Девочка посмотрела в сине-зелёные сапфировые глаза, но быстро опустила взгляд: ей стало стыдно, что она выступила с такими серьёзными обвинениями.
- Жаль, что ты так думаешь, - сказал Ариэль. - Потому что никто из ангелов не врёт, а значит, ты не веришь, что я - ангел.
- Тогда рассказывай ещё, - ответила Сесилия хмуро.
Он сказал:
- Самое весёлое из всего, что я знаю, это катание на кометах.
- На кометах?
- Например, на комете Галлея, да. Ей нужно семьдесят шесть лет, чтобы совершить полный оборот вокруг Солнца. Но её орбита уходит так далеко в космос, что она несётся как угорелая. Сидеть верхом на комете - это почти как промчаться с горки. Разница лишь в том, что тебе не надо карабкаться обратно наверх, чтобы съехать ещё раз.
Сесилия покачала головой.
- Да я бы с удовольствием, - сказала она, - и сама прокатилась на комете. Но я не знала, что ангелы так любят играть.
Ангел Ариэль заглянул ей в глаза:
- Я говорил, что Бог создал Адама и Еву, чтобы в огромном саду было кому бегать между деревьями и играть в прятки. Потому что нет никакого смысла создавать огромный сад, если нет детей, которые могли бы в нём играть.
Сесилия кивнула, а Ариэль продолжал:
- Нет никакого смысла в существовании огромного космоса с миллиардами звёзд и планет, лун и астероидов, если не существует ангелов, которые могли бы пользоваться всей этой благодатью.
Сесилия немного помедлила, прежде чем ответить:
- Я согласна, всё это звучит довольно разумно. Но абсолютно ничего из того, что ты сейчас рассказываешь, не написано ни в одной библейской истории.
Ариэль не ответил на это. Он сказал нечто совершенно иное:
- Если бы Бог создал весь мир только для того, чтобы продемонстрировать свои мускулы, он был бы очень большим эгоистом. В космосе существуют сотни миллиардов галактик, а в каждой галактике - около ста миллиардов солнц. Можно только догадываться, сколько существует планет и лун, не говоря уже об астероидах. И несмотря на то что ангелов тоже много, мы не можем пожаловаться на отсутствие места для игр. И на отсутствие времени мы тоже не можем пожаловаться.
- Да уж, это точно! Пользуйтесь на здоровье!
- Это мы являемся связующим звеном во Вселенной, Сесилия. У Бога на плечах никогда не было воронов, но у него всегда был целый сонм ангелов.
Сесилия стала раскапывать снег лыжной палкой. Она заметила:
- Если бы ты написал обо всём этом книгу, ты бы получил Нобелевскую премию, а то и две.
- А почему две?
- Одну по теологии, а другую по астрономии. Если бы только их не объединили вместе. А в самом крайнем случае тебе дали бы Нобелевскую премию за фантазию. Уж её ты точно заслужил.
Ариэль засмеялся:
- Пожалуй, я не буду вступать в соревнование с серьёзными учёными. Они думают, что все тайны природы можно раскрыть при помощи микроскопов и телескопов. А ещё они верят только в то, что можно взвесить и измерить. Но они понимают только часть целого. Ученые не понимают, что видят отражение всего сквозь тусклое зеркало, гадательно. Ведь нельзя взвесить или измерить ангела. Да и изучение зеркала под микроскопом не поможет. Человек только увидит ещё более чётко своё собственное отражение. Тогда лучше немного воспользоваться фантазией.
Сесилия всё более и более энергично раскапывала снег. Она сказала:
- Я бы с удовольствием попрыгала на одной ножке с астероида на астероид. Я бы с удовольствием потанцевала на Луне или вскочила на комету, несущуюся в космосе. Потому что всё это на небесах, как ты говоришь…
- Да?
- Многие люди считают, что мы попадём на небеса, когда умрём. Это правда?
Ариэль тяжело вздохнул:
- Вы находитесь на небесах сейчас. Именно сейчас вы на небесах. И я считаю, что вам надо бы перестать ссориться и драться. Потому что не очень-то вежливо и тактично драться прямо перед ликом Божьим.
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Вы приходите и уходите, проходите свой путь и приходите. Так поступают и звёзды, и планеты.
- Пустые слова! - Сесилия воткнула палку в землю.
- Ты злишься, Сесилия?
Девочка знала, что ангел прав. Но ей казалось, что у неё есть право немного разозлиться именно сейчас. Она сказала:
- Ты всё время говорил, что люди созданы из плоти и крови. Но ещё ты говорил, что ничего, созданное из плоти и крови, не живёт вечно. И мне кажется, что это достойно сожаления, потому что мне на самом деле хотелось бы попрыгать с астероида на астероид несколько тысяч лет, прежде чем уехать в отпуск на пару миллионов лет на какую-нибудь экзотическую планету в далёкой галактике. Поэтому мне безумно интересно, вечна ли наша жизнь.
Она прикрыла рот рукой. Откуда у неё взялись все эти слова?
Ариэль ответил:
- Ни у кого нет "вечной жизни", во всяком случае, не у ангелов небесных. Ведь ангелы не "живут", поэтому мы не можем ничего чувствовать, и поэтому мы не становимся взрослыми. Об этом мы говорили раньше.
Сесилия снова уставилась на снег под ногами.
- Я думаю, немного глупо жаловаться на то, что вы не живёте, когда вы целую вечность носитесь между звёздами и планетами.
- Так же, как и ты носишься по далёким пляжам, когда спишь, - ответил Ариэль. - Подумай, что если бы вся твоя жизнь была всего лишь сном!
Сесилия пожала плечами:
- Если бы только этот сон длился целую вечность, да к тому же был достаточно весёлым, думаю, я предпочла бы сон жизни. А кстати, ты сам что выбрал бы - человеческую жизнь продолжительностью в несколько лет или ангельскую жизнь на целую вечность?
- Ни у тебя, ни у меня не было такого выбора. Поэтому и говорить не о чем. К тому же, должно быть, лучше один-единственный раз увидеть Вселенную, чем вообще никогда этого не испытать. Те, кто ещё не создан, не требуют, чтобы их создали.
Сесилия задумалась над последними словами Ариэля. Потом она обдумала их ещё раз. В итоге она сказала:
- Но, возможно, они предпочли бы так и остаться несозданными, а не жить всего лишь краткий миг. Ведь в этом случае они бы не узнали, чего лишились.
Ариэль не ответил на её слова. Внезапно он взмыл вверх и внимательно посмотрел на дом внизу.
- Уже три часа. Нам надо поторопиться, пока твои не проснулись.
Сесилия тронулась в путь по холмам. Рядом с ней порхал ангел Ариэль. То, что между деревьями было мало места, не имело значения, потому что Сесилия крепко держалась на лыжне, а Ариэль просто пролетал сквозь стволы, как через сгустки тумана. Скоро они преодолели последний холм перед амбаром.
Ариэль дёрнул Сесилию за капюшон куртки и сказал:
- Мы не успеем в обход!
- А как же тогда?
Вместо ответа Ариэль хорошенько ухватил девочку за куртку и поднял высоко в воздух. В следующее мгновение они прошли сквозь закрытое окно и оказались прямо посреди комнаты Сесилии.
Оконное стекло было совершенно целым, и Сесилия тоже была цела. Но она не успела снять лыжи. Снег начал таять и стекать на пол.
- Как ты думаешь, что скажут родители? - прошептала она, виновато указывая на лыжи и на пол.
- Я позабочусь об этом, - успокоил ее Ариэль.
Сесилия быстро скинула с себя лыжи и одежду, натянула ночную рубашку и заползла в кровать. Она видела, как ангел с сумасшедшей скоростью аккуратно сложил и убрал в шкаф её одежду. Он прислонил лыжи и палки к стене. Потом подул на лыжи и на пол, и вода с грязью исчезли. Не осталось никаких следов того, что Сесилия только что гуляла в лунном свете.
- Круто! - сказала она и заснула.
Когда девочка открыла глаза, папа сидел на стуле перед кроватью.
- Сколько времени? - спросила она.
- Семь.
- Ты давно здесь сидишь?
- Всего несколько часов…
Только теперь Сесилия вспомнила о ночной лыжной прогулке. Она украдкой оглядела комнату. Никто бы и не заметил, что она пользовалась лыжами.
А может, это было не сегодня ночью? Может быть, если она правильно помнила, с той ночи миновало уже несколько суток?
Девочка чувствовала себя слабее, чем когда бы то ни было. Уж не из-за лыжной ли прогулки с Ариэлем?
- Я себя не очень хорошо чувствую, - сказала она.
Папа взял дочку за руку.
- Ты же нездорова.
- А какой сегодня день?
Он посмотрел на часы.
- Двадцать второе января.
- После Рождества прошёл почти месяц.
Он кивнул.
- Скоро придёт мама со шприцем.
- "Со шприцем…"
- Да, она сейчас в ванной.
- Как же меня достало всё это!
Папа крепче сжал её руку.
- Конечно, достало, - только и сказал он.
Сесилия попыталась поднять на него глаза:
- Когда я вырасту, я буду изучать астрономию.
- Это… очень интересно.
- Кто-то должен, наконец, во всём разобраться.
- Это ты о чём?
- Вообще-то больная - это я, папа…
- Да, да. Конечно.
- …Но это вы не успеваете следить за ходом урока. Я о том, что кто-то должен разобраться в порядке вещей. Так дальше не может продолжаться.
- Наука всё время узнаёт что-то новое…
- Ты веришь в ангелов?
- А почему тебя это интересует?
- А в Бога ты веришь?
Он кивнул:
- Ты ведь тоже веришь?
- Я не знаю… вот только бы он не был таким тупым. Ты знал, что Он отправил по ангелу почти на каждый астероид? Если они захотят, то могут сидеть там и наслаждаться целую вечность. Им даже не надо стричь ногти или чистить зубы. Другие ангелы сидят на больших кометах, которые носятся вокруг Солнца с сумасшедшей скоростью. И они смотрят вниз, на Землю, и им ужасно любопытно, что такое быть человеком из плоти и крови…
- Я думаю, ты фантазируешь.
- …В то время как Бог всемогущий сидит, откинувшись в кресле, и пускает с нами мыльные пузыри. Просто чтобы показать себя ангелам небесным.
- Этого Он совершенно точно не делает.
- Как ты можешь быть так уверен в этом? А вдруг он просто большой засранец?
- Мы не всё понимаем, Сесилия.
- Это я уже слышала… Мы понимаем только часть целого. Мы видим всё сквозь тусклое зеркало, гадательно…
- Да, это мудрые слова.
Сесилия расстроенно посмотрела на отца.
Прошло довольно много времени. Девочке хотелось сказать кое-что ещё, но она не была уверена, что сможет это правильно сформулировать. В глубине души она надеялась, что папа вытащит слова из её головы так, что ей не придётся открывать рта.
Сесилия сказала:
- Ты помнишь нашу поездку на Крит?
Он попытался улыбнуться.
- Как же я могу её забыть?
- Вот глупый! Я имею в виду, помнишь ли ты сам полёт?
Папа кивнул:
- Я даже помню, что мы ели цыплёнка с картофельным салатом по дороге туда и котлеты в соусе из паприки, когда летели обратно…
- Не говори о еде, папа. Я имею в виду, что я смотрела из окна. Смотрела вниз, на землю.
Больше Сесилия ничего не сказала. Но она думала о том, что сидела высоко в небе и смотрела вниз, на земной шар, со всеми его городами и дорогами, горами и пятнами полей. По дороге домой они сначала летели над облаками. Девочке казалось, что она находится ровно посередине между небом и землёй. Они прилетели домой, в Норвегию, поздно ночью. Перед приземлением в Гардемуэне, аэропорту города Осло, они спустились сквозь всю эту "рождественскую вату", и под ними открылась сказочная страна, украшенная электрическими лампочками всех цветов.
Сесилия сказала:
- Когда мы приходим в мир, мы получаем целый мир в подарок.
Папа кивнул. Казалось, ему не нравится, что у дочери столько тем для разговоров.
- Но не только мы приходим в мир. Можно с тем же успехом сказать, что это мир приходит к нам.
- Это ведь почти одно и то же.
- Я думаю, мне принадлежит целый мир, папа.
Он взял и вторую её руку.
- Некоторым образом принадлежит.
- Не только этот дом… и Равнеколлен… и река внизу. Мне принадлежит кусочек плоскогорья Ласити на Крите… и весь остров Санторини. Мне кажется, что я когда-то жила в старинном Кносском дворце. Мне принадлежат луна и солнце, и все звёзды на небе. Потому что я всё это видела.
Папа взял колокольчик с тумбочки и позвонил. Зачем он это сделал? Он ведь не заболел?
Девочка продолжала:
- Никто не может у меня отнять ничего из этого. Это всегда будет моим миром. Это будет моим миром на веки вечные.
В комнату вошла мама. Папа поднялся со стула и ринулся из комнаты. Он так долго просидел у её постели, что ему, конечно, уже захотелось в туалет.
- Сесилия?
Она повернулась к маме и посмотрела на неё с укором.
- Сесилия!
- Ты не могла бы просто сделать мне укол, мама? Нам совершенно необязательно болтать.
Шприц тут же вонзился в неё, и скорее всего Сесилия снова заснула, потому что когда она проснулась в следующий раз, на стуле перед кроватью сидел Ариэль.
Она чувствовала себя намного лучше, чем когда мама с папой были здесь. Может быть, находясь рядом с ангелом, она поправлялась?
- Ты хорошо спала? - спросил он.
Девочка поднялась и села на край кровати, посмотрела в окно и увидела, что на улице светло.
- День, - сказала она. - Иногда у меня в голове всё переворачивается.
Ариэль загадочно кивнул:
- Земной шар крутится и крутится.
Сесилия рассмеялась, она толком не понимала почему, но сейчас ей казалось особенно занятным думать о том, что земной шар крутится и крутится. Она заметила:
- Кто-то сказал, что весь мир - это театральная сцена. Должно быть, крутящаяся сцена.
- Конечно, - заключил Ариэль. - Но ты, наверное, не знаешь, почему?
Она пожала плечами.
- В общем-то это не имеет значения, ведь я не чувствую, что он крутится. Я была бы не против, если бы он крутился, как карусель. Только подумай, что было бы… тогда для колёс обозрения во всём мире наступили бы плохие времена.
Ариэль поднялся со стула, задумчиво пролетел по комнате и уселся за письменный стол. Он посмотрел на Сесилию.
- Земной шар крутится и крутится, чтобы все люди на Земле смогли увидеть Вселенную во всех направлениях. Так вы можете видеть почти все звёзды и всё остальное, что там есть, независимо от того, где именно на Земле вы живёте.
- Об этом я никогда не думала.
Он решительно кивнул и продолжил:
- Живёте ли вы в Йессхейме или на Яве, ни малейшей частицы небесной благодати не должно быть скрыто от вас. К тому же было бы ужасно несправедливо, если бы только половина человечества, живущего на Земле, могла чувствовать тепло солнечных лучей на своём лице - или, например, если бы половина человечества никогда не увидела месяца на небе. Но и Солнце, и Луна принадлежат всем людям на Земле.
- Правда, что Бог создал такую круговерть именно из-за этого?
- Да! Но не только из-за этого…
- Рассказывай!
- Он сделал это для того, чтобы все ангелы небесные могли увидеть весь земной шар, независимо от того, на каком небесном теле они находятся. Ведь намного легче приглядывать за шаром, который крутится и крутится, чем за шаром, который повёрнут к тебе только одним боком.
Сесилии показалось, что ангел Ариэль слишком оживился. Он говорил и говорил. А теперь он ещё начал болтать ногами.
- Думаю, я уже рассказывал, что у нас рентгеновский взгляд, - сказал он. - Но я точно не говорил, что у нас телескопический взгляд.
- Ты хочешь сказать, что вы можете видеть людей на Земле, даже если вы сидите на какой-нибудь идиотской планете в далёком космосе?
- Именно. И там, наверху, происходит не так уж много вещей, о которых можно поговорить. Но когда мы сидим, удобно устроившись на какой-нибудь идиотской планете, и смотрим на земной шар, мы можем следить за небесным театром, независимо от того, разворачивается ли действие на Крите или в Клёфте.
- "Небесный театр"?
Он кивнул:
- Земной шар, Сесилия. Человеческая жизнь на Земле - это как нескончаемая театральная пьеса. Вы приходите и уходите. Длинный, длинный ряд…
Несколько секунд Сесилия сидела на краю кровати совершенно неподвижно. Потом она сказала:
- Это всё очень дурно пахнет!
Она сильно пнула стул.
- Если бы это было правдой, это было бы ужасно несправедливо.
Ариэль выглядел слегка растерянным, но не настолько, чтобы перестать болтать ногами. Он сказал:
- Тогда мы больше не будем говорить об этом.
- Не уверена, что я вообще хочу ещё с тобой разговаривать.
На какое-то мгновение Ариэль перестал болтать ногами.
- Ты злишься, Сесилия.
- И что?
- Поэтому я здесь.
Она уставилась в пол.
- Я просто не могу понять, почему мир нельзя было устроить немного по-другому.
- Мы уже говорили об этом раньше. Я уверен, что с тобой так бывало много раз: ты пытаешься нарисовать что-нибудь красиво, но рисунок получается не совсем таким, как ты его задумала…
- Так происходит почти всегда. И именно это очень интересно - ты никогда не знаешь наверняка, что же у тебя получится.
- Тогда выходит, что ты не всесильна по отношению к тому, что рисуешь.
Сесилия очень долго молчала и потом наконец сказала:
- Если бы я собиралась нарисовать что-нибудь и знала бы, что это потом оживёт, я бы вообще не решилась рисовать. Я бы никогда не осмелилась подарить жизнь чему-нибудь, что не может защитить себя от шустрых цветных карандашей.
Ангел пожал плечами:
- В любом случае, фигуры, нарисованные тобой, смогли бы понять лишь часть целого. Они бы не смотрели в лицо друг другу.
Она тяжело вздохнула:
- Все эти твои тайны начинают действовать мне на нервы.
- Жаль. Всё было задумано иначе.
- Был один такой придурок, который сказал, что самое важное - это быть или не быть. На самом деле я всё больше и больше с ним соглашаюсь. Или с ней - но ты ведь говорил, что разница между полами и всё такое прочее не имеет значения в духовном мире…
- "Быть или не быть?" - повторил Ариэль. - Хорошо сказано, потому что среднего не дано.
- Я хочу сказать, что мы приходим на Землю всего лишь один раз. И мы никогда не вернёмся обратно!
- Я знаю, что ты очень больна, Сесилия…
Она перебила его:
- Но я запрещаю тебе спрашивать, что у меня болит. Об этом никому не позволено говорить, даже ангелам небесным.
- Я просто хотел сказать, что пришёл сюда, чтобы утешить тебя.
Девочка фыркнула:
- Ой, Боже ты мой!
Ариэль вспорхнул с письменного стола и теперь разговаривал с Сесилией, летая по комнате. Она сказала:
- Когда я состарюсь и, в конце концов, умру, думаю, я снова стану ребёнком. И я буду продолжать жить на небесах, совсем как вы. Мы все станем почти как вороны Одина. И это будет благодатью…
- Ты в это веришь? - спросил Ариэль.