спросил Орден у старшего механика.
- Ну - когда это было.
- Понимаешь, тут шкаф…, а я … помоги. А?
- Это можно - стармех выразительно посмотрел на бутылку.
Через двадцать минут шатаясь и спотыкаясь, грохоча сумкой с инструментом, они забрались в трюм. Звук ножовки и молотка чередовался звяканьем стаканов.
Утром Орден заглянул в каюту второго и доложил:
- Шкаф починили
- Очень хорошо. Вот и девушка за шкафом приехала.
Втроем они вышли на палубу.
- Ва–ва–ва-ва - произнесла девушка, заглянув в трюм - Что это?
- Как что, шка… - начал было второй, но глянув в трюм осекся.
Орден безмятежно улыбался.