Вырез на ее платье был неглубокий. Легкая ткань то поднималась, то опускалась. Ямка на шее. Узкий кружевной воротничок. Анна теребила его двумя пальцами.
Наверное, ей нравится, что он не спускает с нее глаз? Она наслаждается, видя его таким несчастным и бледным с похмелья. Видит, что у него кусок не лезет в горло, но он все-таки пожирает ее глазами.
- Анна… я потерял рассудок… ты так близко, но… Я похищаю тебя! Мы пойдем на пастбище за скалы. Или лучше в горы. Там мох мягкий как бархат. Вот увидишь…
- Доктор Грёнэльв! - Ее предупреждение прошелестело, словно дуновение ветра. Глаза сияли, она раскраснелась и снова прикусила губу.
Они шли по пастбищу к озеру, все стало уже обычным.
- Ты скучала вчера, когда я был у больного? - спросил он.
- Почему ты все время об этом спрашиваешь?
- Была непогода, и этот забытый Богом край…
- Глупости! Я изучала: модные журналы Ханны и боялась, что ты утонешь. Очень боялась. Потом мы с Карной вели глубокомысленные разговоры о муравьиной куче за хлевом. Она умная девочка. Жаль, что у нее бывают эти припадки. Надеюсь, мой отец сможет помочь ей или порекомендует кого-нибудь, кто сможет. Потом я зашла в конюшню. Ваш Фома такой добрый, мне он нравится. Он сказал, что, когда твоя мать жила здесь, у нее была верховая лошадь. Что тогда здесь все было иначе.
Вспомнив Фому, Анна улыбнулась.
"Фома, - мог бы сказать ей Вениамин, - понимаешь, Анна, Фома - мой отец!" Но вместо этого он сказал:
- По-моему, Фома и Дина знали друг друга всю жизнь.
- Ты получаешь от нее письма?
- Редко.
- Карна сказала, что ее бабушка живет на чердаке.
- Да, она так считает. Мы с ней иногда говорим о Дине. А вот Андерс - никогда, если его не вынуждают к этому обстоятельства. Ты ведь знаешь, что они женаты?
- Он и Дина? Странные тут у вас семейные связи!
- Еще какие странные!
Они сели на большой плоский камень. Солнце стояло высоко и просвечивало сквозь березовую листву.
- Расскажи о своей семье.
- Дина вышла замуж за Андерса, чтобы Рейнснес и я попали в хорошие руки.
- Только поэтому? Ведь он видный мужчина.
- И все-таки она уехала от него! А может, от самой себя.
- Что ты имеешь в виду?
- Сам не знаю, - уклонился он от ответа.
- Может, одной любви ей было мало?
- Андерс так считает… Но у него осталось горькое чувство.
- Почему он не поехал за ней?
- Андерс - человек моря, он бы умер в большом городе.
Они помолчали.
Еще недавно Анна сердилась на него, теперь они могли вместе даже молчать, не испытывая при этом неловкости.
- Раз уж мы заговорили об этом… Скажи, почему ты не женился на ней? Я вчера весь вечер думала об этом.
Анна зашла с тыла. Это было нападение. Он взглянул на нее, сделав вид, что не понимает вопроса.
- На ком?
- На Ханне. Ведь она любит тебя. Разве ты не знаешь?
"Знаю ли я?" - подумал Вениамин.
- Потому что мы вместе выросли? Ты это имеешь в виду? - безразлично спросил он.
- И это тоже. Ханна красивая… и хорошо относится к Карне!
- А почему ты не вышла замуж за Акселя?
- Он некрасивый и не такой хороший, как Ханна, просто мы с детства знали друг друга, - со смехом ответила она.
Он невольно улыбнулся. Все стало проще. Все, что касалось Ханны.
- Ты однажды сказала, что все любят Акселя. Помнишь?
- Помню. А Ханну? Ее тоже все любят?
- Думаю, да.
- И ты тоже?
Как просто было бы сказать: "Нет, я не люблю". Но что-то подсказало Вениамину, что Анна ему не поверит. И его ложь будет напрасной.
- Конечно. Люблю и всегда любил. Но…
- Но?
- Это совсем другое.
- Чем что?
Следовало сказать: "Чем то, что я чувствую к тебе". Но Вениамин и этого не сказал.
- Ты понимаешь, о чем я, - сказал он вместо этого.
Она промолчала.
- Ты знаешь, что Аксель и Дина живут в Берлине вместе? - спросила она погодя.
Вениамин глотнул воздуха.
- Да, но я не знал, что и ты…
- Она… Дина прислала мне два письма.
- Тебе? - Вениамин был изумлен.
Анна не позволила себе этого заметить.
- В первом она спрашивала, не знаю ли я чего-нибудь о тебе. - Она помолчала. - И еще о том, хочу ли я выйти замуж за Акселя или… Если я предпочитаю Акселя, она тут же отправит его домой. Но при одном условии.
- Какое же это условие?
- Я должна простить его.
- Черт, этого еще не хватало!
- Тебе интересно, что я ответила?
Он глупо поглядел на нее.
- Я ответила, что она может оставить его себе. Что мы с Акселем знали друг друга с детства. И не больше. Через некоторое время она написала мне и спросила, кого я предпочитаю.
Анна встала и, упершись руками в бока, с вызовом посмотрела на него. Словно чего-то ждала.
Вениамин растерялся. Он не мог ей признаться, что никогда не получит должность окружного врача. Сейчас не время и не место для таких признаний. Это было бы слишком много для одного дня.
Она поплотнее закуталась в шаль. Ветер рвал шаль v нее из рук. Трепал платье и волосы.
- Смотри, какой ветер! - только и смог сказать он.
Она отвернулась и пошла по тропинке к полю. Шаль надулась парусом у нее за спиной. Желтая бахрома в белом свете.
- Анна! - крикнул он.
Она остановилась и оглянулась.
- Мы только путешественники, - сказала она. - Вот и все. - Голос у нее был грустный.
И она быстро пошла прочь. Он бросился за ней, но, когда догнал, их уже могли видеть из окон дома.
Из-за похмелья, из-за волнения и сознания, что их могут увидеть, Вениамин едва не лишился чувств. Ловя ртом воздух и забыв обо всяком достоинстве, он жалко ухватился за Анну. Но она не убежала.
- Я не смею просить… Не могу запереть тебя здесь… Ты здесь просто умрешь. Я сам с трудом выдерживаю.
- Тогда давай уедем отсюда. Вместе! - Она стиснула его руку.
- Карна…
- Возьмем ее с собой!
- Она будет тебе обузой.
- Почему же обузой?
- Она не твой ребенок.
- Ты тоже не мой. И все-таки я делаю тебе предложение. Ты согласен?
Он забыл, какой бывает Анна.
- Ты хорошо подумала?
Она накинула на него свою шаль.
- Я думала четыре года. И приехала к тебе. Одна. Про Софию мы придумали, чтобы успокоить маму. Иначе о поездке не могло быть и речи. В последнюю минуту София притворилась больной, и я уехала одна. Неужели ты ничего не понимаешь? Идиот!
Вениамин аккуратно сложил шаль. Посмотрел на нее. Сложил еще раз и сунул в карман. Шаль не поместилась туда целиком и медленно вытекла из кармана. Ветер подхватил ее и обвил ею его ноги, бахрома зацепилась за ширинку.
- Я согласен!
- Это уже немало! Значит, ты признаешь…
- Нет! Я хотел сказать, что принимаю твое предложение. Но сперва я должен кое-что рассказать тебе.
В ее глазах мелькнуло подозрение.
Вениамин с огорчением развел руками. Это выглядело глупо, словно речь шла о каком-то несчастье. И все-таки он еще раз развел руками.
- Норвежские власти не дают мне лицензию на лечение больных! - вырвалось у него.
Она с изумлением смотрела на него. Все кончено. Ну и пусть. Зато это уже позади.
- В чем же ты провинился?
- Ни в чем. Но они не признают диплом, полученный в Копенгагене.
- Не может быть!
- Может! Господа в Христиании считают именно так! Теперь понимаешь, что мне нечего предложить тебе?
Она по-прежнему не спускала с него глаз. Что ей еще нужно? Он был готов провалиться сквозь землю.
- Я хочу, чтобы ты сделал мне предложение независимо от этой лицензии, - вдруг сказала она. - Я могу давать уроки музыки. Мы будем сажать картошку.
Он засмеялся, это было какое-то безумие.
Но все было уже решено! Решено, черт побери! Раз и навсегда! Они будут вместе!
- Ты выйдешь за меня замуж?
- Когда? - практично спросила Анна.
- Когда хочешь! Осенью. Нет! Чем раньше, тем лучше!
Ветер мешал ему дышать, но в груди робко зашевелилась радость.
Анна сияла. Голубые глаза лучились. Он уже видел у нее такие глаза. Ему стало тяжело.
Справится ли он? Будут ли ее глаза лучиться от радости всю жизнь?
- У тебя такие глаза…
- Какие? - Она прижалась к нему.
- Когда-нибудь ты упрекнешь меня за то, что я на тебе женился.
- Я люблю тебя, Вениамин!
Он крепко обнял ее. Она была слишком легко одета. Их закачало вместе. Он расставил ноги, обхватил ее бедра и прижал ее к себе. Она была такая податливая. Мягкая, но упругая.
На небе показались детские колени покойной Карны. Между ними на шхеры текла красная река.
Неужели он осмелится, чтобы Анна когда-нибудь забеременела?
Практичность женщин всегда приводила Вениамина в изумление.
Анна решила тут же уехать в Копенгаген, чтобы подготовиться к свадьбе. Он должен будет приехать потом. Ей хотелось немедленно сообщить обо всем домой. Времени в обрез. Нужно все хорошенько обдумать. Иначе "мама просто умрет, когда узнает об этом".
Он сказал, что не может на несколько недель уехать от Карны.
- Возьми ее с собой. Рано или поздно им придется смириться с тем, что у тебя есть дочь.
Его испугала решительность, звучавшая в ее голосе, но вместе с тем стало легче - она так просто отнеслась к этому!
В тот же вечер он созвал домашних, чтобы сообщить им важную новость.
Они с Анной обручились.
Никто не удивился. Это не было неожиданностью.
Сидя на своей табуретке в открытых дверях кухни, Олине сокрушалась, что свадьба будет не в Рейнснесе. Но больше для вида. Ей это было бы уже не под силу. Она была более слабой, чем хотела признаться.
Андерс обрадовался и поцеловал Анне руку.
- Будь я молодым, я бы поехал на свадьбу!
- Ты должен приехать! - сказала Анна.
Он улыбнулся и поцеловал ее в обе щеки.
Ханна с серым, застывшим лицом подошла их поздравить. Темные глаза были прикованы к чему-то за спиной Вениамина. К чему-то, что было далеко-далеко.
- Чтобы управлять Рейнснесом, нужна настоящая дама, - тихо сказала она.
В ее словах звучала едва уловимая насмешка. Вениамин вспыхнул. Он надеялся, что Анна ничего не поняла. Ему следовало заранее подготовить Ханну. Но как к такому готовят?
На другой день Ханна собралась обратно в Страндстедет. Она должна сшить платья для сестер Олаисена. Они едут в Берген.
Вениамин предложил отвезти ее домой. Он назвал "домом" комнаты, которые она снимала в Страндстедете. Еще накануне он бы так не сказал.
Но Ханна уже обо всем позаботилась. В Рейнснес приедет Олаисен, ему надо что-то обсудить с Андерсом. Он сам заберет ее.
Сделав многозначительное ударение на слове "сам", Ханна посмотрела на него. Глаза у нее блестели, как у больной. Ресницы дрогнули и словно два опахала легли на щеки.
Вениамин кивнул. Прекрасно, она будет в надежных руках.
Они не разговаривали после того злосчастного утра возле его комнаты. Он не мог бы сказать, кто из них избегал разговора.
- Когда-нибудь я приеду в Страндстедет и посмотрю, как ты живешь, - сказала Анна.
- Милости прошу! У меня не так роскошно, как в Рейнснесе, - весело сказала Ханна.
Прибежала Карна, Ханна наклонилась и обняла ее.
- Ребенку нужна мать! Желаю удачи! - сказала она Анне.
Анна смутилась. Словно поняла: Ханна сомневается, что она способна справиться с ролью матери.
Вилфред Олаисен прибыл с кожаной папкой. Он показал Вениамину чертежи новой пристани и заговорил о сотрудничестве с Рейнснесом в отношении фрахта.
На пристани он поставит здание. Там будут почта и отделение для будущего телеграфа. Ему необходимы почта и телеграф. Олаисен хотел обсудить с Андерсом важный вопрос. Как он слышал, дела со скалами, которые расчистил Фома, идут неважно?
Вениамин кивал, не вслушиваясь в слова Олаисена.
И вздохнул с облегчением, когда Андерс увел гостя в контору при лавке.
Он не помнил, чтобы кто-нибудь без всяких на то причин был ему так же неприятен, как Вилфред Олаисен. И Ханна, взяв Исаака, отправилась с этим человеком по неверному морю!
Вместо того чтобы вздохнуть с облегчением, Вениамин стоял у окна с таким чувством, будто его обокрали. Но так ведь оно и было, черт побери!..
Андерс ушел на "Лебеде" в Берген. Теперь Вениамину не надо было делить Анну ни с кем. Не помня себя от радости, он бросился в залу и нашел Анну в слезах.
До нее дошли разговоры: Ханна страдает. Страдает из-за того, что Вениамин предпочел Анну.
- Кто тебе это сказал? - вырвалось у него.
- Я слышала, как это говорила служанка. Она думала, что вы с Ханной обручились на Троицу. Ее нисколько не смущало, что я могу это услышать, хотя Бергльот и просила ее говорить потише.
Анна высморкалась и вытерла глаза:
- Она сказала, что у вас был такой вид, будто вы обручились.
- И ты этому поверила?
- Карна сказала мне, что "настоящая" Ханна плакала перед отъездом, потому что хотела остаться с папой, - прошептала Анна.
Вениамин потерял самообладание. Карна?
Он бросился из комнаты, чтобы сейчас же найти Карну. Напрасно Анна звала его обратно.
Вениамин обогнул дом и выбежал в сад, он громко звал Карну. Хотя понимал, что она не отзовется, пока он так сердит. Когда он вернулся в залу, он нашел Карну в объятиях Анны.
Вениамин рванул ее к себе. Она испугалась и громко заплакала, но он не отпустил ее.
"Сейчас я наделаю глупостей, потому что боюсь потерять Анну", - думал он, унося брыкающуюся Карну из комнаты.
- Я хочу на чердак, к бабушке! - кричала Карна.
Он молча поставил ее на пол и открыл крышку лаза. Потом поднял Карну на чердак.
- Я скажу бабушке, что сегодня ты злой!
- Говори что хочешь, сопливая девчонка!
- Я больше никогда не спущусь вниз!
- Я сам спущу тебя!
- Ты меня не найдешь!
- Найду, тебе нигде от меня не скрыться! Во всем мире у нас никого нет, кроме друг друга!
- Это правда, папа?
Она обернулась к нему, продолжая держаться за край лаза, как он учил ее.
При виде ее испуганного личика гнев Вениамина улетучился. И на смену гневу пришло бессильное чувство стыда.
Постучавшись, он вошел к Анне. Она была сдержанна, но спокойна. Он закрыл дверь и шагнул к ней:
- Прости, что я вспылил.
Она кивнула, перебирая что-то на комоде.
- Ханна страдает, - сказала она, стоя к нему спиной.
- Что же нам делать? Нам с тобой?
- Мы должны соблюдать приличия.
- И в чем же состоят эти приличия? Может, нам включить Ханну в наш союз? И жить втроем на мой знахарский доход?
Она обернулась к нему:
- Она не виновата, что любит тебя.
- А я виноват?
- Не знаю, но я поеду в Страндстедет и поговорю с ней. Одна!
- И что это даст? - спросил он резче, чем хотел бы.
- Не знаю.
- Это глупо, Анна!
- Не уверена, - упрямо ответила она.
Глава 12
Вениамин отвез Анну в Страндстедет и показал ей дорогу к дому Ханны. А сам пошел в единственный здесь погребок. Четыре ступеньки вниз. И занял столик у пыльного окна, чтобы не проворонить Анну.
Через час он увидел ее на склоне холма. Она шла сгорбившись.
Он вышел на улицу, Анна кивнула ему и молча взяла за руку. Он был не в силах расспрашивать ее.
- Давай поедим в гостинице, - предложил он.
- Я не хочу есть.
- А я хочу. - Он был настроен решительно.
- Как тебе будет угодно.
Пока они шли по Страндвейен, он рассказывал ей, каково быть доктором в таком захолустье. Не хочет ли она взглянуть на его кабинет? Они не успели побывать там, когда приезжали сюда с Андерсом.
- Я часто обедаю в гостинице, но боюсь, что до Копенгагена ей далеко.
Он болтал без умолку.
Ему казалось даже, что она его слушает. Но вдруг она схватила его за руку.
- Ханна живет в такой бедности! Она трудится день и ночь и не может свести концы с концами! Неужели ты не понимаешь, что она надеялась?
- На что?
- Что ты вернешься домой и женишься на ней.
- Анна, Ханна была замужем. Она вдова. Она жила своей жизнью, и я никогда не слышал, чтобы она на что-то надеялась.
- Ты и правда такой равнодушный? Или притворяешься?
Он остановился:
- Хорошо. Тогда скажи, что я должен сделать.
- Позаботиться о ней.
- Я пробовал. Она не хочет.
- Вы должны были пожениться?
- Нет, с чего ты взяла?
- Она так думала, ведь ты спал с ней! Перед моим приездом!
Ударила молния. Жизнь покинула тело. Вениамин удержался на ногах только благодаря силе земного притяжения.
- Она так сказала?
- Ну, не прямо…
Вениамин пошел дальше, заложив руки за спину. Он так спешил, словно речь шла о спасении жизни. Вскоре он обнаружил, что идет один, и остановился. Обернулся к Анне.
Она стояла там, где он бросил ее. Бросил? Вид у нее был как у брошенной. Он вернулся и обнял ее.
Но она даже не заметила этого.
- Я знала, что мне будет нелегко. Но думала, что, став отцом, ты поумнел. А ты идешь по накатанной дорожке, как в студенческие времена. Разве не так?
- Нет. Что тебе сказала Ханна?
- Это наше с ней дело.
- Ты ее расспрашивала? Нарочно поехала в Страндстедет, чтобы узнать у нее, спал ли я с ней?
- Я не скрыла от тебя, что хочу с ней поговорить… Почему же ты сам не рассказал мне об этом? - шепотом спросила она.
Он с мольбой взял ее за руку:
- Анна, разве о таком говорят?
Они пошли по дорожке, посыпанной гравием. Моросил дождь. Анна выдернула руку и обошла лужу. Он ждал ее.
Они уже почти дошли до белого дома с зеленой дверью. Между окнами висела вывеска "Сентрал Отель". Перед тем как подняться на крыльцо, Анна обернулась к нему:
- После того как мы с тобой все решили, я каждую ночь ждала тебя…
От удивления он начал заикаться.
- Я… Я не знал… не думал… Мне было стыдно за тот вечер… когда я напился.
Он махал руками и, заикаясь, просил прощения. Она стояла на крыльце чуть выше его, щеки у нее пылали.
- Не ты один живой человек, - шепотом сказала она.
Он замотал головой и схватил ее руку. Потом с преувеличенной любезностью распахнул перед ней дверь, и они чинно вошли в гостиницу.
Помещение было большое и светлое. Слишком светлое, подумал Вениамин. На забавных креслах с подлокотниками, покрытых вышитыми чехлами, сидеть было неудобно. Кружевные салфеточки на красных бархатных скатертях, крошки пищи.
Они сделали заказ и наконец остались одни.
- Я должна признаться тебе в одной вещи, - опять шепотом сказала Анна.
- Это связано с Ханной?
- Нет, с одним человеком, которого я встретила.
- Которого твоя мать назвала бы партией, хорошей во всех отношениях?
Она не ответила, молча поправила нож и вилку.
- Я никогда не стану таким богатым, как этот… англичанин.