Взгляды их встретились – в ее глазах была тоска, его же глаза не отражали ничего. Они стояли и смотрели друг на друга как чужие, и Вика поняла, что мечты потерпели крах. Слеза предательски скатилась по щеке. Иллюзии разрушились, как карточный домик.
"Глупая, надеялась на счастье. Хотела провожать его на работу, ждать, рожать ему детей. Этого не будет, потому что ты ему не нужна…"
Она не могла обижаться на Артура, ведь он ничего не обещал, а если так, то не за что притянуть его к ответу.
Когда увидел ее глаза, наполненные слезами, ему стало жаль Вику. Он понял, какую боль причинил ей, Артур не хотел этого. Просто после ее отъезда произошло отрезвление. Он проснулся утром и понял, что может жить и без Вики. Как бы ни было хорошо с ней, он не привык к постоянным отношениям, к тому же длившимся так долго. С момента ее отъезда он начал замечать всех хорошеньких женщин вокруг себя, вспоминать прошлых любовниц, представляя, как неплохо бы снова оказаться с ними в постели. Произошел неизбежный процесс – неземная любовь исчерпала себя и захотелось разнообразия. Ведь клятву верности он пока не давал…
Артур сделал попытку сгладить ситуацию:
– Я не хочу с тобой расставаться. Пойми, то, что произошло сегодня не меняет ничего.
– То, что произошло сегодня – меняет ВСЕ!
– Не истери! Мы люди свободных профессий, и верность нам только мешает.
– Что за чушь? Причем тут свободные профессии? – резко ответила Вика. – За все время, что мы вместе, я не посмотрела ни на одного парня! Мне нужен был только ТЫ!
Тут она поняла, как Артур ей дорог. От тоски сжалось сердце, а непролитые слезы душили ее, но ей не хотелось плакать при нем. Только не тут, не при Ритке. Вика решительно повернулась спиной и, взяв сумки, захлопнула за собой дверь.
Плакала Вика уже дома, когда поняла, что это конец. Она зарыдала в отчаянии – от горя, обиды, ревности, и слезы эти были горькие. Рыдала, выплескивая из себя боль и тоску через слезы. Ее предали, а она любит и тоскует.
Открыв бутылку вина, Вика налила полный бокал. Ей хотелось забыться хоть на время. Она сделала большой глоток, и вино тут же ударило в голову. Все вокруг стало менее резким, обтекаемым…
Вика пила, успокаивая себя тем, что воспоминания со временем сотрутся из памяти, и она сможет жить без этой боли…
Все когда-нибудь заканчивается, и у каждой сказки есть конец, и он не всегда счастливый… И ее сказке пришел конец…
Она налила второй бокал и залпом выпила. Алкоголь помогал ей забыться и постепенно заглушал тоску.
"Верность нам только мешает…"
Почему Артур так сказал? Какая сейчас разница? Теперь это неважно. Ее сердце разбито, и Вика не перестает плакать, виня себя во всем.
В последнее время, заметив небольшое охлаждение, она принялась ревновать его. С чувством собственницы она интересовалась, может, даже чересчур настойчиво: почему он задержался, где он был, с кем? Никто не любит, когда посягают на его личное пространство, а чувство, что ты под контролем, может взбесить кого угодно, достаточно вспомнить Злату. Наверное, она сама все погубила.
Прикусив губу, Вика смотрела в свой бокал и цвет красного вина ассоциировался у нее с цветом разрушенных иллюзий. Терпкое вино смешалось с вкусом крови из прикушенной губы. Любить – это всегда терять.
Можно вылечиться, только забыв все…
* * *
За окном умирал закат. Вика тоскливо смотрела на город, весь застроенный многоэтажками, укатанный асфальтом, дребезжащий трамваями, а ее лицо было залито слезами.
– Что ты истеришь, дура? – спросила Катрин. – У всех раз в жизни был попадос с первой любовью. Ты не единственная. У тебя знаешь сколько их будет? Ты во всех журналах, на тебя толпа мужиков дрочит! Как говориться: один бросил – десять подберут…
– Они мне не нужны! – резко ответила Вика.
– Ага-а! Тебе нужен этот хрен? Ты и так выжала из него все, что возможно. Ни с одной он дольше недели не задерживался.
Вика высморкалась и удивленно посмотрела на нее.
– Артура все знают, – продолжала Катрин. – Он многих моделек перепробовал, так что ты не одинока, – успокоила ее Катрин.
– Ты с ним была?
– Успокойся, нет. Не успела, – созналась Катрин. – В свое время он был и с Элкой, и с…
– Хватит! – закрыв уши, закричала Вика.
– Что орешь? С тобой он проваландался полгода, – и Катрин со смешком добавила. – "Они жили долго и счастливо и умерли в один день…" – так заканчиваются только сказки.
Увидев Викино несчастное лицо, Катрин смягчилась:
– Почему ты не предупредила его, что приезжаешь?
– Хотела сделать сюрприз.
– Обычно сюрприз получают те, кто его готовит.
– Почему ты не рассказала про него, если все знала? – спросила Вика.
– Ты бы мне просто не поверила или решила, что я завидую твоему счастью. Влюбленные бабы, что слепые котята… такие дуры…
– Это так, – согласилась Вика. – И я была слепа, глупа, настроила планов… Мне теперь жить не хочется.
– Ты слишком тонкокожая. Вы все городские долбанутые. Зацикливаетесь на вещах, что не имеют ценности.
– О чем ты? – удивилась Вика.
– Пожила бы в моем сельпо, то быстро бы поняла: о чем, – ответила Катрин. – Любил-разлюбил…
– Ты когда-нибудь любила?
– Это было давно, – ответила Катрин и отвернулась.
Вика с любопытством посмотрела на нее.
– И тебя кидали?
– Как и всех, – созналась Катрин. – И со мной такое было, но жизнь на этом не заканчивается. Тебя кинули, но ты продолжаешь жить: тусуешься, улыбаешься, даже если внутри такая боль, что разрывает сердце…
Вика удивленно смотрела на Катрин, с такой стороны она ее не знала. Катрин всегда выглядела такой неуязвимой, Вике почти не верилось, что она могла страдать.
– Поэтому я не ищу любви. Идеальной любви не бывает: или тебя кидают, или ты кидаешь. Кто-то бросается в любовь, сломя голову, другой уклоняется. Любовь – это всегда хаос. Ты лишаешься покоя, не можешь реально смотреть на вещи. Чем искреннее твое чувство, тем подлее тебя кидают, – Катрин закончила и, посмотрев на Вику, добавила. – Что и случилось с тобой…
* * *
Вике нужно было целиком переключиться на что-то, и она с энтузиазмом влилась в работу. К тому же работы прибавилось, единственно, что уже той радости, которую она испытывала на съемках и дефиле больше не было. Что-то сломалось в ней…
Когда память оживала, было очень больно. Она часами могла сидеть с бокалом вина, вспоминая, как жила тогда. Жила так, как никогда прежде. Как неслась к Артуру навстречу, и как безумная ждала его. Их ночи любви, что нарушали тишину лишь стонами наслаждений. Неистовую страсть и сладкую усталость каждое утро…
Пару раз высвечилался на дисплее номер Артура, но Вика не брала трубку. Что он может ей сказать? Что все было ошибкой. Она верит, но это не вернет того, что было раньше…
* * *
– Я хочу поговорить с тобой, – хватая ее за руку, просит Артур.
– А я не хочу, – гордо отвечает Вика, залезая в машину.
– Круто! – комментирует Катрин, после того как машина трогается.
– Не хочу быть гордой, хочу быть любимой, – заливаясь слезами, отвечает Вика.
– Любимой ты уже не будешь, так останься хоть гордой, – дала совет Катрин, как это делают самые лучшие подруги.
– Что мне еще остается делать? – обреченно спросила Вика.
– Правильно мыслишь. Если случилось однажды, поверь мне, это повторится снова. Во второй раз ты точно устроишь скандал, а Артур этого не потерпит. Вы люди публичные, каждый его шаг будет прокомментирован – добрых людей хватает. У тебя будет две возможности: или закрыть на это глаза и принять все как есть, или самой найти ему замену.
– Неужели нельзя хранить верность?
– Трудно, даже для супругов. В замужестве вообще тоска! – всезнающим тоном ответила Катрин. – Зарегистрированная любовь длится недолго. Через пару лет супруги обычно уже не трахаются, или трахаются с закрытыми глазами, представляя себе других.
– Почему так?
– Человек по своей природе охотник, пока преследует добычу – он ее желает, а как получил со всеми потрохами, так сразу же теряет к ней интерес. Загс – это конец всем чувствам, а свадьба – это далеко не хэппи-энд. Свадьба – это начало драмы.
Вика внимательно поглядела на Катрин, та сидела подтянутая и спокойная. Она сумела слезть с "экстази" и теперь работала в шикарном клубе на консумации.
– Ну, а дети?
– А что – дети? Ты очень нуждаешься в предках? Когда последний раз ты навещала мать? Ведь она живет под боком…
– Мне надоело выслушивать, что нужно думать о будущем, устраивать свою жизнь, выйти замуж. Вечный вопрос: почему я не такая, как все? Треп о том, что я была смыслом ее жизни, что она принесла в жертву свою жизнь ради меня. Я ее просила об этом? – ответила Вика и добавила. – С отцом я вообще не встречаюсь.
– Почему?
– Он – предатель. Не хочу говорить о нем.
– А с матерью?
– Редко. Приезжала ко мне недавно, жизни поучить, – ответила Вика. – Так бесит, когда люди, которые ничего сами не добились в жизни, начинают давать советы. У меня вечно чувство вины, что я не оправдала возлагавшихся на меня надежд.
– По этой причине я не хочу детей. Рожаешь ребенка и полностью забиваешь на себя. И кто скажет спасибо?
– Ты замуж не собираешься?
– Этого я не говорила. Когда-нибудь и выйду, но без иллюзий. Не собираюсь сходить с ума по своему мужу. У нас будет союз…
– Тебе каждый день ложиться в койку с этим "союзом"…
* * *
Она купила новый мобильный и поменяла сим-карту. Никогда больше Артур не сможет позвонить ей. Вычеркнула его из всех соцсетей. Перестала ходить в те места, куда они обычно ходили вместе. Артур остался в прошлом, которое нужно забыть, но это прошлое не забывалось…
Вика уселась перед зеркалом и закрыла глаза.
– Только не плачь, а то макияж, над которым я полчаса трудилась, придется восстанавливать, – попросила ее гримерша.
Вика аккуратно вытерла слезы. Не дай бог, кто увидит. Никто не должен знать, как ей плохо – здесь не та публика, которая кинется тебя утешать.
Вика узнала, что душу не следует открывать никому, и замкнулась в своем одиночестве. Неудачный опыт воздвигнул такую железную стену, что не пробить. Обида, злость, оскорбленное самолюбие раздирали душу.
Она запахнула плотнее свою кофту, словно желая унять озноб. Как ей холодно, и никто не сможет ее согреть. Как быть дальше? Нельзя жить в плену воспоминаний и обид, не двигаясь ни вперед, ни назад, лишь погружаясь в себя самого…
Не будь с ней Катрин в прошлый раз, она не оттолкнула бы Артура. Но в тот момент Вике не хотелось выглядеть слабой. Какая чушь! Почему люди так скованы условностями? Как будто самый важный вопрос: что подумают другие? Давно пора забить на общественное мнение и строить свою судьбу. Легко сказать, но кто настолько смел?
В глубине души она еще надеялась, что Артур появится. Как часто бывает в фильмах – в самый неожиданный момент герой появляется, и они кидаются друг другу в объятья, забыв об обидах.
Близкий кадр – герой страстно целует ее и, взяв за руку, уводит за собой в счастливую жизнь…
Слезы опять потекли и, отвернувшись, она промокнула их "клинексом". В этот момент она тосковала не по Артуру, а по той Вике, которой больше нет.
Артур принадлежит прошлому, тот кусок жизни уже позади, но часть ее сердца осталась там. Даже если он и вернулся бы сейчас, все было бы по-другому… Разбитую чашку как ни склеивай, прежней она не будет…
На людях Вика выглядела неприступно, словно закована в ледяную броню. Она была вынуждена улыбаться, отвечать, говорить. Часто к ней подходили мужчины и пытались завязать разговор, куда-то приглашали, но она отказывалась от всех приглашений. Никого не хотелось видеть, среди людей ей было особенно одиноко…
Теперь она уходила первой. Сама рвала отношения, ей больше не хотелось ни к кому прикипать. Если она чувствовала, что влечение перерастает в нечто большее, тут же уходила. Больше никто не сможет сделать ей больно. Только тот, кто тебе дорог, только он может причинить боль.
Все мужчины – предатели, теперь она в этом уверена. Когда-то давно самый любимый и родной мужчина ее предал – это отец. Потом Клаудио, Артур…
На этом и поставим точку..
Часть 6
Вика зашла в гримерную и оглянулась, все места были заняты. За ближайшим столиком сидела Ритка с закрытыми глазами, а гримерша приклеивала ей ресницы.
В этот момент Вика поняла, что чувствует бык, когда видит красную тряпку.
– Сука, сегодня у тебя невезучий день!
Не показывая вида, Вика уселась за освободившийся столик. Гримерша принялась накладывать ей тон на лицо. Через двадцать минут, когда все было готово, Вика закурила и развернулась. Ритку одевала костюмерша, а она в это время болтала по мобильному.
Закончив говорить, она оглянулась и увидела Вику. На секунду на лице отразился испуг, но она быстро взяла себя в руки и презрительно улыбнулась.
В ожидании показа Вика с Риткой взирали друг на друга с взаимным отвращением. Обстановка накалялась. Тут всех пригласили на выход.
Пока Вика следила за Риткой, к ней подошла костюмерша и принялась затягивать шнуровку покрепче.
Тут она услышала за спиной.
– …она ему осточертела, и он обратил внимание на Ритку…
От этих слов Вика задрожала от злости. Ритка наклонилась поправить перепонку на одной из туфель, в левой руке она держала бокал с красным вином. Вика вскочила и, отолкнув костюмершу, быстрым шагом направилась к кулисам. Проходя мимо Ритки, она со всей силы толкнула ее. Ритка упала и разбила бокал. Красное вино, разлившись, испачкало рукав ее платья, а разбитый бокал поранил ладонь.
– Какого черта? Что вы устроили? – закричал разгневанный режиссер.
– Чего она тут раскорячилась? – ответила вопросом на вопрос Вика.
Ритка подняла полный ненависти взгляд – и это было объявление войны. Все девчонки замерли от восторга в предвкушении потасовки.
– Вика, ты это сделала намеренно? – спросил режиссер.
– Нет, все произошло нечаянно, – хлопая наклеенными ресницами, невинным голоском ответила Вика.
Пока костюмерша затирала рукав испачканного платья, Ритка залепила себе ладонь пластырем.
– К выходу готовы? Начинаем! – закричал режиссер.
Вика стояла у выхода, когда Ритка, пробравшись сквозь толпу моделей, замерла в полуметре от нее.
– На выход! Виктория – ты первая!
Вика сделала шаг, но Ритка наступила ей на подол. Вика не могла двинуться с места и не понимала причину случившегося. Элка, что стояла следом, толкнула ее в спину, Ритка резко отпустила ногу. Вика с размаху шлепнулась на сцену.
– Что за бардак вы устроили? Ты что – пьяна?! – заорал дизайнер.
Вика на негнущихся ногах сделала проход, не попадая в такт музыке. На развороте ее занесло, и она чуть не упала. Когда Вика зашла за кулисы, то все накинулись на нее.
– Что с тобой? Ты напилась? – слышалось со всех сторон.
– Я трезвая. Дохнуть? – и, дохнув на всех, она засмеялась.
– Значит наширялась.
– Да пошли вы! – резко выкрикнула Вика.
– Переодевайся, сейчас следующая проходка! И чтобы никаких фокусов на этот раз!
Вика переоделась и ждала своей очереди, костюмерши держали Ритку на расстоянии от нее. Вика ослепительно улыбалась, вышла на сцену, но вдруг на нее навалилась усталость, ставшая обыденной и чувство страха охватили ее. Она еле дошла до кулис. К ней кинулись гримерша и костюмерша, одна помогала менять платье, другая поправляла грим.
Вика, затянутая в новое платье, оглядывалась по сторонам в поисках Ритки. У нее было одно желание – выцарапать ей глаза. Вдруг в гримерке пробежал смешок. Вика огдянулась и увидела, что Ритка с Элкой, уже готовые к следующей проходке, уставились на нее и о чем-то шепчутся и хихикают. Вика пришла в бешенство. Рыжая сучка Элка науськивает Ритку. Остальные модели замерли в ожидании, у многих был жестокий огонек в глазах, их это бударажило.
– Не успокоюсь, пока не раздавлю эту вошь! – прошипела Вика, направляясь к ним.
Увидев ее, Ритка выпрямилась и сделала шаг вперед. Словно борцы сумо они ходили по кругу, не торопясь делать первый выпад. Вика метнулась за ней и оказалась чуть проворнее, они сцепились. Выкрикивая проклятия, они старались дотянуться до лица соперницы.
– Что за коррида? На сцену! – крикнул дизайнер, вставая между ними.
До конца показа он не спускал с них глаз, всячески стараясь предотвратить драку. Ему это удалось.
– Это был худший день в моей карьере! – орал он, когда все закончилось. – Ни одна из вас не будет в моем шоу! Никогда!
Застегнув плащ и поправив волосы, Вика направилась к выходу. По пути она запустила в Ритку флаконом духов, что держала в руках наготове. Она промахнулась, и флакон со звоном разбился о стену. Элке, сидевшей рядом, осколок попал в плечо. Элка вся в крови закричала от страха.
– Ты не единственный, я сама уйду! – повернувшись к дизайнеру, ответила Вика.
У нее было такое злое лицо, что уже никто не смеялся. Она ушла, удовлетворенная, отомстив за свою боль и обиду…