– Если спросят, знала ли ты Петра Степановича, скажешь, что случайно познакомилась с ним на улице, что он уха…
– Какого Петра Степановича? – искренне удивилась Лена. Она, действительно, забыла Петра Степановича. Сейчас её мысли блуждали вокруг дела о смерти Дениса Семёновича Пукальчика, и, наконец, вспомнив, удивлённо спросила, – Это из Воркуты-то, с портфелем?
– С портфелем, – подтвердил Борис. – Вот так же спросишь и следователя.
– А что, и следователь будет? – пряча за игривостью свой испуг, спросила Лена.
– Будет, будет. И следователь будет и… Ладно, сначала поломайся, скажи, что у тебя полно разных ухажёров, а потом, когда тебе покажут его фото, узнай его, скажи, что как-то даже приводила его в гости. Скажи, что командировочный он, ухаживал красиво, ну наплети что-нибудь. О таблетках чтоб как рыба, поняла?
Последние слова Борис произнёс в приказном тоне и даже с нотками угрозы в голосе, но сейчас Лена даже не обратила на это внимание. Её мозг судорожно работал, цепляясь за воспоминания, связанные с Петром Степановичем.
– Господи, да кому это нужно, – почти простонала Лена.
– Если покажут фото Дениса Семёновича, – продолжал наставлять Борис, – скажешь, что не знаешь такого, впервые видишь. Поняла?
"Значит, он не знает, что я была с мешком в номере. Легко сказать: "не знаю, впервые вижу".
– Да, – спохватился Борис, – скажешь, если спросят, сама не говори, скажешь, если только спросят, что давала Петру Степановичу свой телефон, что он обещал в следующий раз, когда будет в Москве, звонить тебе. Поняла?
– А зачем это? – спросила Лена, теряясь в догадках.
– Ты делай, как я говорю.
– Боря, но ты же это не оплачивал!
– Ну, ты и стерва! Я волнуюсь за тебя, а ты… Ты же его отравила.
– Я? Боренька, а по чьёму заказу? Кстати, банкир-то тоже отравлен.
Борис понял, что сейчас не время ссориться с Леной и миролюбиво ответил:
– Девочка, тебе деньги нужны? Ну попроси нормально, знаешь же, что я тебе не откажу.
"Ни фига себе, – успела подумать Лена, – я-то, как раз, знаю обратное".
– Даже когда в твоей постели моё место занял какой-то тип, – продолжал Борис, – я, конечно же, не оставлю тебя без денег, когда сам что-то имею. На вот, возьми, – он протянул Лене сто долларов, и, увидев её презрительный взгляд, поспешил сказать, – потом дам ещё. А этот, – Борис кивнул в сторону спальни, – я надеюсь, ненадолго?
– Пошёл ты!
– Ухожу, ухожу! Ну ты всё поняла? Даже если тебя будут брать на понта, говорить, что всё знают, что я им сказал, или ещё что-нибудь выдумают, не поддавайся, никаких таблеток ты не знаешь. Воротников твой ухажёр, обещал позвонить, но не позвонил. С банкиром ты никогда не встречалась. Ес?
– Скажи, раз уж ты всё знаешь, а когда должен состояться этот мой отрепетированный диалог с ментами? Меня что, заберут?
– Ципа, я предупредил тебя. Я ж не хочу тебя терять.
Борис притянул к себе девушку, чмокнул её в висок, в губы.
– Ну, я поехал.
– Давай.
– Смотри, не очень-то с дружком, – уже в дверях из комнаты, обернулся Борис. – Сколько ему? Пятьдесят? Шестьдесят?
– Двадцать два!
– Да? – искренне удивился Борис. – Потом расскажешь. Гуд бай!
"Значит, он ничего не знает о том, что я была с банкиром. И о ментовке не знает. Ну почему же он вспомнил того типа, как его? Кажется, Пётр Степанович. Чего-то он трусит. Гад, лучше бы рассказал мне всё, я б уж лучше сама сориентировалась в ситуации, а так, игра вслепую. И о курице своей ни-ни. Может, она не получила плёнку, может её сейчас и в городе-то нет, где-нибудь отдыхает. А может, папаша её диск-то заныкал".
Но непослушные Лене мысли её снова вернулись к Петру Степановичу. Лена стала вспоминать подробности того случая. Она вспомнила, что её с Петром Степановичем видела соседка, вспомнила, как её прямо на месте преступления с портфелем покойного задержал мужчина, как она вырвалась от него, как выкрала из портфеля деньги.
От неожиданных объятий Сергея Лена вздрогнула.
– Ленусь, ты что? У тебя неприятности?
– Да, пустяки, – Лена усилием воли растянула на лице улыбку. – Ты согрел постель?
– И не только постель, я ещё согрел и чай.
– Чай?
– Да, ты же говорила, что хочешь пить. Идём, я налью тебе с лимоном.
Сергей нежно повлёк женщину на кухню. Чай был оправданием того, почему он вышел из спальни. Постояв в носках под дверью комнаты, где разговаривали Лена и Борис, он услышал почти весь их разговор. Борис наставлял Лену как ей вести себя с ментами.
"Наверное, прижали пижону хвост, – думал Сергей. – Жаль, что в свои грязные дела он впутал и Лену".
Сергей стал уже привыкать к ней, Лена многим нравилась ему: умна, красива, до одури приятна в постели. Не может Лена быть преступницей, вернее, может, даже Сергей знал, что так оно и есть, но ему этого очень не хотелось.
"Даже если Лена очень запуталась, ей надо помочь", – думал он, любуясь красивой головкой Елены.
– Леночка, тебя, похоже, что-то мучает? – спросил Сергей, пододвигая девушке чашку с чаем.
– Да так…
– Ну, не хочешь, не говори, – Сергей выразил на лице лёгкую обиду. – А я, между прочим, опытный юрист, могу дать консультацию по целому ряду вопросов: шантаж, кредиторы, жилищный вопрос, раздел имущества.
– Ты юрист? Да ладно завирать-то. Ты ж сказал, что торгуешь автомобилями.
– А разве юрист не может торговать автомобилями?
– Ты что, серьёзно? Ты юрист?
– Да, в прошлом году я закончил юрфак государственного университета.
Сергей умолчал, в каком городе находится тот университет, где он учился.
– Знаешь, заговорила Лена, растягивая слова, потому что всё ещё, в действительности, раздумывала над тем, что может и впрямь посоветоваться с Сергеем, – я, возможно, когда-нибудь воспользуюсь твоей консультацией, а сегодня хочу воспользоваться другим, – неожиданно на лице Лены появилось игривое выражение, – не возражаешь?
Она машинально отхлебнула чай из чашки и недоумённо уставилась на Сергея.
– Мы что же, чай будем пить? А я хотела вина.
– Леночка, лучше чай, я с тобой пьянею и без вина.
Он ловко снял девушку со стула и пересадил её к себе на колени.
– Ты чудо! Я хочу, чтоб ты была счастлива, чтоб тебе было хорошо, хорошо!
– А мне с тобой хорошо, хорошо, – задумчиво ответила Лена.
– и всё же, тебя что-то мучает. Скажи, кто был этот тип?
– Какой? А, это, который приходил? – Лена замешкалась, подбирая нужное слово, и, ничего не подобрав, сказала, – так, я с ним ещё со школы знакома. Да хватит о нём. Я хочу тебя.
Так Сергею Лена и не раскрылась.
* * *
В этот же день Борис пытался связаться с Химиком, но узнал, что Романа призвали в армию. Борис знал, что Роман хотел откупиться от армии, но он не сделал этого, видно, хорошо его тут прижали.
В этот же день Борис пришёл к Павлу Павловичу с тем, чтобы тот помог ему нанять хорошего адвоката, а главное с тем, чтобы заручиться его поддержкой. Выслушав Бориса, Павел Павлович сказал:
– Не адвокат тебе нужен, – и замолчал, хотя, судя по интонации его, дальше должно было прозвучать что-то альтернативное. Борис выжидающе смотрел на Павла Павловича, но тот тянул. Он встал, подошёл к Борису сбоку чуть со спины и, нагнувшись к его уху, прошипел:
– Здесь нужны деньги и связи. – и, разогнувшись, уже в голос спросил, – Есть у тебя?
– Сколько? – спросил Борис.
– Вот сейчас пойдём, ты мне расскажешь всё без утайки, тогда решим, сколько. А со связями у тебя всё в порядке?
– Сами же сказали, любые связи покупаются.
– Запомнил? Вижу, далеко пойдёшь.
"Если не засадят", – мысленно добавил Борис, а вслух спросил:
– Далеко пойдём-то?
– идём, – собирая свой портфель, ответил Павел Павлович, – я знаю тут недалеко одно уютное кафе.
Они сидели в той самой кабинке, где любил обедать покойный Денис Семёнович. Борис признался Павлу Павловичу в том, что следствие почему-то интересуется покойным Петром Степановичем из Воркуты, бывшим клиентом их банка.
– А что, много наследил?
– Да нет, в принципе, нет. Просто в записной книжке его был записан домашний телефон моей подруги.
– Ничего себе, не наследил, оставил им свой адрес! Ха, ха, ха! – рассмеялся Павел Павлович мелким удушающим смешком. Борис, еле скрывая своё раздражение, сидел и молча ждал, когда Павел Павлович просмеётся. Просмеявшись, Павел Павлович спросил:
– А что ещё?
– Всё, в принципе, больше ничего.
Чтобы не выглядеть совсем лохом, Борис умолчал о том, что следствие вышло и на Романа – изготовителя таблеток.
– А что, подружка как-то замешана в этом деле?
– Она была исполнителем.
– Ох уж эти очаровательные красотки! Забавно. А с Пукальчиком тоже она была исполнителем?
– Нет, – не совсем уверенно ответил Борис, и тут же добавил, – Она только помогала.
"Не она ли была с Пукальчиком в номере", – подумал Павел Павлович, но вслух своей догадки не высказал. Вслух он спросил:
– Если я Вас правильно понял, Вас сейчас волнует Ваша подружка, Вы боитесь, что она может расколоться?
– Нет, я думаю, не расколется. Я проинструктировал её.
– Тогда что же?
– Павел Павлович, понимаете, мне не нравится весь этот допрос. Сидишь в этой грязной конуре и отвечаешь на вопросы тупицы. Как они вообще смеют! Я хотел бы чувствовать защиту. Пусть за меня отвечает адвокат, мне надоело отвечать на глупые вопросы следователя.
– Понимаю, понимаю.
"Быстро он освоился с новым положением, – думал о Борисе Павел Павлович, – видите ли, и на вопросы следователя он уже отвечать не желает".
Думая это, Павел Павлович полез в нагрудный карман, достал ручку и, написав на салфетке цифру, дал её прочесть Борису. Борис, глянув на цифру, поднял непроницаемый взгляд на Павла Павловича и согласно моргнул, чуть заметно кивнув головой.
– Я думаю, – адвокат Вам и не понадобится, – сказал деловым тоном Павел Павлович, комкая салфетку, – Вы же уже рассказали всё, что Вам было известно по этому делу. А мы не можем позволить, чтоб маралась репутация нашего банка.
* * *
Адвокат Борису, действительно, не понадобился. На следующий день утром Борису позвонил следователь Крещенский и сказал:
– Борис Аркадьевич, Ваш вызов на сегодня отменяется. Вы, можете приехать в добровольном порядке, если Вам есть что добавить по этому делу.
Борис не сразу поверил в услышанное, а, поверив и поняв в чём дело, сухо ответил:
– Хорошо, я предупрежу своего адвоката.
Хотя адвоката Борис так ещё и не нанял.
– Так Вас ждать сегодня? – недружелюбно уточнил Руслан Владимирович.
– Нет, – всё так же сухо ответил Борис, – я ещё в прошлый раз говорил, что добавить мне нечего.
– Хорошо, до свидания, – бесцветным тоном ответил следователь.
– До свидания, – с усмешкой в голосе ответил Борис.
"Вот скот! – мысленно обругал Борис Крещенского. – Даже не извинился!"
Борис искренне полагал, что перед ним должны извиниться за причинённые хлопоты.
* * *
А уже через день Крещенский Руслан Владимирович допрашивал Травкину Елену Владимировну. Как и предсказывал Борис, следователь спрашивал Лену о Петре Степановиче, о телефонном номере, записанном в его книжке. Лена вела себя как профессиональная актриса. Хотелось верить, что Пётр Степанович был случайным её ухажёром. Но Руслан Владимирович понимал, что редко случается, что два случайных ухажёра одной девушки случайно погибают одинаково, оба отравлены и случайно одним и тем же методом. Обращал на себя внимание и тот факт, что оба случайных ухажёра Лены имели отношение к "Диалог-банку": один из них был клиентом банка, другой – президентом.
Крещенский рассматривал красивую Лену и думал, – "Дура, жалко, подставил тебя твой хахаль. Приказано всё валить на тебя. Могла ведь жить припеваючи, молодая, красивая…"
Но в этих мыслях Крещенский обманывал сам себя. Слово "жалко" не имело отношение к Лене, её ему не было жалко, ему было жалко, что не дали ему прижать нос этому расфуфыренному пижону Гвоздикову.
"Конечно, он был заказчиком этих убийств, а может, кто и за ним стоял, не зря же "прикрыли форточку", – так для себя Руслан Владимирович обозначал случаи, когда получал сверху указания по делу от своего начальства. – "А эта дура если и замешана в этом, то только по глупости. Отпечатков её пальцев на таблетках нет. Правда она могла их подсунуть и в перчатках. Тогда зачем бы она стала светиться? Нет, тут её явно подставили. Итак, будем топить".
– Скажите, Елена Владимировна, Вам известно, как погиб Пётр Степанович Воротников?
– Нет, – ответила Лена и тут же, спохватившись, добавила, – а разве он погиб?
– Да. В тот день, когда Вы встречались с ним, он, получив от Вас таблетки, вот такие, – Крещенский достал из ящика стола упаковку таблеток "Антиполицай" и положил перед Леной, – он сунул одну в рот и скончался.
Крещенский замолчал. Лена тоже молчала. Пауза длилась с минуту. Крещенский наблюдал за Леной и думал: "Переигрывает. Пора уж как-то реагировать". Наконец, Лена, прямо глядя в глаза следователю, сказала:
– Вы хорошо сочиняете. Не знай я, что Вы следователь, я б подумала, что Вы детективный писатель.
– А разве я что-то напутал?
– Не думаю, что Вы напутали. Скорее всего, Вы это сочинили, с тем, чтобы, как это у вас называется, "взять меня на понта".
– Ха, ха, ха, – развеселился следователь и даже откинулся на спинку стула. Он любил иметь дело с умными преступниками, тогда его работа превращалась в игру "кошки-мышки", а с глупыми – скукотень да и только. Лена ему показалась не глупой, да и вообще с ней приятно общаться: красивая, молодая, ухоженная, стильная, это не какая-нибудь нечёсаная макака. Лена терпеливо ждала, когда ж, наконец, следователь займётся делом. А он сидел, откинувшись на спинку стула, и нахально рассматривал Лену. Наконец он спросил:
– Были Вы с Вашим ухажёром Воротниковым Петром Степановичем одиннадцатого апреля на станции метро "Китай-город"?
– Я никогда не встречалась с Петром Степановичем в метро.
– А вот, ознакомьтесь, пожалуйста, с показаниями свидетелей: гражданки Стасовой Антонины Васильевны, – Крещенский протянул Лене листок с каракулями, – и старшего лейтенанта Пронина Дениса Фёдоровича, – он положил перед Леной второй листок, исписанный мелким каллиграфическим почерком. Оба свидетельства были фальшивыми. – Эти граждане утверждают, что видели Вас одиннадцатого апреля на станции метро "Китай-город" вместе с Воротниковым Петром Степановичем.
"Кавказца не назвали. Почему? Наверное, меня берут на понта или просто его не нашли… Нет, буду всё отрицать", – рассуждала Лена, читая каракули Стасовой.
– Странно, как эти люди могут утверждать о том, что где-то когда-то видели меня, если они меня не знают, в глаза никогда не видели? – спросила Лена следователя.
– Знают, уже знают. Мы показали им Ваше фото и даже Вас саму, когда Вы были в прошлые разы, – ответил Крещенский, едва заметно поморщив лицо.
– Я не помню, чтоб была очная ставка.
"Сука, права качает", – зло подумал следователь.
– Да, понимаю, Вам хочется всё как в кино, но в жизни всё по-другому. Итак, – Крещенский сделал нажим в голосе, как бы ставя точку на вопросе об очной ставке, – Вы отрицаете тот факт, что были с гражданином Воротниковым одиннадцатого апреля в метро?
– Отрицаю!
– Скажите, имел ли гражданин Воротников при встрече с Вами что-нибудь в руках: портфель, сумку или какой-нибудь пакет?
– Не припомню. Кажется, да, он что-то имел, но точно не припомню, то ли портфель, то ли кейс.
– Знали ли Вы, что в портфеле Петра Степановича была большая сумма денег?
– Нет, о деньгах мы не говорили.
– С кем не говорили?
– С Петром Степановичем. Мне не известно, были ли при нашей встрече у него деньги.
– А с кем Вы говорили о деньгах, имеющихся у Петра Степановича?
– Ни с кем, Вы первый, кто этим интересуется.
– Куда Вы дели портфель гражданина Воротникова?
– Простите, почему я должна была его куда-то девать, разве он оставлял у меня свой портфель?
– А что, гражданин Воротников оставил у Вас свой портфель?
– Нет, гражданин Воротников ничего у меня не оставлял, – с нажимом в голосе ответила Лена, понимая, что следователь хочет взять её на измор. – Я уже говорила. Он зашёл, посидел с полчасика, потом позвонил кому-то и ушёл, всё свое, забрав с собой. Обещал…
– С кем он говорил?
– Я не знаю.
– С мужчиной или женщиной?
– Не знаю.
– Он никак не называл собеседника?
– Я не слышала. Я была на кухне, готовила кофе.
– Скажите, а ушёл гражданин Воротников от Вас один?
– Нет, из дома мы вышли вместе. Я пошла на овощной рынок, а он поймал такси и уехал.
– Больше он к Вам не заходил?
– Больше не заходил. Но если Вам верить, он и не мог зайти, Вы же утверждаете, что в этот день он умер.
– Да, но я не сказал, во сколько часов он умер, а, во сколько он к Вам обещал зайти?
– Не зайти, – поправила Лена, – позвонить. Часиков в шесть.
– и не позвонил?
– Я уже говорила, нет, больше он не звонил, не приходил, и сразу на случай сообщу, что и не писал.
– Да уж, с юмором у Вас, Елена Владимировна, всё в порядке. Скажите…
Дальше опять Крещенский спрашивал Лену о подробностях её знакомства с Петром Степановичем, потом перешёл к подробностям её знакомства с Денисом Семёновичем. Спросил, не случалось ли, чтоб ещё кто-то из её случайных ухажёров был отравлен. Не допускает ли она мысль о том, что это действует кто-то из её ревнивых поклонников.
Руслан Владимирович вёл "рваный допрос", так он называл допросы, которыми пытался вымотать человека. Через два часа такого допроса он подал Лене на подпись его короткий протокол.
Подписав протокол, Лена вздохнула с облегчением и уже собиралась встать и уйти, как Крещенский остановил её.
– Гражданка Травкина, Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве.
– Кого? – испуганно спросила Лена.
– В убийстве двух человек, – медным безапелляционным тоном ответил следователь, – Воротникова Петра Степановича и Пукальчика Дениса Семёновича.
– Да Вы что, с ума сошли? – почти закричала Лена, поспешно поднимаясь со стула, как если бы хотела скорее бежать отсюда.
– Уведите! – всё тем же тоном, но, уже не обращая больше на Лену внимания, отдал приказание следователь кому-то за её спиной. Лена испуганно оглянулась и увидела высокого конвоира с непроницаемым, как и у следователя, лицом.
– Пойдёмте! – скомандовал конвоир, встав к ней вплотную.
Не веря происходящему, Лена, как за спасательный круг, вцепилась за спинку стула, с которого несколько секунд назад соскочила как ужаленная, и вцепилась своим испуганным, негодующим, молящим взглядом в следователя, но тот оставался всё так же непроницаем. Он с нарочитой аккуратностью складывал в папку какие-то бумаги и делал вид, что Лена и всё, что вокруг неё, его больше не интересуют.