Наконец я очнулся и увидел папу, стоявшего на противоположном конце ямы, в которой они собирались похоронить маму. Могила разверзлась предо мной. Я ответил ей таким же широким зевком. Все было серым и скучным. Если бы похороны устраивала Ложа, то мы блистали бы своими одеяниями. Кругом были бы кадила и свечи, мы призывали бы Хоронзона и Козла из Мендеса, клубился бы разноцветный дым, и люди стояли бы в очереди, чтобы поцеловать усопшего. Мы, посвященные, питаемся энергией мертвых.
В общем, мне даже захотелось обсудить все это с некоторыми из тех, кто после похорон вернулся с нами домой. Но как? Они стояли, спокойно беседуя и улыбаясь друг другу. Думаю, что все эти мужчины и женщины в глубине души радовались оттого, что им удалось кого-то пережить.
Я немного оживился, когда ко мне подошел священник. Это был очень крупный мужчина, и я мельком заметил у него под пиджаком подтяжки. Я хотел его спросить, может ли надеяться на спасение практикующий сатанист, которому не удалось внушить себе веру в Бога. Это могло бы чуть оживить нашу беседу, поскольку я полагал, что он подошел затем, чтобы выразить обычные соболезнования, но вместо этого он сказал:
- "Если муж растит волосы, то это бесчестье для него".
- Извините?
- "Если муж растит волосы, то это бесчестье для него", - повторил он, - Первое послание к коринфянам, глава 11, стих 14. В подобных обстоятельствах, Питер, твои волосы выглядят оскорбительно. Явиться в таком виде в такой день… Я случайно узнал, что твои длинные волосы были причиной переживаний для твоей бедной матушки.
- Не понимаю почему. У нее тоже были довольно длинные волосы, по крайней мере до рентгенотерапии.
"Если муж растит волосы, то это бесчестье для него". У Авессалома - сына Давида, царя Израиля, - волосы были как живой венец. Тяжесть волос Авессаломовых могла сравниться с тяжестью женских волос, но не принесла она ему славы, ибо он поднял руку свою против отца своего в нечестивом бунте. Когда же настал день сражения между отцом и сыном, "был Авессалом на муле. Когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, то Авессалом запутался волосами своими в ветвях дуба и повис между небом и землею, а мул, бывший под ним, убежал". И Авессалом, повисший на дереве на своих черных как смоль кудрях, подобен был Шуту на карте таро. Муж, поднявший руку свою на отца своего, подобен тому, кто смеется над Господом и проклинает Его, и за это был поражен и умерщвлен Авессалом, повисший на древесных ветвях.
Конечно, тщетно искать спасения в Церкви, если служители ее унаследовали ведовство древнего Израиля и до сей поры поклоняются вьющимся, как змеи, кудрям иудеек. Проклятие Саула, грешного царя иудейского, подобно яду в крови передается от поколения к поколению.
Тогда Саул сказал слугам своим: "Сыщите мне женщину волшебницу, и я пойду к ней и спрошу ее. И отвечали ему слуги его: здесь в Аэндоре есть женщина волшебница". И ведьма завязала косы свои узлами и подула на эти узлы, дабы Саул мог услышать речь Самуила, который был мертв. Так заражено было царство, и цари его подверглись мукам, и обезлюдела Святая Земля, покрывшаяся смердящими трупами: и свершилось соблазнение Вирсавии, убийство Урии, насилие над Фамарью, умерщвлен был Авессалом, Ависаг Сунамитянка взошла на ложе Давидово, стала распутницей Иезавель, и Саломея исполнила свой смертоносный танец. Белиал воздвиг свой алтарь в сердце твоем. Дьявол может приводить слова Писаний, этих преданий вековой тьмы, преследуя свои цели. Ни в стенах церкви, ни вне ее не осталось надежды.
Лицо священника застыло, и он отвернулся, когда меня дернуло ляпнуть насчет рентгенотерапии. И к лучшему. Иначе мы могли бы здорово поспорить. Мне не нужны случайно выдернутые из Писания куски. Уж конечно, в Посланиях коринфянам есть вся эта чушь насчет длинных волос. Но это вовсе не значит, что на нее нужно обращать внимание. В конце концов, церковь уже давно перестала очищать дома прокаженных, закалывая одну птицу над глиняным сосудом, над живою водою, хотя именно так советует поступать Книга Левит. Времена изменились.
Что касается всей этой ахинеи насчет Авессалома и длинноволосых иудеек, я стараюсь не обращать внимания на все, что исходит из-под моей руки, пишущей дневник. Это не имеет никакого отношения к тому, что со мной происходит. Выкрутасы моей правой руки мне порядком надоели. Дам-ка я ей прозвище - Наглая Лгунья.
Тут подошел отец. Я подумал, что смогу рассчитывать на его поддержку в споре со священником, но он сказал:
- Знаешь, Питер, от тебя тут все равно никакого проку. Поезжай к своим веселым друзьям в Лондон.
Итак, это случилось. Отец выгнал меня из дома в день похорон матери, и я обречен скитаться по земле, как Сатана. Сейчас я пишу дневник, сидя в поезде, который везет меня обратно в Лондон. Что до эмоциональной вспышки священника, то именно затем я и отрастил длинные волосы - чтобы оттолкнуть от себя таких людей, которых отталкивают подобные вещи. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на душных цивилов. Оглядываясь на серые и скучные похороны, я от души жалею, что магическое учение Иисуса-мага выродилось в прижимистую баптистскую мораль: вовремя оплачивать счета, не пить больше двух рюмок хереса, мыть молочные бутылки, прежде чем выставить их у порога, и не слишком увлекаться тяжелым петтингом до брака. И что хорошего все это дало моей матери?
13 июня, вторник
Вся почта, приходящая в Ложу чернокнижников, вскрывается и читается вслух за завтраком. (Единственные секреты, которые Ложа допускает, - ее собственные.) Письма зачитывают Фелтон или Агата. Сегодня утром пришло письмо, адресованное мне, и Агата прочла его в присутствии шести человек.
Дорогой Питер Кезуик,
я взела твой адрес в службе знакомств. Если хочешь со мной встретиться, позвони вечером, чтобы мы могли договориться. По вечерам я почти всегда дома. Жду встречи.
С уважением, Мод Боулскин.
Худо дело, если девушка даже не может правильно написать слово "взяла". По номеру телефона я догадался, что она живет в Кэмдентауне. Если вечерами она почти всегда сидит дома, то это явно не компанейская девчонка. По правде говоря, мне совсем не нравится вся эта затея. Но Фелтон и Лора обрадовались и стали настаивать, чтобы я позвонил сегодня же вечером.
Большую часть дня я провел на игровой площадке, потом в кафе неподалеку приводил в порядок свои заметки. Но при этом я все время думал о Мод и о том, как она выглядит. Мод, Мод, Мод! Один только звук твоего имени… Оно словно пережиток Викторианской эпохи, как в стихотворении (или в песне?) "Ночь темна, так спускайся же в сад, моя Мод". Мысленно я вижу, как она выходит в сад, под вуалью, в длинном, наглухо застегнутом черном платье. Она служит гувернанткой и когда-то давно пережила трагедию, разбившую ее сердце. Меня не очень-то привлекает идея встречаться с Мод, уж лучше бы это была Кэролайн, Хелен, Сьюзен, Джиллиан, Джорджина или Дейзи. Только не Мод.
Вечером Фелтон буквально силком притащил меня к телефону. Я молил Бога, чтобы ее не было дома, но, похоже, в последнее время все мои молитвы остаются без ответа.
- Алло, это мисс Боулскин? Это Питер… Питер Кезуик.
- Да, я слушаю, - холодно ответила Мод. - Как хорошо, что ты позвонил. Я только что пришла с работы.
(Какой работы? Кто она? Гувернантка? Дрессировщица змей? Массажистка? Офицер полиции? Камеристка королевы?)
- М-м… Думаю, нам надо бы как-нибудь встретиться. Когда ты свободна?
- Как насчет завтра? - (На ломаку не похожа.)
- Ладно, хорошо, думаю, завтра - это отлично. Можем сходить куда-нибудь поужинать.
- Было бы замечательно. Где встретимся?
- Хм… Как насчет Пикадилли, у статуи Эроса, а оттуда можно пойти в какой-нибудь ресторанчик.
- А как мы друг друга узнаем?
Я ответил первое, что пришло мне в голову:
- У меня будет с собой книжка Алистера Кроули "Теория и практика магии".
- Ого! Ты что - заклинатель?
- Вроде того. Поговорим при встрече.
- Ладно. Тогда пока.
И она повесила трубку.
На протяжении всего разговора Фелтон стоял рядом, а затем я последовал за ним в его кабинет для очередного разбора дневника. Очередная сотня фунтов перешла из рук в руки. Не развращают ли меня деньги? Вполне возможно, но я постоянно себя проверяю, так сказать, копаюсь в себе. Нет, не в деньгах дело. Прежде чем Фелтон начал ворчать по поводу моей безграмотности, я попытался увести разговор в сторону, заметив, что, несмотря на все созидания и медитации, я так и не видел ни одного демона и, следовательно, я не верю в магию.
Но Фелтон указал мне на одну из записей в моем дневнике:
- Ты не веришь в магию, но веришь в то, что Odi Profanum наделен магическим взглядом, который вынудил Салли переспать с ним?
Я уже собирался ответить "нет", как вдруг мне захотелось сказать "да". В конечном счете, я так и не решил, что ответить. Получалось, что магия либо существует, либо нет, но тогда, переспав с Гренвиллем (Odi Profanum - это его магическое имя), Салли изменила мне по доброй воле, потому что предпочла Гренвилля мне - во всяком случае, в тот момент.
Видя, что я сижу словно язык проглотив и борюсь с самим собой, Фелтон наклонился и шепнул на ухо Мальчику:
- Приведи Odi Profanum. Давай, Мальчик, приведи его. - Потом он встал, чтобы открыть собаке дверь.
Мы сидели молча и ждали. Мой взгляд привлекла стоявшая на камине фотография. На ней были запечатлены два худощавых молодых человека где-то в пустыне, а между ними стоял козел. Один из молодых людей держал в руках дробовик. В человеке, стоявшем рядом, я с удивлением узнал Фелтона - стройного и молодого Фелтона. А кто же - тот, другой? Определенно это не Магистр.
Через несколько минут собака вернулась, за ней шел Гренвилль. Фелтон молча протянул ему мой дневник. Дневник был открыт на странице, где описывается, как мистер Козмик рассказывает мне, как Гренвилль соблазнил Салли. Гренвилль, нахмурившись, прочитал мою запись. Не то чтобы он был особенно рассержен. Просто он всегда был угрюмым.
- Не почерк, а сплошные закорючки! - произнес он и замолчал.
Фелтон посмотрел на меня.
Я не сразу подобрал нужные слова.
- Так мистер Козмик сказал правду?
- Ты хочешь видеть демонов? Будут тебе демоны, - ответил Гренвилль, но, видя, что я жду чего-то еще, продолжал: - Да, я использовал Morso Doloroso, чтобы заставить Салли переспать со мной.
- Это правда?
- Если тебе так угодно, Non Omnis Moriar, - сказал Фелтон.
Это была явная отговорка. Но у меня появилась мысль.
- Могу я посмотреть дневник Odi Profanum за соответствующий день?
- Я показываю свой дневник только Магистру! - мгновенно запротестовал Гренвилль.
- Мне ему позвонить?
Рука Фелтона легла на телефонную трубку.
- Нет, конечно, нет. А что, он действительно такая важная птица?
Впрочем, вопрос был чисто риторический. Мы все трое знали, что я - важная птица. Я только не знал почему.
Я самодовольно ухмыльнулся Гренвиллю. Он долго молчал, потом сказал, что у него нет при себе дневника. "Прекрасно", - ответил Фелтон. В общем, он не сомневался, что я соглашусь подождать до четверга. Гренвилль вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. До сих пор я думал, что Ложа - это единый организм, общество абсолютных единомышленников, посвятивших себя одной цели. Теперь я понимаю, что, возможно, это не так.
Фелтон перешел к следующему пункту. Он по-прежнему чувствовал, что я скрываю что-то важное. Он спросил, что я почувствовал, когда брат Vigilans (имя мистера Козмика для непосвященных) пришел ко мне в воскресенье утром и предложил вместе сбежать из Ложи? Не поддался ли я искушению? Я сказал, что в дневнике все написано.
Фелтон холодно улыбнулся. Он вцепился в этот пункт, как собака в кость. Когда я описывал посещение мистера Козмика и его предложение бежать из Ложи, я не мог не знать, что Фелтон это прочтет и это не останется без последствий. Фелтону хотелось знать, что чувствует человек, предавший друга.
Но я ответил, что у меня нет друзей.
Когда я выходил из кабинета, у меня в голове крутилась песенка группы Лавинг Спунфул "Do You Believe in Magic?". На тот вечер была намечена лекция Агаты о внеземных силах, а затем мы должны были провести короткую медитацию на эту же тему, но все вышло куда интереснее.
Во-первых, лекция началась с опозданием. Мы слонялись по аудитории, ожидая, пока не появится Агата или кто-нибудь из старших членов Ложи. Среди нас была и Элис. Я мысленно постарался вернуться вспять к состоянию наркотического опьянения, в котором я действительно хотел ее тело, но это оказалась скверная затея, которая вела в никуда. Это немного смахивало на размышления об утыканных бритвами перилах, и я быстро отказался от этой затеи. Наконец в комнату вошли Гренвилль и Гривз и встали по обеим сторонам двери. Почти сразу вслед за ними появились Фелтон, Агата и остальные старшие члены Ложи. Потом Лора подошла к мистеру Козмику и попросила его принести свой дневник. Мистер Козмик пошел за дневником, который он оставил в своей сумке около кабинета Лоры, Гренвилль сопровождал мистера Козмика. На этом этапе развития событий мистер Козмик выглядел просто смущенным. Когда они вернулись, Гренвилль снова встал у двери. На этот раз я заметил в его руках шпагу.
Потом Фелтон попросил мистера Козмика прочитать запись из своего дневника за воскресенье, 11 июня. Мы окружили мистера Козмика и стали слушать.
"11 июня, воскресенье. Встал достаточно рано, чтобы пройтись до Хораполло-хауса пешком. Переоделся в комнате Питера. Питер расстраивается, что у него отняли проигрыватель, но я все ему правильно объяснил. Потом мы спустились в Ритуальную Залу и стали ждать Элис…"
Фелтон резко прервал его и, повернувшись ко мне, попросил прочесть мою запись о событиях того утра вплоть до того места, когда мы спустились в Ритуальную Залу. Я прочитал свой вариант. Тогда Фелтон вступил в круг Посвященных и заговорил, поочередно оборачиваясь к каждому из нас:
- Как следует поступить с человеком, который замыслил оставить Оккультный Путь и предать Ложу? Каково наказание за подобный поступок?
- Non Omnis Moriar, говори.
- Такой человек умер для Ложи, - ответил я.
- Питер… то есть Non Omnis Moriar лжет, - быстро возразил мистер Козмик. - Я никогда не говорил ничего такого, о чем он пишет в своем дневнике. Я целиком и полностью верен Ложе, а он просто врун. Он хитер и опасен…
- Non Omnis Moriar уже вынес приговор, - прервал его Фелтон.
Подойдя к мистеру Козмику, Гренвилль и Гривз силой уложили его на пол лицом вниз. Затем Гренвилль приложил острие шпаги к затылку мистера Козмика. Только после этого ему разрешили встать и сказали, что он может идти.
- Теперь ты умер для нас.
Я подумал, что мистер Козмик почувствует облегчение оттого, что его "убили" в чисто символическом смысле, но, выходя из комнаты, он оглянулся на меня, и вид у него был жуткий.
Призвав Девять Варварских Имен, мы все ненадолго вышли, чтобы присутствовать при возжигании атанора, а потом в огонь был брошен дневник мистера Козмика. После этого большинство из нас вернулось на довольно скучную лекцию Агаты о ветрах, дующих в космическом пространстве, и о духах, с воплями носящихся от планеты к планете. Но я слушал лекцию вполуха. Из головы не шел мистер Козмик - только сейчас до меня дошло, что он был еще одним соблазном, уготованным мне на Пути. Дело не в том, что он был воплощением клиппот, как Салли. Я забавлялся мыслью, что общался с реальным мистером Козмиком, но его сознанием завладела некая высшая сила, не желавшая, чтобы мы продвинулись по Пути. И я гадал, что он теперь станет делать, после того как его изгнали из Ложи. Обратится в прессу? В одном я был совершенно уверен: он пойдет к Салли и станет рассказывать ей про меня всякие ужасы. Хотя не могу сказать, чтобы Козмик был для меня серьезным искушением. Я никогда не смог бы бросить Ложу - мне слишком интересно знать, что будет дальше.
Последние несколько недель мне не давала покоя еще одна мысль, о которой я не упоминал на этих страницах. Это касается Мерзостного поцелуя. Тамплиеры упражнялись в нем друг на друге во время своего извращенного гностического обряда инициации. Мне следовало держать рот на замке насчет уроков поцелуев. Я зря волновался. Все было здорово. Сегодня вечером Лора мне его продемонстрировала. Я пытался протестовать, говоря, что в этом нет никакой необходимости, но Лора сказала, что так нужно, чтобы она почтила меня, поскольку я превосхожу ее чином. Это довольно дико. Хотя приятно.
14 июня, среда
Проснулся с чувством всеобъемлющей тревоги - меня беспокоило все, включая даже то, почему мне явилось видение мужчины с лошадиными подковами на ногах. Мне бы хотелось, чтобы у меня было такое же представление о жизни, как у Салли. Салли всегда твердила, что на самом деле в жизни отсутствуют какие-либо причинно-следственные связи. Глупо говорить, что одно событие вызвало другое только потому, что второе произошло вслед за первым. По ее словам, жители Тробрианских островов намного счастливее нас, потому что у них нет слов "почему" и "потому". Я заметил, что если тробрианцы счастливы потому, что у них нет этих слов, то это и есть пример причинно-следственной связи, а Салли здорово окрысилась. Она сказала, что это типичный случай того, как белые мужчины используют логическое мышление и причинно-следственные отношения, чтобы заставить мир работать на себя. Логическое мышление - это свойственно мужчинам, у Салли же была развита интуиция, почти как у ведьмы. Но если бы я думал как Салли, то меня не мучил бы вопрос, почему Лора, когда мы с ней вчера ночью занимались любовью, смотрела на меня влюбленными глазами, это точно, и вместе с тем с жалостью и тревогой. К тому же я все еще слегка беспокоюсь, не гомик ли я. Разве это нормально, если мужчине нравится анилинктус? Но в целом не думаю, что я - гомик. У Фелтона, кажется, на этот счет нет никаких сомнений. К тому же весь прошлый год я сидел на ЛСД, а если верить Тимоти Лири, ЛСД - это лекарство от гомосексуализма. Но хорошо было бы отключить мозги и жить одной интуицией.
К вечеру вернулся в Ложу и сел за дневник. Потом стал готовиться к вечернему свиданию. И тут у меня жутко испортилось настроение. Во-первых, я не хочу встречаться с этой девицей, а во-вторых, терпеть не могу костюмы. Я надевал костюм на похороны, так что мне придется надевать его уже второй раз на этой неделе, а мое предстоящее свидание смахивает на похороны больше, чем даже сами похороны. Я должен умереть для собственных желаний. Сегодня вечером я должен одеться так, чтобы явиться воплощением респектабельности, дабы произвести впечатление на девушку, на которую у меня нет ни малейшего желания производить впечатление, - особенно если на нее производит впечатление респектабельность. Еще одно меня раздражает в костюмах - я ношу их так редко, что никогда не помню, что в какой карман положил. Я все время решаю положить все в один карман, а потом об этом забываю, и когда мне оказывается нужен, допустим, бумажник, мне приходится хлопать себя по всем карманам, как будто я обыскиваю самого себя, словно ищу оружие. А потом под конец дня, когда я уже буквально валюсь с ног, мне приходится возиться с этим чертовыми брюками, чтобы они не помялись. Почему портные не могут сделать стрелки по швам?