– Стены, и их уши. А длинные языки они как поганки от сырости берутся. Ходи князь, да оглядывайся. Под парадный жупан брони всегда надевай. Угрюмы, чтобы всегда при тебе, и Малк с Микулицей. Сдается мне, что оба они ворожеи. Но то дело не мое. Да и к лучшему то. Если сможешь, залучи Неврюя до Святой Земли. Он пойдет, я это вижу. Он, да Громада, да мореход. Они тебе в деле сгодятся. И слово держать умеют. Таким людям цена выше золота.
– Все сделаю, как советуешь. Ты то как?
– Давай догуливай. Я покину тебя, устал что-то пойду на боковую. Дозоры удвой, пусть воеводы распорядятся. Да, чуть не забыл. Поваров своих поставь. Мы тут не всем любы. И пусть ведуны нюхом наши котлы обнюхивают, не то встретимся с предками в Ирие, глазом моргнуть не успеем. К Базилевсу на пиры и в гости, в кои звать будут, один не ходи, и Малка с собой бери обязательно. Все пошел, – Он зевнул, прикрыл рот рукой, – Устал, извини князь, я вам сегодня не собеседник.
– Спокойной ночи тебе Гуляй. Спасибо за совет, за ласку. Иди, спи. Завтра день у тебя тяжелый. Нам кататься и гулять, а тебе Беда от нас беды отводить, – Андрей улыбнулся и получил в ответ улыбку дьяка.
Трапеза шла вяло, сказывалась накопившаяся усталость. Князь встал и направился к двери терема, давая понять, что все, кто хочет отдохнуть, могут идти в опочивальни. Кончался первый день в Царьграде, первый день в Заморье. Что-то будет завтра?
Нет ничего более постоянного, чем непредвиденное.
Поль Валери
Как и предполагал Гуляй, с утра в ворота постучали, пришел гонец от Иоанна, с вестью, что сегодня Базилевс принять ну никак не смогут. Приносят свои глубокие извинения, и просят отдыхать и ждать, потому, как непременно освободятся и примут, а так заели текущие, не терпящие отлагательства, дела. Рады бы, и всей душой рвутся – ну никак. Андрей милостиво отпустил гонца. Вместе с ним посокрушавшись, как мало времени у Великого царя, и он, конечно, входит в его положение и нисколечко не в обиде, а даже очень рад, что есть еще день-два отдохнуть с дороги, в порядок все привести: и платье и мысли, перед тем, как пред светлые очи владыки цареградского, предстать.
Гонец за дверь. Ватага за животики, закусив кулак, что бы, не дай Бог, гонец хохота не услышал.
На дворе же уже стояли заседланные кони. Отобрали самых лучших. Уздечки, попоны, седла черкасские – все золотом расшитое. Кони вымыты, гривы, хвосты расчесаны и в них золотые нити вплетены. Дружина умыта, причесана, в праздничных кафтанах.
Сам князь с ближними не то чтобы в царевых одежках, но и не из последних бояр худосочных. Глаза аж на солнце слепит от золота. Посмотрел на себя, повертелся, хлопнул по сапогу рукавицей.
– Как девка на выданье. Сокольничьи, неси соколов и беркутов! Мы им сейчас за городом представление устроим. С гоном и с рогами охотничьими.
Сокольники уже сидели в седлах, держа на рукавицах ловчих птиц. На поводках рвались боевые псы, роняя с желтых клыков белую пену. Свора борзых изгибала спины в ожидании гона. Да, было на что посмотреть. Такого, Андрей давал руку на отсечение, Царьград не видел давно. А боевых лохматых псов, размером с хорошего теленка и видом напоминающих маленьких медведей, и подавно.
– Будет потеха братцы! Мы их заставим Богу молиться, чтобы он нас отсюда забрал. Труби в рога! Открывай ворота! Поехали! Веди нас Бакланко Триумфальной дорогой, через главный торг, через Золотые ворота. Нам никто не объяснял, что этим путем только царевы люди ездят. Теперь мы поедем. Нехай народ смотрит и радуется.
Андрей был в кураже, в нем проснулся князь Юрий, взор его пылал, руки теребили наборную уздечку. Конь, почуя хозяйскую удаль, плясал под ним, перебирая ногами. И всем передался этот молодецкий запал, взорвавшийся лихой песней Малка.
Старая дружина с одобрением смотрела на сборы отроков, довольно усмехаясь в седые усы. Они то же были не прочь прогуляться за городом, но Чубар, с одобрения князя, дал им сегодня другой указ. Одеться погрозней, в брони и шеломы, и сходить на ипподром кольчугами позвенеть. Буде кто задираться, обиду не сглатывать и дать в ухо, не сильно, а так в полплеча для острастки.
Неврюй пошел к ушкуйникам, пусть разомнутся, в бухте поплавают, паруса почистят.
Князь с Бедой на сегодня решили устроить показательную массовку. Дьяк тайно перетолковал с воеводами русско-варяжской гвардии Иоанна и те, поняв его задумку, хитро улыбнулись, и пообещали ему в дела ростовского посольства силой не вмешиваться. Конечно, если дьяк не собирается трон цареградский захватывать. На что получили заверение, что он князю Андрею высоковат по росту, вот мол, годков через десяток, когда подрастет, ждите в гости. На том и ударили по рукам, выговорив вечером охотничий пир из дичины.
Всю эту кухню, кроме десятка человек, не знал никто, и все готовились к праздничной охоте, как к веселой прогулке.
Наконец приготовления были закончены, и князь дал знак отворять ворота. Створки распахнулись, вся эта круговерть выплеснулась на площадь Константина, в мгновение ока, запрудив ее всю. Шум и гвалт охотничьей процессии перекрыл неумолкаемый шум города, и раскатился по улицам и переулкам, приведя в оторопь, уже привыкшую ко всему цареградскую чернь и босяков.
Специально покрутившись по площади, как бы выбирая каким путем пойти, Андрей закрутил огромный городской хоровод, и тот начал раскручиваться по спирали от центра города к его окраинам. Вышедшие вслед за отроками, старшие храбры, группами отправившиеся к дворцу Базилевса, внесли свой вклад во всеобщую сумятицу. Когда же со стороны бухты, где неожиданно для стражи начали маневры словенские ушкуи, началась своя суета, разобрать, что происходит в городе, не представлялось возможном даже человеку сведущему.
Дьяк смотрел на все это из окон дворца Иоанна, где у него была встреча с ближними консулами Базилевса, и краем глаза наблюдал за реакцией свиты и приближенных царя. Только, годами выработанная привычка гасить все эмоции в себе, позволяла ему сдерживать рвущиеся наружу смех и слезы. Приближенные царя никак не могли взять в толк, что происходит. Из гостевого двора вывалилась толпа ратников и неспешно направилась в сторону дворца, вслед за ней, из ворот верхами выехала дружина ростовского князя и повернула в другую сторону к Золотым воротам. Одновременно в бухте Золотого Рога славянские ушкуи подняли паруса и, выстроившись в линию, начали понятные им одним движения и маневры. Советники и воеводы Царьграда были в полной растерянности. Базилевс послал за командирами личной гвардии и Патриархом.
Только консул Дука Мурзуф, давний приятель Беды, внимательно посмотрев на него, сначала начал что-то подозревать, а потом понял, что это просто маневр, затеянный странными русами, то ли от застоя крови, то ли от скуки сидения, то ли от того, что им надоело кривляние местной знати. Консул все понял, но вида не показал. Он играл в свои политические игры, и вся эта катавасия затеянная ростовским свадебным посольством была ему на руку. Он подошел к дьяку, поздоровался и завел непринужденную беседу о видах росских купцов на урожай нового года и ценах на пеньку и мед в связи с небывалой засухой.
Переполох, однако, продолжался, по половицам прогромыхали тяжелые сапоги царевой гвардии. Воеводы, проходя, раскланивались с Бедой, они знали, в чем дело, но и им доставляло удовольствие глядеть на всю эту суету. И длилось бы так еще невесть сколько, пока кому-то не пришло в голову задать вопрос непосредственно представителю этих диких варваров, стоящему у открытого окна и смотрящему на город с невозмутимым видом праздного зрителя.
– Уважаемый Дука Беда, – Обратился к нему придворный стольник, – Куда собрался ваш князь, и что происходит на гостевом дворе?
– Князь? Ах, князь. Так он же на охоту с отроками поехал, – Удивленно вскинул брови Гуляй, – А что не видно что ли. Вон же и сокольники скачут, и псари с борзыми и гончими на поводках.
– А дружина? – Поперхнулся стольник.
– А что дружина. Дружина еще вчерась город отпросилась посмотреть. Ушкуйники снасти проверяют. Все своим чередом идет. Жисть.
Дука хитро посмотрел на дьяка, перевел взгляд на стольника, и не смог сдержать вырвавшийся смешок. Настолько оторопело выглядел стольник. И сказать-то нечего. Разуй глаза и смотри. А, кроме того, где ж твои люди были, соглядатаи, тайные доносчики. Если ты не знаешь, что гости со вчерашнего вечера замышляют. Утер их северный дьяк. Не даром про него легенды ходят, что он по дождю без плаща ходит и сухой. Между струйками, между струйками.
Тем временем княжеская охотничья команда повернула на Триумфальную улицу, заполнила ее всю своей веселой, нарядной, рвущейся наружу молодостью и энергией, закружила в веселом танце прохожих, цареградских девок, купцов, стражников, пронесла до Золотых ворот и выплеснула за стены города. Все это с лаем собак, гудением рожков и рогов, боем бубна, криками кречетов, перебранкой верховых, звоном подков и брони, лихим посвистом и песней Малка. Полный балаган, только скоморохов не хватало.
Там за стенами, она разлилась по полям, расцвела вымпелами и стягами, разбежалась по кустам спущенными с поводков боевыми кобелями и гончими псами, и рассыпалась разноцветными всадниками на великолепных конях.
Началась охота. Княжеская соколиная охота, такой не видели нигде, кроме как при дворах славянских князей высшего ранга.
Ловчие рассыпались цепью, охватывая полукругом рощицы и кустарники. Выскакивающих зайцев и куропаток, с лету били соколы или беркуты. Борзые поднимали дичь, старавшуюся укрыться в густой траве или зарослях колючего шиповника.
Всадники скакали с гиканьем, догоняя ретивых зайцев, свешивались из седел и ловили их за уши.
Зрелище было фантастическое, оно чем-то напоминало легенды об охоте древних богов.
Князь отъехал на холм в окружении своих неразлучников. С высоты лысой вершины все было видно, как на ладони. Отроки, в азарте поднимавшие коней на дыбы и заставлявшие их танцевать на задних ногах. Птицы, взмывавшие вверх в голубое небо, делавшие там свечу, и камнем кидавшиеся вниз на добычу. Гончие, захлебывающиеся в хриплом лае. Косматые боевые черные псы, почуявшие волю и носящиеся по полям, опьяневшие от свободы и полевого духа. И все это на фоне сказочного белого города с разноцветными куполами и зубчатыми башнями-сторожами. А на самом горизонте бирюзовое море и красновато-желтый берег другого мира, другой судьбы. Заморье.
С высоты холма, даже не князь, Малка разглядела вдалеке, что-то необычное, и дернула князя за рукав.
– Смотри. Да не там, левее у рощи, – Она показала плеткой на фигуры, странно расплывающиеся в мареве знойного дня.
– Вижу, теперь вижу, – Андрей приложил ладонь ко лбу, чтобы солнце не било в глаза.
Верстах в полутора виден был конный воин, горячивший коня, за которым гналось человек десять людей разбойного вида. Конь витязя устал и спотыкался через раз, видно погоня была долгой, и десять тех, что еще висели на хвосте, были малой частью большой шайки, промышлявшей на ближних подступах к Царьграду.
С холма было отчетливо видно, как всадник придержал коня, вскинул лук и один из преследователей грохнулся с седла. Всадник опять дал коню шпоры, но это уже не могло его спасти.
Андрей подал знак и егеря, свистом подозвав боевых псов, бросили их в сторону схватки. Следом направили коней Андрей со свитой. Угрюмы, опередив их немного, отстали от волкодавов, держась на расстоянии, но почти вплотную к ним.
Взлетев на следующий холм, подмога узрела уже другую картину. Витязь, окруженный со всех сторон догнавшими его разбойниками, умело отбивался, отражая удары, кажется сыпавшиеся на него со всех сторон, успевая поворачивать коня и разворачиваться сам в сторону нападавшего.
Несколько черных точек, заметных только наметанному глазу, приближались к месту схватки, продираясь через густой кустарник у подножья холма. Вдогон им мелькнули серые кони Угрюмов.
Витязь коротким ударом свалил с коня еще одного нападавшего, грудью своего коня сбил второго, отразил удар третьего, и, получив удар палицей по шлему, начал оседать с седла. В этот момент из кустов вылетела свора, ведомая матерым псом, сбившая с налету сразу четверых ближайших всадников. Остальные растерялись, не поняв и ужаснувшись этим невесть откуда взявшимся бесовским созданиям. А когда, вслед за ними, показались безмолвные фигуры Угрюмов, сомнений не оставалось. Вопрос – бежать или не бежать? Был лишним. Клыки дьявольских псов и их хозяева, видно сами слуги дьявола, сомнений не оставляли. Кто же мог подумать, что этот одинокий путник знается с потусторонней силой и призовет ее на помощь.
Сам же спасенный, похоже, тоже не осознал, что произошло, даже когда увидел сидящих у ног его коня жутких созданий похожих на медведя и волка, вместе взятых и подъезжавших к нему его спасителей, тоже похожих на волков. Сознание его помутилось и силы оставили воя.
Он уже провалился в глубокую тьму, когда через сжатые губы ему влили в рот что-то такое сладкое, пахучее и в лицо брызнули водой. Он еще не знал что увидит. Может Боги решили поиздеваться над ним, и после налета разбойников отправили его в обиталище злобных духов. На земле, где живут люди, не могут водиться те жуткие создания, что выскочили из кустов и отогнали лихих людей. Это могли быть только злобные монстры из царства мертвых. А холодный взгляд их хозяев говорил о том, что с душами они расстались давным-давно, еще до его рождения. Воин вздохнул и, преодолев себя, открыл глаза. Правде надо смотреть в лицо, как бы страшна она не была.
Лицо правды оказалось лицом миловидного отрока смотрящего на него синими-синими глазами, казалось в самую душу. Увидев, что витязь открыл глаза, он улыбнулся доброй улыбкой и просто сказал.
– С возвращением. Как звать, величать?
Голос его напоминал журчание весеннего ручья. Витязь оперся на локоть, приподнялся. Вокруг него стояли отроки в ярких незнакомого покроя одеждах. Дикие звери ластились под руку, гладивших их по лохматой шерсти, хозяев. Жуткие всадники на поверку оказались такими же молодыми людьми, что и тот, что стоял рядом.
– День добрый господа, – С трудом разлепил ссохшиеся губы спасенный, – Премного благодарен … за жизнь.
– Не стоит благодарности, – Со смехом сказал, судя по виду старший над этими людьми, – Такой пустяк. И нам ничего не стоило.
Шутка разрядила обстановку, все заулыбались. Молодой отрок в зеленом, что вливал ему в рот снадобье, протянул руку, помогая встать.
В это мгновенье, в кустах мелькнула тень. Спущенный пес мертвой хваткой вцепился в занесенную руку убийцы, не дав тому продолжить бросок короткого дротика. Но еще раньше горло душегуба пронзили два метательных ножа, брошенные неумолимой рукой Угрюмов. Ни один мускул не дрогнул на лице освободителей, и заботливая рука, поднимавшего его отрока, так же размерено помогала ему встать.
– Вот это бойцы! – Подумал он, – Гундомер, – Он ответил на вопрос, заданный ему до этого, – Меня зовут Гундомер. Я из свейских земель, в Константинополе проездом в Святую Землю. Еду туда в поисках службы ради Господа нашего, – Встав на ноги и отряхивая одежду, продолжил он, – Примите мою искреннюю благодарность, – Он повернулся к Малку, с легким поклоном.
Зеленый отрок с близкого расстояния выглядел совсем мальчишкой, с розовыми щеками, припухлыми губами и золотыми локонами, спадавшими на плечи.
– Малк, – Тот дружелюбно протянул руку, – Меня зовут Малк. Мы ростовская дружина князя Андрея Георгиевича, – Отступил на шаг назад, – Прошу любить и жаловать, – Он указал рукой на стоящего рядом с ним шутника.
– Значит, правильно определил, – Отметил про себя Гундомер, и с поклоном повернулся к князю, – Рад отблагодарить достойного отпрыска великого киевского Мономаха.
– Спаси Бог, – Ответил Андрей, – Давайте на взгорочке присядем. В ногах правды нет. Эй, робяты, разбросьте скатерть-самобранку. Перекусим, да с гостем побалакаем.
Гость отметил, что второй раз повторять не пришлось. Ватага моментально неуловимым движением перестроилась, кто-то отскочил в сторонку, кто-то расстелил скатерти и через короткое время на ближнем пригорке был разбит маленький лагерь, готовый принять всех желающих перекусить на ветерочке, под шелест растущих рядом олив, и журчание струящегося ручейка.
– Сильны! – Еще раз отметил Гундомер, – Вот это выучка! А главное, кто здесь бояре, кто здесь челядь отличить невозможно, ни по платью, ни по холуйству.
– Прошу к столу! Чем богаты, тем и рады! – По праву старшего пригласил князь, широко обводя рукой по царски роскошный пир, накрытый из дорожных сумок.
Все радостной гурьбой расселись на траве вокруг снеди, соблюдая только им одним известный порядок и субординацию. Князь пригласил гостя на место рядом с собой, где уже сидели: тот зеленый отрок, назвавшийся Малком, черный то ли инок, то ли воин, старый воевода, воспитатель всей этой братии, что было видно с первого взгляда. Чуть поодаль сидела четверка его спасителей, волкоподобного вида отроков, с каменными лицами и с нежностью во взгляде, когда они смотрели на мальчишку Малка.
– Благослови Боги трапезу нашу! – Черный инок перекрестил стол, – На добро! – Он переломил хлеб, передал гостю.
– Да пребудет с нами! – Князь налил в дорожную корчагу вина из бурдюка, – Тоже протянул гостю.
Гундомер оценил действия этих странных русов. Они поделили с ним хлеб и вино, отныне, прими он их дар, они побратимы, добрые соседи и друзья. Не колеблясь ни минуты, он принял подношения двумя руками, сплеснул часть вина своим Богам, что не ускользнуло от внимательных взглядов, отпил и вкусил хлеба.
– Это где ж на тебя налетели эти душегубцы? – Спросил грозного вида старый воин.
– Да на перекрестке, где андрианопольская дорога реку пересекает, – ответил витязь.
– Дак там же стража переправная, должна быть? – Изумился Данила.
– А стражу они перебили наверно, их там человек тридцать было, это просто кони поборзее у этой десятки оказались, остальные отстали. Кстати надо будет ярового овса моему Лютику отсыпать, – Он любовно посмотрел в сторону своего жеребца, уже отдышавшегося и щиплющего травку у подножия холма.
– Это ты прав, – Поддержал его зеленый отрок, – За добро добром плати, окупиться. А он, почитай, тебе сегодня жизнь спас.
– Так что, там значит на переправе, сейчас разбойнички свои порядки устанавливают? Это отсюда сколь? – Вдруг грозно спросил князь.
Все притихли.
– Верст пять не более, через лощины и буерак, – Ответил витязь.
– На конь! – Скомандовал князь. – После доедим. Челядь здесь оставаться, со мной только дружина. Парад долой. Едем оружно. Ловчие сокольники, псари, остаются здесь. Ты лыцарь, вроде так вас прозывают, можешь здесь остаться, ты сегодня уже мечом намахался.
– Нет, я с вами, – Вскочил на ноги спасенный, – Рыцарями нас кличут. От ратника словенского.
– Ну, с нами, так с нами. Рыцарь значит, ритарь, ратай. Хорошо. Данила бери первый десяток. Микулица и Малк вы с Угрюмами кустами, рощицами им в бок зайдете. А мы в лоб пойдем, при параде, вроде как не знаем ничего, малолетки цареградские. Смотри робяты, ни одного не упустить. Кто сам мордой в землю не ляжет, мечом его туда навсегда. Вперед, и с нами крестная сила и Дажьбог!