– Мы тебя искали, – поправил Габриель, – а ты нас слышала, но почему-то не откликалась.
– Если честно, меня пугал этот сон. Всё в нем какое-то мертвое, и такая тоска брала! – вырвалось у Насти.
Габриель ничего не ответил, только смотрел на нее задумчиво. Насте надоело ждать:
– Ну, хорошо, допустим, ты меня убедил, вы меня искали, нашли, и… что дальше?
Габриель помялся. Как будто не знал точного ответа на этот вопрос или хотел скрыть правду.
– Видишь ли, как я уже говорил, мы столкнулись с такой проблемой впервые. Обычно, мы сразу вычисляли нового амрита и забирали его.
– То есть, как это, забирали? – удивилась Настя, – откуда забирали? Из семьи? Вы отнимали ребенка у родителей?
– Ну вот, – поморщился Габриель, – я так и думал! Ты слишком долго жила среди людей. Ты просто насквозь пропитана их представлениями о морали.
– По-вашему, значит, человеческая мораль плоха? – Возмутилась Настя.
Настя, Настя! – остановил ее Габриель, – тебе сейчас очень тяжело будет понять меня. Я же говорю, ты слишком долго жила среди людей…
– Да я и есть человек! – почти крикнула Настя, – я люблю своих родителей, бабушку, деда, братишку! И я никому! Слышишь ты! Никому не позволю причинить им горе!
Габриель шумно вздохнул:
– Но тебе придется, иначе…
– Что, иначе? – перебила его Настя, – Будешь мне угрожать?
– Вот еще! Я хотел сказать, что рано или поздно, ты все равно станешь причинять им неприятности. К тому же, они все смертны. Пройдет совсем немного лет, они начнут умирать, а ты останешься прежней. Ты не будешь меняться. Так что, – он развел руками, – тебе придется уйти от них к нам.
Настя с ужасом поняла, что Габриель говорит сейчас жестокую, но правду. Или, не всю правду… Где-то в глубине себя, Настя чувствовала какой-то подвох. Она просто не могла пока нащупать его, выделить.
Она сглотнула комок, закипающий в горле:
– Допустим, – сказала осторожно, – и что же ты мне предлагаешь?
Габриель оживился:
– Другой разговор! – он даже снова стал улыбаться, – Не скрою, в прежние времена было проще, но, думаю, мы и сейчас справимся. Люди по-прежнему пропадают, исчезают бесследно, и о них постепенно забывают. Человеческая память короткая. Так вот: можно организовать твое исчезновение, можно – гибель в катастрофе. Собственно говоря, тебе незачем возвращаться домой. И, я подумал…
Настя резко вскочила, громыхнув стулом:
– Нет!
– Что? – удивился Габриель.
– Я не давала согласия! – выкрикнула Настя, – я согласилась тебя выслушать, в обмен на твое обещание отправить меня домой!
Габриель уставился на нее непонимающе.
– Настя, что с тобой? Мы ведь обо всем договорились, и я не понимаю…
У Насти потемнело в глазах. Она представила себе, как вся ее семья дни и ночи ждет хоть каких-то известий о ней, как они ходят по моргам на опознания, как в милиции беспомощно разводят руками сотрудники, как бабушке вызывают скорую, как почернеет дед, как будет плакать мама… А потом они все умрут. А Настя будет существовать среди этих древних юношей и девушек, хранить никому ненужные знания и отчаянно скучать.
Надо бежать отсюда! Где эта чёртова занавеска!?
План побега созрел мгновенно. Настя, не думая, метнулась к стене из тумана. Габриель, сам того не зная, научил ее. Если она все правильно поняла, то у нее должно получиться.
Настя зажмурилась, представила свою комнату, она увидела ее четко, как наяву: справа шкаф с книгами и софа, слева, у окна, стол, над ним полки. Настя рванула к распахнутой двери, прыгнула, как будто собиралась нырнуть и грохнулась со всего маху на пол.
– Йоооооооооо! – заныла она, все-таки, приложиться об пол со всей дури, это больно. Будь ты хоть трижды амрита. Настя открыла глаза. Она была в своей комнате. Лежала на ковре как раз между софой и столом.
– Получилось, – одними губами произнесла она.
* * *
Габриель стоял и смотрел на клубящийся сумрак.
– Невероятно, – пробормотал он.
– Ну, что Габриель, упустил добычу? – послышался знакомый голос за спиной.
Габриель не обернулся.
– Давно ты здесь, Маркус? – Спросил он.
– Если ты хочешь узнать, слышал ли я ваш разговор, то – да, слышал.
Габриель, наконец, повернулся, сложил руки на груди:
– Празднуешь победу? А, Маркус?
– Победу? – удивился Маркус, – ты так и не понял меня, Габриель, – он покачал головой, – а я ведь я много раз предупреждал тебя. И чего ты добился? Спугнул девочку. Теперь она знает, кого ей бояться. Эх, Габриель, Габриель…
Габриель смерил Маркуса насмешливым взглядом, тот сменил вычурный лайковый плащ на белую тогу, и, судя по его виду, чувствовал себя вполне непринужденно:
– Бедный Маркус, ты так и не научился носить штаны…
Маркус не обиделся:
– Брюки – варварская одежда, – ответил он, – и разве это тебя волнует Габриель? Ты только что совершил ошибку. Признай это. И мы вместе постараемся ее исправить.
– Вместе с тобой? Маркус, ты все еще надеешься вернуть меня под свое крыло? Оставь, пожалуйста!
Маркус вздохнул:
– Я сожалею, Габриель, – мягко сказал он, – но хочу, чтоб ты знал, я больше не позволю тебе играть судьбой девочки.
– Правда? – Развеселился Габриель, – и как же ты это сделаешь, друг мой?
– Я буду лично охранять ее, – ничуть не смутился Маркус, – она должна сама сделать свой выбор.
– В твою пользу, конечно? – уточнил Габриель, и в голосе его зазвучали резкие нотки.
– Время покажет, – уклончиво ответил Маркус.
Перелом
Настя поднялась на ноги и посмотрела на дверной проем. В нем быстро таяли клубы тумана. Настя хлопнула себя по лбу. Надо срочно что-то сделать. Ведь если она прошла этим путем, то и ее похититель сможет. Что он там говорил о струнах? Настя попыталась вспомнить: так, скала – это узел, куда сходятся многие пути, или струны… Как-то так, кажется… Настин предшественник последние годы жил в пещере, куда невозможно было добраться, потому что он поставил защиту. Как он ее поставил? По словам Габриеля, он и его амриты искали Настю, и не могли найти, потому что она скрывалась от них. Значит, Настя тоже умеет ставить защиту. Но как? Настя, скорее по наитию, сунула руку в поредевший туман, представила себе, как хватает невидимую нить, и действительно ухватилась за нее, потянула, намотала на запястье. Это и есть струна? Она удивленно смотрела на свою руку, обвитую пульсирующей субстанцией. Может, надо ее перерезать? Но чем? А что если завязать узлом?
Настя хмыкнула и медленно размотала упругую спираль. Покрутила ее так и эдак, задумалась, вспоминая вес, что она знала об узлах. Не вспомнив ничего особенного, скрутила нечто, похожее на петлю и отпустила. Все. Перед глазами была родная прихожая, серые клубы рассеялись без следа. Настя вздохнула с облегчением.
У нее не было особенной уверенности в том, что ее действие поможет. Но она почему-то чувствовала: Габриель сюда не сунется. Она не знала, как перемещаются амриты, так же как сама Настя, только что, вспомнив свою комнату деталях, или еще как-то. В любом случае, Габриель был только у ее подъезда. Стало быть, он сможет ее выследить, но теперь Настя будет на чеку. Предупрежден, значит, вооружен.
Постояв немного в прихожей и послушав шорохи и звуки, доносившиеся из подъезда, Настя немного успокоилась. Так, она дома и пока ей никто и ничто не угрожает. Значит, надо использовать появившееся у нее время. Ах, если бы рассказать кому, поделиться… но кому о таком расскажешь? Родителям? Нет, пожалуй, примут за сумасшедшую и снова начнут таскать по врачам. Наташке? Не поверит. А если и поверит, чем она сможет помочь? "Нет, если расскажу, только поставлю ее под удар", – решила Настя.
В замке повернулся ключ, дверь распахнулась, Настя с трудом удержала крик. В квартиру вошла мама с братом Андрюшкой.
Мама раздела брата, сбросила пальто и сапоги и увела Андрюшку в комнату.
Крикнула оттуда:
– Повесь, пожалуйста, наши вещи!
– Хорошо!
Настя подхватила мамино пальто и одежку брата, повесила.
Мама вышла из комнаты, за ней, смешно переваливаясь, шагал краснощекий и довольный брат Андрюшка.
– Что за погода! Еще октябрь не кончился, а уже дождь со снегом. – Сообщила мама.
– Да, я знаю…
– Как там в школе, комиссия была? – крикнула мама уже из ванной. Зашумела вода, она мыла руки себе и Андрюшке.
– Была, – отозвалась Настя.
– Ну и как?
– Нормально…
Андрюшка, а за ним мама вышли из ванной.
– Что там было, с этой комиссией-то? – спросила мама, – результаты есть?
– Да, у меня есть несколько предложений, – Настя старалась говорить спокойно, следила за голосом. Если бы мама только знала, что ей сегодня пришлось пережить! Нет, она ни за что не должна узнать об этом!
– Ну, пойдем на кухню, – позвала мама, – ты уже ела?
– Нет, не успела. – Настя покорно направилась на кухню, зная, что ей придется подробно рассказать маме о сегодняшнем дне, о том, что говорилось во время собеседования, о том, какие поступили предложения.
Настя не возражала. Она надеялась, на то, что погрузившись в обычные "человеческие" дела, забудется ужас пережитый ею с Габриелем.
Мама гремела посудой. Настя усадила Андрюшку в его стул, сунула в руку ложку. Андрюшка тут же принялся увлеченно стучать ею по откидному столику. Настя постаралась отключить мозги, она помогла маме накрыть на стол. Не ощущая вкуса и обжигаясь, заставила себя есть суп, пока мама кормила Андрюшку и задавала Насте вопросы.
После обеда стало легче. Андрюшку уложили спать. А потом сидели с мамой и говорили о разном. И Насте было так спокойно и хорошо, оттого, что она дома, и мама рядом, и Андрюшка спит в своей кроватке, и скоро придет с работы отец. Мама улыбалась, глядя на дочь:
– И в кого ты у нас такая умница уродилась? – радовалась она. – Я в школе училась кое-как, с тройки на четверку. О серьезном ВУЗе и мечтать не могла. А тебя в МГУ приглашают и в этот, как его, имени Баумана?
Настя тоже улыбалась. Она и сама не знала, почему ей так легко дается учеба. Это было так естественно, так просто, скорее, Настю удивляло то, что другие не понимали элементарных, на взгляд Насти, вещей. Как туго соображали одноклассники, как тяжело учился зубрила Антон, налегая на уроки изо всех сил, как долго просиживала над учебниками Наташа. Неужели и мама так же трудно постигала школьные предметы. Удивительно!
К вечеру Настя почти успокоилась. Страх вернулся ночью, когда она легла в постель. Едва дрема начинала одолевать ее, как ей виделись смутные тени, движущиеся вдоль стен, она слышала едва различимые шаги, обрывки голосов, вздрагивала, широко раскрывала глаза и оглядывала комнату. Из-за шторы пробивался в комнату свет уличного фонаря, ветер качал ветки деревьев, и тени больше не пугали. Но стоило поддаться сну, как все начиналось сначала.
В какой-то момент сон все же победил. И Настя снова очутилась на равнине. Теперь она могла разглядеть лица тех, кто называл себя амритами. Она видела обращенное к ней лицо Габриеля, рядом с ним стояли и другие, среди них беловолосая женщина "это та самая докторша" догадалась Настя. Чуть в стороне от Габриеля и беловолосой – еще одна группа. До чего же странно и причудливо они одеты! Тот, что в центре, рыжеватый, вообще похож на римского сенатора в белой тоге. Тоже смотрит и улыбается, как будто знает Настю. В стороне двое – высокий бородач и черноволосая маленькая женщина, держаться особняком. А дальше по равнине рассеяны группами и поодиночке остальные. Их лиц не рассмотреть, они слишком далеко. А подходить ближе Настя не хочет. Там, где она находится, Настя чувствует себя в относительной безопасности. Ее увидели, но приблизиться не спешат, или не могут. Неужели узел помог?
– Все, ребята, хорошего понемножку, – шепнула Настя, отступая.
Ей удалось уйти. Она долго блуждала в сером тумане, временами ей даже казалось, что она сама превратилась в этот туман. Ее посещали видения, смутные образы, чьи-то голоса. Как будто кто-то хотело докричаться до нее, но не мог, или Настя не понимала слов.
Она брела, и туман проходил сквозь нее, и они смешивались, растворялись друг в друге. Много-много часов и дней, лет, тысячелетий, всегда…
Но покой был нарушен. Сначала она ощутила себя отдельно от тумана и долго не могла понять, что же она такое. Потом ее настиг звук. Она еще не знала, что такое звук, просто ее настигло нечто раздражающее и чужеродное. Она вспомнила слово – "звук".
А за этим словом пришли и другие.
Настя с трудом разлепила глаза. Рядом разрывался будильник. Сквозь шторы в комнату заглядывал серенький осенний рассвет.
Настя села на софе, с трудом узнавая себя, она посмотрела на свои руки, пошевелила пальцами, провела ладонью по волосам и лицу.
В комнату заглянула мама, а вместе с ней яркий свет. Настя зажмурилась.
– Настя! Ты не проспала? – спросила мама.
Проспала? Нет, она не проспала.
– Нет, мам, – хриплым со сна голосом ответила Настя и включилась, наконец, в действительность.
Она вспомнила.
Именно сейчас ей придется собраться и выйти из дома. Но именно этого ей хотелось меньше всего. Дом защищал ее. А улица несла множество опасностей. На улице ее мог ждать кто угодно. Кто угодно из тех девяноста восьми, называющих себя амритами.
Нет, только не сегодня. Сегодня она не готова. Она должна все обдумать.
Настя поднялась и побрела в ванную.
Мама с отцом завтракали на кухне.
– Доброе утро, – поздоровалась Настя.
– Доброе! – откликнулся отчим, – что-то ты бледная сегодня, – заметил он.
Мама мгновенно всполошилась:
– Настя, ты как себя чувствуешь?
– Не знаю, – Настя добавила хрипотцы к голосу, – честно говоря, не очень…
– О, Господи! – Мама мгновенно оказалась рядом, положила руку на лоб. – Температуры, вроде, нет…
– Наверно, я вчера переохладилась, – предположила Настя.
– Да, бывает, – согласилась мама, – только бы не грипп! – Ясное дело, волновалась за Андрюшку.
– Нет, мам, какой грипп, нам же прививки делали, – напомнила Настя, – простое недомогание.
– Слушай, ты сегодня лучше дома побудь, – решила мама.
Настя согласно кивнула. Именно этого она и добивалась. Умница, мама!
Напившись горячего чая с лимоном и медом, Настя удалилась в свою комнату, но не легла в постель, как советовала мама, а открыла ноутбук.
Она шарила по сети в поисках любых упоминаний о бессмертных. Сведения были, но весьма отрывочные, смутные. Тогда Настя еще раз проштудировала текст из Библии, Книгу Бытия, те главы, где рассказывалось о допотопных временах и самом потопе. Не узнав ничего нового, Настя принялась разыскивать другие упоминания о потопе. Она нашла текст "Сказания о Гильгамеше", вспомнила о древних египтянах, греках и Геродоте, упоминавшем Атлантиду. Она наткнулась на упоминание о горе Меру – центре мира, якобы скрытой под водами Ледовитого океана. Прочитала о том, что в древние времена очертания земных материков сильно отличались от нынешних, о смещении полюсов, о счастливой стране Гиперборее, где жили нестареющие люди. Чем дольше она читала, тем сильнее убеждалась в том, что прочитанное – это как бы взгляд со стороны человеческой. А ей требовался другой взгляд и другая сторона.
Настя никогда особенно не интересовалась историей. А потому все, что она прочитала, удивило и увлекло ее. Еще она поразилась тому, насколько плохо современное человечество знает о своей истории. Вот, если бы добраться до архивов амритов! Но для того, чтоб добраться до них, ей придется снова встретиться с Габриелем и принять его условия. Нет.
Настя задумалась. А что если попытаться установить связь с кем-нибудь другим? Например, с беловолосой женщиной, выдававшей себя за врача? Или, с Маркусом, о котором все время упоминал Габриель. Этот Маркус его о чем-то предупреждал, или Габриель предупреждал Маркуса?
Настя пододвинула к себе блокнот и быстро набросала такой план: вверху страницы она поставила точку и написала "Я", провела стрелочку вниз к точке с надписью "Поликлиника. Врач", от нее стрелочка к точке "Габриель". Настя подумала и связала "Габриеля" с "Маркусом". Она посмотрела на страницу. Пока это все, что она знала. Пока…
Можно попытаться найти поликлинику, и проникнуть в кабинет, где ее принимала беловолосая. Адрес поликлиник должна помнить бабушка. Настя знала только, что особняк находился где-то в переулках, недалеко от центра города.
Так, что еще? Хорошо бы расспросить других посетителей. Настя запомнила мальчика с бабушкой. Они там были, мальчик заходил в кабинет и пробыл там какое-то время. Настя сосредоточилась и постаралась вспомнить все то, что происходило с ней в тот день. Ей удалось восстановить в памяти практически все.
Настя взяла телефонии позвонила бабушке.
– Привет, бабуль! – обрадовалась Настя, услышав бабушкин голос, – Нет, я не прогуливаю, просто приболела, мама разрешила не ходить сегодня в школу. Да, у меня все нормально. Вчера был комиссия из Москвы. Да, отлично! Меня приглашают на бюджет! Ты же знаешь, я хочу в медицинский. Ну и что, что я терпеть не могу врачей, – засмеялась Настя, – медицина – это одно, а врачи – другое. Я буду хорошим врачом. Самым лучшим! Да!
Слушай, ба, а ты помнишь, как мы с тобой ходили в поликлинику? Ну, мне еще глаза проверяли? Помнишь? Здорово! А где она находится? Точно не знаешь… – Настя была разочарована, – Что? У мамы спросить? Да, хорошо, конечно… пока-пока, бабуль.
После разговора с бабушкой Настя поняла, что так просто ничего не получится. Прошло восемь лет с того дня, когда она с бабушкой посетила поликлинику, где ее и разоблачили, или вычислили… Хотя, какая разница!
В комнату заглянула мама, спросила, как себя чувствует Настя и не хочет ли поесть. Настя заверила маму, что ей лучше, что она непременно поест.
– Мам, а ты не помнишь, случайно, адрес поликлиники, где мне зрение проверяли?
– Поликлиники? – мама задумалась, – так ведь это была областная поликлиника, ее адрес можно узнать в любом справочнике. А зачем тебе?
– Да так, Наташка спрашивала, – выкрутилась Настя.
Мама тут же забыла о поликлинике и сказала Насте, что она идет в магазин, еще раз напомнила о необходимости поесть и прикрыла дверь.
– Отлично! – обрадовалась Настя, быстро набирая в поисковике областную поликлинику. Узнав адрес и телефон, Настя, дождавшись маминого ухода, позвонила туда. Дождавшись ответа, она, придав голосу солидности, спросила, можно ли обратиться в архив и найти медицинскую карточку. Ей ответили, что надо подойти лично и обратиться в регистратуру. Но Настя не удовлетворилась ответом. В итоге она добилась, и ее соединили с архивом. Умница Настя договорилась о том, что за карточкой придет ее дочь, и назвала свои данные.
Положив трубку, Настя удовлетворенно потерла руки. Так, постепенно ситуация прояснялась. Если хорошенько расспросить работницу архива, возможно, удастся узнать имя и фамилию врача, которая осматривала Настю, то есть, выйти на след беловолосой. А дальше? Дальше надо найти мальчишку. Его зовут Миша. К сожалению, Настя не знала фамилии. Ничего, если в архиве сохранились какие-нибудь записи, Настя их прочитает.
Настины размышления прервал звонок Наташи.