Офисбол развязал его затекшие мышцы, расслабил нервы и придал позитивный импульс общему настрою. Артем стал выходить из своей каморки все чаще. Он был настолько весел и бодр, что стал подходить к коллегам, в том числе Елене и Дмитрию. У последнего он не побоялся даже спросить, когда тот уезжает, и Дмитрий ответил, что через месяц. С этого момента началось их неформальное общение. "Слушай, раз ты собираешься сесть на мое место, давай я расскажу тебе пару хитростей про специфику работы", – предложил Дмитрий. Даже Елена, к удивлению Артема, проявила отзывчивость и стала чаще ему улыбаться. Как-то вечером она похвалила его и сказала, что он молодец, что налаживает контакты с коллективом. Оказывается, это было частью его испытательной программы. "Самая моя любимая часть", – шутил Артем, и теперь уже Елена смеялась. Офисбол расставил для него все по своим местам. Артем старался отдалить тот день, когда уедет Дмитрий и ему придется сесть на его место. Виктор Сергеич был так же напряжен, и Артем сам не хотел попадаться ему на глаза. Он приходил и уходил поздно и все время что-то требовал. Когда дипломная иссякла, Артем приспособил под офисбол свои бывшие курсовые. Елене он говорил, что отчет достаточно труден и он не спешит пролистать его как можно быстрее. Парень заметил, что рабочие документы хорошо читаются дома, куда он и стал их брать. На работе же он продолжал совершенствовать навыки игры в офисбол. Вот он уже меняет положения корзины, вот он забивает из-за головы, из-за спины, с наброса на ногу. Так рождаются все новые и новые финты.
К концу первого месяца Артем осмелел настолько, что стал брать музыку с собой на работу. Его смелость была вызвана тем, что он начал вникать в отчет, с которым должен был ознакомиться за время стажировки. Уловив логику аудита и прочитав еще пару книжек на эту тему, он не стеснялся задавать уточняющие вопросы Елене и Дмитрию. Парень все больше жалел, что тот уезжает работать в Киев. Как выяснилось, это был родной город Дмитрия, там он закончил школу. По-прежнему половину рабочего дня Артем уделял офисболу Когда голова начинала закипать от налоговых и аудиторских терминов, он отодвигал отчет и доставал очередную курсовую, из которой создавал инвентарь для офисбола. Вскоре пустая корзина заполнялась бумажными шарами, ловко заброшенными туда создателем офисбола.
Однажды, в разгар очередного периода игры, когда Артем с наушниками в ушах и скомканным мячом в руках целился, чтобы сделать бросок, дверь открылась, и вошел Виктор Сергеич в сопровождении еще нескольких человек. Они пришли на срочное совещание, и Елена не успела его предупредить. Артем не видел их, потому что сидел спиной, и не слышал, как открылась дверь, потому что музыка заглушала посторонние звуки. Он настолько привык, что переговорная принадлежит ему и никому больше, что не ожидал внезапного вторжения на свою территорию. "Джордан пробивает штрафной", – сопровождал он бросок своим комментарием. Группа, вошедшая в переговорную, состояла из управляющих партнеров нескольких известных фирм, Виктора Сергеича и Елены. Став свидетелями этой сцены, они застыли на месте, переглядываясь. Артем в это время сделал финт, подкинув шар, изогнув руку и поймав его внешней стороной предплечья, а затем резко выпрямил ее и отправил шар в сторону корзины. Тот подскочил вверх, описал красивую траекторию и попал прямо в цель. "И Джордан забивает! Какой мяч!" – комментировал нараспев Артем, после чего начал стучать ногами по полу.
"Это кто?" – спросил каменным голосом Виктор Сергеич. Его гости сдерживали улыбки, украдкой переглядываясь. Елена покраснела с ног до головы. На секунду она замешалась. "Что за Джордан, я спрашиваю?" – недовольно повторил он вопрос. "Это наш стажер", – промямлила Елена, натягивая улыбку. Она хотела что-то объяснить, но Виктор Сергеич перебил: "С каких это пор мы берем на работу баскетболистов?" Гости не удержались от сдавленных смешков. Елене, однако, было не до смеха. В это время Артем резко крутанулся на кресле на сто восемьдесят градусов и увидел своих зрителей. Задор моментально завял на его лице, сменившись ледяным ужасом от того, что его застукали. Он почувствовал себя преступником, которого застали на месте преступления. Ситуация усугублялась тем, что он не слышал, как они вошли, потому что в ушах вовсю шумел рок-н-ролл. Вскочив с места, вытаскивая наушники дрожащими руками, Артем не знал, что сказать. Лицо его стало как мел. "Значит, готовим спортсменов?" – обращался Виктор Сергеич к Елене. Та ничего не ответила. "Почему я ничего не знаю?" – спросил он. Елена колебалась, думая, отвечать или молчать, но Виктор Сергеич и тут не дал слова вставить. Он обращался к Артему. "Не против, если мы позаимствуем у вас площадку?" Артем выскочил из кабинета как ошпаренный. Он едва не забыл отчет и свои курсовые. По пути он запнулся за стул, который металлической ножкой ударился о металлический каркас стола, и поднятый шум напомнил звон колоколов. В офисе Артем не находил себе места. Елена посмотрела на него, как на дьявола, но начинать разборки не стала. Дмитрий работал сейчас в полсмены, его отъезд был запланирован на следующую неделю. После обеда его место освободится. Артем решил скрыться на обед, чтобы остыть и привести себя в порядок. "Оставил им полную корзину мусора", – думал он, краснея, пока ехал в лифте. Что будет с ним теперь? Карьера в бизнесе закончилась, не начавшись? Было стыдно и перед Еленой, и перед боссом, которого он толком и не знал, и даже перед незнакомыми гостями, все из которых, должно быть, были бизнес-шишки. Артем ругал и казнил себя, и в столовой еда не лезла ему в рот. "Джордан липовый, – ворчал он. – Чемпион, понимаешь, нашелся…" Конфуз выбил его из колеи. Поев, парень вернулся в офис. Совещание в переговорной все еще продолжалось. К счастью, Дмитрий уже ушел и место его пустовало. Артем сел за стол и погрузился в отчет, спасаясь от стыда в его затягивающих пучинах. Оставалось всего двенадцать страниц, и это означало, что скоро его ждет экзамен "на профпригодность". Что-то подсказывало, что до экзамена дело может и не дойти. "Сам виноват", – повторял он себе.
На следующий день, когда Артем пришел на работу, Елена подошла к нему и сказала, что вчерашний инцидент непременно отразится на результатах его испытательного срока. Она не сказала больше ничего. "Видимо, это и есть профессионализм", – подумал Артем. Переговорная была для него закрыта, он и сам понимал это, а Дмитрий еще не уехал. Но он пригласил его сесть рядом, пододвинув еще один стул к своему столу. Он показал Артему программу, в которой фирма сейчас работала. "Честно тебе признаюсь, – сказал заговорщически Дмитрий, – тот отчет, который ты штудируешь, эта программа процессирует за несколько минут". Он лукаво подмигнул. "Так я все это зря делаю?" – удивился Артем. Дмитрий пожал плечами. "Когда меня брали, я с таким же сидел. А затем Игорь мне объяснил что к чему". Оба посмотрели на Игоря, который вяло читал что-то в своем компьютере. Его конский хвост сегодня был немыт и оттого висел как-то печально. "Говорят, тебя босс застукал за бездельем?" – спросил Дмитрий. Голос его звучал не издевательски, а скорее участливо. Артем махнул рукой. Он не хотел говорить об этом. "Ниче, с каждым бывает", – успокоил Дмитрий. "Но не каждого выкидывают с работы", – сказал Артем. Он боялся, что из-за офисбола ему придется поплатиться карьерой. "А сколько у тебя до конца испытательного?" – "Недели три оставалось", – подумав, ответил Артем. Оба вновь уставились в экран, где специальная программа обрабатывала данные, которые затем необходимо было разбить по каталогам. Проект, над которым Дмитрий сейчас работал, подходил к концу. К ним подошла Елена. Она положила руку на плечо Артема, так что тот вздрогнул. Шепотом она сказала: "Тебя босс хочет видеть". Эта фраза пронзила сознание ослепительной молнией. Страшный рой мыслей пронесся в голове. "Как, он уже на месте?" – подумал Артем, но не сказал. Видимо, Виктор Сергеич уже был в офисе, когда начался рабочий день. Оглянувшись на Елену с жалобным видом, ища поддержки, Артем увидел лишь напряженную маску, в которой читался застывший страх. Конечно, она винила Артема за то, что и ей могло влететь. Но девушка лишь сдержанно кивнула в сторону кабинета шефа. На подкашивающихся ногах Артем поднялся с места. Дмитрий дружески хлопнул его по спине. Артем увидел перед собой дверь к начальнику, и она показалась ему вратами ада. Медленно, как к эшафоту, подошел он к ней: уши забиты ватой, в глазах поволока, последняя мысль пронеслась в голове крикливой вороной: "Здесь все кончится". Как в коматозе, он занес руку над дверью и деликатно постучал, не помня, сколько раз. Ответа не последовало, и Артем отважился приоткрыть дверь. Виктор Сергеич сидел за столом, нагнувшись к чему-то на полу. "Входите-входите", – машинально произнес он. Артем вошел. Как во сне, он сел в кресло, поймав себя на мысли, что никто не предлагал ему садиться. "Все равно все кончено". Он старался избегать взгляда начальника, когда они поднялись над столом. Парень робко посмотрел в окно, за которым была занятая и безразличная Москва с ее выхлопами, пробками и фигурами прохожих. Он мечтал сейчас оказаться там, среди них, затеряться в толпе и стать никем. Артем сглотнул ком, подступивший к горлу. Виктор Сергеич отложил часть бумаг, лежавших на столе. Вид у него был усталый. Он посмотрел тяжелыми глазами на Артема, и тот снова отвел взгляд, уставившись куда-то в его рубашку. Кабинет начальника был отделан со вкусом. В углу стоял цветок, похожий на пальму, на высоком подоконнике свалены папки с бумагами, а к стене справа за юношей был подвешен телевизор, у которого был выключен звук. Сейчас по нему шел какой-то сериал.
"Ваше имя?" – спросил Виктор Сергеич.
"Артем. Макаров", – отчеканил Артем, стараясь проглотить субстанцию, похожую на кость. Шея пульсировала так, что он боялся, что она лопнет. Руки были ледяными. Они змеились, как два ужа, и он сложил их на коленях.
Шеф потер рукой лоб. "Значит, вы здесь на стажировке?" – "Да, у меня испытательный срок", – ответил Артем, чувствуя, что до развязки осталось совсем немного. Может быть, его испытательный кончится уже сегодня. Виктор Сергеич устало улыбнулся. "Я помню свой испытательный, – сказал он. Посмотрев на Артема, который сидел замерев, как мышь, добавил: – Самое бездарное время в моей жизни". Парень не знал, что на это сказать и как отреагировать. Выдавить смех он не решился. "Тебя заваливают бумагой, чтобы показать, какие они крутые. В итоге оказывается, что работа заключается совершенно в другом". Артем по-прежнему слушал. Он был чертовски согласен с этим. "Тебе хочется действия, ты полон энергии, желаешь доказать, что не тварь дрожащая, а тебя по-прежнему топят в бумаге". Артем не удержался и закивал. "У бизнеса много лиц, – продолжал шеф. – И это – одно из самых нелицеприятных". Посмотрев в окно и выдержав паузу, он добавил: "Это когда на пенсию выходишь и мемуары пишешь, описываешь все в розовых тонах, как невероятное приключение. Хотя на самом деле – вот он, бизнес". Он описал кругом кабинет. Скрестив руки на груди и откинувшись в кресле, сказал, вздыхая: "Бессонные ночи, бесконечные нервы, сплошные стрессы и постоянная гонка. За клиентом, за жизнью, за деньгами, за самим собой". Посмотрев пристально на Артема, он заключил: "Себя самого тяжелей всего догнать. В определенный момент понимаешь, что перевалило за сорок". Артем был под впечатлением, но замер от неожиданности, когда шеф вдруг сказал: "Вот я и хотел поговорить с тобой о вчерашнем инциденте". У парня душа ушла в пятки. Наступала его очередь говорить, а язык онемел от страха. Он боялся, что голос начнет дрожать, и начальник вконец потеряет к нему уважение.
"Виктор Сергеич, я… – начал он, но речь оборвалась на полуфразе. – Я… очень хочу эту работу". – "Правда?" – спросил тот. – "Да. Я был счастлив, когда меня взяли". – "Да уж, я видел", – сказал шеф. Артем покраснел. "Поэтому и был так занят вчера, когда мы вошли?" – он улыбнулся, и Артему стало проще. Быть может, удастся свести все к шутке. "Извините", – сказал он смущенно. Виктор Сергеич откинулся в кресле: "Во всяком случае, ты нашел куда деть макулатуру". Артем проследил за его взглядом и увидел, что тот смотрит на подоконник, заваленный кипами. "Я не бездельник…" – начал Артем, но шеф обрубил его: "Да перестань ты. Я не об этом". Он резко опустил руку на стол, сжал ее, потом поднял. Артем увидел, что в кулаке у него сжат скомканный лист бумаги. Он с силой кинул его Артему в грудь. По привычке юноша поймал его без труда.
"Покажи мне", – сказал шеф.
"Что показать?" – удивленно спросил Артем. "Как ты это делаешь", – сказал шеф, глядя на скомканный лист в руках подчиненного.
Артем смущенно улыбнулся, не понимая, куда все это движется. Босс хоть и улыбался, но как-то странно. Уж не издевается ли он над ним? Парень уставился на шар. Он не знал, что с ним делать.
"Подожди", – вспомнил Виктор Сергеич и засуетился. Он достал из-под стола корзину, поднялся и понес ее в дальний угол. Там он установил ее у стены и вернулся за стол. "Я всех тонкостей не знаю, – объяснил он. – Ну, давай". Артем еще раз посмотрел на шар, затем небрежно кинул его в сторону корзины. Бросок получился корявым и неловким, хоть и попал в цель.
"Ну нет. Не так". – сказал Виктор Сергеич. – "Сделай это, как когда мы вошли". – "Я не знаю, как это получается". – "А так и получается. Сделай вид, что меня здесь нет". – "Я не могу, Виктор Сергеич", – стесненно признался Артем. Он никогда еще не играл в офисбол при людях. "Не сделаешь, уволю", – пошутил босс, но шутка не прошла, и Артем принял ее за чистую монету. Шеф скомкал еще один лист и бросил парню. Тот поймал его, вздохнул и посмотрел профессиональным взглядом на корзину.
"Давай. Только хорошо. Зрелищно. Как вчера". Артем набрал воздуха в легкие, затем медленно выпустил. Сидя в кресле, он развернулся в сторону цели, принял стойку баскетболиста, расставив ноги на ширину плеч. Правильным движением он отправил мяч в воздух. Тот красиво залетел внутрь ведра.
"Вот! О чем я говорил!" – похвалил шеф. Лицо его загорелось. Он скомкал еще один лист. Артем спросил: "Виктор Сергеич, это же рабочие документы?" Тот с отвращением посмотрел на шар и махнул рукой: "Не представляешь, какое это удовольствие". Он бросил шар Артему: "А теперь давай с выкрутасом. Как ты умеешь". Он сложил руки на груди и, как зритель, откинулся в кресле. Артем не узнавал начальника. Тот словно помолодел на несколько лет. Парень осмелел и на этот раз смог добавить к броску один из своих фирменных приемов. Шеф от возбуждения даже захлопал в ладоши. Зашла секретарша, лицо ее выражало вопрос. Очевидно, она хотела посмотреть, что они тут делают. Когда она предложила начальнику кофе, тот отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и быстро отправил за дверь. Артем не мог понять, что происходит. Его что, не уволят? Неужели миновало? Зазвонил телефон, и шеф сказал, что занят. Когда позвонили снова, он просто не стал брать трубку.
"Как ты делаешь… эти фишки?" Артем пожал плечами: "Не знаю. Они сами приходят". – "Серьезно?" – "Да. Но вначале нужно поставить бросок. Это главное в офисболе". – "Офисболе?" – переспросил шеф, подобие улыбки скользнуло по его лицу. "Да", – смущенно ответил Артем, тоже улыбаясь. "Ну да, офисболе", – согласился, переходя на смех, Виктор Сергеич. Новый скомканный шар в руке он разглядывал с энтузиазмом и азартом пацана. "Знаешь, в детстве я любил баскетбол", – признался он. "Я тоже, – сказал Артем мечтательно. – Даже хотел стать баскетболистом". – "Я тоже", – ответил Виктор Сергеич грустно. Артему показалось, что на глазах у него выступили слезы. "Давайте. Попробуйте сами", – подбодрил он, чтобы отвлечь его от печали. Виктор Сергеич сощурился на шар, затем посмотрел на корзину и одной рукой кинул его туда. Тот залетел внутрь, но изящества в броске не было. Это заметили оба. "Сколько ты ставил бросок?" – спросил он. – "Ну, я занимался каждый день как минимум час". – "Час, говоришь? – шеф о чем-то напряженно задумался. Потом оглядел кипы бумаги на подоконнике и сказал: – У меня есть час". Что-то на лице его, какой-то мальчишеский задор напомнил Артему его самого. И когда он рассказал шефу, что впервые приспособил под мячи свою дипломную, которую считал макулатурой, тот рассмеялся так, как, признался он, не смеялся давно. "Знаешь, моя дипломная тоже была рулоном туалетной", – сказал он, ностальгически щурясь и вытирая глаза. Какие-то душевные струны были затронуты в нем. Вопросы про офисбол пошли один за другим, и улыбка прописалась на его лице. "Я хочу научиться, – сказал он. – Я хочу уметь делать все эти финты". – "Вы серьезно?" – удивился Артем. "Да. Считай, что ты принят".
Андрей Комаров
Один день Виктории
И, как всегда, она никак не могла выбрать именно ту часть дамского туалета, которую никто, конечно, не видит, но которая так важна для собственного мироощущения. А время поджимало… Время даже не поджимало, оно возмущенно отстукивало стаккато на крышке стола, где задумавшуюся хозяйку квартиры ждали полезные мюсли и не менее полезный обезжиренный йогурт.
Наконец, она решила, что сегодня все будет в высшей мере строгим и академичным. Тем более что через полчаса ее ждал разговор с одним очень умным и очень вредным господином, который имел язвительное удовольствие быть редактором журнала, в котором Виктория вот уже целых две… нет, две с половиной недели была штатным сотрудником. Виктория – именно так звали барышню, которая сейчас на скорости поглощала завтрак – застегивала юбку и придирчиво оглядывала собственное отражение в зеркале. Собственное имя, кстати, эту молодую женщину, кажется, ни к чему не обязывало. Во всяком случае, до сегодняшнего дня.
Виссарион Дементьевич Храпуновский ("во дает!") назначил ей аудиенцию вчера, намекнув при этом, что ее ждет очень ответственное редакционное свидание. При условии того, что она наконец прекратит опаздывать, устраивать ежечасные чаепития в отделе ("не более трех раз в течение рабочего дня, товарищ Князева!") и грубить начальству.
Грубость ее, надо сказать, была весьма относительной. Она просто не могла иногда (только иногда!) удержать смешливого фырканья, когда при ней обращались к шефу по имени-отчеству И уж тем более у нее самой это получалось с большим трудом.
Ну вот, все, кажется. Подкрасила ресницы, высунув язык от старания. Один мужчина, задержавшийся в ее жизни на какое-то время, всегда с интересом ожидал этого момента: появится или не появится. И, дождавшись положительного исхода дилеммы, в том случае, если ему не удавалось немедля затащить ее в постель, аргументировано дополнял дарвиновские постулаты о происхождении человеческой особи женского пола. Остроумца, кстати, до сих пор неизвестно по какой причине прихватил как-то за ляжку ее пожилой пес Жан. Тот обиделся и ушел. Виктория не стала возражать.
Время снова забарабанило нетерпеливо. На этот раз по дверной ручке. Все-все-все! Вика выскользнула за дверь. Слава богу, ризеншнауцер остался у родителей на даче. Надо ловить машину, иначе Храпуновский сегодня зарычит.