– То и есть, детка. Ты моя, моя навсегда, и я не собираюсь с тобой расставаться. Однако ты дала мне понять, что наш роман скоротечен, и мы разлетимся в разные стороны очень быстро. В мои планы это не входит. – Я смотрела в его глаза, не в силах сказать ни слова. Он меня отпустил, и я шарахнулась в сторону, замерев возле кухонного гарнитура. Леха, закурив, подошел к окну и, выдохнув дым в открытую форточку, продолжил, – потому мне ничего не оставалось, как поставить тебя в положение, когда тебе будет некуда деться, и ты сама придешь ко мне.
И тут до меня все дошло окончательно. Пока я мнила себя великим стратегом, он обошел меня, особенно не запариваясь. Раз, и сделано.
– Ты это серьезно? – все же не могла поверить я. Он пожал плечами.
– Специально я ничего не придумывал, просто обыграл ситуацию. Про твою семейку я уже наслушался, потому догадался, что мать запрет тебя подальше, а ты с твоим характером непременно не выдержишь и сбежишь. Пойти тебе некуда, так что… – он развел руками, а я застыла, запустив пальцы в волосы. Голова не работала. Посмотрев на Леху, я спросила:
– И что теперь?
Он подошел ко мне, затушил окурок в пепельнице за моей спиной, не отрывая от меня взгляда, и сказал негромко, но у меня опять мурашки по спине поползли:
– Я хочу, чтобы ты поняла: ты моя, и выбрось из своей головы мысли о том, что мы расстанемся. Этого не будет, детка. Если только один из нас умрет. Поняла?
Тут во мне что-то взыграло, и я посмотрела на него дерзко и нагло. Однако ума не ответить глупостью мне хватило. В тот момент я решила: будь, что будет. А когда настанет время позаботиться о завтрашнем дне, тогда и подумаю. Я хитро улыбнулась, Леха вздернул бровь, глядя на меня так, словно пытаясь проникнуть в мою голову. Я притянула его за трусы к себе и, опустившись на колени, стянула их с него, а он, накрутив мои волосы на руку, стал меня направлять.
Утром я позвонила домой, трубку сняла мама. Я боялась, что она вовсе не захочет со мной говорить, но она сказала немало.
– Мы должны все обсудить, – пыталась я донести до нее простую мысль, но именно это было невозможно.
– Нам нечего обсуждать, – перебила она, – я пыталась сделать все возможное, чтобы тебя спасти, я воспитывала тебя в строгости исключительно для твоего блага. Ты же попрала все хорошее, что было в тебя вложено. Своим поступком ты показала, что ты из себя представляешь.
– Так нельзя. Я взрослый человек и имею право на свое мнение.
– Ты свое мнение показала, когда прыгнула в кровать к этому парню. Ты врала, прелюбодействовала и не собиралась в этом каяться, – она продолжала что-то говорить, я только мысленно вздыхала. Повернувшись в сторону Лехи, поймала его откровенный взгляд, которым он рассматривал меня, расхаживающую по гостиной в его футболке. Он усмехнулся, я закатила глаза, отворачиваясь. Разговор заходил в тупик. Я пыталась договориться о встрече, но в итоге мы ни к чему не пришли, и мама бросила трубку. Леха за это время переместился на диван гостиной. Я запустила руку в волосы, размышляя.
– Все будет нормально, – успокоил Леха, – в конце концов, ты единственный и долгожданный ребенок. Другой вряд ли появится. Так что отойдет и сама попросит о встрече. Дай ей время свыкнуться с новыми обстоятельствами.
Леха был прав, я кивнула, он притянул меня за ноги к себе, усаживая сверху.
– Ты очень сексуальна в моей футболке.
Я усмехнулась, погладив его по волосам. Он вдруг посерьезнел так, что я не могла этого не заметить.
– Что? – уставилась на него. Он качнул головой.
– Просто подумал: ты еще себя покажешь.
– Непременно, – усмехнулась я, наклоняясь к нему, – кое-что покажу прямо сейчас.
Естественно, я осталась жить у Лехи и очень быстро забыла о его выпаде, связанном с присвоением меня себе. Относился он ко мне очень хорошо, потакал капризам и баловал, терпя мои выходки. Довольно быстро о переменах в моей жизни стало известно: в институте отношение ко мне резко изменилось, я стала иначе одеваться и вести себя, так что отбоя от ребят не было. Я над ними посмеивалась, но не подпускала, они были мне неинтересны, и Лехе значительно уступали. Мои родные тоже все узнали, у мамы в городе родственников не было, так что с ее стороны холоднее стали только подруги, которые смотрели на меня презрительно, если нам случалось столкнуться в городе. Я была неизменно учтива и вежлива, так что придраться ко мне возможности у них не было. Папа и его родня отнеслись ко мне с куда большим пониманием, с папой мы даже встречались, мама об этом не знала, а то его бы ждала та же участь, что и меня. Он за меня радовался, насколько мог, хотя и был обеспокоен. С мамой мы так и не виделись, я приезжала домой, но она мне даже дверь не открыла, а когда я встретила ее после работы, сделала вид, что оглохла и всю дорогу шла молча. Короче, матушка представляла собой самую настоящую фарисейку, живущую по законам, написанным для жестокосердечных людей, а вовсе не по данным Иисусом заповедям. Пробить ее оборону было невозможно. Папа сказал, даже священнику это оказалось не под силу, хотя он и пытался вызвать в ней милосердие и уговорить на разговор со мной.
Несмотря на сложную ситуацию в отчем доме, жизнь с Лехой возмещала все горести. Жили мы интересно, бурно, страсти кипели постоянно, спуску мы друг другу не давали. Трепали нервы будь здоров, и каждый получал свой кайф, особенно, когда мы перемещались в постель. Бальзак мог бы написать по нам целый раздел под названием "Сцены интимной жизни", ибо секс у нас дошел до немыслимого апогея, еще чуть-чуть и просто разорвет от блаженства. Что касалось быта: тут вообще не было проблем. Обедали мы в разных заведениях, раз в неделю в квартире появлялась уборщица, так что я не была обременена заботами о доме, посвящая все свое время Лехе и развлечениям, коих в моей жизни стало значительно больше. В Лехином кругу тоже быстро стало известно обо мне, мы таскались по всяким местам и вечеринкам, где я знакомилась с толпами людей разных благосостояний, не пытаясь кого бы то ни было запомнить. Леха мной гордился и выставлял напоказ, я не ударяла в грязь лицом, очень быстро поняв, как себя вести. Многие мужики глазели на меня просто неприлично, вскоре начали объявляться предлагающие свою дружбу, а некоторые даже и постель. Я все рассказывала Лехе, он над ними посмеивался, весьма довольно.
– Я в тебе уверен, детка, – сказал он мне как-то, – ты не предашь.
И вот сейчас, спустя около восьми лет с того момента, я сижу напротив, предавшая его и сбежавшая с другим. Мы так и молчали, забыв о времени, я предавалась воспоминаниям, Леха, подозреваю, тоже.
Наконец, он покачал головой, усмехаясь, словно бы не веря в происходящее.
– Все-таки жива, – проговорил негромко. Ответить на это мне было нечего, разве что кивнуть, но кивок выглядел бы совсем ни к месту, и я просто промолчала, глядя в стол. Через полминуты тишины Леха сказал:
– Ты, наверное, не прочь принять душ, я подожду. – Я уставилась на него недоверчиво, он закатил глаза и добавил:
– Иди.
Поднявшись, я потопала в ванную, потому что желание помыться имело место.
– Полотенца в шкафчике, как и раньше, – сказал он мне в спину, я, на мгновенье затормозив, бросила, не оборачиваясь:
– Спасибо.
В ванной я первым делом закрылась и даже ручку проверила для верности. Я вовсе не ждала, что Леха ворвется с известной целью, он, кажется, совсем не проявил интереса ко мне как к женщине. Впрочем, он обескуражен происходящим. Но предосторожность не помешает: я достала из кармана записку от паренька, сопровождавшего меня в дороге. Развернув, увидела следующее сообщение:
"Мы можем помочь друг другу. Прошу об одной встрече. Приходи послезавтра в 22:00 на улицу Конная, д. 18, кв. 87".
Я усмехнулась, покрутив записку в руках. Коротко и лаконично, и это несмотря на то, что я дала понять: сотрудничество с ним меня не прельщает. Чем, интересно, он собрался помогать мне?
Записку я размочила в воде и смыла в канализационное отверстие. Адрес, правда, запомнила. Неизвестно, что может произойти до послезавтра, вдруг эта встреча мне пригодится.
После этого я с удовольствием приняла душ, подставив тело мощным струям воды и отключившись. Стояла, смывала с себя грязь и усталость прошедших дней. Надо отдать Лехе должное: насчет душа он был прав, хотя теперь я худший объект для психологической атаки, чем раньше. Причесываясь, я посмотрела в зеркало и улыбнулась этой мысли. Несмотря на Лехино благодушие, расслабляться не стоит, он не тот человек, которым можно вертеть, как угодно. Может, когда-то я имела над ним власть, но после произошедшего – вряд ли. Одевшись, я повязала на шею платок, забив на то, что он грязный, кофту просто взяла в руки, оставшись в шортах и футболке. Леха все еще был в кухне, курил, стоя у окна и глядя на улицу. Услышав мои шаги, обернулся и потушил сигарету.
– Садись, – кивнул мне на тот же стул, устраиваясь напротив меня. Я села, и мы снова уставились друг на друга. Тянуть в этот раз он не стал.
– Значит, Стрельцова Людмила Андреевна, 28 лет, из маленького захолустного городишки, не замужем, детей нет… Интересно.
Уже обзавелся моими данными. Впрочем, с его возможностями это не трудно.
– Ну рассказывай, – он сложил руки на груди. Я даже хмыкнула. – И не ври. Новость о том, что ты нашлась, разнесется быстрее ветра. А желающих с тобой поговорить найдется немало. Не все могут быть с хорошими намерениями.
– А ты с хорошими? – не удержалась я. Леха пожал плечами.
– Посмотрим. Кто снабдил тебя новыми документами?
– Один дружок постарался. Из местных.
Леха недоверчиво усмехнулся, посверлив меня взглядом, решил не ходить вокруг да около и спросил прямо:
– Где Витязь?
Вопрос был не в бровь, а в глаз. Я собралась с силами, потому что еще никому в жизни не говорила того, что готовилась сказать сейчас. Глубоко выдохнув, посмотрела Лехе в глаза и проговорила:
– Он мертв. Я его убила.
На большее меня не хватило, и я взгляд отвела, чувствуя, как начинаю дрожать. Леха смотрел, не отрываясь. Поморгав, задал логичный вопрос:
– Смею спросить, почему?
Я снова вздохнула.
– Когда мы сбежали… – я снова бросила на него взгляд, чтобы посмотреть реакцию, но он и бровью не повел, – я-то думала, это любовь, но оказалось, все иначе. Ему была нужна кодировка карты, это я потом поняла. По какой-то причине ждать он не мог, потому и уговорил меня на побег.
– У него было долгов выше крыши, – поделился данными Леха, – точнее, не долгов даже, а обязательств за полученные деньги. Выполнять он их не хотел, вот и сбежал под шумок, заодно решив и этот клад себе забрать, если он существовал, конечно.
– Этого я не знала. Тогда, естественно, я сразу ему все рассказала. Три дня мы блуждали по лесу, скрывались от погони, так он говорил. Я не понимала, какой в этом смысл… Думала, что он забил на клад, решив просто уйти со мной, – тут я даже усмехнулась, правда, грустно. – Я готовила ужин, он копался в рюкзаке и что-то говорил. Я слушала вполуха, задумавшись о своем. Спасла меня случайность, я вернулась из мыслей, поняв вдруг, что стоит полная тишина. Это было всего мгновенье, но почему-то я почувствовала себя крайне неуютно. Я обернулась внезапно, неожиданно для него, это меня и спасло… Он пытался перерезать мне горло, – я сглотнула, с ужасом представив эту картину. – Порез вышел неглубоким, но я так испугалась от внезапной боли, что по инерции стала защищаться и ткнула в него ножом. Я не метилась, даже не уверена, что видела, куда бью… Нож вошел прямо в сердце. Я вскочила, в ужасе на него глядя, он стоял, слегка согнув колени и пошатываясь… Посмотрел на меня, с трудом улыбнулся… – я еле находила силы, чтобы рассказывать. Сколько раз мне придется повторить эту историю? – и упал замертво.
Леха слушал, нахмурившись, не сводя с меня глаз. Я перевела дух и подняла на него взгляд.
– Это было ужасно. Я не знала, что делать дальше. Боялась даже взглянуть на него. К счастью, мне надо было заняться собой, это меня отвлекло, пока я обрабатывала рану на шее, сумела немного прийти в себя. Поняла, что ситуация хреновее некуда. Я нахожусь в незнакомом лесу с трупом проводника на руках. Я убила человека. Пусть из самообороны, но все же… – Я немного помолчала. – Недалеко было болото, он мне его показывал, велел быть осторожней. Я оттащила туда тело и утопила его. Собрав вещи, побрела напрямую, куда глаза глядят. Мне повезло, чудом я выбралась из леса с другой стороны.
Я замолчала, Леха тоже ничего не говорил. Спустя полминуты, кинул:
– Покажи шею.
Я стянула платок и бросила на стол. Шрам был хорошо виден и с его места, но Леха все равно поднялся и подошел ко мне. Я приподняла подбородок. Он внимательно осмотрел полоску, провел по ней пальцем, а потом процедил в сторону:
– Подонок.
Выдав вердикт, вернулся на свое место, чему я порадовалась, его близость лишала уверенности. Немного подумав, Леха спросил:
– Ты его обыскала?
Я кивнула.
– При нем ничего не было. То есть такого, что могло бы помочь в поисках. Даже записной книжки. Рюкзак я утопила вместе с ним.
Леха шумно выдохнул, откидывая голову на спинку стула, потом достал из пачки сигарету и закурил. Бросив зажигалку на стол, заметил:
– Могут найтись те, кто захочет проверить твои слова. – Он внимательно смотрел на меня, я только плечами пожала.
– Пусть проверяют.
Мы еще помолчали, Леха курил, внимательно меня разглядывая.
– Значит, ты выбралась в тот город, что дальше?
– У меня были деньги, по их меркам это немало. Я сняла маленькую квартирку на окраине. Когда шея зажила, устроилась официанткой в местном кабаке. Контингент там был весьма своеобразный: в основном, бандиты, – но без документов особо не устроишься.
– А туда взяли за красоту? – хмыкнул Леха.
– Вроде того. Ну я быстро сошлась с одним из ребят, так, ничего интересного. Серьезные могли раскопать что-то на меня, если бы заинтересовались, а этот нормально, прокатило. Сделал мне новые документы, так я и зажила. Оттуда ушла, само собой, работала по разным местам, пока не устроилась в гостиницу. Это больше года назад было. С тех пор там и работала.
– А чего сюда не вернулась?
Я посмотрела на него.
– Не могла. После того, что произошло… Не хотела я видеть ни город этот, ни жить, как жила, ничего не хотела.
– Вот это переоценка ценностей, – не удержался Леха, я не стала комментировать, и мы еще немного помолчали.
– Что меня ждет? – все же спросила я, он усмехнулся.
– Пока не знаю. Я лично еще в себя не пришел от такой удачи. Повезло, так повезло. И надо же было Борю отправить именно тогда, когда ты туда полезешь. Все-таки Бог меня любит.
– Бог? – хмыкнула я, он тоже усмехнулся.
– Думаю, дружки Витязя скоро объявятся. Они ребята дотошные, так что готовься к длительным разговорам.
– Ты с ними общался?
– Естественно. Когда Витязь пропал в экспедиции, а вместе с ним моя женщина, за ответами пошли ко мне.
– И что ты?
– Я слал всех к черту. Но они были усердны. Копали, как могли, даже ездили в лес, искали следы. Напрашивалось два варианта: либо я узнал об измене и приказал убить обоих, что слишком жестоко даже для меня. В отношении тебя, конечно, а не этого урода. Второй вариант: ты и Витязь благополучно сбежали, возможно, найдя пресловутый клад, если он вообще там был. Эта версия куда больше походила на правду, в конце концов, все успокоились. Но не забыли.
– И ты не забыл?
Леха усмехнулся.
– Веришь, я пытался, как мог. У меня был свой способ: море алкоголя, наркотиков и шлюхи. Так что в этой агонии я мало следил за развитием событий, придя в себя только ближе к концу поисков.
Я усмехнулась, качая головой, а Леха вдруг сказал:
– В моменты просветления я мечтал, чтобы вы оба сдохли, или, наоборот, чтобы жили долго и счастливо. – Он бросил на меня взгляд. – Вышло что-то среднее.
Мы еще помолчали.
– И что теперь? – спросила я, это вопрос интересовал меня больше всего. Леха посмотрел с насмешкой в глазах.
– Думаешь, удастся тебе в очередной раз удрать от меня или нет?
Я пожала плечами, он только головой покачал.
– Было время, когда я сходил по тебе с ума, – продолжил, глядя в пространство. – Было, когда хотел тебя убить. Но сейчас… Делай, что хочешь, это твоя жизнь. Если тебе интересно мое мнение: лучше тебе остаться в этой квартире. Неизвестно, какая обстановка будет в городе в связи с твоим появлением.
– Ты предлагаешь защиту? – удивилась я.
– Тебе в такое не верится?
– Борька был уверен, что ты меня уничтожишь.
– Велика честь, – усмехнулся он, вставая. Подошел и похлопал по плечу, – с этим ты прекрасно справишься и без меня, Милана Сергеевна.
Он ушел из кухни, а я так и сидела, пялясь в пространство. Как угодно я представляла нашу встречу, но только не так. Пощечину он мне залепил, но если это все, то я не то что легко отделалась, мне вообще не было воздано. Я-то была солидарна с Борькой, а тут такое…
И вдруг голос в моей голове отчетливо проговорил:
"Не думаешь, что он просто забыл тебя и вычеркнул из своей жизни"?
От этой мысли стало так просто, ясно и почему-то немного больно. Наконец, пришло осознание, что моя с Лехой история окончена, можно поставить точку. Именно этого я и хотела, только не думала, что все пройдет так легко.
"Люди меняются, – подумала я, идя из кухни в гостиную, – и Дьявол яркий тому пример".
Леха сидел в гостиной с ноутбуком в руках.
– Что надумала? – спросил меня.
– Если я останусь, ты не будешь контролировать меня?
Он снова усмехнулся.
– Запрещать выходить из дома не буду, но об остальном не могу сказать с уверенностью. Теперь мне самому интересно посмотреть, чем все кончится.
Я досадливо поморщилась, а Леха весело добавил:
– Ты же понимаешь, я все равно узнаю, независимо оттого, тут ты останешься или съедешь.
– Я остаюсь, – угрюмо ответила я, он пожал плечами.
– Разумно. Выбирай любую комнату.
– Ты по-прежнему живешь один?
– Когда как.
– А сейчас?
– Не переживай, тревожить тебя никто не будет, и мне ты не помешаешь.
Посверлив его взглядом, я вдруг протянула ему руку, он посмотрел на нее, изогнув левую бровь, и у меня даже что-то всколыхнулось внутри.
– Будем друзьями, – сказала я, Леха хмыкнул, отложив ноутбук.
– Мы с тобой? – спросил заинтересованно, но с издевкой.
– Да.
Он перевел взгляд с меня на мою руку, встал и пожал. Не успела я облегченно выдохнуть, как Леха притянул меня к себе и быстро заговорил на ухо:
– Я не имею привычки дружить с теми, с кем спал, и с теми, кто меня предает. Как видишь, ты попадаешь под обе категории. – Он посмотрел на меня и, отпустив руку, якобы оправил края моей футболки, стряхивая с них невидимую пыль. – Так что никаких друзей, Милана.
Леха снова сел перед ноутбуком, а я зло спросила:
– И кто же мы тогда? Враги?
– Почему же? – пожал он плечами, – будем считать, мы заключили деловой союз. Я предоставляю тебе жилье, пока ты решаешь свои вопросы. А я с удовольствием послежу за развитием событий, в какой-то степени давая тебе покровительство. Узнав, что ты живешь здесь, народ наглеть не будет.