- Человек не может постареть за два дня, - нетерпеливо сказала Шейла. - У него есть враги?
- У кого сегодня нет врагов? Почему вы об этом спрашиваете?
- У меня какое-то смутное ощущение, что за два дня, когда я отсутствовала, кто-то ему угрожал, и он пытается реагировать.
- Наша профессия, - сказал Оливер, - одна из самых мирных. Писатели не пытаются убивать людей из-за того, что им не удалось стать Хемингуэем, и, к сожалению, в нашем списке нет Хемингуэев. Конечно, Мейлер зарезал одну из своих жен перочинным ножом, но у нас нет и Мейлеров. - Он попытался успокаивающе улыбнуться и снова потрепал Шейлу по руке. - Может, это только настроение, которое пройдет. Может, он впал в меланхолию оттого, что вас не было?
- Мне случалось уезжать и больше, чем на два дня, - возразила Шейла, - но он из-за этого не пытался превратить свой дом в крепость.
- Может быть, до сих пор он скрывал свое настроение, а эти два дня стали последней каплей, переполнившей чашу.
- Литературные ассоциации не разрешат эту простую проблему, - вежливо сказала Шейла. - Можете ли вы мне сказать еще что-нибудь?
Оливер помедлил, ковыряясь в своей тарелке.
- Только одно. Точнее, две вещи.
- Какие? - У Шейлы был хриплый голос. - Ничего не скрывайте, Оливер. По крайней мере, от меня.
- Видите ли, - неохотно сказал Оливер, - он собирался на уик-энде прочесть рукопись женщины, на которую мы возлагали определенные надежды, а он обычно очень пунктуален и старается выполнить работу в срок, но в понедельник утром он кинул рукопись мне на стол и, сказав, что ничего не успел с ней сделать, попросил меня прочесть ее и сообщить ему, выйдет ли из нее какой-нибудь толк. Я сказал, что, по-моему, она вполне приемлема, и он согласился - о’кей, вот вы ею и займитесь, - хотя он каждый день заключал контракты с такими писателями. Ох, я и забыл заказать выпить. Не хотите ли бокал вина?
- Нет. Вы говорили о двух вещах. В чем заключается вторая?
Оливер смутился:
- Я не знаю, стоит ли вам знать об этом, Шейла.
- Я должна помочь Роджеру, и я это сделаю. А мы не можем этим заниматься, если будем что-то скрывать друг от друга. Так в чем дело?
- Роджер как-то обмолвился, что вы напоминаете ему Медею, - помедлив, сказал Оливер. - Теперь я понимаю, что он имел в виду.
- Я убью любого, кто попробует причинить горе моему мужу, - спокойно подтвердила Шейла. - И молодому человеку, демонстрирующему, что он читал греческие мифы и знает, кто такая Медея, нечего путаться в эти дела.
- Я ваш друг, Шейла, - обиженно сказал Оливер. - И Роджера. И вы это знаете.
- Докажите это, - безжалостно парировала она, - Что за вторая вещь?
Оливер закашлялся, словно в горло ему что-то попало, и долго пил воду.
- Второе заключается в том, - сказал он, поставив на стол стакан, - что Роджер попросил мисс Уолтон позвонить в полицию и узнать, как получить разрешение на оружие.
Шейла закрыла глаза.
- О Господи, - прошептала она.
- В самом деле пора взывать к Господу. Что вы собираетесь сказать Роджеру?
- Я собираюсь повторить каждое слово из нашего разговора.
- Он мне никогда этого не простит.
- Это не самое страшное, - жестко заключила Шейла.
Глава пятая
Деймон нетерпеливо посмотрел на часы. Позвонив своей бывшей жене Элейн, он попросил ее встретиться с ним в ресторане в час. Было уже двадцать минут второго. Она вечно всюду опаздывает, что было одной из причин их развода, и с тех пор не изменилась. Впрочем, во всем остальном тоже не менялась. Она по-прежнему выкуривала по три пачки сигарет в день, пила с утра до вечера и проигрывала все деньги, до которых могла только дотянуться. Смешанный запах табачного дыма и алкоголя, который всегда обволакивал ее, превращал привычный поцелуй в щеку при встрече в настоящую пытку для него. Одевалась она всегда неряшливо, как девочка из Нортхэмптона, которая в понедельник утром под дождем бежит в школу; и сейчас, женщина под шестьдесят, начинающая толстеть, она могла явиться в ресторан в джинсах и в свитере на два размера больше, чем нужно. То, что раньше казалось очаровательным отсутствием тщеславия в девочке из книжного магазина, где она работала и где он впервые встретил ее, теперь превратилось в подчеркнутое стремление молодиться.
Когда он на ней женился, Элейн была прелестной девочкой с дерзкой лукавой мордочкой и длинными рыжими волосами; она была расторопна и умна, у нее было благородное сердце, полное сочувствия к ближним, но ее наплевательское отношение к деньгам, ленивое равнодушие и к нему, и к себе, и к их дому, плюс три ее порока, разрушили их брак. Поженились они в спешке, через десять дней после первой встречи, и до свадьбы не спали друг с другом. Открытие, что они не удовлетворяют друг друга в постели, было воспринято ими как неожиданное бедствие, от которого нет спасения, и начало размывать их брак.
Тем не менее, развод прошел спокойно и по-дружески. Освободившись от уз физических обязанностей, они остались друзьями. Ее литературные вкусы были эклектичны и заемны, но порой он давал ей рукописи, чтобы посмотреть на ее реакцию, и ее мнение, как правило, бывало полезным. Только в последние три года, после того, как умер ее второй муж, она стала просить у него денег. Ее муж был профессиональным игроком, и вместе с ним она моталась по всей стране, проводя время то в Лас-Вегасе, то на каких-то скачках, и порой, если конский галоп или поворот колеса рулетки приносил удачу, они жили, ни в чем себе не отказывая, а случалось, приходилось закладывать драгоценности, которые муж ей дарил в счастливые минуты.
Деймон не отличался скупостью, и даже с теми ограниченными средствами, что были в его распоряжении до выхода в свет "Погребальной песни", он вполне мог позволить себе ссужать ей те сравнительно небольшие суммы, которые она у него просила, если б не знал, что все его деньги попадут в руки продавцов магазинов спиртного или к букмекерам и игрокам, которые поднаторели в этом деле куда больше, чем она. В такие дни он, к неудовольствию Шейлы, возвращался домой мрачным и не в настроении.
И все же в Элейн сохранялась способность как-то веселить его. Хотя сегодня, думал он, глядя на часы, разговор будет не из веселых.
Он увидел, как Элейн, близоруко щурясь, вошла в ресторан. Она коротко подстриглась и выкрасила волосы в ядовито-оранжевый цвет, чтобы скрыть пробивающуюся седину. Слава Богу, на этот раз на ней было приличное темно-серое платье и туфли на высоком каблуке вместо вечно стоптанных мокасин. Но ароматы, которые он почувствовал, были те же самые.
Лицо ее было на удивление молодо, без морщин, зеленые глаза сияли незамутненной ясностью.
- Ты прекрасно выглядишь, - сказал он, когда они уселись за стол. - Весьма шикарно, если ты понимаешь, что я хочу этим сказать.
- Мне колоссально повезло на скачках. А это очень способствует здоровью. И я обзавелась новым приятелем, который заставил меня сжечь всю старую одежду.
- Хватило ума. - Деймон подумал, что и в восемьдесят лет у нее все еще будут новые приятели.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
- А вот ты выглядишь не так хорошо. В чем дело - неужели от тебя отвернулась удача?
- Я просил тебя прийти сюда не для бесед о моем здоровье, - сказал Деймон, - Тут кое-что другое.
- Если ты имеешь в виду деньги, которые я тебе должна, - она всегда делала вид, что он ей дает не подарки, а заемы, - то, наверно, большую часть из них я потратила на своего приятеля. Он распространитель.
- Распространитель чего? Одежды женщин, не стоящих такого внимания?
Элейн мягко улыбнулась, не обратив внимания на подколку. Она не бывала в плохом настроении, не считая часов, когда напивалась и оскорбляла всякого, кто попадался ей на глаза.
- "Одноруких бандитов", игральных автоматов. Они дают прекрасный доход, хотя порой приходится высиживать на деловых обедах с очень странными личностями.
- Именно поэтому, - сказал Деймон, - я попросил тебя встретиться со мной. Насколько я тебя знаю, твоя страсть к игре сводила тебя с самыми странными джентльменами, по крайней мере, с моей точки зрения. С жокеями, тренерами из конюшен, игроками, букмекерами, жучками, наводчиками и Бог знает, с кем еще.
- Девушка сама имеет право выбирать себе друзей, - с достоинством сказала Элейн, - А ты вечно таскал домой этих паршивых писак, которые только и умеют, что рассуждать о Генри Джеймсе. И если ты собираешься читать мне мораль, то я лучше уйду.
Она стала было приподниматься, но он усадил ее движением руки.
- Сиди, сиди. - Деймон посмотрел на официанта, который в ожидании стоял у их столика. - Что бы ты хотела поесть?
- Может, ты предложишь мне выпить? Или будешь взывать к моей трезвости?
- Я и забыл. Так чего же ты хочешь?
- Что у вас есть выпить? - Она указала пальцем на стаканчик рядом с ее тарелкой.
- Шерри.
Она скорчила гримасу.
- Жуткая штука. Разрушает печень. В это время дня хорошо идет водка со льдом. Ты помнишь?
- Слишком хорошо. - Деймон посмотрел на официанта. - Одну водку со льдом.
- И шерри, сэр? - спросил официант.
Деймон покачал головой.
- Мне и этого хватит. Принесите вот что…
Ресторан был известен своей французской кухней, но Элейн даже не посмотрела в меню и попросила гамбургер с жареным луком.
- По-прежнему ешь разную ерунду, - сказал Деймон.
- Типичная американская девушка, - засмеялась Элейн. - Или типичная американская женщина, принимая во внимание мой возраст. Итак - чего это ты вдруг заинтересовался моими беспутными друзьями?
Набрав в грудь воздуха, он начал рассказывать не спеша и очень подробно, чтобы Элейн прочувствовала каждое слово из разговора с Заловски, который он изложил ей, не пропустив ничего и остановившись только, когда официант принес водку. Такой разговор трудно было забыть.
Слушая, Элейн стала серьезной и не притронулась к напитку, пока он не кончил. Затем одним глотком отпила половину.
- Что это за полуночный сукин сын? Ничего нет удивительного, что ты так выглядишь. Ты знаешь кого-нибудь с фамилией Заловски?
- Нет. А ты?
- Нет. Я спрошу Фредди - так зовут моего дружка, - не знает ли он, но шансов тут немного.
- Не занимается ли твой Фредди легким шантажом, когда он не поставляет игральные автоматы?
Элейн слегка смутилась.
- Возможно. Но только по деловой линии. - Прикончив стаканчик, она постучала по нему, давая понять официанту, который проходил мимо, что надо повторить. - Конечно, он знает о тебе, но для него это дела давно минувших дней, чуть ли не времен Гражданской войны. Единственные агенты, с которыми он знаком, из ФБР, а единственное, что он читает, это "Бега".
- Бывал ли он в Чикаго?
- Только от случая к случаю, когда там большие скачки в Арлингтоне и когда Фредди приглашает меня с собой в деловую поездку, и мы там останавливаемся на пути в Лас-Вегас.
- Конечно, - сказал Деймон, - кому-то просто могла прийти в голову паршивая идея подшутить надо мной.
Элейн покачала головой.
- Мне так не кажется. Я не хочу пугать тебя, но предполагаю, что дело достаточно серьезное. Смертельно серьезное. Что ты будешь делать, когда он снова позвонит тебе?
- Сам не знаю. Может, у тебя есть какие-то идеи?
- Дай мне подумать. - Она принялась за вторую порцию водки, закурила и движением кисти попыталась отогнать облачко дыма. - Ну, я знаю детектива из отдела по расследованию убийств. Хочешь, я поговорю с ним, может, он посоветует, что тебе делать?
- Слово мне не нравится, - сказал Деймон. - Убийств.
- Прошу прощения, но это единственный детектив, которого я знаю.
- Поговори с ним, и спасибо тебе.
- Я позвоню и сообщу, что он скажет.
- Звони мне в контору. Я не хочу, чтобы жена подняла трубку, если Заловски снова позвонит.
- Ты хочешь сказать, что не рассказал ей об угрозах в свой адрес?
Он чувствовал, что эти слова из уст Элейн звучали как обвинение.
- Я не хочу без нужды волновать ее.
- Боже мой, без нужды! Если ты в опасности, то беда угрожает и ей. Неужели ты этого не понимаешь? Если кому-то, кто бы там ни был, не удастся добраться до тебя, что, по твоему мнению, они будут делать - обратятся к бойскаутам? Они схватят ее.
- В этих делах у меня не так много опыта, как у тебя. - Он знал, что она была права, но помрачнел, услышав ее упрек.
- Только потому, что я пару раз в году бываю в Лас-Вегасе, не надо считать меня королевой мафии. - Ее голос дрожал от гнева. - Ради Бога, ведь это так понятно!
- Наверное, ты права, - неохотно признался он. - Я расскажу ей.
Он представил себе еще одну бесконечную ночь в квартире.
Официант принес Элейн ее гамбургер и поставил перед ним его филе в соусе.
- Не хочешь ли заказать немного вина? - спросила Элейн.
- Конечно. Какого ты хочешь?
- А какого ты хочешь? Обычно заказывает хозяин, я считаю, что сегодня твой ленч.
- Не люблю пить в середине дня, - сказал Деймон. Рядом с Элейн всегда было трудно не выглядеть ханжой.
- Полбутылки божоле, - сказала она официанту. В старые времена Элейн заказывала полную бутылку. Может быть, подумал он, она завязывает с этим делом.
- Заловски, из Чикаго, - словно про себя повторила она, поливая гамбургер кетчупом. - Ты хоть представляешь, как он может выглядеть?
- Я какие-то минуты говорил с ним по телефону, - сказал Деймон, - но по его голосу я попытался составить себе представление о нем. Лет сорок пять - пятьдесят, скорее всего, грузен, одет безвкусно, не очень образован.
- И что ты уже предпринял? - спросила Элейн.
- Пока ничего. Ах да, я попросил разрешения на пистолет.
Элейн нахмурилась.
- Не думаю, чтобы это была хорошая идея. Знаешь, что бы я сделала, будь я на твоем месте, Роджер? Я бы составила список.
- Что за список?
- Людей, которые по той или иной причине имеют на тебя зуб, идиотов, которые являлись к вам в контору и которых вы выставили, людей, считающих что вы их в чем-то обманули, женщин, с которыми ты расстался, или их мужей и приятелей, с которыми расстаться было не так легко.
Она улыбнулась, и ее лицо сразу же снова обрело дерзкое девчоночье выражение.
- Парень, нужен такой список. И иди по нему. Люди годами расчесывают раны, становятся психопатами по мере того, как идет время, мечтают, чтобы кого-то постигла беда, ищут, с кем поругаться, бегают в кино смотреть, как сладостна месть, как приятно унижать женщину, и Бог знает что еще. Какой-то сумасшедший писатель послал тебе рукопись, которую ты даже не прочел и вернул ему обратно с двумя строчками отказа, а теперь он читает "Погребальную песнь", видит ее в списках бестселлеров и думает, что стал жертвой плагиата. Господи, я не была рядом с тобой все эти идиотские годы, но даже и я могу, не прилагая особых усилий, составить такой отменный список. И не ищи разгадку под буквой "З". Имя может ничего не значить. И когда будешь говорить с детективом, его имя, кстати, лейтенант Шултер, не стесняйся рассказывать о всех своих подвигах. Он может уловить намек, подсказку там, где тебе это и не придет в голову. И… - Помедлив, она наконец решилась. - И ты должен попросить свою жену основательно припомнить свое прошлое. Я слышала, что она прелестная женщина или, по крайней мере, была прелестной женщиной, а я никогда не слышала о красивой женщине, которая не грешила бы, или хоть раз в жизни не натолкнулась бы на подонка. И ведь она наполовину итальянка, а ты никогда не знаешь, какого рода связи у итальянцев, о которых они не хотят говорить.
- Ох, да оставь ты эту итальянщину в покое, прошу тебя. У ее дяди был гараж в Коннектикуте. - Они вечно воевали по этому поводу. Элейн была родом из немецкой семьи, обосновавшейся в Висконсине, что объясняло ее целомудрие до свадьбы, если не после, и она была глубоко убеждена во врожденной порочности итальянцев, греков, евреев, стюардесс, ирландцев и шотландцев. Встреть она когда-нибудь болгарина или обитателя Внутренней Монголии, она бы быстро убедилась, что и им нельзя доверять.
Элейн, не меняя упрямого выражения лица, наблюдала, как официант наполнял вином ее стакан. Официант был смугл, родом откуда-то из Средиземноморья. Деймон надеялся, что он не уловил окончания диатрибы Элейн.
- Значит, у него был гараж в Коннектикуте, - сказала Элейн, подождав, пока официант отойдет, и одним махом опустошив полстакана. - Держу пари, что тут было не меньше восьми других дядюшек, которые и гаража в глаза не видели, но знали много таких вещей, которые время от времени могли бы вызывать интерес у полиции.
- Я сказал, чтобы ты оставила итальянщину в покое.
- Ты просил меня о помощи. - Теперь она была оскорблена. - Если ты не хочешь слушать, какой мне смысл говорить, что я думаю?
- О’кей, о’кей, - устало сказал он, - Я составлю такой список.
- И хорошенько присмотрись к списку твоей жены, коль скоро ты этим будешь заниматься. Я надеюсь, что, когда все это кончится, вы по-прежнему будете мужем и женой. Прошу тебя, - голос ее смягчился, - прошу тебя, будь осторожен. Не позволяй, чтобы с тобой что-то случилось. Я должна знать, что ты в порядке и по-прежнему существуешь. И сегодня я, как всегда, была рада тебя видеть, пусть даже по такому грустному поводу. И поскольку в бутылке уж видно донышко, давай вообразим, что у нас романтический, полный ностальгии ленч и ты мой восхитительный старый любовник, чье сердце было разбито тридцать лет назад, когда мы расстались.
Налив себе еще стакан вина, она протянула его к Деймону.
- Ну, а теперь забудем всю эту мешанину и будем счастливы, что мы опять вместе и можем есть и пить, не тая желания убить друг друга. Скажи мне честно, как ты думаешь, не пора ли мне подправить физиономию?
Глава шестая
После ленча он неторопливо прогулялся до конторы, думая над тем, что ему сказала Элейн, и выветривая остатки хмеля: он с трудом замечал людей вокруг, и имена мужчин и женщин, которых он знал за свою долгую жизнь, не выстраивались в какой-то определенный порядок, как предлагала Элейн, а туманными неясными образами кружились вокруг. Внезапно он увидел рядом с собой сутулого маленького старика в очках с толстыми стеклами и в черном пальто с меховым воротником. Единственный из его знакомых, кто носил такое пальто, был Гаррисон Грей.
- Гаррисон! - крикнул он, спеша ему навстречу и протягивая руку.
Человек остановился и полуудивленно, полуиспуганно посмотрел на него.
- Вы, должно быть, ошиблись, сэр, - сказал старик. - Меня зовут Джордж.
Моргнув, Деймон отступил назад и помотал головой, стараясь обрести ясность.
- Прошу прощения, - ошеломленно сказал он, - Вы так похожи на одного моего старого друга. Не понимаю, что мне пришло в голову. Он ведь умер…
Человек с подозрением посмотрел на Деймона и принюхался, словно стараясь уловить запах шерри, который Деймон позволил себе перед ленчем.
- Но я-то живой, - обиженно сказал он. - Надеюсь, вы убедились в этом.
- Простите, сэр, - примирительно сказал Деймон, - Должно быть, мне что-то привиделось наяву…
- Скорее всего, - скрипучим голосом сказал человек. - А теперь, с вашего разрешения…