* * *
Женя сидит на кровати в своей комнате, с ноутбуком. На экране – сайт компании, продающей "жучки" и устройства для подслушивания. Играет музыка – Lady Gaga.
На экране ноутбука – сообщение: "Низкий уровень заряда батарей (3 %). Если в ближайшее время не подключить компьютер к электросети, он автоматически перейдет в режим гибернации". Женя закрывает ноутбук, ложится на спину, смотрит в потолок.
* * *
Из блога anarchonism.livejournal.com
Ни для кого не секрет, что в нашей области буйным цветом процветает педофилия и что такому увлечению, с позволения сказать, подвластны самые высокие чиновники. Слухи о том, что вице-губернатор Краснодонцев любит мальчиков и девочек двенадцати – четырнадцати лет, ходят уже давно. Но вот новое подтверждение. Обычно Краснодонцев всегда выходил сухим из воды, потому что пользовался услугами подпольных публичных домов, предоставлявших девочек и мальчиков из неблагополучных семей, а часто просто беспризорников, сбежавших из дома, высокопоставленным чиновникам и состоятельным бизнесменам за очень хорошие деньги. Но недавно один из таких публичных домов, работающий в нашем городе и основным клиентом которого является Краснодонцев (можете себе представить, какие суммы он выплачивает, с позволения сказать, "агентству"), прокололся, предоставив господину вице-губернатору двух детей из вполне благополучной семьи – брата и сестру. Якобы они согласились на предложение из любопытства, да и сумма, которую им предложили, оказалась не лишней в смысле карманных расходов. Но когда выяснилось, что действительно от них требуется (а одна из фишек господина губернатора – это смотреть, как дети совершают по отношению друг к другу действия сексуального характера), брат и сестра наотрез отказались и рассказали обо всем родителям. Что точно произошло далее, можно только предполагать. По некоторым сведениям, лично глава ГУВД господин Завьялов принимал участие в разруливании ситуации, и родители детей то ли получили большую сумму "за моральный ущерб", то ли были основательно запуганы и теперь "держат язык за зубами", как, впрочем, и дети. Остается заметить, что участие господина Завьялова в этой ситуации вовсе не выглядит невозможным. Генерал известен тем, что всегда покрывает высоких чиновников области. Все коррупционные скандалы и попытки открыть уголовные дела против "госов" завершились ничем, и есть основания предполагать, что это происходило не без личного участия товарища генерала, который, как известно, еще и в прекрасных отношениях с прокурором области, и они часто охотятся вместе.
* * *
Главный редактор откладывает распечатку поста в блоге, смотрит на Андрея. Андрей стоит у его стола.
– Ну, да, все это похоже на правду, – говорит редактор. – Вернее, так: я не удивлюсь, если это окажется правдой. Ну и что с того? Где здесь конкретные факты с доказательствами?
– Надо поискать, может, что-то и найдется. Плюс, я хочу выйти на этого блогера – узнать, откуда у него информация.
– Действуй, конечно, действуй. Но, сам знаешь, шансы что-то доказать минимальны. Так что я на твоем месте время бы на это не терял…
– Ладно… Да, вот еще – мне пришло письмо на электронную почту от этой группировки, "Вена-1975". Предлагают мне взять у них интервью.
Редактор смотрит на Андрея.
– Сами на тебя вышли?
– А что здесь удивительного? Мой рабочий и-мейл есть на сайте, я про них писал несколько раз. А им только этого и нужно – чтобы про них говорили, писали…
– Нет, оно конечно, интересно… А нам не могут предъявить разжигание ненависти к социальной группе – ментам?
– Не должны. В крайнем случае, если они что-нибудь скажут такое – ну, вроде "бей ментов" – тогда это можно и не печатать.
– Согласен. Ну и наши доблестные менты наверняка потом поинтересуются – откуда контакты с группировкой и тэ дэ.
– И мы будем готовы им ответить на все вопросы. Ясно только, что это им ничего не даст. Наверняка письмо отправлено из интернет-кафе или через мобильный Интернет с незапаленной симкой.
* * *
Вокзал. На перроне, у вагона – Вика, Кевин, Саша, Женя, Оля и Иван.
– Сколько вы пробудете в Москве? – спрашивает Иван.
– Неделю. Или, наверно, две, – говорит Кевин. – Сколько надо, чтобы Вика получит визу.
– Значит, с учебой в универе – все, с концами?
– Я точно с концами. Вика – возможно.
Вика достает сигареты, вынимает одну, прикуривает зажигалкой. По перрону проходят люди с сумками и чемоданами. Из трубы тепловоза выходит черный дым.
– Я не забиваю на универ окончательно, – говорит Вика. – Будет видно. Я пока ничего не знаю.
* * *
Квартира Стаса. Утро. Женя встает с разложенного дивана. Стас спит.
Женя приседает на корточки, достает из своей сумки "жучок" в коробке, подходит к книжной полке, вынимает несколько книг, вынимает "жучок" из коробки, ставит на полку, возвращает книги на место.
Женя прячет в сумку упаковку от "жучка", подходит к окну. Над городом висит туман.
Часть четвертая
В кабинете Воронько – Наташа, полицейская. Она в форме, на лице – синяки, губа рассечена.
– …значит, еще раз, – говорит Воронько. – Никаких его примет ты не помнишь, никаких деталей?
Девушка качает головой.
– Вы же сами понимаете, как я хочу, чтобы его взяли. И как я хотела бы с ним поговорить… Но ничего такого. Он все время был в маске, голос обычный, акцента там тоже нет… А что экспертиза?
– Ничего хорошего. Крови его на тебе не обнаружено. Спермы тоже – он ведь одевал презерватив, правильно?
– Хорошо хоть так…
– Ну, да… Короче, никаких следов. Судмедэксперты еще работают, но ни на месте, где он тебя похитил, ни там, где тебя потом выбросил, ни на одежде, ничего не обнаружено. Скажи, он говорил что-нибудь про группировку "Вена-1975"?
– Вена сколько?
– 1975.
– Нет, ничего такого. – Но про то, что надо уволиться из полиции, говорил?
– Да.
– Ладно, все, свободна. Если что вспомнишь – звони.
– Спасибо. До свидания.
Наташа встает, выходит.
Воронько снимает трубку, говорит в нее:
– Зайдите с Санькиным.
Майор берет сигарету из пачки, щелкает зажигалкой, затягивается.
Дверь открывается, заходят Кабанов и Санькин, садятся.
– Новости есть?
Кабанов качает головой.
– Что думаете? Связано с нашими экстремистами?
– Скорей всего, нет, – говорит Санькин. – Во-первых, нападавший был один. Во-вторых, группировка всегда брала ответственность на себя, делала заявление…
– Хорошо, что журналюги не узнали. – Кабанов морщится. – А то было бы вони…
* * *
Квартира Стаса.
– …уже надоедает, – говорит Сергей. – Мы уже давно реально ничего не делаем. Все собираемся, обсуждаем… А где действия?
– Пойми, сначала нужно определиться с объектом, – говорит Саша.
– Ты уже давно так говоришь. Объектов достаточно. Взять хотя бы этого педофила сраного, про которого в блогах писали, – как там его фамилия? Краснодонцев-красногондонцев…
– Он не мент, – говорит Стас.
– Не проблема. Тогда надо атаковать Завьялова – этот говнюк Краснодонцева прикрывает.
– Нереально, – говорит Саша. – Как ты атакуешь Завьялова – с его охраной? Можно, конечно, совершить попытку, но она будет и неэффектная, и неэффективная…
– Можно попробовать майора Воронько, начальника центра "Э", – говорит Оля. – Я смогу найти его контакты, и это – такой человек, которого можно выманить куда-нибудь одного…
– Откуда ты знаешь? – спрашивает Сергей.
– Знаю.
* * *
Ирландский паб. Массивная мебель из темного дерева. Зелено-оранжево-белый флаг и реклама виски и "Гиннесса" на стенах. На экранах мониторов играют в регби. Андрей сидит за столиком в углу, оглядывается по сторонам.
К нему подходит мужчина лет тридцати пяти, в кофте с надетым капюшоном.
– Вы – Андрей?
– Да.
Мужчина садится.
– Извините, что заставил вас ждать. Но – сами понимаете, мне нужно было сначала убедиться, что вы один, без фотографа. По понятным причинам я не хочу, чтобы мое лицо…
– Но мы же договорились…
– Не все люди соблюдают договоренности…
Подходит официант.
– Гиннесс, пожалуйста, – говорит мужчина.
– Мне тоже.
Официант отходит. Андрей достает диктофон, кладет на стол.
– Можем начинать?
Мужчина кивает.
– Первый вопрос. Как вы сами характеризуете ваше хобби, как себя называете? Я имею в виду, есть коллекционеры всяких вещей, есть рейсеры, есть ролевики… А вы?
– Вы это не напечатаете. Я себя называю "звездоеб".
– С отточиями, наверно, можно напечатать. Значит, я правильно понимаю, что ваша цель – переспать с максимальным количеством женщин и девушек-"звезд"?
– Да.
– Что для вас является критерием "звездности"?
– Прежде всего – появление в "ящике", на обложках журналов. Есть исключения, но их мало.
– И звезды могут быть из любых сфер?
– Таких сфер не так уж много. Актрисы, певицы, телеведущие…
– Ваши интересы лежат, так сказать, на уровне федеральных СМИ, или локальные звезды тоже интересны?
– Нет. Конечно, в каждом крупном городе есть какие-то местные "селебрити", есть они и у нас, но у меня интереса к ним нет. Это не мой уровень. С таким же успехом можно переспать с продавщицей из киоска.
– Как велика ваша, что ли, коллекция?
– Почти пятьдесят…
– Ничего себе… Я не прошу вас назвать конкретные фамилии, но как-то намекнуть вы могли бы?
– Да, конечно, никого конкретно я не назову. Потому что у многих – семьи, дети, они строят из себя таких образцовых жен и мам. А намекнуть? Например: известная певица, дочка еще более известной певицы, одно время была замужем за известным певцом. Легко предположить, о ком речь, да?
– Это правда?
– Да, это правда.
– А у вас есть какие-либо доказательства того, что… как бы получше выразиться… то, о чем вы говорите, действительно происходило между вами и всеми этими людьми? Я не прошу, естественно, мне их предъявить. Но вам для себе это неинтересно – как память?
Подходит официант, ставит два бокала пива, уходит. Мужчина и Андрей делают по глотку.
– Во-первых, это для меня не самое важное. А во-вторых, даже если бы я этого и хотел, получить, как вы говорите, доказательства не так просто. Как вы себе это представляете? Вот женщина и мужчина сидят в баре гостиницы, потом поднимаются в номер… И что? Там должна стоять скрытая камера? Или диктофон? И что за смысл в этой записи для меня? Я ведь не собираюсь никого шантажировать. Это для меня принципиальный момент. Для меня важно, что это произошло, – и все. Да, конечно, при возможности я стараюсь получить кое-какие сувениры – если вы понимаете, о чем я. Но они, как правило, не могут служить, как вы говорите, доказательствами. Только я знаю, о чем идет речь, и они хранятся в надежном месте, не у меня дома. Да, одна, так сказать, звезда однажды согласилась сфотографироваться со мной в обнаженном виде, в номере гостиницы. Но она была настолько пьяна, что вряд ли сама помнит об этом. А обычная фотография ничего не значит, сфотографироваться с кем-то на каком-нибудь мероприятии – вполне реально.
– Не поделитесь некоторыми, что ли, секретами ремесла? Как вы знакомитесь со звездой, как входите в контакт? Ведь они, как правило, окружены охраной и доступ к их телу простым смертным закрыт…
– Это так, и это не так. Правильнее всего было бы сказать: "места надо знать". Я занимаюсь этим много лет, у меня свои, как вы сказали, секреты ремесла, которые я раскрывать, конечно, не буду. Но приведу пример. Есть кинофестиваль в Сочи, он проходит в гостинице, у гостиницы – пляж. На пляже, если погода хорошая, тусуются, в том числе звезды кино и сериалов. Попасть туда, имея некоторый опыт, не так уж сложно…
– Складывается впечатление, что ваше… хобби требует немалых финансовых вложений. Вы вот упомянули Сочи… Насколько вам удается сводить концы с концами?
– Любое, как вы сказали, хобби требует финансовых вложений – кроме как сидеть у телевизора и тянуть пиво, это сравнительно дешево. Кто-то увлекается горными лыжами и тратит на это деньги, кто-то – чем-то еще. Я трачу деньги на то, чем занимаюсь я. Да, я обычный человек, работаю по найму, в какой сфере – не скажу в целях конспирации. Сколько могу позволить тратить на мое "хобби", столько и трачу. Ни больше, ни меньше.
– А есть ли за этим вашим хобби какой-либо мессидж? Вы хотите этим что-то доказать себе или кому-нибудь? Или вам просто приятно "коллекционировать" звезд?
– Не могу сказать, что я об этом серьезно задумывался. Но, когда вы спросили… Возможно, я хочу показать, что все эти звезды ничем не лучше обычных девушек. По большому счету, кто такая российская звезда? Или певичка, которую продюсер раскрутил на один сезон, инвестиции отбил, что-то заработал – и она ему больше не нужна, потому что, чтобы ее двигать дальше, нужны снова бабки, и немалые. А их лучше вложить уже в новую певичку, это эффективнее. Ну а эта тоже не пропадет, будет петь на корпоративах, в каких-нибудь сборных солянках, при лучших раскладах – выйдет замуж за третьесортного олигарха. В сериалах – там немного по-другому. Молодая актриса дала кому надо – и ее взяли в рейтинговый сериал, а там уже заметили и начали приглашать в другие. Звездность ее, конечно, быстро проходит, но из сериальной системы она уже не выпадает, потому что конкретно в нее инвестиции не нужны, и актрисы нужны разного возраста, не только юные.
– Вы об этом так цинично говорите – получается, настоящих талантов, пробивших себе дорогу, не существует в принципе? А Земфира?
– Земфира – бисексуалка, такие меня не интересуют.
– Я не про это, я – про талант.
– Талант меня тоже не интересует. Меня интересует "звездный статус".
* * *
Вечер. Свет в комнате выключен. Оля и Стас сидят, завернувшись в одеяла, на стульях перед окном, ноги закинуты на подоконник.
– …сейчас это все уже странно воспринимается, – говорит Стас. – Ощущение, которое невозможно передать. Некоторые говорят, что у них было предчувствие какого-то надвигающегося апокалипсиса. А у меня ничего подобного не было. Меня как будто просто взяли и перебросили из одной реальности в другую. Условно говоря, из реальности фильма "Маленькая Вера" в реальность фильма "Криминальное чтиво". – Стас едва заметно улыбается. – И реальность фильма "Криминальное чтиво" была для меня на порядок… Да какое там – на порядок? На два, три порядка лучше, интереснее, ярче, круче… Я не зря говорю именно про этот фильм. В нем действительно то, как я себя ощущал тогда. С небольшими поправками на детали. Но ощущение – абсолютно то же. Когда фильм появился у нас – в девяносто четвертом году, на пиратских кассетах, естественно, у меня уже был свой видик, и я его засмотрел до дыр… Вот сейчас заговорил с тобой про то время – а, ты знаешь, я не люблю про него говорить, не люблю его вспоминать – по понятным причинам… И я понимаю, что тогда я жил абсолютно сегодняшним днем. Это уже что-то вроде стереотипа – жить сегодняшним днем. А тогда я так себя ощущал. И никогда больше с тех пор, даже когда старался…
За окном – темнота, огоньки светящихся окон и фар проезжающих машин.
– Извини за банальный вопрос, – говорит Оля. – Но как ты во все это попал?
– Та жизнь, которой я жил, меня не устраивала. Это было и скучно, и пусто, и, можно сказать, никуда не вело. Я учился в институте – на филфаке. Бросил на третьем курсе – смысла никакого не было… В армию идти не хотел – ну, это понятно. Надо было как-то открутиться, и я обратился к пацанам – они со мной до восьмого учились, потом ушли в каблуху. По сегодняшним понятиям они были стопроцентные бандиты – рэкет в основном. Помогли мне с военным билетом – хоть, конечно, могли и не помогать, я с ними никогда не дружил и не тусовался, у них свое кино было, у меня свое. Ну и вышло так, что я затусовался с ними… Они были очень примитивные ребята: все что умели, это приехать со стволами, устроить разборку. А когда началась серьезная коммерция, я им пригодился…
– То есть ты как бы только на этом уровне принимал участие? "Генератор идей" для бандитов?
– Нет, не только. Далеко не только это… С позиций сегодняшнего дня я был самым обыкновенным бандитом. Ну, может, не самым ординарным, но это уже "в нерабочее время". С другой стороны, знаешь, как ни банально звучит фраза "время было такое", она, в сущности, точная. Людям всегда, в любое время, при любой системе и режиме, нужна идея, за которую они могут уцепиться. В конце восьмидесятых это была ненависть к "совку", в наше время – это потребление, а в девяностые – криминал. Почему считается, что архетип девяностых годов – это бандит и проститутка? Потому что действительно большинство молодых ребят хотели быть бандитами и проститутками, это считалось нормальным. И какое-то количество – не все, конечно, но немалое число людей – через это прошли. Кого-то это погубило, а кого-то нет, и он благополучно перешел в следующую эру…
– …эру потребления…