Я рухнул на кухонный диван, уронил голову на стол и заткнул уши руками. Голова раскалывалась. И что же мне, черт подери, теперь делать?! Я так и не успел перезвонить Дезире, и хочешь не хочешь, но скоро мне придется это сделать, а я так ничего и не придумал. Единственное, что крутилось у меня в голове, так это что бы сделала Дезире, если б это она, а не Анита жила в моем доме и только что вернулась с работы? Скорее всего, разозлилась бы, что я вовремя не подоил коров, развернулась и умчалась обратно в город смотреть какой-нибудь французский культовый фильм.
Я почувствовал, как ловкие пальцы Аниты массируют мне шею и боль слегка отпускает.
Я обернулся, обхватил ее бедра руками и зарыдал, точно младенец.
8. Анита
Ну что ж. Вот и все. Пожитки в узелок - и вперед.
Если б неделю назад мне кто-нибудь сказал, что все так выйдет, я бы нипочем не поверила. Это невозможно. Только не Бенни, которого я знаю всю свою жизнь! Он не мог так поступить. Взять и обрюхатить свою бывшую, причем нарочно. Просто потому, что ей так заблагорассудилось. И когда он только успел?
- Но ты же должна была хоть что-то заподозрить! - ныл он. - Меня же несколько вечеров подряд не было дома! В прошлом месяце и на позапрошлой неделе. Со мной же никогда раньше такого не случалось!
Мужикам вечно нужно на кого-то свалить вину. Сами-то они виноваты не бывают.
Такое ощущение, что это чуть ли не я во всем виновата, раз ничего не заметила. Но ведь он же сказал, что едет помочь Бергрену заполнить анкету, а потом на это свое профсоюзное собрание, или что уж он там наплел. К тому же пару раз я вообще по вечерам ходила на бухгалтерские курсы, а в такие дни мы и вовсе не видимся.
Да если б и промелькнула у меня мысль: "Странно, что-то Бенни уже несколько вечеров подряд дома не бывает", мне бы и в голову не пришло продолжить: "А, стругает небось ребенка какой-нибудь своей бывшей!"
Так что это стало для меня, мягко говоря, неожиданностью. Он мне все выложил в тот суматошный вечер, когда задержался молоковоз и мне пришлось вытаскивать трактором машину господина Нордеуса. Помню, у меня тогда было хорошее настроение: во-первых, я самостоятельно справилась с трактором, а ведь я не так давно села за руль, есть чем гордиться. А во-вторых, Нордеус дал мне парочку отличных советов: оказывается, можно сослаться на параграф номер три, что на обратной стороне анкеты. Так бы я и сделала, если б Бенни мне тогда все не рассказал. А теперь пускай сам разбирается, и плевать я хотела, что ему придется возвращать дотацию да еще и штраф платить. Мне-то какое дело?
Вот сейчас упакую свой чемоданчик и попрошу Марит, мою квартиросъемщицу, освободить квартиру. Думаю, вернуться на полную ставку проблем не будет, в больнице всегда люди нужны.
Я окидываю взглядом кухню. Возьму-ка я, пожалуй, с собой занавески - не то чтобы они мне были очень нужны в крохотной кухне моей съемной двушки, но не для Креветки же я дом обустраивала! Если, конечно, она вообще сюда переедет или заметит какие-то там занавески. Бенни вон сколько раз жаловался, какая она непрактичная, ничего толком делать не умеет.
Вот и сегодня завел ту же песню: "Куда ей до тебя, Анита! От нее помощи не жди!"
Так на кой черт тогда она тебе сдалась?! - хотелось закричать мне. Чего ж ты ей ребенка-то заделал? Думаешь, я детей не хочу, что ли?
Но он только плакался и нудил про то, какая я хорошая и как я ему помогла, мол, даже головную боль как рукой сняло… Но ведь она так хотела ребенка, она и растить его не просила, сама бы справилась, не мог же он этого допустить. Понятное дело, он должен отвечать за своего ребенка, быть рядом…
Порядочный Бенни, сама ответственность - и такая благородная Креветка, ничего от него не требует… Тьфу, блевать от них хочется! А за меня ты, Бенни, не отвечаешь, после того как чуть ли не год морочил мне голову, пока я тут на тебя пахала, холила тебя и лелеяла? И как же вышло, что мне теперь приходится съезжать, раз твоя Креветка "ничего не требует"?
А что, если я возьму и упрусь рогом? Скажу: что ж, можешь, конечно, содержать своего ребенка, но я тоже беременна, поэтому будет удобнее, если останусь я. Я так и так здесь живу, да и по хозяйству могу помочь, сам знаешь. Так что раз ты у нас такой ответственный, то уж и за моего ответь, ей-то ты ничего не должен? А потом сделаю вид, что у меня выкидыш, - или и в самом деле брошу принимать противозачаточные таблетки. Он ведь и до десяти сосчитать толком не умеет, у него и пальцев-то столько нет, ну а если что и заподозрит, так дело уже сделано.
Я все равно собиралась завязывать с таблетками, думала, мы и сами хотим ребенка. Общего.
Эх, да что там, только себя обманываю! Ко мне-то он никогда не относился так, как к этой Креветке. Я ему для другого была нужна.
Чертов Бенни! Хоть бы его в налоговой ободрали как липку! Хоть бы его в тюрьму упекли за мошенничество!
И кухонный стол тоже, кстати, мой, и кресло в гостиной, его любимое…
9. Дезире
Думаю, мы с Бенни восприняли это одинаково.
Как будто нас свело Провидение, крепко взяв за шкирку, и теперь волей-неволей придется решать вопросы, которые в свое время оказались нам не по зубам.
Хотя не могу сказать, что все шло как по маслу. Вся та надрывная, страстная и наивная до слез тоска, переполнявшая нас, пока мы думали, что все кончено, что нам больше никогда не быть вместе и не оставить после себя потомства, - все эти возвышенные чувства словно рукой сняло. Я с трудом припоминала, как тосковала по Бенни, ковыляя домой после работы под пронизывающим ветром, одержимая одной-единственной мыслью: поспать.
Я спала, и спала, и спала. Я спала каждую свободную минуту (чуть было не сказала "без сна и отдыха"), В обед я мчалась домой и спала, поставив таймер микроволновки на двадцать минут. Я могла втиснуться меж книжных полок в библиотечном архиве и прикорнуть на четверть часа, прислонившись к стенке, что я, собственно, и делала. Тем более когда спишь, не надо думать.
Хотя Бенни, пожалуй, было еще хуже. Он рассказал, как несколько раз кряду падал в коровий навоз, будто высшие силы пытались втолковать ему, какое же он дерьмо. И главное, как был им, так и останется. Потому что худшее было впереди - ему еще предстояло рвать отношения, перекраивать планы, нарушать обещания и идти на попятную.
В моем сомнамбулическом состоянии меня не хватало даже на то, чтобы пожалеть его или его двоюродную сестру, незнакомую темноволосую женщину, которую я и видела-то всего один раз в жизни, да и то на расстоянии; женщину, которая, по словам Бенни, была крайне порядочным, добрым, аккуратным и деятельным человеком. Когда спустя неделю после шокирующей новости мы наконец встретились с Бенни в том самом библиотечном кафе, он только о ней и талдычил, будто о каком-то ангеле-хранителе, - меня так и подмывало залепить пирожным "наполеон" прямо ему в небритую рожу. Как Анита научилась водить трактор, как взяла на себя общение с госучреждениями, какие потрясающие у нее сардельки - да Боже ж ты мой! Он что, правда думал, будто мне это интересно, когда меня мутило от одного запаха кофе и сигаретного дыма?
Я поерзала на стуле и зашлась в кашле. В каком-то метре от меня, за ободранным фикусом, отделяющим курящий зал от некурящего, сидели четыре женщины и смолили почем зря. Бенни на минуту умолк и похлопал меня по спине. "Ты что, поперхнулась? - спросил он. - Кстати, может, съешь еще одно пирожное? В молочных продуктах много жиров, тебе полезно…" За весь наш разговор это был единственный намек на то, что вскоре нам предстоит стать родителями! Вся моя затея зашаталась, как карточный домик, - неужели я в самом деле готова доверить свое будущее мужчине с чуткостью одноклеточного организма?
Правда, я склонна полагать, что все эти дифирамбы Аните были в первую очередь вызваны угрызениями совести. Я и раньше замечала, что мужчинам свойственно превозносить женщин, которых они собираются бросить. Возможно, им кажется, что это хоть как-то смягчит их вину. Ведь той, кого бросают, наверняка приятно услышать: "Дело не в тебе, ты-то у меня лучше всех!" Если Бенни когда-нибудь вздумает провернуть этот номер со мной, я ему эти слова запихну в глотку туалетным ершиком и галстук затяну! (Нет, я не страдаю от перепадов настроения! Я получаю от них удовольствие!)
Хотя другой тип мужчин, конечно, еще хуже - те, что воображают себя невинными жертвами своих занудных и/или злобных жен (нужное подчеркнуть). Вроде Стэна, который звонил мне по вечерам и гундел: "Знаешь, Биргитта никогда меня не понимала!" В конце концов я не выдержала, выпалила: "Я тоже!" - и бросила трубку. После этого-то он и отменил мой бюджет на детский кинофестиваль.
Честно говоря, понятия не имею, как сама поступила бы на его месте, - например, если б мой роман с Андерсом вылился во что-то более серьезное. Как бы я обставила разрыв? Дифирамбы, нытье или прощание по-английски, вариант для трусов? Да какая разница! Все равно, как ни крути, брошенному будет одинаково больно. Уж лучше, пожалуй, повести себя совсем по-свински, чтобы покинутый по-настоящему разозлился и поскорее забыл свою неверную половину. Ну или не знаю… Саму-то меня пока покидали лишь на смертном одре, да и то я еще долго злилась на бедного Эрьяна.
Короче, я посоветовала Бенни посильнее обидеть Аниту, пусть она порадуется, что вовремя разглядела его настоящее лицо, а потом выплатить ей солидную материальную компенсацию за ее труды. Глупость, конечно, никому не нужная язвительность, но я чувствовала себя такой усталой, что готова была уткнуться щекой в пепельницу дымящих как паровоз дам и уснуть на месте.
Ох, до чего же я уставала! А в минуты бодрствования меня либо тошнило, либо трясло от ярости, а бывало, что и то и другое одновременно. Если, конечно, я не сидела где-нибудь в углу, шмыгая носом. И ведь ничуть не легче от сознания, что во всем виноваты гормоны, только еще больше бесишься, когда тебе об этом напоминают.
Нечего тут умничать и раскладывать по полочкам мою жизнь!
10. Бенни
Рассказать обо всем Аните было вовсе не так страшно, как я думал. Это оказалось в сто раз страшнее.
Уж не знаю, чего я ждал. Что она погладит меня по головке, помассирует шею и скажет: "Все будет хорошо, Бенни!" - как столько раз до этого?
Да и что она должна была сказать? "Пусть она поселится в спальне, а я тут, в кухне на диванчике посплю"?
Я ведь вовсе не хотел, чтобы Анита переезжала! Я так привык к ее надежному плечу, когда мы бок о бок трудились в коровнике; к ее ненавязчивому молчаливому присутствию, когда я вечерами заваливался на диван перед телевизором, включив какое-нибудь барахло по кабельному. А кто теперь будет разбираться с этой чертовой налоговой, да и захочет ли Дезире вообще сюда переезжать?
Как ни печально это признавать, видать, я по натуре двоеженец. Бенни и его гарем из двух наложниц, одна в переднике, другая нагишом. И пожалуй, третья в рабочем комбинезоне.
Если б Анита была мне сестрой, может, из этого бы что-нибудь и вышло. Она бы, конечно, фыркала, бранилась и воевала с Дезире за власть на кухне, как это делали мама, бабушка и тетя Гертруд, когда я был маленьким. От их непрестанной ругани воздух в доме был хоть ножом режь, но отец никогда ни во что не вмешивался, и в конце концов они всегда разбирались сами, подчиняясь строгой иерархии, прямо как собаки. Это только городские пытаются их растащить или поливают водой, завидев, как те делят территорию, они и сами прекрасно разберутся, хоть и шуму от них дай Боже. Это я про собак, а не про женщин на кухне. Думаю, кстати, что Креветка быстро бы уступила…
Родная сестра - еще куда ни шло, но вот двоюродную так просто в члены семьи не запишешь, тем более если ты до этого целый год спал с ней в одной постели. Пусть даже ничего сногсшибательного в этой постели не происходило. Временами казалось, что Анита с тем же успехом могла бы заниматься вязанием в процессе. Допускать-то она до себя допускала, но чтобы сгорать от страсти, хватать за задницу и тащить в постель - такого с ней не случалось. Для нее это было что-то вроде очередной домашней обязанности, на манер еженедельной стирки. Да нет, зря я так, я же знаю, что она пыталась попробовать всякие штуки, которых нахваталась в бесплатном приложении к вечерней газете: "Вот чего хотят мужчины в постели!" - но я только заливался краской, когда ее голова исчезала под одеялом. Господи, да вспомнить только, что со мной вытворяла Креветка, - я чуть сознание не терял, и ни капли смущения! Но Анита же моя двоюродная сестра! Мы с ней знакомы с тех пор, как пешком под стол ходили!
Я кое-как попытался ей это объяснить - так думал, она меня убьет. Пришлось на всякий случай спрятать все острые ножи в доме и поменять батарейки в пожарной сигнализации.
Мне ужасно хотелось поговорить об этом с Креветкой, но, когда мы наконец встретились, я вдруг ни с того ни с сего заладил про то, какая Анита распрекрасная. Меня просто понесло, будто челюсти заклинило. Это, конечно, чистая правда, но я-то хотел спросить, как мне теперь быть с той фурией, которую сам же и выпустил на свободу. Потому что за эти несколько дней Анита стала совсем другим человеком. Такой я ее еще не знал. Она огрызалась на все вопросы, напрочь забросила готовку, а однажды даже нарочно въехала в столб. После чего вышла из машины, глянула на помятый капот и расхохоталась. Я попытался было выудить из нее, что ей насоветовал тот тип в клетчатой кепке по поводу моей неверно заполненной анкеты, а она в ответ: "Это пусть тебе твой адвокат объясняет! Через решетку. Дубина ты стоеросовая".
Ну спасибо. Похоже, единственная женщина в моей жизни, которая не считала меня дураком, - это моя мать. Хотя, может, она просто помалкивала по доброте душевной.
А потом все вообще закрутилось, как карусель. То придешь домой - сидит ревет над каталогом из ювелирного и словно невзначай нащупывает мою руку. Тут я заливался краской с ног до головы и не мог вымолвить ни слова.
А иной раз придешь - стоит, волосы дыбом, и прямо ногтями сдирает со стен обои, которые сама же и поклеила. Я уж не знал, куда деваться. В конце концов я спросил, нет ли у них в больнице кого-нибудь, к кому она могла бы обратиться за помощью.
А она взяла и вышвырнула мой магнитофон в окно.
Причем в закрытое.
ГОД ВТОРОЙ
СОЛНЕЧНО, БЕЗ ОСАДКОВ
11. Дезире
Бенни позвонил мне в библиотеку, чуть не плача. Я даже сначала толком не разобрала, что он там несет.
Анита тоже беременна! И только что ему об этом сообщила.
Трубка выпала у меня из рук и со стуком упала на новый березовый стол. Я подняла ее и бодро произнесла:
- Ну видишь, как прекрасно, будем теперь дружить семьями! Придется тебе купить двухместную коляску на случай, если сразу оба погостить приедут! - и бросила трубку.
Потом я отправилась с работы, сославшись на головную боль, пришла домой и проспала четырнадцать часов подряд.
Я проснулась от телефонного звонка, ничего не соображая. На улице было еще темно, и я умудрилась уронить телефон на пол, прежде чем мне удалось снять трубку. Это был Бенни.
- Она все выдумала! - затарахтел он. - Ей так плохо, я ее понимаю, сейчас нам всем непросто, но надо же…
На том конце трубки раздавалось мычание коров и стрекот доильных аппаратов. Значит, он звонит из коровника. Я снова бросила трубку, выдернула телефон из розетки и тут же заснула.
Проснувшись, я окончательно поняла, что вполне могу смириться с тем, что нам с Бенни не жить вместе. И мне не придется драить кухонные окна, засиженные мухами, или волочить коляску по грязным раздолбанным дорогам без всякого освещения. Я позвонила ему в коровник и прямо так и сказала.
- Но это не значит, что я не готова попробовать! - добавила я. - Просто советую тебе хорошенько все обдумать. Ты должен отдавать себе отчет, на что ты идешь. И дело не в том, кто из нас беременный, а в том, что я не умею водить трактор и не собираюсь готовить сардельки! Я ненавижу сардельки! - Тут я сорвалась на фальцет, но постаралась взять себя в руки. - Гм… Смог бы ты жить со мной, зная, что больше никогда у тебя не будет сарделек на ужин?
Он немного помолчал.
- А к клецкам ты как относишься? - осторожно спросил он.
Так что три недели спустя я села в автобус и поехала к нему с большущей упаковкой готовых клецек. Анита съехала за неделю до этого.
Войдя в кухню, я выпала в осадок.
Ладно, у нас с Анитой разный вкус. Я бы, допустим, никогда не стала вешать у себя все эти полочки с фигурками троллей и всякой там миниатюрной утварью. В моей кухне не было засушенных букетиков и затейливых занавесок с подхватами и клетчатыми оборками. Бенни все время жаловался, что моя кухня напоминает школьную столовую.
И все же сразу было видно, сколько труда она вложила в его старую запущенную кухню. Здесь стало по-домашнему уютно, и в каком-то смысле вкус Аниты гораздо больше соответствовал атмосфере этого дома, чем мой собственный. Никаких тебе ламп дневного света и стальных металлоконструкций.
Меня это до того поразило, что я так и села на кухонный диван из натурального дерева - тоже новый - и огляделась. Все это время я воспринимала Аниту как разлучницу, а теперь вдруг поняла, что на самом деле разлучница-то я. Немного посидев, я медленно встала, нашла здоровенную кастрюлю - тоже новую - и одну за другой покидала клецки в кипящую воду. Выглядели они не ахти, и я понятия не имела, что к ним подают на гарнир. Салат из руколы с кедровыми орешками?
Тут в дом ввалился Бенни в одних шерстяных кальсонах и деревянных башмаках на босу ногу. Он только что освежился после коровника в новой душевой кабине, которую Анита заставила его установить в подвале. При виде меня он так и расцвел, хотя мне показалось, что клецкам он обрадовался еще больше.
- Принимаю эти клецки в знак любви! - довольно провозгласил он, выудил одну из кастрюли и тут же отправил в рот, правда успев посетовать, что я не купила к ним брусники.
Бенни предупредил меня, что в субботу сюда приедет Анита со своим старшим братом - то бишь его двоюродным, - чтобы увезти на грузовике оставшиеся вещи.
- Хорошо еще, если Пелле без одностволки приедет, - добавил Бенни. - Он, бывало, сгоряча так ее парней разукрашивал - ну, покажется, что пристают или еще что. Анита прямо и не знала, что с ним делать. Правда, сейчас-то она вряд ли станет его удерживать. - И, помолчав, добавил: - Ну и пусто же здесь будет! Анита выкинула большую часть моих вещей, прежде чем перевезти сюда свои. Так что можешь теперь все тут устроить на свой вкус!
Бенни покосился на меня. Он прекрасно понимал, что в вопросах вкуса у них с Анитой было куда больше общего, чем когда-либо будет со мной. И он даже не знал, намерена ли я вообще сюда переезжать, я еще не сообщила ему свое окончательное решение. Так что сейчас он скорее напоминал бургомистра, нехотя вручающего ключ от города своему завоевателю, втайне надеясь на отказ.
Анита любовно свила им теплое гнездышко и прекрасно себя там чувствовала, пока не появилась я с моей бредовой идеей завести ребенка от ее мужчины. Ну а дальше все вышло, как вышло.
Это я разрушила ее жизнь и теперь чувствовала, что когда-нибудь мне еще придется за это заплатить.